- Я служу в полиции много лет, - заговорил наконец Ковач, - и сразу вижу, когда от меня что-то утаивают.
Пирс выглядел так, словно кровеносные сосуды у него в глазах вот-вот лопнут.
- Я потерял лучшего друга со времен колледжа! Мы с ним были как братья. Я нашел его мертвым! По-вашему, мужчина не может оплакивать другого мужчину, не будучи геем? Значит, таков ваш образ мыслей, сержант? Или вы просто огораживаете себя стеной из страха перед тем, что подумают о вас другие?
- Плевать я хотел на то, что обо мне думают, - равнодушно отозвался Ковач. - Я не стараюсь ни на кого произвести впечатление. Но я видел слишком много людей, каждый день сгибающихся под грузом своих секретов, покуда они их не раздавят. У вас есть шанс сбросить лишний вес.
- Я в этом не нуждаюсь!
- Энди сегодня хоронят, - заметил Ковач. - Если вы что-то знаете, это не должно уйти в могилу вместе с ним. Иначе вам будет еще тяжелее.
- Я ничего не знаю. - У него вырвался резкий смешок вместе с облаком дыма и пара.
- Если вы были там в ту ночь…
- Я не знаю, с кем трахался Энди, сержант, - с горечью сказал Пирс. - Во всяком случае, не со мной.
На его шее вздулись жилы, в голубых глазах блестели слезы - и злоба. Бросив сигарету, он придавил ее дорогой туфлей.
- Прошу меня извинить. Я должен нести гроб моего друга.
Ковач отпустил его и продолжал докуривать свою сигарету, размышляя о том, что кто-то назвал бы его поведение жестоким. Сам он так не считал. В конце концов, все, что он делал, он делал ради жертвы. Жертва была мертва, а на свете было немного вещей, более жестоких, чем смерть.
Придавив сигарету ногой. Ковач подобрал оба окурка и бросил их в цветочный горшок возле двери. Через стеклянную дверь он увидел, что тележку с гробом выкатили в центральный проход. Толстый человечек из похоронного бюро инструктировал тех, кому предстояло нести гроб.
Нил Фэллон стоял сбоку с отрешенным видом. Эйс Уайетт положил руку на плечо распорядителя похорон и что-то шепнул ему. Гейнс, обер-прихлебатель, как всегда, отирался поблизости.
- Вы собираетесь войти, сержант? Или будете наблюдать с дешевого места?
Ковач вгляделся в нечеткое отражение, появившееся рядом с ним в стекле. Аманда Сейвард в своем облачении в стиле черно-белого кино. Темные очки, обматывающий голову бархатный шарф. Скорее не облачение, а маскировка.
- Как голова? - спросил он.
- Прошла. У меня вообще ничего не болит.
- Ну, еще бы. Что значит маленькое сотрясение мозга для крутого копа вроде вас?
- Вы меня смущаете. На вашем месте я бы оставила эту тему.
- Вы недостаточно хорошо меня знаете, лейтенант.
- Я вообще вас не знаю. - Маленькой рукой в перчатке Сейвард взялась за дверную ручку. - Давайте войдем.
С таким же успехом она могла бы взмахнуть перед его носом красной тряпкой. Ковач спрашивал себя, понимает ли это Сейвард и если да, то какую игру она ведет?
"Ты - и лейтенант из БВД! Остынь, Ковач…"
- Я никогда не останавливаюсь на полдороге, - сказал он, заставив ее обернуться. - Это вы могли бы знать.
Сейвард молча вошла в церковь, и Ковач последовал за ней. Процессия выстраивалась в проходе. Органист заиграл очередную песнь смерти.
Сейвард заняла место в пустом ряду сзади. Она не обратила внимания на севшего рядом Ковача, не присоединилась к пению гимна, не сняла шарф и очки, не расстегнула пальто. Казалось, одежда, словно кокон, изолирует ее от внешнего мира, мешающего предаваться мыслям об Энди Фэллоне.
Ковач наблюдал за ней краем глаза, понимая, что с его стороны так испытывать судьбу - чистое безумие. Одно ее слово - и его отстранят от работы. С другой стороны, представиться действующим заодно с БВД - весьма недурная идея, но как на это посмотрят его коллеги?..
Впрочем, сейчас на него никто не обращал внимания. Все присутствующие - не только Аманда Сейвард - казались ушедшими в себя. Никто не слушал священника, который не знал Энди Фэллона и говорил о нем только по обязанности. Хотя так всегда бывает на заупокойной службе. Для каждого имели значение только собственные воспоминания и переживания, связанные с покойным.
Изучая лица собравшихся, Ковач думал о том, кто из них скрывает воспоминания о близости с Энди Фэллоном, о разделяемых с ним извращенных страстях. Кто из этих людей мог помочь Энди накинуть петлю на шею, а потом запаниковать, когда случилась беда? Кто знал о душевном состоянии Энди Фэллона настолько, чтобы ответить, мог ли он покончить с собой?
А впрочем, кого это интересует? Дело закрыто. Священник притворялся, будто слово "самоубийство" вообще никогда не упоминалось рядом с именем Энди Фэллона. Через час Энди будет лежать в земле, оставив о себе туманные воспоминания.
Настал момент для панегириков. Нил Фэллон ерзал на стуле, тайком озираясь, как будто проверял, обращает ли кто-нибудь внимание, что он не встает и не произносит речь на панихиде по своему брату. Том Пирс уставился в пол с таким видом, словно ему трудно дышать. Ковач тоже ощущал стеснение в груди. Психологи именовали подобные эмоционально насыщенные ситуации "стрессовыми усилителями", побуждающими к действиям и признаниям. Но в Миннесоте люди не были склонны открыто говорить о своих эмоциях. Драматических событий не последовало.
Сейвард встала, сбросила пальто, оставив шарф и очки на прежнем месте, и двинулась по проходу с грацией королевы. Священник уступил ей место на кафедре.
- Я лейтенант Аманда Сейвард, - заговорила она спокойным и властным тоном. - Мы с Энди долгие годы работали вместе. Он был прекрасным полицейским, талантливым следователем и чудесным человеком. Мы стали богаче, узнав его, и беднее, потеряв навсегда. Благодарю вас.
Просто и красноречиво. Аманда двинулась назад, опустив голову. Ковач поднялся и шагнул в проход, пропуская ее на место. Множество голов повернулись в их сторону, - наверное, люди удивлялись, что тип вроде него сидит рядом с такой женщиной. Ковач расправил плечи, молча бросая всем вызов. Том Пирс встретил его взгляд и отвернулся.
Эйс Уайетт встал и, поправив манжеты, направился к кафедре.
- Черт возьми! - буркнул Ковач и перекрестился, когда женщина, сидевшая двумя рядами впереди, обернулась и грозно уставилась на него. - Этот парень пользуется любым предлогом, чтобы засветиться! Он бы выставил голую задницу в окно десятого этажа, если бы думал, что это придаст ему популярности.
Уголок рта Сейвард изогнулся в усмешке.
- Капитан Уайетт мой старый знакомый.
Ковач поморщился:
- Опять я угодил в дерьмо, верно?
- Очертя голову.
- Со мной всегда это происходит. Вот почему я так выгляжу.
- Я знал Энди Фэллона, когда он еще был мальчиком, - начал Уайетт голосом актера любительского театра. По мнению Ковача, тот факт, что он собирался стать звездой национального телевидения, свидетельствовал о деградации вкусов американской публики. - Правда, я не был с ним близко знаком, когда он вырос, но мне было хорошо известно, из чего он сделан. Из смелости, честности и решительности. Я знаю это, так как прошел огонь и воду с его отцом, Железным Майком Фэллоном. Мы все знали Железного Майка, уважали его, а провинившись, боялись его гнева. Это был лучший полицейский, какого я когда-либо встречал. С глубоким прискорбием должен сообщить, что Майк Фэллон скончался прошлой ночью.
В толпе послышались возгласы. Сейвард дернулась, как будто ее ткнули шилом. Она сразу побледнела, а дыхание ее стало быстрым и неровным.
- Подавленный смертью сына… - продолжал Уайетт.
Ковач наклонился к Сейвард:
- С вами все в порядке, лейтенант?
- Прошу прощения. - Она поднялась с места, и Ковач встал, пропуская ее.
Аманда прошла мимо него, даже не заметив. Ей хотелось выбежать из церкви и мчаться дальше, не останавливаясь, но она не могла себе этого позволить. Впрочем, никто не удостоил ее даже мимолетным взглядом - внимание всех было приковано к Уайетту. Никто не слышал ударов ее сердца и шума крови, бурлившей в жилах.
Аманда распахнула стеклянную дверь, вышла в холл и направилась в дамскую комнату. В тусклом помещении пахло дешевым освежителем воздуха, а голос Эйса Уайетта все еще звучал у нее в ушах. Сначала это вызвало панику, но вскоре она поняла, что голос исходит из висящего на стене громкоговорителя.
Сорвав шарф и очки, Аманда, борясь со слезами, нащупала кран. Вода хлынула в раковину с такой силой, что забрызгала ей блузку. Не обращая на это внимания, Аманда зачерпнула воду обеими руками и окунула в нее лицо.
Голова сразу закружилась, а ноги вдруг стали ватными. Одной рукой она вцепилась в раковину, а другой уперлась в стену, пытаясь справиться с тошнотой и моля бога помочь ей пройти через это, хотя давным-давно утратила веру.
- Пожалуйста, пожалуйста! - повторяла Аманда, согнувшись так, что ее голова почти опускалась в раковину. Перед ее мысленным взором стояло лицо Энди Фэллона, который смотрел на нее с осуждением и гневом. Он мертв. А теперь умер Майк Фэллон…
"Подавленный смертью сына…"
- Лейтенант, - послышался за дверью голос Ковача. - Аманда, вы здесь? С вами все в порядке?
Сейвард попыталась выпрямиться и глубоко вдохнула, чтобы голос ее звучал спокойно. Но ей не вполне удалось ни то ни другое.
- Д-да, - еле слышно отозвалась она. - Все в порядке. Благодарю вас.
Дверь открылась, и Ковач решительным шагом вошел в дамскую комнату, не думая о такой мелочи, как правила приличия. Вид у него был свирепый.
- Вижу, что все в порядке! - сказал он. - Даже в большем порядке, чем утром, когда вы едва не грохнулись в обморок. Вас охватило неудержимое желание принять душ в одежде? - Его взгляд скользнул по влажным прядям волос, свисающим на лицо, и мокрым пятнам на блузке.
- У меня немного закружилась голова. - Аманда приложила ладонь ко лбу, медленно вздохнула и на мгновение закрыла глаза.
Ковач положил ей руку на плечо, и Аманда вся напряглась, сдерживаясь, чтобы не вскочить и не броситься бежать. Она видела в зеркале лицо Ковача и тревогу в его темных глазах, видела собственное отражение, ужасаясь тому, какой жалкой и беспомощной она выглядит.
- Пойдемте, лейтенант, - мягко заговорил Ковач. - Позвольте мне проводить вас к врачу.
- Нет!
Конечно, следовало потребовать, чтобы он убрал руку, но ощущение этой руки на плече так успокаивало… Аманда вздрогнула и нахмурилась. Она не должна нуждаться в помощи этого человека!
У Ковача была большая широкая кисть с тупыми кончиками пальцев. "Рука трудящегося человека, - подумала она, - хотя по роду деятельности ему приходится больше работать головой, чем руками…" у
- Ну, по крайней мере выйдем отсюда, - сказал Ковач. - От этого чертова освежителя воздуха даже козел задохнется.
- Спасибо, но я могу сама о себе позаботиться, - заявила Сейвард.
- Пошли! - Ковач почти что потащил ее за собой; годы тесного общения с жертвами преступлений, тесного общения с пьяными и с людьми в состоянии шока облегчали его задачу. - Я вынес ваше пальто в холл.
Вернувшись к умывальнику, Аманда надела темные очки и стала аккуратно наматывать на голову шарф, хотя он местами был влажным. Ковач внимательно наблюдал за ней.
- Я думал, что вы знали Майка Фэллона только по его репутации, - заметил он.
- Так оно и есть. Хотя я, конечно, говорила о нем с Энди.
- Тогда ваша реакция на сообщение о его смерти выглядит слегка чрезмерной.
- Сообщение о смерти Майка Фэллона тут ни при чем. Я же говорила, что у меня закружилась голова. Конечно, это большая трагедия…
- Но мир ими полон. Я это уже слышал. Завязав наконец шарф, Аманда самостоятельно вышла в холл. Главное - не показывать слабости. Хотя думать об этом поздновато.
Ковач оставил ее пальто на столе рядом с церковными бюллетенями. Аманда стала надевать его, но резкая боль в шее остановила ее, когда она продела в рукав только одну руку. Ковач помог ей завершить процедуру.
- Знаю, - успокаивающе произнес он. - Вы могли бы сделать это сами.
Аманда, пожав плечами, направилась к выходу. Орган заиграл снова, и сладковатый запах ладана наполнил воздух.
- Я не позволю вам садиться за руль, лейтенант, - сказал Ковач, не отставая от нее. - Если у вас кружится голова, это небезопасно.
- Все уже прошло.
- Я тоже еду в участок и подвезу вас.
- Я собираюсь домой.
- Значит, я подброшу вас туда.
- Вам это не по дороге. Он придержал для нее дверь.
- Ничего, поездка даст мне возможность задать вам пару вопросов.
- Господи, вы когда-нибудь уйметесь? - процедила она сквозь зубы, доставая ключи.
- Никогда. Я же говорил вам, что никогда ничего не бросаю. Пока не получаю то, что мне нужно.
Ковач взял ее под руку.
- Что вы делаете? - Аманда пыталась вырваться, сердце бешено колотилось.
Несколько секунд он молча смотрел на нее, словно читая мысли, и, несмотря на очки и шарф, она чувствовала себя обнаженной.
- Что вам нужно?
- Ключи!
Воспользовавшись ее растерянностью, Ковач с легкостью снял с ее пальцев кольцо с ключами, и это была серьезная тактическая ошибка. Аманда не хотела, чтобы он подвозил ее, не хотела видеть его у себя дома, не хотела чувствовать его интерес к ней. Она привыкла командовать, а рядом с Ковачем почему-то ощущала себя маленькой девочкой, притворяющейся, будто выполняет важную работу.
- Если у вас есть вопросы, задавайте их, - сказала Аманда, обхватив себя руками за плечи, потому что ветер был пронизывающим и за последние пару часов резко похолодало. - А потом верните мои ключи, сержант.
- Энди Фэллон когда-нибудь говорил о своем брате?
- Нет.
- Он упоминал о своих любовных связях или проблемах в личной жизни?
- Я уже вам объяснила - его личная жизнь меня не касалась. Почему вы так цепляетесь за это, сержант?
Ковач попытался выглядеть простодушным, но Аманда испытывала сомнения, что ему это удавалось даже в детстве. В нем ощущалась пресыщенность жизнью, отнюдь не соответствующая его далеко не преклонному возрасту.
- Мне платят за расследования, - ответил он.
- За расследования преступлений. Но я не вижу здесь никакого преступления.
- Майку Фэллону снесло полголовы. Прежде чем бросить это дело, я намерен твердо убедиться, что кто-то не сделал для него эту работу.
Аманда удивленно уставилась на него сквозь темные очки:
- Почему вам кажется, будто кто-то убил Майка Фэллона? Капитан Уайетт сказал, что он покончил с собой.
- Капитан Уайетт поторопился с выводами. Расследование продолжается. Труп еще не остыл, когда я отправился сюда с места происшествия.
- Не понимаю, какой смысл убивать Майка Фэллона, - заметила Аманда.
- А кто говорит, что тут должен быть смысл? - отозвался Ковач. - Кто-то вышел из себя и прикончил старика. Если он копил злобу долго, было достаточно любой искорки. Я сталкиваюсь с этим каждый день, лейтенант.
- Мистер Фэллон был тяжело болен и потерял сына. Насколько я понимаю, все признаки указывают на самоубийство. Разве не кажется более логичным, что курок спустил он сам, а не кто-то другой?
- Конечно. Но умный убийца мог это предусмотреть, - заметил Ковач.
- Должно быть, сейчас в Отделе убийств мало работы, - промолвила Сейвард, - если один из лучших детективов все свое время посвящает самоубийствам.
- Чем больше я имею дело с людьми, с которыми общались Энди и Майк, тем меньше я верю, что это самоубийства. Вы знали Энди и утверждаете, что были к нему привязаны. Неужели вы хотите, чтобы я перестал заниматься его гибелью, если я не уверен, что он сам надел себе петлю на шею? Неужели хотите, чтобы я отказался от расследования смерти Майка, если не исключено, что он вставил себе в рот револьвер 38-го калибра с чьей-то помощью? Какой из меня был бы коп, если бы я так поступил?
Двери церкви позади них распахнулись, и люди начали выходить, ежась от холода и спеша к автостоянке. Ковач заметил среди них Тома Пирса и Джослин Деринг. Девушка попыталась взять жениха под руку, но Том отодвинул ее плечом. За ними шли Эйс Уайетт и его прихлебатель. Уайетт казался нечувствительным к холоду - он шагал, расправив плечи и выпятив подбородок, нацелившись на Ковача, как ракета.
- Сэм, - заговорил он серьезным, отработанным на телевидении голосом, - я слышал, что это ты обнаружил Майка. Боже мой, какая трагедия!
- Его смерть - или то, что я его обнаружил?
- Полагаю, и то и другое. Бедняга Майк. Бремя оказалось для него слишком тяжелым. Думаю, после смерти Энди он ощущал страшную вину перед ним… - Уайетт кивнул Сейвард: - Рад тебя видеть, Аманда, даже по такому поводу.
- Здравствуйте, капитан. - Несмотря на темные очки Сейвард, Ковач заметил, что она не смотрит на Уайетта. - Мне очень жаль Майка Фэллона. Я знаю, что вас с ним связывало.
- Бедный Майк. - Уайетт отвернулся. Помолчав несколько секунд, словно в знак уважения, он глубоко вздохнул. - Вижу, вы знакомы с Сэмом?
- Даже больше, чем мне бы хотелось. - Аманда взяла ключи у Ковача. - Прошу меня извинить, джентльмены…
- Я как раз рассказывал лейтенанту, насколько все это мне показалось странным. Майк вчера вечером был так расстроен из-за самоубийства Энди, называл это смертным грехом, а потом отправился домой и выстрелил себе в рот, - сказал Ковач. - Выглядит бессмысленным, верно?
- Кто говорит, что тут должен быть смысл? - саркастически осведомилась Сейвард.
- Аманда права, - сказал Уайетт. - Майк в последнее время был не в себе.
- Да, когда я видел его в последний раз, он молол всякую чушь, - согласился Ковач. - Но ведь ты отвозил его домой, Эйс. Как он выглядел, когда вы расстались?
Гейнс многозначительно взглянул на часы:
- Капитан…
- Знаю, Гейнс. - Уайетт скорчил гримасу. - Встреча с пиарщиками.
- И ты пропустишь похороны? - Ковач с трудом удержался, чтобы не добавить: "Ведь там будет фотосъемка".
- Их отложили, - сообщил Гейнс. - Возникли какие-то проблемы с оборудованием.
- Ага! Слишком холодно, чтобы рыть могилу, - догадался Ковач. - Черт бы побрал этот гребаный мороз! Извините за выражение, лейтенант.
- Не думаю, что вы заслуживаете извинения, сержант Ковач, - сухо отозвалась Аманда. - На этом я с вами прощаюсь, джентльмены.
Она махнула рукой и зашагала по заснеженной автостоянке. Ковач не стал препятствовать: пытаться задержать ее при свидетелях означало бы перейти черту, к которой он и так подошел слишком близко. Он позволил себе только пару секунд посмотреть ей вслед.
- Сэм, ты не можешь всерьез предполагать, что Майка убили, - сказал Уайетт. /
- Я коп из отдела убийств. - Ковач нахлобучил шляпу. - Естественно, что я в любом трупе вижу убитого. В котором часу ты расстался с Майком?
- Капитан, - вмешался Гейнс, - если вы хотите успеть на встречу, я поговорю с сержантом вместо вас.
- Ты ему и задницу подтираешь? - осведомился Ковач.
Прихлебатель удостоил его холодным взглядом.