С начала аминовских репрессий "Артем" взялся то отращивать, то сбривать усы, объясняя суть этого ритуала какими-то маловразумительными соображениями безопасности. На этот раз усов у него не было.
После краткого обсуждения некоторых оперативных вопросов "Артем" вынул из внутреннего кармана пиджака свернутую пополам пачку исписанной бумаги. Развернул. Не без гордости положил на низкий журнальный столик перед Старостиным. "Вот, как вы просили в прошлый раз, материалы по "ихванам" Тут состав некоторых их организаций. Это о господине Гульбуддине Хекматьяре. Это о Бурхануддине Раббани. Это о приезде из Швеции в Пакистан Себгатулло Моджаддади и его встречах с другими руководителями "ихванов". Вот материалы об акциях, которые они собираются проводить на территории Афганистана - в Кандагаре и Герате. Это некоторые данные о людях "ихванов" в афганской армии и полиции".
Старостин начал быстро и сосредоточенно просматривать бумаги, по ходу задавая "Артему" уточняющие вопросы. Агент без лишних формальностей налил себе чай, положил на тарелочку пирожное. Чаевничая, он внимательно следил за взглядом Старостина, определяя то место в тексте, по которому скользил взгляд оперативного работника. Закончив просмотр бумаг, Старостин обсудил с афганцем несколько вопросов, выяснить которые следовало к следующей встрече. Договорились, когда и каким образом агент выполнит поставленное задание. Условились также о времени и месте следующего свидания.
Дождавшись, когда Старостин заговорил о террористическом акте, "Артем" начал спокойно излагать то, что ему удалось узнать:
- В официальных сообщениях говорится о том, что главным и единственным требованием террористов было освобождение Бахруддина Баэса. Вам не кажется это странным? Как могло появиться такое требование? Если бы террористы действительно были близки к Баэсу настолько, чтобы отдавать свои жизни за его освобождение, они бы знали, что Баэса давно нет в живых. Я далек от Баэса, от Тахира Бадахши, от "Се-там-е мелли", но даже я уже давно знаю, что Баэс убит в тюрьме еще прошлым летом.
- Почему же они не знали об этом? - желая получить подтверждение или опровержение своей догадки, спросил Старостин.
- А потому, что эти люди никакого отношения к Бахруд-дину Баэсу не имели. Его имя потребовалось им только для того, чтобы обозначить хоть какую-то политическую принадлежность. Крыша "Сетам-е мели" для них была очень удобна. Почти никто не знает достоверно состава этой организации, особенно после многочисленных перетасовок и расколов, которые в ней происходили, создания и распада мелких групп. Очень мало известно и о группе Бахруддина Баэса. Я говорил вам, что раньше был близко знаком с Баэсом, был его другом?
- Нет.
- Когда я учился в Кабульском университете, он тоже был студентом. Входил в Студенческий совет. Он представлял теологический факультет, Гульбуддин Хекматьяр представлял инженерный факультет, а я - юридический. Первоначально Бахруддин Баэс по своим взглядам был близок к "Мусульманской молодежи", считался муллой. Потом он познакомился с Тахиром Бадахши и примкнул к "Сетам-е мели".
- А террористы вам незнакомы? - Старостин положил перед "Артемом" газету с фотографией четырех обнаженных трупов.
Мельком взглянув на уже знакомую ему картинку, "Артем" с уверенностью сказал:
- Нет. Это странно, но я никогда и нигде их не видел. Если бы эти ребята проявляли в прошлом хоть какую-то заметную политическую активность, я бы наверняка их знал. Да ладно, что говорить обо мне. Я спрашивал о них у других людей, в том числе у выходцев из Бадахшана. Никто их не знает. Странно?
"Артем" сделал паузу, чтобы дать Старостину возможность осмыслить сказанное и задать уточняющие вопросы. После того, как вопросов не последовало, он приступил к следующему пункту своего сообщения:
- У террористов было другое требование. Вот оно-то, пожалуй, и имело реальный политический смысл. Они хотели, чтобы в гостиницу приехали афганские и иностранные журналисты, представители телевидения, а также товарищ Хафи-зулла Амин.
Слово "товарищ" по отношению к Амину "Артем" выговаривал с подчеркнутым сарказмом и даже злобно.
- Террористы говорили, что хотят задать Амину несколько вопросов в присутствии американского посла. К самому послу и к США они никаких претензий не выдвигали.
- Откуда вам это известно?
- От Кадыра. Помните, я вам давал на него подробную характеристику.
- Он был там?
- Да, был. Рядом с Таруном. До самого конца.
- Странно, но и это требование террористов выглядит не вполне серьезным.
- Для нас с вами. Но не для Амина.
- Что это значит?
- Я думаю, что террористы должны были о чем-то напомнить товарищу Амину.
- Неужели они рассчитывали на то, что Хафизулла Амин, второй человек в государстве, приедет в гостиницу "Кабул" для того, чтобы отвечать на их вопросы?
- Конечно, нет. Они вообще вряд ли о чем-то думали. Они делали то, что им было приказано. Эти люди выполняли волю и заказ американцев. Они не думали, что их убьют. Ни они, ни американцы не могли знать, что товарищ Амин пойдет в контратаку. Американцы забыли, что Амин - пуштун, и он лучше умрет, чем позволит разговаривать с собой тоном угрозы. Амин приказал Таруну убить всех, кто находился в номере. Так он отомстил американцам за то, что они пытались его шантажировать.
- О чем же американцы хотели напомнить Амину?
- Вы, конечно, знаете, что товарищ Амин, когда учился в Америке, был председателем афганского землячества. Как вы думаете, мог ли кто-то в такой полицейской стране, как Америка, стать во главе иностранного землячества без одобрения и содействия местных спецслужб? Это немыслимо.
- Основываясь на этом, вы хотите сказать, что Амин связан с ЦРУ или с какой-то другой спецслужбой США? - следуя своей привычке ставить точки над i, уточнил Старостин.
- Есть и другие основания подозревать Амина в предательстве. Почитайте, что он писал до 1965 года. Его статьи.
Они печатались в разных газетах, журналах. Внимательно почитайте, и вы отчетливо увидите узколобую физиономию мелкобуржуазного националиста и антисоветчика. Однако, как известно, к концу 1964 года наши революционно настроенные политические лидеры договорились об учреждении НДПА Неожиданно для всех товарищ Амин превращается в "убежденного коммуниста", "пламенного революционера". Каким образом так стремительно могли трансформироваться его идеологические взгляды, политические пристрастия? Учтите, взгляды взрослого, сложившегося человека. С этого времени Амин становится "верным учеником и последователем" Тараки. Вам все это не кажется странным?
Слова "верный ученик и последователь" "Артем" выделил голосом с особым смаком.
- Проследите историю раскола НДПА, - продолжил он, - любой эпизод. Кто зачинщик всех дрязг, всех распрей? Кто, подобно Азефу в вашем российском революционном движении, выступал в роли провокатора? Амин!
- Но это все косвенные доводы.
- Безусловно. Ни я, ни мои товарищи при всем желании не можем достать документы, подтверждающие тайные связи Амина с американцами. Да и вы вряд ли сможете сделать это при всем вашем могуществе. Скорее всего, таких документов просто нет. Однако о том, что Амин - агент ЦРУ, говорят даже в среде халькистов.
- Но как же ему тогда удалось проникнуть в руководство НДПА?
- Его постоянно продвигал товарищ Тараки. Амин и Тараки были знакомы еще тогда, когда наш теперешний генсек был пресс-секретарем афганского посольства в Вашингтоне, а Амин председателем афганского землячества. Между ними существует какая-то очень странная, никому не понятная связь.
"Артем" многозначительно посмотрел на собеседника. Казалось, он вспоминает что-то очень важное. Потом, как бы решившись на серьезный шаг, продолжил:
- Вы, возможно, знаете, что Тараки в возрасте шестисеми лет был взят на воспитание англичанкой, которая с мужем жила в Британской Индии. Он вырос в английской семье. По духу и по языку он столько же афганец, сколько и англичанин. Когда он подрос, английские "родители" отдали его на учебу в "Колледж туземных переводчиков", где проходили подготовку преданные англичанам индусы. По окончании колледжа им предоставлялись должности в английской колониальной администрации. Закончив этот колледж, Тараки получил диплом за номером 37. Я не говорю, что Тараки - агент английской разведки, хотя некоторые мои товарищи парчамисты утверждают это. Однако я полностью убежден в том, что между Тараки и Амином существует какая-то связь, какая-то близость. Причем обусловлена она не столько их политическими убеждениями, сколько чем-то другим. Чем, не знаю.
- Ну и как же вы, в конце концов, объясняете причину трагедии произошедшей в гостинице "Кабул"?
- Я думаю, товарищ Хафизулла Амин, вознесшись на высокие посты, возомнил себя слишком самостоятельной политической фигурой. При этом он, видимо, начал действовать по своему разумению, пренебрегая мнением и интересами своих бывших кураторов из ЦРУ. После того, как другие способы поставить его на место результатов не дали, американцы пошли на крайность и запустили в ход сценарий с участием посла и террористов. Очень уж важный пост занимает Амин. Однако их план сорвался. Амин, сначала напуганный, а потом взбешенный, дал указание уничтожить всех - и террористов, включая того, который сдался властям для передачи условий, и посла. Других объяснений я не нахожу.
В комнате наступило молчание. Оперативный работник размышлял, как он должен реагировать на версию, высказанную "Артемом". Как советский дипломат и человек, профессионально занимающийся политикой, он обязан пресечь, опровергнуть "провокационные домыслы" агента, порочащего руководителей дружественной, почти братской страны. Однако, как разведчик, он должен следовать золотому правилу: никогда не показывать агенту своего отрицательного отношения к передаваемой им информации. Размышляя, Старостин нарисовал в лежащем на столе блокноте для записей какую-то похабную закорючку. Потом молча допил остывший чай, разглядывая чаинки на донышке пиалы. Пауза затянулась. "Артем" посмотрел на часы:
- Мне пора ехать. Сегодня мы с женой еще собирались зайти к моему брату. Жена не знает, где я. Наверное, волнуется.
* * *
Нур Мохаммад Тараки и Хафизулла Амин обожали давать интервью. Для них это была наиболее прочувствованная форма самовыражения. Самовыражения - такого желанного, такого долгожданного, такого сладостного. Видно, многие годы мечтали они быть услышанными, но слушать их соглашались только самые преданные соратники да некоторые советские товарищи. Большинство же окружавших их людей, видимо, тоже считали себя значительными личностями и потому тоже хотели говорить, а слушать не хотели. И вот теперь, наконец-то, "стыр мышр" и его "верный ученик" получили неограниченную возможность говорить, говорить и говорить, зная, что их слушают, публикуют, комментируют и анализируют. Они наслаждались тем, что сказанное воспринимается широкой общественностью, как афганской, так и мировой, с интересом и уважением. Любопытно было наблюдать, какое удовольствие получали они, демонстрируя себя представителям прессы. Как купались они в хлопотливом и придирчивом внимании журналистов. Как любовались они своими персонами, ощущая себя в центре внимания. С каким наслаждением вслушивались они в артикуляции своих голосов, озвучивающих такие оригинальные, такие хитроумные ответы на такие коварные, с подвохами, вопросы.
Глядя на них в такие минуты, Старостин со скрытым ехидством вспоминал пересказанное ему однажды "Артемом" чье-то забавное изречение: "Мелкие буржуа - это люди, которые всегда и во что бы то ни стало хотят быть на виду. Поэтому на свадьбах они хотят быть женихами, а на похоронах - покойниками".
19 февраля Хафизулла Амин дал интервью западным журналистам. Главной темой беседы были события в отеле "Кабул". На следующий день текст интервью был опубликован во всех кабульских газетах.
Вопрос корреспондента "Вашингтон пост": Как вы думаете, повлияет ли гибель посла США на отношения между США и Афганистаном?
Ответ: Цель вашего вопроса - узнать, как отразится гибель посла США на дружественных отношениях между Афганистаном и США и что могут в связи с этим предпринять США?
Что ж, Соединенные Штаты Америки - великая мировая держава. Я уверен, что никто не может повлиять на убеждения руководителей этой страны. Я не знаю, как правительство США восприняло эти события. Однако, говоря от имени правительства Афганистана, я могу заверить, что мы, руководствуясь принципами дружбы между нашими государствами, предприняли все меры для освобождения Его Превосходительства Чрезвычайного и Полномочного посла Адольфа Дабса. Мы участвовали в церемонии отправки гроба с его телом на родину. В своих посланиях, а также во время церемонии отправки гроба мы выразили свои чувства дружбы по отношению к США. Мы полагаем, что все это должно положительно повлиять на отношения между нашими странами.
Вопрос корреспондента журнала "Обзервер": На какой стадии находится расследование вами этого дела? Какие получены результаты?
Ответ: Нам не удалось задержать кого-нибудь из террористов. Однако установлено, что они связаны с известным лицом по имени Бахруддин Баэс. Охарактеризовать этого человека можно как авантюриста, сочетающего в своих политических взглядах крайнюю левизну и близорукий национализм.
Вопрос корреспондента агентства "Ассошиейтед пресс": Прошу прощения, но некоторые из туристов видели, что сотрудники сил безопасности в коридорах гостиницы "Кабул" задержали одного из террористов. Ведется ли в отношении него следствие?
Ответ: Сотрудники сил безопасности задержали по ошибке несколько человек. Позднее, однако, выяснилось, что среди них не было террористов. Поэтому эти люди были немедленно освобождены.
Вопрос корреспондента "Вашингтон пост": Не считаете ли вы, что вышеупомянутые террористы имели связи с какой-то силой за рубежом?
Ответ: Я не хочу конкретно называть какое бы то ни было государство, однако, некоторые силы из-за рубежа пытаются вмешиваться в наши внутренние дела.
Вопрос корреспондента "Файнэншиел таймс": Некоторые из дипломатов говорят, что в то время, когда посол США находился в руках террористов, вас нельзя было нигде найти. Они рассматривают это как ваше равнодушие к этому инциденту.
Ответ: Мои рабочие кабинеты хорошо известны. Все знают, что я нахожусь либо в Доме народов, либо в правительстве, либо в министерстве иностранных дел, либо в министерстве обороны. Так что же тут трудного - найти меня? Предположим, что меня не было на месте. Тогда каждый, кому это было нужно, мог бы обратиться к моему помощнику или к заведующему канцелярией председателя Революционного совета товарищу Факиру. Он бы передал информацию непосредственно нашему великому вождю.
Вопрос корреспондента "Обзервер": Государственный департамент США заявил, что во время этого события на месте проведения операции находились также некоторые советские специалисты. Как вы это прокомментируете?
Ответ: "Кабул" - один из старейших отелей Афганистана. Это вторая по величине гостиница после "Интерконти-ненталя". Сейчас там проживает большое количество граждан других стран, в том числе и советские граждане. Поэтому присутствие в тот день в гостинице советских граждан не вызывает вопросов.
Вопрос корреспондента "Обзервер": Присутствовал ли там для оказания помощи кто-либо из советских инструкторов?
Ответ: Меня огорчают ваши слова. Почему-то все то, что мы делаем самостоятельно, недооценивается в некоторых странах. Воспринимается с сомнением и подозрением. Мы совершили Апрельскую революцию так, что пока она не произошла, о ее подготовке не знал никто в мире. Даже те страны, которые тратили миллионы долларов на шпионаж в Афганистане, не имели информации об этом. Когда молодые афганцы добились победы революции, некоторые круги за рубежом говорили, будто в этом замешан Советский Союз.
Мы сделали все для спасения господина Дабса. Однако наши усилия, к сожалению, опять же связываются с помощью Советского Союза. Это огорчает нас.
Вопрос корреспондента "Обзервер": Я, видимо, не совсем правильно понял ответ на мой вопрос. Хотите ли вы сказать, что на месте происшествия не было ни одного иностранного советника?
Ответ: Для оказания нам помощи там не было ни одного иностранного советника, в том числе и советского.
Вопрос корреспондента "Ассошиейтед пресс": Какова ваша реакция на американскую ноту протеста и каков был ваш ответ?
Ответ: Мы считаем этот протест полностью лишенным основания. Руководствуясь принципами гуманизма и дружбы с Соединенными Штатами Америки, мы приняли все меры для спасения жизни господина Дабса. Я не вижу никаких действий или отказа от действий, которые бы свидетельствовали о нашем попустительстве.
Вопрос корреспондента "Вашингтон пост": Тот человек, которого террористы требовали выдать, он находится у вас?
Ответ: Нет. Мы даже не знаем, где он находится. Он был посажен в тюрьму в период правления Дауда, но в первые дни революции сбежал оттуда.
Вопрос корреспондента агентства "Рейтер": Выяснили ли вы личности террористов и их связи с какой-либо иностранной державой?
Ответ: Террористы, как правило, живут под псевдонимами, поэтому их личности пока установить не удалось.
Вопрос корреспондента "Ассошиейтед пресс": Нельзя ли было установить их принадлежность по произношению?
Ответ: Их было четверо, и мы не могли определить, кто из них говорит. Нам показалось, что, по меньшей мере, один из них был родом из Бадахшана.
Вопрос корреспондента "Рейтер": Каким оружием пользовались террористы?
Ответ: У них были пистолеты, один автомат без маркировки и ручная граната, место изготовления которой не установлено. Они использовали пистолеты и автомат.
Вопрос корреспондента "Ассошиейтед пресс": Было ли это оружие изготовлено в Афганистане?
Ответ: Мы в Афганистане не производим оружия.
Вопрос корреспондента "Вашингтон пост": В таких случаях принято затягивать процесс переговоров с террористами. Так вашим сотрудникам советовали сотрудники американского посольства. Почему же не принимались меры по затягиванию переговоров?