- Оуууу, - стонет Лана снова.
- Дальше будет лучше через некоторое время, - неубедительно утешает она, и начинает монолог о том, как она и ее муж, пока смотрят телевизор, делают каждый вечер сэндвичи с джемом. - Иногда, по выходным мы поворачиваемся друг к другу и говорим: "Стоит ли нам становиться другими?" и мы идем и делаем их снова, - просвещает она.
Несмотря на склонность к безобидным сэндвичам с джемом, Роза по волоскам оказывается настоящей нацистской. Она не потерпит даже малейший волосок в любом месте. Через час полного муки, Лана вышла красная и разгоряченная, испытывая жжение по всему телу. Она было спросила, предполагаются ли любые беспризорные волосы вокруг смущенного места, на что Роза назвала их ни на что негодными у этого отверстия и поэтому могут быть удалены.
Почему кто-то вообще хочет это делать, думает Лана.
- В таком виде это выглядит красивее, - говорит Роза, отрывая очередные спрятавшиеся волоски.
- Оооооууууу, - отвечает Лана.
Когда это все закончилось, Роза недоверчиво смотрит в лицо Лане.
- Я могу сделать ваши брови бесплатно, - предлагает она. - Брови не больно.
- Да, я знаю. Некоторые клиенты засыпают.
Опять же, блистательная улыбка ее прекрасных зубов.
- Ну, сделаем? Они будут выглядеть очень красиво.
- Oкэй.
У Рехонсов сын учится в художественной школе, и пока Роза занимается бровями Ланы, она рассказывает о нем все. Когда она закончила, она намазывает гель алоэ вера, прежде чем поднести круглое зеркало к Лане. Кожа выглядит красной и немного опухшей, но Роза права, ее брови на самом деле стали более изогнутыми и больше выделяются ее глаза.
После таких пыток маникюр и педикюр сплошное удовольствие. Она смотрит на оранжевый лак для ногтей, который Билли так кропотливо наносила на ее пальцы рук и ног, который сейчас стирают. Направляясь в апартаменты в машине, Лана смотрит на свои руки - французский маникюр, и она должна признать, что это очень красиво.
Автомобиль останавливается перед высоким белым зданием с застекленным входом.
- Мы прибыли, - говорит Питер, выключая двигатель.
10.
На входе лежат роскошные темно-кремовые ковры и люстры в каждом холле. Охранник индус развалился за столом, читая газету на иностранном языке, он сразу же выпрямляется и стоит в ожидании. Питер представляет ее.
- Лана, это мистер Наир.
Питер поворачивается к мистеру Наиру.
- Это Мисс Блум. Она будет жить в пентхаусе в течение трех месяцев. Пожалуйста, убедитесь, чтобы она ни в чем не нуждалась, - говорит ему Питер.
Мистер Наир широко улыбается.
- Конечно. Это и будет моим приоритетом номер один, - отвечает он с сильным индийским акцентом, качая головой, словно, одна из тех собак, которые кивали задним огням проезжающих машин. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Лану.
- Я очень рад познакомиться с вами, Мисс Блум. Если вам, что ни будь нужно, пожалуйста, не стесняйтесь, спрашивайте, - он повидал многих молодых девушек, приходивших и уходивших из этих квартир.
Большинство из них являются любовницами богатых арабов, которые очень грубы с ними, но эта девушка протягивает ему руку и улыбается.
Питер сопровождает ее к лифту. Он вставляет ключ-карту в прорезь и нажимает на кнопку верхнего этажа. Лана прислоняется к холодной блестящим перилам из латуни, пока лифт бесшумно скользит вверх. Когда двери лифта со свистом открываются, Питер ждет, когда она первая выйдет, проводя ее в коридор. В коридоре ковровое покрытие с большим ворсом и со вкусом подобранные обои бежевые с серебром.
- На этом этаже есть только еще одна квартира, - поясняет Питер и открывает дверь. Он бросает сумки с покупками на пол у входа. - Я пойду, принесу остатки ваших покупок, а затем покажу вам, как все работает.
Лана закрывает за ним дверь и прислоняется к ней.
Вау! Просто Вау! Длинный коридор с богато покрашенными стенами, сообщался с комнатой, наполненной светом. Как в замедленной съемке, она позволяет пальцам скользить по холодной, покрашенной поверхности, пока идет по белой пушистой ковровой дорожки в сторону великолепного света. Вечерние солнечные лучи льются внутрь, она стоит в дверях гостиной, и смотрит на окружающее ее чудо.
На вальяжно высокие потолки, прекрасные стеклянные стены, которые ведут к широкому балкону со стоящим столом, стульями и искусно подстриженными деревьями в горшках. В зеркальной стене, отражается элегантный серебряный рисунок бледно-сиреневых обоев, богатая мебель и белый ковер с большим ворсом. Мебель настолько массивна, настолько всеобъемлюще экстравагантна и роскошна, как если бы она гуляла по страницам глянцевого журнала. Она поворачивается, когда слышит, что открывается дверь.
Питер ставит остальные ее покупки на пол и направляется к ней.
- Красиво, правда?
- Да, очень.
Он проводит ее по просторным пятикомнатным апартаментам и показывает, как все работает. Какие кнопки на пульте открывают и закрывают шторы, и какая поднимает великолепную живописную картину вверх по стене, чтобы открыть экран телевизор. Есть кнопки для жалюзи, для охлаждения вина, кнопки освещения, пресс-зала и кофе-машины.
Она кивает, с трудом запоминая. Окружающая роскошь делает ее немного ошалевшей.
- Никаких проблем, просто позвони смотрителю. Номер там, - говорит он в конце, указывая на карточку, которая лежит на столике возле входной двери.
- Спасибо.
- Вернусь за вами в восемь тридцать. Мистер Баррингтон ненавидит людей, которые опаздывают.
- Не беспокойтесь, Питер, вам не придется ожидать меня. Я буду готова.
Она закрывает дверь, находит свой мобильный, отыскивает домашний номер, и ждет, когда мягкий голос ее матери ответит.
- Привет, мама, - говорит она весело.
- Где ты?
- Я у Блейка на квартире.
- Ох! Когда ты придешь домой?
Лана сглотнула. Это будет первый раз, когда она не вернется в свою собственную постель. Она знает, что это будет трудно для ее мамы.
- Не сегодня, мам. Меня не будет дома сегодня вечером, но я приеду сразу же с утра.
Сначала ее мать замолкает, затем слышится легкий вздох.
- Ладно, Лана. Увидимся завтра. Береги себя, дочь моя.
- Увидимся завтра, мама.
Она идет по покрашенному коридору и заходит в главную спальню, очень большую с огромной кроватью. Декор выполнен в темно-синих и серебряных тонах. Она сбрасывает свою обувь и идет босиком по роскошному ковру в сторону ванной. Ванная комната отделана зеленым мрамором с золотыми вкраплениями. Есть джакузи и большая душевая кабина. У раковины полный, запакованный набором туалетных принадлежностей, готовый для ее использования. Она разворачивает бледно-зеленое овальное мыло и моет им руки. Потом она открывает шкафы, но они все пустые. Она возвращается в спальню и направляется к отделанной ореховым деревом гардеробной комнате. Встроенные шкафы все тоже пустые, как и в ванной. Так он и не живет здесь, это место исключительно для секса.
Она выходит из спальни и направляется на кухню, отделанную солнечным желтым цветом дерева с глянцевыми столешницами из черного гранита. В середине находится кухонный островок и стулья вокруг него. Когда она была маленькой, то мечтала, именно о такой кухне. Она садится на один из высоких табуретов, крутиться несколько раз и спрыгивает, направляется к шкафам и открывает один. Он заполнен всякой всячиной - дорогой всячиной, которая никогда не встречается в мамином шкафу. Банки бисквитного печенья из магазина "Fortnum and Masons", желе из "Harrods" и французский шоколад с причудливым названием.
Она вынимает некоторые продукты и восхищается изящной упаковкой, закрывает шкаф и идет к холодильнику.
Здесь еще более экзотические вещи: трюфеля, ручной работы голубые сыры, крыжовник, куски замороженного мяса, копченый лосось, лобстер, икра... овощи упакованы в пакеты с этикеткой органические продукты. Даже каждое яйцо в отдельном синем бумажном мешочке.
И еще лежат две бутылки шампанского.
Она берет одну и смотрит на этикетку, Dom Perignon.
- Хмм... - говорит она в тишину.
Осторожно она отогнула фольгу и сняла проволоку, которая удерживает пробку. Зажав бутылку ногами, она видела, так делали официанты, попыталась выкрутить пробку, но это потребовало больших усилий, и когда, наконец, пробка выстрелила, брызги и пена пролились вокруг.
Бумажными салфетками она стирает все следы, находит бокал в одном из шкафов и наливает себе выпить.
С бокалом в руке, она идет обратно в гостиную, открывает балконные двери и выходит. Она стоит, несколько мгновений, всматриваясь в прекрасный вид и парк, но не чувствует никакой радости в своем сердце. Все ее мысли находятся с ее матерью. Она закрывает глаза и молится, говоря, что теперь все будет хорошо. Затем поднимает свой бокал к небу.
- Ох, мама, - шепчет она, - теперь снова все хорошо, - она подносит его к губам.
На джакузи не остается времени и Лана направляется в душ. Этот душ удивительно мощный, не такой, каким она обычно пользовалась у себя дома. Душ придает ей энергии, и она направляется к сумкам с покупками с некоторой долей волнения. Синяки от предыдущей ночи означают, что она может одеть только шелковую рубашку от Versace с длинным рукавом. Она натягивает узкие кожаные брюки, которые заканчиваются на ее лодыжках, и шпильки с ремешками. Затем подводит глаза, как ее научила Айша, и губы в нежно-розовый оттенок. Она так нервничает, что ее руки слегка дрожат. Она идет в гостиную и наливает себе еще один бокал шампанского.
Четко в восемь тридцать раздается звонок в дверь. Входит Питер с большой плоской картонной коробкой, которую он осторожно ставит на стол.
- Мистер Баррингтон попросил доставить это вам. Вы прекрасно выглядите, мисс Блум, - немного стесняясь, говорит он комплимент.
- Благодарю вас, но называйте меня Лана, Питер? - от шампанского она чувствует легкое головокружение и задумчиво ему улыбается.
- Конечно, Лана, - говорит он, улыбаясь в ответ.
На ресепшене нет мистера Наира.
Невысокий, белый мужчина с мелкими, подозрительными глазками представился, как мистер Барроуз. Он вежливо, но отстраненно улыбается. Этот человек не хочет связываться ни с кем из жильцов этого здания.
Питер везет ее в частный клуб на Слоун Сквер, под названием "Мадам Юла".
11.
Блэйк ждет ее в баре. Он одет в теплого оттенка серый костюм и черную рубашку. Он еще более настораживающе привлекательный, чем она запомнила его. Он подымается, когда видит ее, и она останавливается, оцепенев от его взгляда.
Не двигаясь. Они снова оказываются вдвоем в своем собственном мире. Только его горящие глаза, и ее сильное желание получить что-то большее от него, но что именно она пока не знает.
Затем он разбивает очарование, направляясь к ней.
- Ты выглядишь съедобной, - говорит он, его глаза, задерживаются на изгибе ее бедер.
Она краснеет и дотрагивается до своей челки.
- Волосы мне нравятся тоже, - бормочет он.
- Спасибо, - ее голос звучит нервно и неуверенно.
Он протягивает руку, чтобы прикоснуться к ней, но она инстинктивно делает шаг назад. Она не задумывается, но ее тело по-своему реагирует на него.
Он опускает руку, и его глаза становятся холодными.
- Послушай, - говорит он. - Мы можем превратить это в абсолютно голый секс, или можем немного завуалировать его, чтобы он выглядел более миловидно в потайном уголке. Это для тебя и тоже самое для меня.
Миловидно в потайном уголке. Странный оборот речи. Она изучает его из-под своих немного опущенных ресниц.
- Немного завуалировать, - говорит она. - Хорошо. Могу я тебя попросить, заказать что-нибудь выпить? Бокал шампанского, например?
- Ты неравнодушна к нему, если я правильно помню, - говорит он, и ведет ее в бар.
Лана оглядывается в баре, который оформлен темным деревом и темно-красными шторами. На самом деле он напоминает старомодный французский бордель.
- Я уже выпила два бокала.
Его брови поднимаются.
- Ты нашла алкоголь.
- Он нашел меня. Я открыла холодильник, и он стал умолять меня, чтобы я его выпила.
- Да, алкоголь обладает такой способностью.
- Я немного голодна.
- Следует тебя накормить.
Их проводят в отдельную кабинку. Прибывает сомелье, и она слушает, как Блейк заказывает бутылку вина, названия которого она никогда не слышала, и понимает, что бедный и средний класс, выучившие назубок названия Chablis, Chateauneuf-du-Pape, Pouilly Fume и Sancerre, и верящие в то, что это превосходные вина для взыскательных клиентов, на самом деле не знают ничего, потому что по-настоящему богатые люди предпочитают совершенно другой класс напитков.
Он берет в руки меню, и ее взгляд скользит по его запястьям. Она чувствует в животе легкий трепет.
- Как прошел твой день? - спрашивает он.
- Я не хочу выглядеть неблагодарной, потому что я действительно благодарна, но зачем ты покупаешь мне так много одежды?
Он откидывается на спинку кресла.
- Разве у тебя не было куклы, когда ты была юной?
- Да.
- Ты делала маленькую одежду для нее?
- Да.
- И ты получала от этого удовольствие?
- Да.
- Почему?
- Я не знаю. Это была моя кукла, и я хотела, чтобы она выглядела красиво.
- И тоже самое, я думаю о тебе. Ты моя кукла. Мне нравится идея одевать тебя так, как считаю нужным. Я хочу, чтобы ты красиво выглядела. Кроме того, мне нравится, что каждый стежок ткани на твоем теле был оплачен мною.
Лана чувствует дрожь от разрядов, прокатившуюся по ее позвоночнику.
- Я не кукла.
- Для меня ты кукла. Живая, дышащая кукла.
- Что будет через три месяца?
- Тебе, в конечном итоге, надоела твоя кукла, и ты перестала играть с ней?
- Да, - мягко ответила Лана. Она уже понимает, какое будет продолжение.
- Так я, когда мне надоест, отложу тебя в сторону так же, как и ты сделала со своей куклой.
- Ну, это достаточно честно.
- Хорошо. Что бы ты хотела съесть?
Лана смотрит на меню, есть рыба и курица. Она надеется, что он закажет что-нибудь из этого. Но есть и фуа-гра, она скорее умрет, чем съест. Официант появляется со стороны Блейка.
- Вы готовы заказать, месье?
Блейк вопросительно смотрит на Лану.
- Я просто хочу, тоже самое, что будешь ты.
- Мидии в белом вине для начала, затем котлеты из ягненка, обжаренные в пряных травах.
- Картофель кусочками или суфле? - спрашивает официант.
Лана беспомощно смотрит на Блейка.
- Попробуй картофель-суфле, - говорит он. - Тебе, наверное, понравится.
- Окэй, картофель-суфле, - соглашается она. Когда официант уходит, она делает глоток вина. Это, должно быть, было очень хорошее вино, но она так нервничает, что отмечает его только, как холодную жидкость.
- Так, - говорит она. - Вы банкир.
- А ты была на Google.
- На самом деле в Википедии. Мне было любопытно. Всю свою жизнь я представляла себе банкиров ворами, использующих частичное банковское резервирование и создающих деньги из ничего, и потом они забирают твой дом, машину и твой бизнес, когда ты не можешь погасить задолженность.
- Ах, тогда можно сказать, что все банкиры - воры, все адвокаты - лжецы, и все женщины - шлюхи.
- Я, пожалуй, буду шлюхой, чем банкиром.
- Это удобно иметь под рукой. Я предпочел бы быть банкиром, который покупает шлюх.
- В любом случае, зачем вам нужно покупать женщину? С таким выделяющимся собственным автомобилем, они должны оставлять свой номер телефона на лобовом стекле под дворниками.
- Ты была импульсивной покупкой, - в углах глаз у него появились морщинки. Она явно забавляет его.
Она смотрит на его безупречный сшитый на заказ костюм, ухоженные руки, и швейцарские часы, которые сверкают на его запястье.
- В тебе нет ничего импульсивного, - ее глаза прикрывает прелестная прядь, которая падает ей на лоб.
- Кроме твоих волос.
Он громко смеется, она смотрит на него. У него прекрасные зубы.
- Это может оказаться гораздо интереснее, чем я думал, - говорит он.
Мидии прибывают в крошечных, закрытых черных горшочках. Когда Блейк открывает свой, она следует его примеру. Запах безумно хороший, но она ждет, пока Блейк тянется за своими приборами, и копирует его.
- Bon appétit, - говорит он.
- Bon appétit, - повторяет она.
Мидии умилительно мягкие тают во рту.
- Хорошо? - спрашивает Блейк.
- Очень.
Но порции настолько малы, что быстро кончаются.
- Я чего-то не понимаю, - говорит Лана, изящно промокая уголки рта. - Почему папарацци никогда не следуют за тобой, как за другими знаменитости и завидными женихами, и не разоблачают все ваши выходки и проделки?
- По этой же причине моей семьи и других великих семей нет на страницах Forbes среди богатейших людей. Мы не хотим огласки. В случае, когда это санкционируется нами, иначе ты не увидишь нас в газетах.
- Ты пытаешься мне сказать, что твоя семья настолько могущественная?
- Я не пытаюсь, я говорю. Это легко, когда ты контролируешь СМИ.
- Твоя семья контролирует СМИ?
- Великие старинные фамилии, да. В наших интересах работать сообща, - его глаза блестят в мягком свете. Внезапно его губы дергаются. Он откидывается назад и у него на лице появляется сверкающая улыбка. - Но хватит обо мне. Расскажите мне о себе.
- Что ты хочешь знать?
- Помимо того, что ты живешь в муниципальном доме и достаточно не зарабатываешь, я ничего не знаю о тебе.
- Это не совсем верно. Ты знаешь, я проверилась бесплатно на СПИД, у меня нет никаких венерических заболеваний, справка о здоровье, что все в порядке, с сегодняшнего дня принимаю контрацептивы, и сделала эпиляцию всего тела.
Его улыбка превращается в усмешку.
- И как прошла сессия с воском? Не слишком больно, я надеюсь.
- Не для всех. Ты должен попробовать когда-нибудь.
Он откровенно смеется.
- Если ты заплатишь мне днем секса с тобой, то я пожалуй попробую.
Она не может не улыбнуться в ответ.
Ягненок прибывает. Она смотрит на свою тарелку. Кровь чуть-чуть растекается под мясом. Она не сможет это съесть и про себя опять вздыхает, опять будут овощи и картофель.
- Откуда у тебя такой необыкновенный цвет?
- Моя бабушка по маминой линии была иранкой. Волосы от нее, а глаза по отцовской линии.
Его глаза блуждают по ее лицу. Ближневосточное влияние. Это наполнило ее лицо и дало потрясающие губы.
- Ты была в Иране?
- Однажды, но еще ребенком, это моя мечта, отвезти мою мать обратно в Иран.
- Там сейчас опасно.
- Для тебя может быть, но не для меня или мамы.
- По-прежнему не думаешь, что тебе следует подождать, пока все эти разговоры о войне не закончатся?
- Будет войны. Поэтому лучше уехать сейчас, до того, как Иран станет еще одним Ираком или Ливией.
- На что это было похоже, когда ты была там?
- Когда я приезжала туда, это было удивительное место. Мы останавливались в пустыне. Она была очень красивой, а ночью была чистая тишина, что, аж, звенела. И песчаные дюны пели.