Помимо доказательств, которые должны, как мы видели, свидетельствовать, что не актер Шекспир написал пьесы, изданные под его именем, есть и много других, призванных подтвердить, что они созданы именно данным претендентом и никем другим. Так, бэконианцы, например, отыскали в пьесах Шекспира шифр. Если по определенной системе брать буквы с разных страниц первого издания его произведений, то можно якобы составить фразу, удостоверяющую, что они написаны Фрэнсисом Бэконом.
В книге "Шекспир" ее автор М. Морозов сообщает, что уже в 1772 году настоящим автором пьес Шекспира был назван Фрэнсис Бэкон. Морозов цитирует Герберта Лоренса, друга знаменитого актера Дэвида Гаррика: "Бэкон сочинял пьесы. Нет надобности доказывать, насколько он преуспел на этом поприще. Достаточно сказать, что он назывался Шекспиром".
Впервые гипотезу о том, что авторство пьес Шекспира принадлежит нескольким людям и в первую очередь философу и государственному деятелю Фрэнсису Бэкону (автору утопии "Новая Атлантида"), выдвинула американская писательница, однофамилица философа, Делия Бэкон. В книге "Разоблачение философии пьес Шекспира" (1857) она ссылалась на близость многих философских идей Бэкона шекспировскому мировоззрению.
Считается, что Фрэнсис Бэкон был одним из основателей современного масонства и принадлежал к ордену розенкрейцеров. Философские идеи в пьесах Шекспира демонстрируют, что их автор был хорошо знаком с доктринами и идеями розенкрейцеров. Сторонники авторства, принадлежащего Бэкону, считают, что он зашифровал в пьесах Шекспира секретное учение братства розенкрейцеров и истинные ритуалы масонского ордена. Исследователь Б. Киви в статье "Если дело дойдет до суда" сообщает: "Например, в трагедии "Буря" первое слово пьесы "Боцман" (Boteswaine) начинается, как обычно, с буквицы, окруженной замысловатыми виньетками. Но в 1930-е годы среди этих виньеток разглядели многократно повторенное имя "Francis Bacon"".
В статье "Бэкон, Шекспир и Розенкрейцеры" говорится о явном сходстве портрета Бэкона и портрета Шекспира, помещенном в Первом фолио.
Авторство Бэкона отвергалось исследователями по одной простой причине: в Первом фолио, вышедшем в 1623 году, все хвалебные стихотворения поэтов говорили о посмертном издании пьес (да и памятник на могиле Шекспира в Стратфорде уже существовал), а Фрэнсис Бэкон (вот незадача!) был еще жив.
Или еще более поразительный факт – бросающееся в глаза совпадение между мыслями, обнаруженными в записных книжках Бэкона и пьесах Шекспира. А между тем этих мыслей философ в произведениях, изданных под его собственным именем, не излагал или же если и высказывал, то только после опубликования шекспировских трагедий и комедий, где встречаются параллельные замечания и утверждения.
Трудно предположить, чтобы актер Шекспир имел возможность знакомиться с заметками, которые делал государственный деятель Фрэнсис Бэкон исключительно для себя лично, в записных книжках, отнюдь не предназначенных для постороннего взгляда. Не следует ли из этого, что сам Бэкон повторил свои мысли, зафиксированные сначала в записных книжках, в пьесах, которые опубликовал под именем Шекспира?
Немало подобных совпадений найдено и подобных вопросов поставлено в произведениях антистратфордианцев, пытающихся доказать, что Шекспир из Стратфорда был лишь маской, за которой скрывался действительный автор шекспировских произведений. По их мнению, автор шекспировских пьес должен был быть человеком, связанным с феодальными аристократами, представителем высшей знати, родственником или активным сторонником Ланкастерской династии, победившей в Войне Алой и Белой розы, поклонником Италии, любителем музыки и спорта, щедрым, имеющим склонность к католицизму и т. д.
Едва ли не самый сильный (если не единственный чего-то стоящий) аргумент бэконианцев – это выяснение того факта, что два елизаветинца – писатели Холл и Марстон в своих сатирических произведениях, опубликованных соответственно в 1597 и 1598 годах, давали понять, что считали Фрэнсиса Бэкона автором двух ранних поэм Шекспира "Венера и Адонис" и "Похищение Лукреции".
Вернее было бы сказать, что, по мнению Холла, эти – или какие-то другие – поэмы были частично написаны неким неназванным юристом, а Марстон, обращаясь к этим утверждениям Холла, понял их таким образом, что скрывшийся под псевдонимом автор – Фрэнсис Бэкон. Однако ведь другие современники не сомневались, что Шекспир – это Шекспир из Стратфорда. Почему же считать, что ошибались они, а не Холл и Марстон? "Можно доказать, – справедливо замечает один из авторитетных исследователей этого вопроса Г. Гибсон, – что Холл и Марстон первыми выдвинули "бэконианскую теорию", но это не доказывает и не может доказать правильность этой теории".
Однако есть и другая сторона медали. Стратфордианцы не остались в долгу, нанося один за другим удары по основам построений своих противников и обвиняя их прежде всего в том, что они изучают Шекспира без знания среды, в которой он вращался, без исследования творчества драматургов его эпохи. А если поставить изучение Шекспира в эти рамки, уверяют они, многие сомнения отпадут сами собой.
Рэтлендовская теория
"Рэтлендовскую теорию" создал в 1907 году Карл Блейбтрей. Эта теория, надо сказать, имеет немало очень убежденных в ее правоте сторонников. Например, один из российских последователей Блейбтрея Ф. Шипулинский в 1924 году брызгал слюной от злости, не понимая, как можно отождествлять неграмотного мясника, торговца, кулака и ростовщика с автором "Гамлета" и "Бури": это же, мол, надо совсем не понимать, не чувствовать Шекспира.
В свою очередь, русский исследователь Пороховщиков, который работал в архиве родового замка Рэтлендов Бельвуар, обнаружил рукопись песни из пьесы "Двенадцатая ночь" Шекспира, написанную рукою Рэтленда. Убежденный "рэтлендовец" И. Гилилов сделал попытку доказать, что под именем Шекспира писали Роджер Мэннерс, 5-й граф Рэтленд, и его жена Елизавета Рэтленд. Книга была переведена на многие языки и наделала большой переполох среди шекспироведов.
Канва жизни Рэтленда в шекспировском облике, по Гилилову, выглядит так. Роджер Мэннерс, 5-й граф Рэтленд (1576–1612) рано остался без отца. Благодаря своему знатному происхождению он стал "ребенком государства", воспитывал его знаменитый философ и ученый Фрэнсис Бэкон. В колледже Рэтленд имел прозвище "Shake-Speare" ("Потрясающий копьем"). Имя "Уильям Шекспир" впервые появилось в 1593 году под посвящением графу Саутгемптону эротической поэмы "Венера и Адонис", которая считается "первенцем" Шекспира. В 1596 году Рэтленд был внесен в списки студентов знаменитого в то время Падуанского университета в Италии. Вместе с Рэтлендом в списках значились студенты из Дании – Розенкранц и Гильденстерн. В "Гамлете" эти фамилии носят студенческие приятели датского принца.
Помимо этого, "рэтлендцы" в защиту своей теории приводят еще целый ряд фактов, а именно:
– Рэтленд владел французским, итальянским, латынью и древнегреческим. Он был эрудированным человеком, т. е. его словарь мог состоять из 20 тысяч слов. Примерно такое количество, как мы уже упоминали, зафиксировано исследователями в произведениях Шекспира;
– Рэтленд был другом графа Саутгемптона, которому он посвятил две свои первые поэмы. В то время Рэтленду было 17–18 лет. Из посвящений видно, что Рэтленд и граф Саутгемптон находились на одной ступени социальной лестницы;
– Рэтленд проявлял большой интерес к театру;
– во втором издании "Гамлета" появились детали замка Эльсинор, – как раз после поездки Рэтленда в Данию с посольством;
– конец творческой деятельности Шекспира совпадает со смертью Рэтленда – лето 1612 года. В 1613 году Шекспир навсегда уезжает из Лондона в Стратфорд-на-Эйвоне.
– надгробный памятник Шаксперу в церкви Святой Троицы в Стратфорде сооружен теми же скульпторами, которые работали над надгробием Рэтленда в фамильной усыпальнице.
Книга И. Гилилова во многом посвящена сборнику стихов Роберта Честера "Жертва любви", изданному в начале XVII века. В нем есть стихотворение "Феникс и Голубь" (The Phoenix and Turtle), подписанное именем Shake-Speare. Существует единственный поэтический перевод этого стихотворения на русский язык, сделанный Михаилом Лозинским, у которого это стихотворение имеет название "Феникс и Голубка". В нем Феникс – это мужчина, а Голубка, соответственно, женщина. И. Гилилов доказывает, что наоборот – Фениксом является женщина, а Голубем – мужчина, и что в стихотворении под именами Феникса и Голубя оплакивались мужчина и женщина, которыми были граф Рэтленд и его жена Елизавета. В сборнике есть стихотворения других поэтов – Роберта Честера, Бена Джонсона, Джона Марстона и Джорджа Чапмена. Все они также оплакивают некую ушедшую из жизни, не имевшую потомства чету, которую связывала только платоническая любовь. Другими словами, И. Гилилов уверен, что этот сборник есть тайный и единственный отклик современников на смерть Шекспира. Рэтленд, как считает И. Гилилов, не желая публиковать пьесы под своим именем, предпринял великую мистификацию – договорился с ростовщиком Шакспером и приписал ему свое авторство; благо Shakspere (Шакспер) и Shake-Speare (Шекспир) почти одинаково пишутся и произносятся! (Нужно отметить, что И. Гилилов не все сочинения Шекспира приписывает чете Рэтленд. В качестве возможных соавторов он также рассматривает графиню Мэри Пэмбрук.)
Более того, Шакспер бросил актерство и покинул Лондон именно в 1613 году, потому что в 1612 году умирает граф Рэтленд, а через две недели кончает жизнь самоубийством его жена Елизавета, и договор с Шакспером прекращается. Все бы ничего, но есть одно маленькое "но": аргументы в пользу авторства Рэтленда рушатся как карточный домик, когда читатель узнает дату рождения графа. Он появился на свет 6 октября 1576 года. А первые пьесы Шекспира, как установлено, шли на сцене начиная с 1590 года. Выходит, что Рэтленд начал писать в 13–14 лет, что, как понятно всем, очень и очень маловероятно, попросту невозможно…
Оксфордская теория
Автором гипотезы, что произведения Шекспира создавал Эдуард де Вер, граф Оксфорд (он родился в 1550 году, а умер в 1604-м), был англичанин Томас Луни. Он ссылался на то, что стихотворения графа, подписанные его именем, имеют сходство с поэмой Шекспира "Венера и Адонис". Кроме того, как сообщает Луни, граф Оксфорд, на гербе которого изображался лев, потрясающий сломанным копьем, был образованнейшим человеком своего времени и находился в курсе дворцовых интриг, отражение которых имеет место во многих пьесах Шекспира. Граф Оксфорд покровительствовал нескольким театрам и принимал активное участие в литературной и театральной жизни Англии той поры. На портрете он имеет вид наблюдателя со стороны, человека, который привык сидеть на репетициях в партере.
Основываясь на анализе шекспировских произведений, Т. Луни вывел характерные черты их автора и сделал вывод, что всеми ими мог вполне обладать граф Оксфорд. А американский исследователь Стрейтс пошел еще дальше и заявил, что под псевдонимом Шекспир писал не просто 17-й граф Оксфордский, а незаконнорожденный сын королевы Елизаветы I. Свои выводы ученый сделал после тщательного изучения биографий королевы, графа Оксфордского, а также его отца, любовника Елизаветы Томаса Сеймура.
Тем не менее, граф Оксфордский, что очевидно, проигрывает "конкурс на звание Шекспира", поскольку он умер в 1604 году, а в пьесах Шекспира описаны события, имевшие место после 1604 года. Но, несмотря на это, среди некоторых современных зарубежных шекспироведов граф Оксфорд по-прежнему считается наиболее серьезным претендентом на звание того самого "Шекспира".
Хансдонская теория
Одним из авторов гипотезы о том, что автором шекспировских пьес был Генри Кэри, лорд Хансдон (1522–1596), является российский литературовед Николай Кастрикин. Он изложил свою гипотезу в книге "Top Secret". В ней отмечается, что лорд Хансдон был кузеном королевы Елизаветы и придворным лордом-камергером. Он являлся основателем первого профессионального театра в Англии и покровителем шекспировской труппы. В качестве доказательств того, что именно Хансдон и был Шекспиром, Н. Кастрикин приводит следующие аргументы:
– во-первых, в 1616 году Шекспир "был перезахоронен, чтобы предотвратить перенос праха лже-автора в Вестминстерское аббатство". Автор книги ссылается в связи с этим на строки из стихотворения Бена Джонсона к Первому фолио, изданному в 1623 году: "Ты надгробный памятник без могилы";
– во-вторых, со смертью Хансдона в 1596 году перестали появляться сонеты (в течение 1592–1595 годов их было написано 154);
– в-третьих, будучи отправленным в качестве смотрителя на шотландскую границу и служа там в течение 20 лет, Хансдон имел достаточно времени, чтобы написать 36 пьес;
– в-четвертых, душеприказчица Елизаветы (по всей видимости, ею была Мэри Пембрук), зная о лже-авторстве Шекспира, затратила громадную сумму на издание Первого фолио, первоначально планируемого к выходу в 1622 году, столетию со дня рождения кузена Елизаветы;
– в-пятых, личные качества и детали биографии Хансдона совпадают с фактами жизни автора сонетов, поэм и драм.
Для интереса мы приведем здесь формулировки нескольких "неоспоримых", по мнению противников Шекспира, доказательств того, что Генри Хансдон является единственным "правильным" претендентов на роль Барда.
Весьма прозрачный намек на авторство лорда-камергера содержится в знаменитом антишекспировском памфлете Роберта Грина, где он называет Шекспира, актера труппы "слуги лорда-камергера", "всего лишь доверенным слугой" автора ("an absolute factotum"). Первое значение слова "factotum" – "доверенный слуга" и лишь второе – "мастер на все руки", как его обычно переводят.
Антистратфордианцев поражает "совпадение деталей" загадочной смерти ставшего опасным для государства Грина в 1592 году и смерти Шекспира в 1616 году, когда, удалившись (после кончины Роберта Сесила) в родной Стратфорд, он стал, по сохранившейся легенде, прикладываться к бутылке (чего раньше якобы не делал из-за риска разглашения тайны). И там и тут – смерть примерно через месяц после пирушки втроем, на которой пили вино, оказавшееся вредным для здоровья лишь одного из них.
Не следует забывать и о заранее предсказанной пустоте могилы Шекспира, т. е. о его "достоверном" лже-авторстве, и щедром вознаграждении Хансдоном живого псевдонима, актера своей труппы, а также о том, что наперсница и душеприказчица королевы, графиня Пембрук, истратившая на первое издание собрания шекспировских пьес громадную по тем временам сумму, планировала его выход к 100-летию со дня рождения кузена королевы. Кстати, на королевские же деньги жена и дочери Хансдона воздвигли ему самый большой в Вестминстерском аббатстве надгробный памятник.
Итак, плохая латынь (по свидетельству Бена Джонсона) и бросающееся в глаза прямодушие (лучше сказать – беспощадная правдивость) автора пьес и сонетов, качества, одинаково редкие среди образованных людей того времени; владение французским (на нем написана целая сцена в Генрихе V) при склонности к непристойностям и гиперболизации, отмеченным Пушкиным и Львом Толстым; интерес к ботанике и медицине (сонет 99, "Гамлет", "Бесплодные усилия любви"); изгнанник (сонет 29), имевший достаточно досуга, чтобы приобрести энциклопедические познания, самый большой словарный запас в англоязычной литературе и написать 36 пьес, 2 поэмы и 154 сонета; знающий толк не только в театре, но и в военном деле (судя по батальным сценам его хроник); "бастард Фортуны, лишенный отца" (сонет 124), несчастливец, проклинающий свою судьбу (сонеты 29, 37), отрезанный ею от славы и не ждущий радости от того, что больше всего ценит (сонеты 25, 29)… Такие характерные черты имел человек, которого принято называть Уильямом Шекспиром. И именно они заставляют буквально захлебываться от сознания своей правоты сторонников "хансдонской" теории. "Да ведь это настоящий портрет Хансдона!" – восклицают они. В самом деле: незнание латыни и прямота, о которых упоминает его современник Роберт Нантон; впитанные с молоком матери французский, сквернословие и склонность к непристойностям; отмеченная Нантоном смахивающая на хвастовство любовь к преувеличениям (видимо, унаследованная от отца); засвидетельствованный другими современниками интерес к ботанике и медицине; невозможность титулов и славы, которая, как ключ к замку, подходит к непризнанному принцу крови и сводному брату королевы, так и умершему бароном и вынужденному скрывать авторство покоривших потом весь мир трагедий под покровом государственной тайны; конечно, изгнанник (20 лет полуссылки в далеком Берике) и, конечно, не обремененный до 25 лет ни службой, ни придворными обязанностями, смотритель границы располагал вынужденным досугом для творчества и пополнения знаний; военачальник, одержавший под Карлайлем победу над превосходящими силами мятежников, Генри Тюдор, королевский бастард, не признанный отцом; несчастливец, не могущий не проклинать свою трагичную судьбу…
Особо следует выделить уникальные сочетания признаков, "родинки", совпадение которых у автора сонетов и Хансдона равносильно прямому указанию на личность последнего.
Подобным является совпадение признаков действующих лиц и деталей фабулы любовного романа Хансдона с Эмилией Бассано и автора сонетов со "смуглой леди".
Так, автор – старик (сонеты 22, 62, 63, 73, 138), но у него длительная любовная связь с молодой весьма смуглой женщиной, которая изменяет ему с его молодым другом, а потом (сонет 142) выходит замуж (не за друга), но связь с автором продолжается (сонеты 142, 152)… Все сонеты, как и обе поэмы, вышедшие в 1593 и 1594 годах, адресованы (судя по издательскому посвящению) другу автора, причем сонет 26 мало отличается от посвящения юному графу Саутгемптону второй поэмы.
Хансдону в это время шел 72-й год. Его роман с Эмилией Бассано, молодой женщиной, дочерью музыканта-итальянца, по времени и деталям в точности повторяет роман автора сонетов со "смуглой леди": забеременев (не от престарелого лорда-камергера), Эмилия в 1593 году фиктивно вышла замуж, и у нее родился сын, но связь с Хансдоном продолжалась, а после его смерти Саутгемптон почему-то длительно покровительствовал мужу Эмилии.
И еще одно – более редкая, чем любовная связь пожилого с молодой, дружба старика с юношей, причем сонет 20 начисто отметает гомосексуальный подтекст со стороны автора… Хотя высокая мужская дружба была тогда в моде, возрастная разница между ними столь велика, что на людях они должны были скрывать свои дружеские отношения, чтобы не бросить на них тень (сонет 36). Старик-автор не раз утверждает, что вся его жизнь – в молодом друге и что она кончится вместе с их дружбой (сонеты 75, 93, 112).
Хансдон умер, как свидетельствуют современники, "от непонятного огорчения" через два неполных месяца после того, как Саутгемптон отправился в полную опасностей военно-морскую экспедицию. Таким образом, от Саутгемптона к Хансдону через Эмилию, ее сына и мужа и даже через саму смерть лорда-камергера тянется вполне прослеживаемая нить, указывающая на весьма необычную дружбу при возрастной разнице в 51 год!