18 марта Скорыневское волостное собрание (Бежецкий уезд) проголосовало за недоверие советской власти. В это же время в Калязинском уезде отмечаются неоднократные случаи разгонов советов, избиения членов финансовых комиссий за попытки проведения чрезвычайного налога. В Троице-Нерльской волости демобилизованные солдаты разогнали и избили членов совета за непринятие нужных им решений.
22 марта Бежецкое волостное собрание выразило недоверие уездному совету крестьянских депутатов из-за запрета вывоза продуктов с территории уезда и проголосовало за свободу торговли. А собрание представителей кооперативов в связи с политикой национализации выступило против вмешательства местного совета в работу кооперации.
В Корчевском уезде в марте недовольство советской властью из-за продовольственного кризиса и начинающегося голода было всеобщим. Во многих волостях отказались содержать исполкомы из трех человек, оставили только председателей. Зафиксированы первые открытые выступления против советов в селах Никитское, Кузнецово и Федоровское. В Новоторжском уезде уже в это время для подавления выступлений привлекали отряды Красной гвардии, в том числе с пулеметами, а в апреле даже просили перевести из Бологого 5-й латышский стрелковый полк.
Самый известный конфликт между властью и крестьянством в марте произошел в Старицком уезде. Местный ультрареволюционный исполком (в основном левые эсеры), будучи возмущенным условиями Брестского мира, не придумал ничего лучшего, как направить во ВЦИК телеграмму с просьбой разрешить провести в уезде "Варфоломеевскую ночь". Копия ее немедленно распространилась по деревням, в уезде поднялась паника, крестьяне организовывали вооруженные караулы для защиты зажиточных семей, поскольку пошли слухи, что ночью их ворота будут помечать крестом и всех вырезать или вообще убивать живущих в каждом десятом доме. Уездный исполком был вынужден 22 марта выпустить специальное обращение, в котором не отрицал, что хотел круто расправиться с буржуазией, чтобы в случае наступления империалистов те не смогли арестовать совет, и рассчитывал на поддержку трудящихся. Но трудящиеся, вот беда, не оценили порыва по уничтожению ни в чем не повинных людей. В деревнях вплоть до конца месяца принимали многочисленные резолюции с протестами против действий исполкома и требованием его отставки. А крестьяне Ефимьяновской и Бороздинской волостей толпами в несколько тысяч человек приходили в Старицу и требовали объяснений. Правда, обошлось без столкновений, хотя были выкрики повесить исполкомовцев. Но толпу сумели разагитировать.
13-14 апреля произошло выступление крестьян Селищенской волости Бежецкого уезда против попыток реквизиций хлеба. На его подавление был вызван отряд из Твери во главе с начальником губернской милиции Боковым, который провел многочисленные аресты и реквизиции: в волости у крестьян отобрали около 100 пудов хлеба, более 200 пудов мяса. В местный совет "выбрали" большевиков, которые немедленно поставили вопрос о создании боевого отряда, поскольку агитация против советской власти очень распространена. Не забыли большевики и потребовать вознаграждения за участие в подавлении выступления.
Интересный случай, демонстрирующий отношение народа к власти в этот период, произошел 25 апреля 1918 года на волостном собрании в Тимофеевской волости Ржевского уезда. На него явился чекист Кутняков (в Ржевском уезде местная ЧК существовала уже тогда) с мандатом о командировке в волость с неограниченными полномочиями. Жители заволновались и комиссара прогнали, а заодно записали в решении, что в опеке над собой не нуждаются, поскольку "революцией сам народ призван к устройству жизни на местах снизу, но не по указке назначенных не самим народом…". И если так уж нужен чрезвычайный комиссар в волости, то народ сам его и выберет.
Примерно в это же время в Лугининской волости Вышневолоцкого уезда произошло выступление жителей против действий власти (каких именно – неизвестно). Местный исполком арестовал пятьдесят два человека, затребовал следователей из Твери. В Рождественской волости Корчевского уезда на почве слухов о том, что волостной исполком пишет на жителей доносы в уезд, крестьяне разогнали совет, отобрали у его членов оружие и даже на какое-то время арестовали председателя. Тогда же на северо-востоке губернии ходили слухи о разгоне совета в Лопатинской волости Весьегонского уезда, его замене на волостное правление.
Продолжаются конфликты вокруг чрезвычайного налогообложения. 16 апреля в Кузовинской волости Новоторжского уезда исполком собрался утверждать ставки налогообложения. На заседание пришли жители, которые говорили, что кругом голод из-за запрета свободной торговли, в итоге собрание приняло резолюцию за ее разрешение. 29 апреля, когда совет снова хотел рассмотреть вопросы о налогах, опять пришло много народа, на собрании ругали советскую власть, исполком арестовал четырех зачинщиков. В итоге было принято решение распустить совет и назначить перевыборы.
В Ржевском уезде в конце апреля был убит в имении Павшино Толстиковской волости один из создателей коммун – Кондрат Жигунов.
В Васьяновской волости Кашинского уезда 12 мая на волостном собрании по выборам в уездный совет председатель Александр Соколов, после того как зачитал список с фамилиями кандидатов, заявил следующее: необходимо созвать Земский собор, избранный прямым, равным и тайным голосованием, только он может представлять народ, который не готов к выборам по партийным спискам. Также он говорил о необходимости скорейшего прекращения гражданской войны, установления контроля за правительственными учреждениями, отчете о расходовании средств большевиками, а также о выборах ответственных лиц, роспуске армии и всеобщем вооружении народа. Собрание раскололось, были как сторонники, так и противники предложенной резолюции. Представители Кашинского совета, которых Соколов назвал "гастролерами", заявили, что власть не отдадут. Через пару дней оппозиционного председателя собрания арестовали и отправили в уездный центр.
В конце мая в Бежецком уезде были убиты как минимум два красноармейца при столкновениях с крестьянами в Сукромленской и Чижевской волостях, в целом обстановка оставалась неспокойной. В соседнем Весьегонском уезде в Залужской волости был избит заведующий продовольственным отделом, из города отправили для наведения порядка вооруженный отряд во главе с военкомом Вахоневым.
В общем, не получается идеалистической картинки триумфального шествия советской власти по деревне и ее поголовной поддержки народом.
Как комиссар утоп
Первое сколько-нибудь крупное восстание крестьян в Тверской губернии случилось в середине марта 1918 года в Никулинской волости Вышневолоцкого уезда. Оно никак не было связано с продовольственной или церковной политикой советской власти, призывом в армию или вмешательством в повседневную жизнь села. А случился бунт из-за откровенного беспредела маргинальных личностей, которые оказались тогда во главе многих сельских и волостных советов и рассматривали территорию как собственное удельное княжество, где можно именем революции творить что угодно. Вот только терпению народному рано или поздно приходит конец.
К сожалению, следственное дело по этому восстанию, которое насчитывало девять томов, в открытых хранилищах не обнаружено, и вся имеющаяся информация о событиях носит общий характер. В начале 70-х годов вышневолоцкий краевед Беляков опубликовал небольшой объективный газетный очерк о восстании, при подготовке которого пользовался в том числе недоступными для нас материалами.
Биография Сергея Журавлева – прекрасная иллюстрация на тему о том, кто пытался воспользоваться революционной анархией в своих целях. В 1911 году, когда ни о каких революциях в тверской глубинке не слышали, он был пойман с поличным на краже со взломом. Односельчане ждать полицию не стали и избили воров так, что два подельника Журавлева позже умерли в тюрьме, а ему повезло: дожил до суда и был отправлен на 5 лет на каторгу. И до лета 1917 года про него в волости не слышали. И вдруг он появился с удостоверением… политического ссыльного и мандатом от Тверского совета крестьянских депутатов на организацию волости. Земляки бумагам этим не поверили, но и он до осени активности не проявлял.
А когда началось создание советов, решил, что пришел его звездный час. 10 декабря угрозами он вытребовал в волостной управе удостоверение о том, что ему поручается привезти из Вышнего Волочка Красную гвардию. Крестьяне, прознав про это, пытались земляка-уголовника поймать и бумагу отобрать, но безуспешно. Сорвали злость на члене земской управы, намяв ему бока.
А Журавлев, не теряя времени, отправился в Вышний Волочек, где с помощью этого удостоверения получил семь красногвардейцев. 17 декабря явился в Никулино, разогнал сельский сход, объявил себя властью и комендантом Красной гвардии, которую создал из своих подельников, в основном жителей деревни Лазарево, с помощью изъятого по волости оружия. Началась повальная реквизиция хлеба, во время которой случались и убийства, в том числе тех, кто поймал Журавлева на воровстве в 1911 году. Буквально через пару недель слава о коменданте достигла Вышнего Волочка, где члены совета потребовали расследовать его деятельность. Такой же запрос поступил от Тверского совета. Правда, работа комиссии, которую прислали из уезда, ничем не завершилась: Журавлев остался в волости и при должности, более того, в начале января его "выбрали" председателем волостного исполкома.
После этого он развернулся еще шире. Гвардейцы, обычно пьяные, устраивали набеги и на соседние волости, в неизвестном направлении исчезали пиломатериалы со складов, распродавался инвентарь помещичьих имений. Он называл себя левым эсером, но, судя по всему, никакого отношения к этой партии не имел. В гвардию в основном вербовал бедноту, которая была не прочь пограбить. Характерно, что после восстания остатки гвардейцев создали большевистскую организацию, которая год от года становилась меньше.
12 апреля Журавлев и его гвардия, как всегда пьяные, явились в селе Тимокине к сапожнику Андрею Жухареву и потребовали от него доплаты к ранее уплаченному налогу. Последний с помощью сыновей их прогнал и решил вообще арестовать. Но пока суд да дело, Журавлев и гвардия уехали в село Городок, где также занимались поборами. Там их и задержали и отправили в соседнюю волость, в село Козлово, где собралась толпа в несколько сот человек, которые требовали расправиться с Журавлевым. Тот, пытаясь спастись, бросился в реку. По нему стреляли, но был он убит выстрелами или просто утонул – неизвестно. После этого крестьяне разоружили гвардию по всем селам и деревням, а заодно переизбрали волостной совет. В деревнях Лазорево и Яблонька были даже перестрелки с гвардейцами.
Из Вышнего Волочка на подавление восстания (как ни крути, а это бунт против советской власти) был направлен отряд под командованием начальника уездного военкомата Васюка – пятьдесят кавалеристов и около ста человек пехоты, которых в Спирове решили усилить местной Красной гвардией. Но в основном пехота осталась в Спирове, часть отряда по весеннему бездорожью двинулась к Никулину. Обозы и оружие застряли по дороге, один из кавалеристов утонул при переправе через реку Мсту. Но 14 апреля отряд Васюка дошел до Никулина (с его слов, по дороге по ним несколько раз стреляли, ответным огнем был убит один из повстанцев).
Не сильно разбираясь в ситуации, бойцы вступали в перестрелки и с крестьянами, и с остатками журавлевской гвардии. Деревни окружали, пороли всех подряд, насиловали женщин, перепуганное население разбегалось кто куда. Васюк немедленно арестовал новый совет, восстановил старый, а заодно расстрелял на месте трех крестьян. Бойцы успели ограбить лавку Никулинского общества потребителей. В волости было изъято порядка ста винтовок и револьверов. Арестованных крестьян отправили в город, причем конвоировать их поручили журавлевским гвардейцам. Неудивительно, что по дороге они расстреляли четырех человек. Позже, кстати, сам Васюк застрелил одного из Жухаревых.
Слухи об этих событиях дошли до Твери. 18 апреля губернский исполком отправил в волость следственную комиссию и вооруженный отряд – пятнадцать человек из одной кавалерийской сотни под командованием Садовникова, будущего командира отряда ГубЧК. Выехал он только 23-го числа и обнаружил, что "гвардия" не разоружена, хотя после гибели вожака и попритихла. Сдаваться отряду красногвардейцы отказались и пытались сопротивляться, правда недолго. Были изъяты 180 винтовок, 2 пулемета, гранаты, патроны, проведены аресты. В итоге власть снова перешла к новому составу исполкома.
Расследование этих событий шло довольно долго, причем комиссии из Твери и Вышнего Волочка работали самостоятельно и между собой даже конфликтовали. Время было еще довольно демократическое, в комиссиях присутствовали и большевики, и левые эсеры, и меньшевики, что продуктивной работе не способствовало. В итоге, не закончив следствия, комиссии передали все собранные материалы в губернский ревтрибунал. Следствие было завершено в декабре 1918 года, но суд не состоялся – вероятно, из-за амнистии к годовщине революции.
Подавление восстания стало предметом отдельного следствия, по приказу из Твери 26 апреля Васюк был арестован, смещен с должности, но под поручительство Вышневолоцкого исполкома уже 27-го числа освобожден. В дальнейшем его еще дважды арестовывали и отпускали, при этом он занимал пост начальника уездной милиции. В декабре 1918 года в Вышневолоцком укоме РКП(б) произошел конфликт, в котором Васюк поддержал военкома Кузнецова, пытавшегося переизбрать комитет. В результате губком санкционировал очередной арест, но буквально через пару дней дал согласие, чтобы местная организация опять взяла его на поруки. В итоге Васюк скрылся, информации о продолжении этой истории не обнаружено.
Наверное, показательно, что первый крупный конфликт произошел не из-за реализации политики советской власти в деревне, а просто из-за того, во что превратилась эта власть на местах.