Он как-то странно смотрит на меня, но никак не комментирует, когда, закончив со списком Лолы, мы берем кое-что и для него. И одновременно наклоняемся к тележке еще раз все проверить у касс.
- Ты знаешь, - говорит Люк, - у нас это получается реально хорошо.
Наклонив голову, я жду, что он пояснит.
- Я про эти бытовые дела. Только взгляни, как хорошо смотрятся мои яблоки рядом с твоими. Или мой шампунь рядом с твоими тампонами. Кажется, будто они созданы лежать вместе в этой тележке. Мы не спорили, какого именно купить тунца и согласно выбрали "Раффлс", а не "Лэйс". Это просто… приятно знать.
Я улыбаюсь.
- Знать? Что знать?
Люк наклоняется поцеловать меня в щеку.
- Знать, что мы хороши вместе не только в постели или в баре, но и вообще - просто вместе.
- Согласна, - я поворачиваюсь навстречу его поцелую, и наши губы соединяются, пока мы смотрим друг другу в глаза. Почувствовав, как он улыбается, я вижу, как в его глазах появляется любимые мной игривые искорки.
- Я люблю тебя, - слегка отодвинувшись, шепотом говорит он и потом целует меня еще раз. У меня сжимается горло от необходимости сказать ему то же самое.
Но не здесь. Я чувствую, как за нами наблюдает кто-то позади нас и как мы стоим посреди ярко освещенного равнодушного магазина. Хотя и отвернуться не могу: Люк Саттер сейчас - чертово чудо, и в памяти всплывает голос Лолы. Она права: он теперь мой.
Кассир начинает сканировать наши продукты, и накал момента как-то тихо сходит на нет. Расплатившись каждый за свои покупки, мы вместе толкаем тележку к моей машине.
- Теперь тебе нужно будет ходить в офис? - интересуется он, направляя тележку к багажнику. Когда я хочу взять один пакет, он останавливает меня: - Дай мне.
- Нет, - отвечаю я на его вопрос. - Все нужные программы у меня есть, так что могу работать из дома. Ну или пару раз в неделю выбираться в кофейню, чтобы сменить обстановку.
- То есть ты имеешь в виду, что можешь работать где угодно? - его вопрос полон надежды.
- Могу, - у меня в груди словно хлопает крыльями стая птиц.
Когда все пакеты загружены, Люк секунду смотрит на меня и потом, наклонившись ко мне, мягко целует. Такого медленного головокружительного поцелуя, такого легчайшего прикосновения у меня в жизни не было, и я тут же хочу попросить о сотне таких же.
Может ли от одного поцелуя начаться овуляция?
- Буду иметь в виду, - говорит он и затем, взяв тележку, показывает в сторону своей машины. - Увидимся вечером у Фреда, Логан.
***
Когда прихожу на работу, вижу Фреда за стойкой и чувствую первый настоящий укол грусти в связи со своим скорым уходом. Особенно близких отношений с отцом у меня нет, поэтому я всегда с нетерпением ждала свои рабочие смены, чтобы пообщаться с Фредом.
Бабуле Фред тоже понравился бы.
Чаще всего единственные дети в семье попадают под фокус чрезмерной родительской заботы, и на их плечи ложится весь вес их надежд и мечтаний. Мои родители - особенно мама - рано поняли, что я не их идеальная маленькая копия, поэтому в мой адрес чаще высказывалось неодобрение, нежели поддержка. Бунтаркой я никогда не была, но и не угодничала всем подряд. И по большей части провела подростковые годы, выслушивая от родителей то по одному поводу, то по другому.
А вот бабушка всегда принимала меня такой, какая я есть. Хотя уверена, из-за моего упрямства она не раз мечтала продать меня бродячему цирку. Но еще она знала, что черты характера, которыми описывают подростка как трудного, в дальнейшем сделают из меня уверенную в себе и независимую женщину.
Работая, я обдумываю много всего - что делать с собственной жизнью и как, о том, сколько еще перемен меня ждет за горизонтом. Снова и снова возвращаюсь к разговору с Люком в магазине, и с каждым разом он становится все более важным. Он уже определился с переездом в Беркли, но об этом мы еще толком не говорили. В груди начинает ныть от мысли находиться вдали от него. Сан-Диего я всегда считала своим домом - даже когда приезжала сюда только на летние каникулы. Смогу ли я сейчас уехать отсюда?
Сегодня показывают крупный матч, и народу в баре полно. Вижу много постоянных посетителей, но новых еще больше. Кто-то из них помоложе, кто-то постарше. Я слежу, чтобы всем вовремя приносили напитки, и глаз не спускаю с одной буйной женской компании за столиком у музыкального автомата.
Люк появляется в районе десяти и садится за стойку, пока я подменяла одну из официанток. Когда подхожу к нему, он смеется вместе с Фредом и, притянув меня к себе за шлевку джинсов, широко улыбается.
Мое тело словно наполняется множеством крохотных бомбочек, когда Люк так улыбается.
- Привет, - говорит он.
Он переоделся в темные джинсы и голубую футболку, плотно обтягивающую бицепсы и мышцы спины. Не в состоянии сдержаться, я провожу руками по его бокам. Его мягкие волосы падают на лоб, а улыбка превращается в хищную, когда я говорю:
- Вот и ты.
- Могу я отвезти тебя домой?
- Я сама на машине, - напоминаю я. - Тебе завтра утром не на работу? - положив перед ним подставку, я достаю стакан и наливаю пинту нового IPA; уверена, ему понравится.
Когда ставлю стакан, он ловит мою руку и проводит пальцем по запястью.
- Из нас двоих это ты обычно встаешь перед рассветом, чтобы поймать волну. Я хочу поехать с тобой домой. Я еще не был в твоей постели.
Он произносит это без единого намека на беспокойство, и внезапно я больше ни о чем другом и думать не могу.
Люк - в моей постели.
Люк - голый под моим одеялом.
Люк - запрокинувший голову на подушку, когда кончает.
Когда я ему отвечаю, мой голос заметно дрожит:
- Ладно, - и киваю пытающемуся привлечь мое внимание посетителю на другом конце стойки. - Иди поиграй с друзьями, чтобы я могла поработать.
- Да, мэм, - взяв свое пиво, он встает. - И, кстати, Логан…
- Да?
- Ты сегодня очень красивая.
***
Я замечаю - и Фред тоже - что весь вечер не перестаю следить за Люком. Когда оживленно разговаривает с друзьями и даже когда присоединяется к ним сыграть в пул, он то и дело встречается со мной взглядом и, не спуская с меня глаз, понимает, что и я делаю то же самое.
И каждый раз у меня перехватывает дыхание. Я почти пьянею от головокружительного ощущения, когда слова пузырьками пытаются подняться на поверхность, стремясь стать произнесенными:
Я люблю тебя.
Отвернувшись, я замечаю кредитную карту в своей руке, которую, как предполагается, должна сейчас использовать, чтобы открыть счет.
Примерно через час я вижу, как одна из тех девиц двинулась в его направлении. Люк не обратил на нее внимания - не отрываясь от экрана, он спорит с НеДжо по поводу матча - поэтому и не сразу отреагировал, когда она уселась на стуле рядом с ним. Наклонившись что-то сказать ему на ухо, она взяла его под руку.
Я и не знала, что задержала дыхание, пока он не поворачивается к ней и, отодвинувшись в сторону, убирает ее руку. Покачав головой, Люк больше не уделяет ей внимания и возвращается к просмотру игры. И сто процентов, он не сделал это, чтобы я оценила, поскольку не знал, что я все видела.
Дрожащими руками протираю стойку и, глянув на часы, отсчитываю часы, когда заберу его домой и поцелуями напишу на его коже:
Я доверяю тебе.
***
В итоге я оставляю свою машину у бара, а Люк везет меня домой. Я совсем-совсем не хочу быть вдали от него; наши отношения вроде и проясненные, а вроде и нет. Когда он уедет? А что буду делать я?
По дороге он держит меня за руку, мы слушаем спокойную музыку, и нас окутывает легкая сонливость.
Уже у меня мы, стоя рядом, чистим зубы. Люк взял с собой свою щетку, и когда вижу, как он убирает ее в косметичку, я рассказываю ему, как нашла щетку Эшли у Джастина дома. В ответ он сплевывает, ополаскивает и вытирает рот, а потом молча прижимается губами к моему виску.
- Мешок с дерьмом, - отстранившись, повторяет он, как когда-то.
- Я по-быстрому в душ, - говорю я. И я правда делаю это стремительно. Запрыгиваю в кабинку, не дождавшись горячей воды, со скоростью света намыливаюсь и, ополоснувшись, в одном полотенце пулей вылетаю в свою комнату.
Боже мой. Нет ничего лучше, чем голый Люк в моей постели.
Он забрался под одеяло, аккуратно сложив одежду на стуле. Не мигая, он смотрит, как я бросаю на пол полотенце и завязываю мокрые волосы в пучок. Взглядом скользнув по моей шее, он останавливается на груди.
- Ты спишь голая? - спрашивает он.
- С тобой - да.
Люк с энтузиазмом кивает, а я ныряю под одеяло и забираюсь на него.
Он теперь мой.
Сидя верхом на нем, я чувствую, как мы словно купаемся в лужице света маленькой лампы на прикроватной тумбочке. Его лицо в тени, а все мое тело подсвечено, и он обхватывает руками мою грудь. А под собой, между ног, я чувствую, как он твердеет.
- Логан? - тихо зовет он.
- Да?
Его большие пальцы медленно скользят к моим соскам.
- Ты и правда теперь моя девушка?
Я киваю, и он, прикусив свою нижнюю губу, наблюдает за своими пальцами, кружащими вокруг моих твердых сосков. Мое нетерпеливое тело заполняет тепло, и, наклонившись, я целую его.
- Тебе не хватало этого - иметь девушку?
Он хмурится, услышав мой вопрос, и, вернув ладони на грудь, мягко сжимает ее.
- Не в том смысле, про который ты подумала. Мне нравится быть в отношениях, но до тебя я ни с кем их не хотел.
Следующий вопрос возникает как из ниоткуда:
- Ты скучаешь по Миа? - Люк выглядит озадаченным. - Ну то есть ты когда-нибудь…
Поняв, о чем я, он меня перебивает:
- А ты скучаешь по Джастину?
Я смеюсь.
- Ну это ведь не то же самое. Он мне изменял.
- Люди заканчивают отношения по многим причинам, - терпеливо объясняет он. - И если Миа мне не изменяла, это не означает, что я по-прежнему люблю ее - или так же, как и тебя.
Я провожу пальцами по гладкой коже его груди.
- Я знаю.
Тут я понимаю, что действительно это знаю. Но мне было важно услышать это от него.
- Время от времени я могу сплоховать, - с игривой полуулыбкой говорит Люк. - Забуду важную дату, куплю тампоны не той марки, когда ты отправишь меня в магазин, съем не то количество печенек, и скорее всего нечаянно ляпну что-нибудь сексистское, но не стану - и тут я обещаю - тебе изменять, - его руки скользят от моих бедер к талии. - Я просто не такой человек.
В ответ я целую его, наклонившись над ним и проводя рукой по его груди. И в этот момент я чувствую, как мой мозг жмет на тормоза, когда я наблюдаю за собственными пальцами, медленно путешествующими по его телу. Кончики пальцев исследуют каждую впадинку и мышцу, линии ребер, охватывающие торс.
Он теперь мой.
И больше никто не притронется к его голой груди.
Больше никто не насладится этим плавным переходом от груди к животу и от живота к бедрам.
Никто больше не коснется этой мягкой дорожки волос, идущей вниз от его пупка.
Став тверже в моей руке, Люк шепчет мое имя и садится, чтобы посасывающими поцелуями прижаться к моей шее.
Больше никто не прикоснется к его члену.
Больше никто не заставит его кончить.
И никто, кроме меня, больше не услышит его признание в любви.
Люк ведет губами вверх по шее и беспомощно стонет, когда я поглаживаю его вверх-вниз и наклоняюсь куснуть его за губу.
В его груди зарождается тихий рык.
- О чем ты думаешь? Так внезапно притихла.
- Я думаю о том, что ты мой, - шепотом отвечаю я.
Отодвинувшись немного, он смотрит на мою руку, в кулаке держащую его.
- Бля, я весь твой.
Мы молча смотрим на мои движения.
- Что ты собралась со мной делать? - снова глядя мне в лицо, спрашивает он.
- А что ты хочешь, чтобы я сделала?
- Поцелуй меня, прикоснись, - Люк откидывается на спину и слегка пожимает плечами. - Не знаю. Хочу все.
У меня тянет в животе от того, как он смотрит на меня - внимательно и широко раскрытыми глазами.
Я пододвигаюсь чуть ближе, чувствуя его член у себя между ног, и он стонет и улыбается.
- Так очень даже. Ты можешь так доставить себе удовольствие и дать мне посмотреть, как кончишь, - его улыбка становится шире. - А я очень люблю смотреть, как ты кончаешь, мисс Лондон.
Я с улыбкой провожу пальцем по его ключицам.
- Ты самый лучший.
Он шутливо удивляется.
- Из всех?
Что-то наполняет мою грудь и понимается вверх по горлу. И я киваю, не в состоянии вслух согласиться, хотя это правда. Он для меня лучший человек на свете.
- Ты такой милый со мной.
- Ну, я на это надеюсь. Я же люблю тебя, - он снова улыбается, когда говорит это, и от того, как от улыбки приподнимаются уголки его глаз, мое сердце делает кувырок.
- Знаю. И чувствую, - наклонившись, я целую его. Мое сердце словно встало на краю пропасти перед прыжком, и перед ним сейчас только бескрайнее небо. - Я тоже тебя люблю.
Люк перестает дышать и напрягается всем телом подо мной.
- Тебе не нужно…
Я перебиваю его:
- Я сказала это не вслед за тобой. Сам ведь знаешь, я не стала бы говорить, если бы это было не так.
Наблюдать, как Люк пытается совладать со своими эмоциями, и больно, и успокаивающе одновременно. Его взгляд тяжелый, и он сглатывает несколько раз.
- Правда? - наконец спрашивает он, но его голос все равно звучит немного сдавленно.
Я киваю.
- Я люблю тебя.
Ни капли не сомневаюсь, что я никогда не чувствовала себя настолько комфортно с Джастином, чья самая широкая улыбка не заставляла меня таять, как всего один мимолетный игривый взгляд Люка.
Люк вглядывается в мое лицо, неровно дыша.
- Лондон?
- Что?
- Поедешь со мной в Беркли?
Моя кровь, испарившись, превратилась в пар, а мышцы растворились. Я знала, что это произойдет, - этот неминуемый выбор между переездом вместе и жизнью на расстоянии.
Люк смотрит на мой рот, и не потому что ждет моего ответа, а потому что я улыбаюсь. Уверена, он не знает, что означает моя улыбка, поскольку у него на лице написана тревога.
Я снова наклоняюсь его поцеловать.
- Нет, малышка, стой, - он удерживает меня за плечо, а мое сердце падает. Он назвал меня малышкой. И это не поддразнивающее прозвище, типа Ямочки или Логан, а что-то инстинктивное, рефлекторно сорвавшееся с его языка.
- Будь сейчас серьезной, - продолжает он. - Мысль, что я буду там, а ты тут… Я все еще могу выбрать UCSD.
Я смотрю в его глаза, и они не улыбаются, но при этом кристально честные. И впервые замечаю, что его левый глаз чуть светлее правого. Мне кажется, я теперь никогда не забуду эту маленькую деталь. Каждый раз мы будем собирать воедино такие нюансы друг о друге, которые составят одно большое "мы", а вот эта заставляет мое горло сжаться от подавленных слез.
Он назвал меня малышкой.
У него разноцветные глаза.
И он хочет, чтобы я поехала с ним в Беркли.
- Я поеду.
Люк таращится на меня.
- Что?
- Я поеду с тобой в Беркли, - говорю я. - Хочу, чтобы ты не отменял свое первое решение. И разлучаться с тобой не хочу.
- И будешь жить со мной?
У меня внутри все подпрыгивает от этой очередной и такой важной детали.
- Ага. Ну то есть в зависимости от того, что ты имеешь в виду. Мы можем жить раздельно.
- Нет, - выпаливает он, быстро мотая головой. - Я именно про это. Про жить вместе, - он подается назад и неожиданно скептически оглядывает меня. - Погоди. Кроме шуток? Ты сейчас серьезно?
Я сдерживаю хихиканье.
- Да. Я серьезно.
- Ты любишь меня и переедешь со мной?
Я едва могу спокойно реагировать на его такое милое помешательство. Наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам.
- Я люблю тебя и перееду с тобой.
Не отрываясь от моего рта, он бормочет:
- Охуеть. А сейчас мы еще впервые займемся сексом на этой кровати. И как мне продержаться, чтобы ты кончила первая?
Когда я смеюсь громче, он, покачав головой, опрокидывает меня на спину и устраивается у меня между ног.
- Я не шучу. Никогда еще так не был возбужден, - под нос бормочет он. Его член прижат к клитору, и я с трудом могу сфокусироваться на его словах; он такой горячий и такой твердый. - Мое сердце сейчас взорвется. И я несу тут какой-то невнятный бред. А мой пенис сейчас слишком счастлив, чтобы как следует тебя удовлетворить. Собравшаяся уехать со мной Лондон… Собравшаяся спать со мной в одной кровати Лондон… Собравшаяся…
Я подаюсь вперед, накрываю его рот своим и, приподняв бедра, чувствую его член - да, прямо там - и от еще одного движения погружается внутрь его головка. С удивленным резким вдохом он входит в меня и, отставив в сторону все разговоры, начинает двигаться, подкручивая бедрами, требовательно и жадно. От того, что ощущаю его - ощущаю его всем телом, - от нашего важного принятого решения, от самой мысли делить теперь с ним кровать и быт и от нашей любви я чувствую, что мое тело стало гиперчувствительным, а кожа слишком разгоряченной. Я подаюсь всем телом навстречу ему. Хочу его глубже и быстрее. И сильнее. Прошлой ночью все было медленно: он целовал меня повсюду и любил меня во всех мыслимых и немыслимых позах. Но сегодня нам обоим нужно как можно скорее поставить точку в только что принятом решении.
Люк приподнимается и, схватив меня под согнутыми коленями, широко разводит ноги в стороны. На свете не существует ничего более интимного, чем его взгляд туда, где он входит и выходит - снова и снова. Я протягиваю руку прикоснуться к нему и к себе, чтобы все прочувствовать: эту влагу и этот жар, эту твердость, с силой врывающуюся в податливую мягкость.
Подняв взгляд, я замечаю, как он смотрит на мое лицо, ловя каждую мою реакцию, и теперь я знаю, что может быть еще интимнее его взгляда на наши соединяющиеся тела, - это Люк, всматривающийся в мое лицо, в то время как занимается со мной любовью. Он не спускает с меня глаз, а мое удовольствие начинает разрастаться - все больше и больше, - пока наконец не захватывает меня и не притягивает к точке невозврата. Я не в состоянии отвернуться, и нет ничего - просто ничего - более уязвимого, чем смотреть ему в глаза и распадаться на части. Люк в восхищении приоткрывает рот и подбадривающе кивает, когда удовольствие начинает управлять моими чувствами, и я тихо и умоляюще бормочу –
Я
Люк, это
Это так
Близко
О, черт, так близко
- а он щурится почти от боли, когда сосредоточенно направляет меня прямо туда. Мой оргазм подхватывает меня, и от моих прерывистых вскриков он улыбается, так широко, почти смеется, чувствуя, как сильно и дико я сжимаю его изнутри. Между ног пульсируют миллион крохотных взрывов, и, выгнув спину, я кричу что-то неразборчивое.