Не обязанная следовать ни фиктивной генеалогии Илариона, ни фальшивой хронологии ПВЛ, народная память в былинах и сказках признала Владимира самым ранним великим правителем древней Руси, первым киевским князем, которому служили все былинные богатыри, и наделила уникальным эпитетом "Красно Солнышко". Не слишком ли большая честь и блестящая биография для бастарда? Дело усугубляется тем, что ПВЛ старательно обошла вопрос о законности "законных" сыновей Святослава, не назвав ни жен князя, ни времени рождения у них якобы легитимных наследников великокняжеской власти. А ведь если Святослав и Владимир были братьями, то получает разумное объяснение тот странный факт, что не сыновья Святослава в качестве "законных" наследников, а "незаконнорожденный" Владимир в конечном счете принял власть над Киевской Русью, стал каганом, и что за него сам византийский император посчитал возможным отдать замуж свою сестру. Все ставит на свои места бытовавшее в те времена на Руси лествичное право, согласно которому власть наследовалась в первую очередь не сыновьями, а братьями в порядке их старшинства.
"Слову о законе и благодати" не суждено было остаться последним словом в генеалогии каганов рода русского. Его творчески развили авторы ПВЛ, конструируя свою историю царствующего дома. Но в своем творчестве они не могли проигнорировать официально объявленную высшей церковной властью цепочку наследования и вынужденно впихивали свой беллетристический сюжет в прокрустово ложе генеалогии Илариона, что породило многочисленные логические и хронологические нестыковки в ПВЛ. В итоге получилась корявая, но хорошо знакомая нам из курса родной истории цепочка первых верховных правителей древней Руси от Рюрика до Ярослава Мудрого.
В этой цепочке есть знаковый рубеж - крещение Руси. На этом рубеже заканчивается мифология ПВЛ, и с этого рубежа начинается собственно история Киевской Руси, история письменная и более-менее достоверная, по крайней мере настолько же достоверная, насколько достоверны средневековые истории других европейских стран. Только с этого рубежа, с момента обретения Киевской Русью государственного языка и письменности, можно говорить о летописании, и рубеж этот практически совпадает с рубежом тысячелетий: первое по-настоящему летописное известие в ПВЛ (на самом деле вероятно в летописце Сильвестра) относится ровно к тысячному году. Это краткая синодическая запись: "Преставилась Малфрида. В то же лето преставилась и Рогнеда, мать Ярослава". Постараемся запомнить эту первую летописную запись или хотя бы первую коротенькую фразу в ней "Преставилась Малфрида".
Однако настало время предметно поговорить о титуле "ольг", который носили практически все поголовно предводители начальной руси X века. Под этим "именем", а на самом деле титулом, в истории Руси IX–X веков фигурируют Вещий Олег, некий Олег II, Олег Моравский, Олег Древлянский, "княгиня" Ольга и ее муж Игорь, тоже названный Олегом (х-л-гу) "Кембриджским анонимом". Этот титул, известный нам в форме имени "Олег", произошел, согласно общепризнанному мнению, от древнескандинавского слова helgi - "святой, священный". Наверняка не случайно в своем исходном древнескандинавском значении титул "ольг" близок к титулу "священного" верховного хазарского правителя "каган". Сакральность не просто сближает эти два титула, но делает их эквивалентными для начальной скандинавской руси, В своем германоязычном окружении "для внутреннего пользования" владыки начальной руси титуловали себя helgi-ольгами, а для "внешних сношений" использовали более известный в остальном мире титул кагана. Поэтому в ПВЛ мы встречаем исключительно ольгов и ольг, но в Вертинских анналах видим "кагана народа Рос", а у арабских авторов - исключительно "кагана-рус".
Наглядное доказательство эквивалентности и конвертируемости титулов "ольг" и "каган" у начальной руси дает нам "Кембриджский аноним", в котором предводитель руси назван х-л-гу, то есть helgi-ольгом в передаче на иврите. По-чему-то все комментаторы "Анонима" упорно полагают это х-л-гу именем владыки руси, а именно Вещего Олега, и не могут связать концы с концами, так как Олег ПВЛ ко времени написания хазарского документа уже давно наступил на свою змеюку и "могильной засыпался землею". Дело дошло до того, что в истории Древней Руси замаячил некий Олег II. Но на самом деле все гораздо прозаичнее. Наивно ожидать встретить личное имя предводителя чужого народа, мельком по случаю упомянутого в "Кембриджском анониме", то есть не хронике, а документе, написанном с совершенно иной целью и о совершенно иных событиях. Здесь гораздо более вероятен титул чужеземного правителя, а не его личное имя, которое с точки зрения существа и формы документа было абсолютно неважным, да и, скорее всего, вообще неизвестным его анонимному автору.
В этом плане чрезвычайно показательно сопоставление текстов из "Анонима" и ПВЛ. Русский "царь Х-л-гу" хазарского документа (внимание!) выглядит буквально зеркальным отражением хазарского "князя Кагана" ПВЛ: "Услышав же, хазары вышли навстречу во главе со своим князем Каганом [выделено мной. - В. Е.] и сошлись биться, и в битве одолел Святослав хазар…". Полностью идентичные триады "русский царь Х-л-гу" и "хазарский князь Каган" - триады с совершенно одинаковой грамматической структурой и семантической начинкой, - во-первых, прямо демонстрируют типологической симметрией слов Х-л-гу и "Каган", что х-л-гу "Анонима" есть не имя, а титул, а во-вторых, косвенно подтверждают постулируемую мной эквивалентность титулов helgi-ольга и кагана.
Крайне важно обратить внимание на еще один нюанс. Если х-л-гу не личное имя, а титул, то "Кембриджский аноним" оказывается единственным документом кроме ПВЛ, называющим не внешний, а внутренний титул правителей руси. И понятно почему. Анонимный автор письма, будучи хазарином и чиновником государственного аппарата хазарского кагана, не мог, не имел права, просто не посмел называть чужого властителя каганом и потому в отличие от других "иностранных" авторов, в том числе соседей-арабов, воспользовался альтернативным, а именно внутренним титулом властителей руси. Византийцы в этом плане действовали в целом так же, разве что смелее и безапелляционнее. Они тоже отказывали владыкам руси в праве на титулы императора или кагана, считающегося эквивалентным императорскому, но не утруждали себя выяснением их собственных внутренних титулов и регалий и потому не церемонясь именовали всех их без разбору архонтами.
Таким образом, Вещий Олег ПВЛ - это просто некий безымянный ольг руси с тавтологическим усилением его титула "святой, священный". Подобно тому, как "Кембриджский аноним" не мог назвать владыку руси каганом и воспользовался "внутренним синонимом", так и сочинители ПВЛ не могли придать язычнику ольгу именно эти по точному переводу эпитеты, получившие в христианстве вполне определенный смысл святости и священства, и потому заменили их языческим жреческим эквивалентом "вещий". Другое дело, что потом они сами обесценили свою удачную замену наивной попыткой обосновать "прозвище" сказкой про отравленное вино, которым византийцы безуспешно попытались отравить Олега. Сказка получилась дурацкой, демонстрирующей не столько "вещность" Олега, сколько идиотизм византийцев, то есть на самом деле убогость выдумки сочинителей ПВЛ. Ведь отравление Олега, удайся оно, привело бы не к желанному для греков миру, а к прямо противоположным последствиям: очевидному срыву уже начатых по инициативе самих перепуганных византийцев мирных переговоров и возобновлению осады Константинополя с последующей беспощадной местью руси вероломным отравителям ее предводителя!
Итак, великий киевский князь Вещий Олег ПВЛ на самом деле… не был великим князем, не бывал в Киеве, не имел прозвища "Вещий", и звали его никак. Совершенно неисторическая личность. Быть может, просто некий собирательный образ ольгов начальной руси. Что же до титулов князей и княгинь, простых и великих, то их ко всем правителям древней Руси, то есть ольгам-каганам, задним числом пристроили сочинители и правщики ПВЛ. То, что титул "князь" не был повсеместно в ходу на Руси даже во времена Владимира Мономаха, то есть на рубеже XI–XII веков, демонстрирует так называемый "черниговский змеевик", донесший до нас один из самых древних кириллических текстов, в котором верховный правитель Руси назван по-гречески архонтом. Но об этом змеевике у нас еще будет повод поговорить предметно.
По той же причине "княгиня" Ольга - никакая не княгиня. На самом деле она ольга "по должности", по статусу внутри самой руси, она же каганесса для всего внешнего мира кроме Хазарии и Византии, где этот титул за ней не признавали, и архонтисса для византийцев. Другими словами, просто верховная правительница руси. В отличие от мифического Вещего Олега у нее, личности вполне реальной, было, согласно Иоакимовской летописи, вполне реальное личное имя "Прекраса". А может быть Фрида, что то же самое означает по-древнескандинавски. Предположение не беспочвенно. Если матерью Владимира Крестителя в ПВЛ вырисовывается Мулуша, она же Малфрида, - та самая, синодической записью 1000 года о смерти которой началось русское летописание (мы эту запись "Преставилась Малфрида" специально запоминали!), - то почему его бабкой не могла быть тоже Фрида, как ее должна была называть русь в своей германоязычной среде, она же Прекраса в переводе для их подданных-славян?
И еще одно замечание в пользу нашей гипотезы. Поскольку ни Олег, ни Ольга не фигурировали в генеалогии Илариона, авторы ПВЛ не только не смогли наделить их личными именами, но и вынуждены были поставить вне канонической династической цепочки наследования, поместить как бы сбоку, сделав Олега "родичем", а Ольгу "женой" династа Игоря.
По логике вещей, именно Ольга положила начало традиции повсеместной замены в письменных документах личного имени владык руси титулом "ольг" с ретроспективным превращением его фактически в родовое имя. Можно догадываться, что, заняв после гибели Игоря, правдами или неправдами, мужнино и мужское место русского ольга, она исключила из постоянного употребления свое личное женское имя, будь то Прекраса или Фрида, и повсеместно заменяла его титулом, который тем самым приобрел значение имени. Так внутри руси она стала helg'ой-Ольгой (сочинители ПВЛ сделали ее великой княгиней Ольгой), а во время своего константинопольского визита представлялась, вероятнее всего, каганессой Эльгой. "Эльгу" греки приняли, и под этим именем она упоминается у Константина Багрянородного. А вот с "каганессой" номер видимо не прошел. Не исключено, что именно "каганесса" вызвала недовольство греков и послужила одной из причин протокольных проволочек по прибытии Ольги в Константинополь, а также предопределила неудачу визита в целом. В конечном счете, разумеется, византийские чиновники настояли на своем, и при Дворе Константина Ольгу принимали не как "каганессу", а как "архонтиссу".
Итак, сконструированная авторами ПВЛ последовательность правителей древней руси (Рюрик -► Олег -► Игорь -► Ольга -► Святослав -► Владимир -► Ярослав) очевидно базируется на генеалогии Илариона (Игорь -► Святослав -► Владимир -►" Ярослав), но удлиняет ее в мифологическую древность добавлением трех новых "князей". Если исключить случайно попавшего в их число "новгородского" Рюрика, то добавка ПВЛ оказывается весьма симптоматичной: два новых "киевских" персонажа, Вещий Олег и Ольга, - оба ольги русские, то есть на самом деле правители руси, носившие титул "ольг" (в женском варианте "ольга"). Авторы ПВЛ даже не стали придумывать им имена, дополнительные ольги так и остались безымянными.
Ну, вот, теперь мы, разобравшись с титулами, готовы взглянуть на всех персонажей ПВЛ, "скованных одной цепью" наследования верховной власти в древней Руси, под новым углом зрения. Вряд ли стоит уделять внимание такому чисто мифическому персонажу, как "князь Рюрик". Здесь просто нет предмета обсуждения. Его анкета совершенно пуста: "не был", "не ходил", "не участвовал", - в конечном счете просто "не существовал". Даже сама ПВЛ не оставила нам никаких зацепок в отношении деятельности "князя". Абсолютно не известный мировой истории Рюрик не фигурировал в византийских хрониках и, как следствие, не мог попасть в генеалогическую цепочку Илариона. Поэтому сочинители ПВЛ, удревляя сюжет своей повести на основе новгородских преданий, вынужденно отталкивались от самого первого властителя по версии Илариона, Игоря Старого, и сделали Рюрика его отцом. Не будем пенять им за это - для них это было самым простым, если не единственным выходом. Знали бы они, что эта простота ненароком породит целую династию, "династию Рюриковичей"!
ОЛЬГ ОЛЕГ
Победой прославлено имя твое;
твой щит на вратах Цареграда.
<…>
Но примешь ты смерть от коня своего.
А. Пушкин. "Песнь о Вещем Олеге"
Первая достойная внимания фигура в череде первых властителей древней Руси по версии ПВЛ - Вещий Олег. Он persona incognita для греков, хотя с легкой руки авторов ПВЛ его щит якобы покрасовался "на вратах Цареграда" и об этом благодаря Пушкину знает каждый мало-мальски образованный россиянин. Жаль только, что об этом так и не узнали жители Константинополя. Не потому ли, что имя Олега прославлено вовсе не никем не замеченной и не отмеченной победой под стенами Константинополя, а только и исключительно сочинителями ПВЛ и пошедшим у них на поводу Александром Сергеевичем?
Вещий Олег, а на самом деле некий безымянный персонаж ПВЛ, - это, скорее всего, собирательный образ ольгов начальной руси, введенный в ПВЛ "киевлянином-краеведом" в процессе его "плетения сюжетов" в качестве удачливого alter ego неудачника Игоря. В конечном счете вся гиперактивная деятельность Олега на страницах ПВЛ - это смесь похождений героев скандинавских саг с ретроспективным воспроизведением деятельности реальных более поздних владык руси, в первую очередь Игоря, но с характерной закономерностью: Олег повторяет все неудачные предприятия Игоря, и всякий раз с неизменным успехом.
Самая яркая сказочная составляющая "биографии" Вещего Олега - предсказание кудесником гибели от собственного коня и последовавшая смерть от укуса змеи из конского черепа - взяты едва ли не дословно из саги об Одде-Стре-лах (Orvar-Odds saga). Одду прорицательница предрекает смерть от своего коня. Такую же кончину кудесник предсказывает Олегу. Чтобы избежать предначертанной гибели, Одд убивает коня. Олег после предсказания расстается со своим боевым другом и больше никогда не садится на него. Одд много путешествует по свету, посещает Бьярмию, Финнмарк и Грецию. Олег вместе с Рюриком приходит в соседящий с Финнмарком и Бьярмией Новгород, а потом совершает поход на Царьград. Одд женится на дочери великого конунга, разбивает его врагов и расширяет границы земель, а после смерти тестя наследует правление большой и богатой страной. Олег, породнившись с Рюриком и убив Аскольда и Дира, становится правителем Киевской Руси и расширяет ее пределы. Одд возвращается домой, и змея, выползшая из черепа его коня, исполняет пророчество. Точно такая же смерть настигает Олега.
Подобно Кию, Аскольду и Диру Вещий Олег не известен никому в мире кроме авторов ПВЛ. Вплоть до того, что византийские хронисты прозевали нападение на них флота в две тысячи (!) кораблей и не заметили приколоченный к воротам их столицы чужой щит. Византийские источники хранят полное молчание не только о славном походе Вещего Олега, но и о нем самом. Ни мировой нарратив за рамками ПВЛ, ни археология не оставили нам ни малейшего вещественного следа кипучей деятельности "вещего князя". По утверждению ПВЛ, Олег правил в Киеве целых 33 года; но в киевской земле нет следов его деятельности, нет и намека на "город Олега", хотя на якобы полученную с Византии контрибуцию можно было отстроить второй Константинополь. Правда, ПВЛ утверждает, что Олег чем-то подобным занимался, "ставил города", но на территории Киевской Руси археологи не нашли ни одного (!) города, возникшего во времена летописного Олега. А ведь ПВЛ называет конкретные подвластные Олегу города. Князь, приколотив щит к царьградским воротам, взял с греков дань для Чернигова, Переяславля, Полоцка, Ростова, Любеча, не считая "других городов", очевидно тех, которые он "поставил". Но… все вышеперечисленные города археологически возникли только лет через 70–80 после того как коварная змеюка дождалась своего часа в конском черепе.
В итоге куда ни кинь везде одни фантомы - уцепиться абсолютно не за что.
На самом деле поход Олега из Новгорода на Киев и основание "матери городам русским" в ПВЛ, - это ретроспективная копия такого же похода будущего создателя и крестителя Киевской Руси, поставившего на днепровских кручах "город Владимира", из которого действительно выросла столица Киевской Руси. Сюда же можно было бы отнести и цареградскую кампанию как отражение двух военных предприятий Руси против Византии при Игоре и Ярославе Мудром. Однако именно здесь таится осложняющий ситуацию с Олегом нюанс, из-за которого нельзя априори со спокойной совестью вычеркнуть, подобно Рюрику, "вещего князя" из русской истории. В ПВЛ, в статьях за 907 и 912 годы, имеются копии договоров Вещего Олега с Византией. Правда, сейчас историки склоняются к мнению, что в действительности был только один договор, подписанный в 911 году, но отнесенный в ПВЛ к 912 году, а договор 907 года представляет собой фальшивку, скомпилированную сочинителями ПВЛ из других договоров Руси с Византией. Однако их комментарии к этому договору в статье за 907 год вполне могли отражать действительные события, предшествовавшие заключению договора 911 года. Так что договор 911 года, "список" с которого оказался в ПВЛ, - это единственный важный документ и единственный серьезный аргумент в пользу реальности существования Вещего Олега, настолько серьезный, что невозможно просто отмахнуться от него и пройти мимо.