дим его. Он гордится тобой, представляя тебя инженером, и доволен твоим возвращением.
- Моя профессия инженера, как ты резонно сказала раньше, не служила ничему больше, чем
строительству воздушных замков. Почти десять лет вдали от семейного очага, я приезжал к вам на ка-
никулы, но, обычно, наши каникулы не совпадали.
- Вовсе нет… Просто тетя всегда предпочитала, чтобы я извлекала пользу от летних курсов. На
них я выучила языки, немного обучилась музыке, научилась плавать и фехтовать… В конце концов, идея оказалась неплохой.
- Фехтование?.. Мне было приятно, когда сказали, что ты была превосходной фехтовальщицей.
Знаешь, что у меня есть желание вызвать тебя на дуэль?..
- Когда захочешь, но уверяю, оно того не стоит.
- А что ты скажешь о прогулке верхом этим вечером?..
- Превосходно!.. Если только мы не опоздаем на ужин.
- Мы вернемся, когда ты захочешь. Иду распорядиться оседлать наших лошадей.
- Подожди… пожалуй, ты должен пригласить Вирхинию; по крайней мере, спроси ее, не хочет
ли она к нам присоединиться.
- Она очень плохо ездит верхом и сразу же устает; ей хочется ехать шагом в унылой карете, а
как только мы оставляем ее позади, она злится.
- Если мы не позовем ее, это не понравится тете Саре.
- Я беру на себя всю ответственность. Лучше мы поедем, не сказав никому ни слова… Или ты
не хочешь быть со мной наедине?
- Ради Бога, Джонни, какой вздор!
- Иногда мне кажется, что ты меня избегаешь, что тебе надоело мое постоянное присутствие.
- Ну что за чушь!..
- Если бы ты знала, что я чувствую… Если бы я был способен сказать тебе это…
Как всегда, он сдержался, прежде чем признание в любви сорвалось с его губ, как будто в
самой глубине этих черных, пылающих странным огнем, бездонных глаз Вероники, было что-то та-
кое, что сразу завораживает и пугает его.
- Что?
- Ничего… Хотел бы я знать о чем ты думаешь, постичь глубину твоей души, но душа эта за-
мкнута, так что, боюсь, мне никогда не понять ее…
- Ты неисправим, Джонни… Ну, так что, едем мы кататься верхом, или нет?
- Едем…
- Предупреждаю, что я приведу себя в порядок через пять минут и буду вынуждена ждать те-
бя…
- Любой мужчина способен одеться и раздеться пять раз за "минутку", тогда как всякая женщи-
на, тратит уйму времени на переодевание.
- Ты такой психолог!..
11
- А ты – самое очаровательное создание, которое я когда-либо знал. Ты – словно солнышко
Рио…
- Но ведь о солнышке Рио все плохо отзываются… Говорят, оно нещадно жарит.
Они вместе пересекли просторную террасу. Молодой, красивый, элегантный юноша, Джонни
де Кастело Бранко, неплохо смотрится рядом с блестящей девушкой с черными волосами и кожей цве-
та янтаря. За ними, из- за двери застекленной ротонды наблюдают чьи-то злые глаза… Глаза Вирхи-
нии…
- Они довольны жизнью… Вот увидишь, тетя Сара. Веронике весь свет нипочем, когда она ря-
дом с Джонни, поэтому, естественно, она сделает все возможное, чтобы прогнать меня, несмотря ни
на что.
- Идем, не говори глупости… Я знаю, что ты очень нравишься брату, но, если ты, из гордости, не идешь к нему и не разговариваешь с ним…
- Что он сделает, если она его приманивает?
- Ох!.. Приманивает?..
- Я хочу сказать… что она рассказывает ему занимательные вещи и при этом говорит так, что он
не видит ничего вокруг, кроме нее. А затем вскоре уходит, Джонни, естественно, идет за ней следом, и
я остаюсь одна. Так происходит всякий раз.
- Ну так теперь, когда произойдет подобное, ты окажешь мне любезность, если спокойно пой-
дешь, куда пойдут они… Вот еще не хватало!
- А что, если они меня прогонят?..
- Они так не поступят. Мой сын на это не способен…
- Джонни очень славный, но…
- И ничего. Уверяю тебя, что я улажу это дело… Ох, уж эта мне Вероника!..
- Но ведь ты ничего не говоришь ей, тетя Сара… И потом, она говорит, что ты ругаешь ее по
моей вине и еще больше злится…
- Ну и пусть она злится на тебя, сколько хочет, а вести себя с тобой она будет, как нужно.
***
- Черт возьми, девочка… Какая ты красивая в этом костюме!
- Ах, дядя… Я тебя не заметила…
- Ну и ну! Как мне кажется, ты куда-то очень спешишь…
- Джонни обещал, что мы прогуляемся перед ужином, и если мы вернемся поздно, это не понра-
вится тете Саре.
Теодоро де Кастело Бранко, стоя в дверях своего кабинета, окидывает племянницу гордым от-
цовским взглядом. Элегантный, полный достоинства, статный, несмотря на свои шестьдесят лет, он
являет собой образец величия, подходящий тому, своего рода, дворцу, который он унаследовал от
своих предков. Наследник благородной фамилии, он в равной степени непринужденно воспринимает
свою знатность и свои миллионы. Он приветливо улыбается между тем, как изучает каждую мелочь
белого костюма для верховой езды, который так великолепно подчеркивает фигуру Вероники…
- Ты могла бы служить лицом иллюстрированного журнала… Полагаю, что этот плут Джонни
будет доволен возможностью блистать перед всем городом в компании такой девушки, как ты.
- Разумеется, я доволен, папа… Но я еще больший эгоист, чем ты представляешь. Мне нравится
сопровождать Веронику всюду, где только я один могу смотреть на нее.
- Все это непременно является свидетельством хорошего вкуса. Вероника – самый прекрасный
цветок этого старинного дома Кастело Бранко…
- Я думаю точно также, как ты, папа.
- И, между нами, давай прекратим, пока я не покраснел. И не говоря уже о нас, наступает вечер.
- Поцелуй меня разок, дочка, и, если этот важный кавалер двадцатого века, что находится рядом
с тобой не способен посвятить тебе стихи, замени его на своего старого дядюшку…
- Ты слышал, Джонни?.. В собственном доме у тебя есть соперник!..
12
- Храни Вас Бог! И не приходите слишком поздно, чтобы не злить Сару.
Они ушли, но последние слова дяди отчетливо донеслись до ушей доньи Сары, приближаю-
щейся с угрюмым выражением лица.
- Что случилось?
- Да ничего, женушка, ничего не случилось.
- Куда пошли Джонни и Вероника?
- Увидев их в этой одежде, я больше не расспрашивал их. Просто они поехали прогуляться вер-
хом.
- Скрываясь.
- Они не скрываются, представь, что я только что разговаривал с ними, и они сказали мне, куда
идут.
- Они даже не подумали, что Вирхиния хотела составить им компанию…
- Вероятно, ее это не интересует. Она всегда боялась лошадей.
- Я уверена в том, что они ей ничего не сказали. Эта Вероника!
- Оставь ты свои глупости, Сара. Вероника знает также, как и ты, что эта прогулка не может
быть в радость Вирхинии.
- Возможно, поэтому и захотела предложить это. Я неожиданно узнала, что они никогда о ней
не думают.
- Я так предполагаю, что раздадутся жалобы избалованной Вирхинии, и после всего, естествен-
но…
- Естественно что?
- Да то, что им нравится находиться наедине.
- Не знаю, почему это должно быть естественным!.. Этот дурачок Джонни!
- Дурачок?.. И он выбрал самую прекрасную в Рио-де Жанейро девушку?.. Понятно, что она
находится в его собственном доме…
- Он выбрал… Он выбрал!.. По тому, что я вижу, тебе кажется вполне хорошим то, что Джонни
флиртует с Вероникой…
- Нет. Это показалось бы мне очень скверным. Мне кажется, будет лучше, если они полюбят
друг друга и поженятся.
- О, да!
- После всего что еще мы можем желать? Ясно, что Джонни мог выбирать среди более богатых
наследниц всей страны, но для двоих денег достаточно и в доме…
- Зато я вижу, ты забыл о нашей Вирхинии…
- Почему ты так думаешь?... Я никогда не думал бросать ее. Если ее чувства убеждают ее выйти
замуж за бедняка, я помогу ей материально…
- Да, уж… милостыней; а между тем, та, что выйдет замуж за Джонни…
- Та, что выйдет замуж за Джонни, станет хозяйкой этого дома. Джонни имеет полное право вы-
бирать себе спутницу, и мы должны возблагодарить Бога, если это – Вероника; это создание, словно
цветок – все ее качества украшают ее…
- Как ты заблуждаешься насчет ее!.. Как слепы бывают мужчины, когда пытаются оценить
женщину! Им достаточно того, чтобы она была хорошенькой для того, чтобы простить ей все осталь-
ное… Послушай то, что я тебе скажу, Теодоро: Вероника не будет женой Джонни – пока еще можно
предотвратить это. Я не буду терпеть ее остаток своей жизни… Пусть она выходит за кого угодно, пусть уберется отсюда! Я не возражаю, чтобы ты оказал помощь, о которой говоришь той, другой
паре. Но, Вирхиния – ангел, которого я подготовила к тому, чтобы она стала женой Джонни.
- Вирхиния – ангел, я не могу это отрицать; но Джонни показывает, что предпочитает жениться
на женщине, которая...
- Теодоро!
- Прошу тебя, не будем больше спорить… В конце концов, не мне и не тебе это решать. Сам
Джонни, он – единственный, кто примет это решение!
13
***
В маленьком квадратике шелкового платочка, на самом краешке кружева, глазам открывается
крупная буква – гордо, кичливо, словно отмечая свое право собственности на легкомысленный пред-
мет женской слабости, который уже неоднократно сжимали пальцы Деметрио на протяжении долгих
часов этой нескончаемой ночи.
- Женщина, чье имя начинается на "В"… Женщина достаточно богатая, чтобы пользоваться та-
кими дорогими платками… Если бы еще духи можно было разобрать!
Но аромат едва уловим... Какое-то смутное воспоминание – и вместо улыбки губы Деметрио
кривятся в горькой усмешке. Он подумал, сколько раз Рикардо комкал в руках этот платок, сколько раз
подносил к своим губам, представляя себе белую ручку, из которой он его получил, сколько мечтал о
той женщине, которую так безрассудно, безумно любил, плавая в этом неуловимом аромате.
- Боль за боль… лишения за лишения… Слезы за слезы… Она ответит за все.
Легкие шаги заставляют его удивленно поднять голову, и он видит смуглое, улыбающееся, по-
чти детское лицо.
- Это я, патрон… Аеша…
- Аеша?
- Уже день, светло, хозяин. Можно погасить лампу.
- Что ты здесь делаешь?..
- Я была служанкой твоего брата, хозяин, и буду служить тебе, выполняя все, что прикажешь.
- По порядку и чистоте в этом доме можно судить о твоих способностях…
- Дом грязный и не убран, хозяин, но это не по моей вине, а по вине Реверендо, который не дал
мне войти, после того, как унесли господина Рикардо. Падресито запер дверь на ключ. Он сказал, что
ты пойдешь ужинать и спать к нему домой. И он же, который так ругает всех, кто обманывает, сказал
неправду.
- Реверендо Джонсон пригласил меня к себе домой. Я сам не захотел пойти.
- И ты лег спать в эту кровать?
- Я никуда не ложился.
- Что ты хочешь на завтрак?
- Ничего.
- Если ты ничего не ешь, то умрешь с голоду.
- Это не твое дело…
- Я – твоя служанка на весь год. Господин Рикардо как раз заплатил мне за работу на год вперед, когда ему принесли крупинки золота из залежи. В лавке Исаака он купил за золото вот это колье. Оно
очень красивое, правда? Оно золотое с кораллами… А еще есть три синих алмаза из Рио Карони. По-
чему ты не хочешь даже посмотреть на него?.. Ты очень грустный, потому что умер господин Рикар-
до? Я тоже… он был очень хороший. Он никогда не бил меня, как это делает Ботель со своими слу-
жанками.
- Ботель?
- Твой сосед. Он бьет даже белую женщину, на которой женат. Белые мужчины всегда, когда
напьются, бьют жен, так?..
- Не знаю. Но допускаю, что это станет обычаем в Порто Нуэво.
- Что ты хочешь, чтобы я принесла тебе на завтрак? В деревне есть ананасы и грейпфруты, козье
молоко и маисовые лепешки. Я также могу приготовить кофе, как его готовят в Сан Пауло; этому меня
научил господин Рикардо.
- Я ничего не хочу, но ты не уходи… Подойди…. Ты помнишь фотографию, которая находилась
в этой рамке?..
- Да. Господин Рикардо говорил, что она была красавицей. Но мне она не понравилась… У нее
было неприятное лицо!..
- В самом деле?..
- Да. Нехорошее лицо… очень злое, правда…
14
- Постарайся описать мне ее… Какого цвета были ее глаза, волосы?
- На этой фотографии то, что не было черным, было белым.
- Да уж… Ты ничего не знаешь. И ничего не сможешь рассказать мне. Никто ничего не может
мне рассказать. А пока иди и оставь меня в покое!..
- Я буду нужна тебе здесь, если скажу кое-что о женщине с фотографии?..
- Ты что-то знаешь? Расскажи мне все, что тебе известно!.. Да, говори же!..
- Господин Рикардо ее обожал…
- Это я уже знаю.
- Он садился там, где ты сейчас, с бутылкой и стаканом пить свой виски, глядя на фотографию.
- Продолжай… что еще?..
- Иногда он разговаривал с ней, словно она была живой.
- И что он говорил?..
- Разные вещи и хорошие, и плохие. Иногда называл ее проклятой, в другой раз – обожаемой. А
еще он писал ей много-много записок… Знаешь, он послал меня отнести письмо, вот это вот, и отдать
его хозяину большой лодки, которая приходит каждую неделю.
- Для кого были эти письма, кому они были адресованы?
- Я передала их капитану в его собственные руки
- На конверте был указан я? Кому были адресованы эти письма?
- Откуда я могу это знать?..
- Ты не умеешь читать?..
- Нет, патрон.
- Ты никогда никому не показывала ни одно из этих писем?..
- Господин Рикардо рассердился бы. Он всегда говорил, что никто не должен видеть эти пись-
ма…
- Он принял все меры предосторожности!
- Иной раз, когда он был доволен, он заявлял всему свету, что женится на ней, и должен постро-
ить ей дворец, такой же красивый, как особняк, в котором она жила.
- Он говорил, что она жила в особняке?..
- В особняке из белого мрамора, со всех сторон окруженном парком.
- А ты никогда не слышала имя, имя этой женщины… Ее фамилию?..
- Фамилию!..
- Да-а-а… Кого он называл?
- Да иной раз всех из нашей деревни.
- Она не местная, не из деревни, из пришлых, кого ты никогда не видела он называл кого-
нибудь?
- Хозяин упоминал семью Кастело Бранко.
- Это уже о чем-то говорит! Ну а кого еще?..
- Больше никого. Только это имя. Ведь он повторял его много раз, иногда глядя на фотографию.
- Надо же!..
- Возможно, она так назвалась…
- Все возможно!..
Скрип плохо закрепленных досок на крыльце заставил Деметрио подняться.
- Ступай посмотреть, кто пришел.
- Это я, Сан Тельмо, я разыскиваю Вас.
- Добрый день, Реверендо… Я признателен Вам за Ваше внимание ко всему тому, что для меня
так важно, но…
- Приходите ко мне домой. Там, после нескольких спокойно проведенных дней, вы сможете
принять решение…
- Я уже принял его. Завтра утром я направляюсь в Рио-де-Жанейро.
- Вы продаете свою часть залежи?.. Но для этого не нужно ехать так далеко, в самом городке
Куйаба есть банки, которые…
15
- Нет. Нет, я не продам залежь, я хочу сохранить ее… Она обошлась слишком дорого. Понимаю, что из-за этого я обязан встретиться с Ботелем, однако, я вооружусь всем терпением, какое только по-
требуется.
- Если мой совет для Вас что-нибудь значит, я осмелился бы сказать, что лучше Вам продать
свою долю. Ботель – грубый, своевольный, жестокий человек. В подобном окружении он чувствует
себя, как рыба в воде, Вы же – наоборот…
- С каждым разом эта среда нравится мне все больше. Надеюсь, что тоже сумею чувствовать се-
бя в ней, как рыба в воде.
- Ботель – сам дьявол.
- Я тоже, Реверендо… Вы даже не можете подозревать до какой степени беспощадным врагом я
могу быть.
- Я чувствую, что мои кроткие речи не разубеждают Вас в Вашем, так достойном сожаления,
стремлении…
- Мои намерения глухи, и не будет ничего странного, если Вы снова увидите меня здесь.
- В таком случае… идемте.
- Падресито… Вы обещали поговорить с ним.
Оба удивленно повернули головы. Они и забыли о присутствии индейской девчушки. Как толь-
ко Реверендо вошел, она спряталась в уголке, откуда напряженно вслушивалась в каждое слово.
- Это верно. Аеша стремится остаться у Вас в услужении, продолжая следить за этим домом, принадлежащим Вашему брату, как и земля вокруг него. Он приобрел его у первого владельца, кото-
рый, разорившись, уехал отсюда. Договор купли-продажи находится среди документов, которые я Вам
передал.
- Я с большим удовольствием оставлю этот прекрасный дом.
- А меня, хозяин?.. Меня тоже?..
- Тебя?.. Ну что же, это неплохая идея.
- Будет лучше, если ты поищешь работу в другом месте.
- Падресито хочет выгнать меня. А я хорошо работаю, господин; вот увидишь, каким красивым, каким чистым ты найдешь этот дом, когда вернешься…
- Я желаю, чтобы в этом доме ни к чему не прикасались, даже не убирались. Ты слышала?.. Ты
вольна делать все, что взбредет в голову, все, что пожелаешь, до моего возвращения.
- Спасибо, господин; ты будешь очень доволен Аешей в тот день, когда позволишь ей заботить-
ся о тебе.
***
- Если Вы хотите поговорить с Ботелем, сейчас, может быть, самый подходящий момент.
- Разве?
- Полагаю, встреча необходима, если Вы оставите за собой часть залежи. Взгляните-ка туда, он
идет…
Реверендо Вильямс Джонсон стоит под навесом на крыльце простого деревянного дома,
пристроенного к церкви и являющегося его жилищем. Рукой он указывает на проходящего мимо чело-
века, свернувшего в узкий переулочек между таверной и различными несуразными лавчонками.
- Сейчас он направляется в таверну?
- Пока еще нет. Он только что вышел из своего дома. Сейчас он пару часов будет в консульта-
ции.
- Консультации?..
- Доктор Ботель – врач, и в этих краях достаточно неимущих, на которых он практиковался, хо-
тя, при его образе действия, это не принесло ему прибыль.
- Но это же абсурдно!..
- В эти часы он, обычно, трезв. Около одиннадцати он направится по дороге к таверне, и с этих
пор с ним нельзя говорить… Хотя последнее, что он, обычно, теряет это – его профессиональное
16