- То, что я еще ничего не успела сделать Пирсону. Он просто хочет затащить меня в постель. А я сопротивляюсь.
- Уже, конечно, из последних сил? - с усмешкой поинтересовался Стэнли.
- Прекрати, мне совсем не смешно. Лучше скажи, что же теперь делать?!
- Я тебе уже преложил один выход.
- Я не могу кланяться ему, - упрямо сказала Беатрис.
- Тогда прости, я ничего больше предложить тебе не могу. Или ты спрячешь в сейф свою гордость, или потеряешь "Счастливый день".
- Извини, Стэнли, что накричала на тебя, - с трудом удерживая слезы бессилия и злости, сказала Беатрис.
- Ничего страшного. Тебе, Бетти, сейчас очень нелегко. И я тебя понимаю.
- Да, ты единственный мужчина, который способен понять женщину.
Беатрис грустно улыбнулась. Несколько лет назад она положила глаз на высокого симпатичного брюнета с мягкими чертами лица и нежной, как у девушки, кожей. Чего она только не делала, чтобы завоевать его внимание! Наконец Стэнли стало стыдно водить ее за нос и он честно признался, что в одном их вкусы совпадают: он, как и Беатрис, любит мужчин. Сначала она была шокирована, а потом рассмеялась. Стэнли оказался отличным собеседником и другом (или подругой?). И вот теперь он честно во всем ей признался и даже посоветовал, что делать. А ведь ему так же нелегко отказывать ей в помощи, как ей - просить. Беатрис уже раскаялась, что не сдержалась и накричала на него.
- Ну прощай, подружка! - ободряюще сказал Стэнли. - Ты сильная девушка и отлично знаешь, чего хочешь.
- Это не так уж и много, - печально сказала Беатрис.
- Но не так уж и мало.
Беатрис положила трубку на рычаг и уставилась невидящим взглядом в окно. Шум в офисе понемногу затихал, сотрудники расходились по домам. Беатрис и не заметила, как прошел день. Как замечательно он начинался! Сколько надежд дарил ей. И вот…
Она глубоко вздохнула. Кажется, ей придется пойти на сделку с собой. Если она хочет сохранить "Счастливый день", ей ничего не остается, как согласиться на условия Шейна Пирсона.
- Мисс Керуин! У вас очаровательный офис!
.
Беатрис так задумалась, что даже не заметила, как в кабинет вошел виновник всех ее бед.
.
- Знаете, есть примета: только подумаешь о черте и он тут как тут! - слегка успокоившись, сказала Беатрис.
- Мой юрист чуть ли не в слезах. Еще ни один человек не отправлял его по этому адресу. У вас очаровательная привычка наводить ужас на моих сотрудников.
- А у вас очаровательная привычка создавать мне проблемы. Зачем я вам понадобилась, мистер Пирсон?
- Мне казалось, что это я вам понадобился, - с наигранным удивлением сказал Шейн.
- Вы плохой актер, мистер Пирсон!
- Хорошо, но ведь вы нашли меня, когда решили, что я нужен вам. Теперь вы нужны мне.
- Зачем?!
- А вот это мое дело, мисс Керуин.
Он произнес это таким тоном, что у Беатрис пропало всякое желание прояснять этот вопрос. Но все же упрямство победило.
- Это ваше дело касается меня напрямую. Я хочу знать!
- Я решил на вас жениться. Не делайте такое лицо, мисс Керуин! Если бы вы знали, что меня подвигло на такой шаг, вы бы выглядели не такой ошеломленной.
- Да вы просто с ума сошли, мистер Пирсон! - Беатрис расхохоталась. - Вы что, серьезно думаете, что я могу выйти замуж за кого бы то ни было? Тем более за вас! Ха-ха-ха!!!
- Прекратите истерику, мисс Керуин! - прикрикнул на нее Шейн. - Я считал вас здравомыслящей женщиной, но, видно, от счастья у вас случилось легкое помешательство.
- Вы не мой герой, мистер Пирсон! И помешательство у вас. Замуж! Не думала, что первое предложение руки и сердца получу таким образом!
- Я так понимаю, вы слегка шокированы?
Беатрис ничего не ответила. Она просто вытащила платочек из сумочки и принялась утирать слезы, выступившие на глазах от смеха.
- Вы, оказывается, можете быть очень забавным, мистер Пирсон! - весело воскликнула она. - Это замечательная шутка! Обязательно расскажу о ней Питеру!
- Это не шутка.
- И Элен. Думаю, она тоже… - Внезапно Беатрис запнулась. - Может быть, хватит меня разыгрывать?
- Мисс Керуин, это не шутка. Я вам делаю предложение. В некотором смысле деловое. Вы выходите за меня замуж, я становлюсь постоянным поставщиком "Счастливого дня", могу даже дать вам кредит на развитие, беспроцентный. Все же мы будем супругами. Вы становитесь мне настоящей женой. Не делайте такие испуганные глаза. Можете не стирать и не готовить, с этим отлично справляется прислуга и рестораны. Хотя я не отказался бы от домашней пищи. Ваша роль состоит в том, что вы сопровождаете меня на всех мероприятиях… А еще вы храните мне верность.
- Даже если я хоть на минутку позволю себе предположить, что это правда и вы не сошли с ума… Не могу представить себя в роли заботливой супруги!
- А придется, - жестко, как удар молота по наковальне, прозвучал голос Шейна. - Если вы не согласитесь на мои условия, можете уже сейчас распускать сотрудников.
- Да я же повешусь через два года такой жизни! Вы этого добиваетесь?!
- Нет. Не бойтесь, я не хочу вашего самоубийства. Я не настолько жесток. Да и продлится это всего год. Год вы будете моей женой перед людьми. Я даже не прошу вас венчаться со мной. Это было бы противно всему, что старательно прививали мне протестантская церковь и матушка. Через год мы с вами разведемся. Даю слово, что буду продолжать с вами деловые отношения. Так что вы ничего не теряете.
- Кроме своей свободы, - прошелестела Беатрис.
- Подумайте, что для вас сейчас важнее, свобода или "Счастливый день".
Он развернулся, чтобы уйти, но у самого порога наклонился и поднял с пола скомканный листок. Беатрис сразу же поняла, что это за бумага.
- Отдайте! - воскликнула она, метнувшись к Шейну.
Она почти сумела схватить листок, но Шейн в последний момент проворно вскинул руку.
Беатрис была совсем не маленького роста, но дотянуться до злополучного листка не смогла.
- Очень интересно… - протянул Шейн. Что же тут такое, за что вы готовы ринуться в бой? Как ваш жених я имею полное моральное право прочитать это.
- Вы мне еще не жених, слава богу! И даже если вдруг из-за солнечной активности или других совершенно бредовых условий вы станете моим мужем, право читать мои бумаги у вас не появится!
Бровь Шейна взлетела вверх.
- Да что вы говорите!
Беатрис чувствовала, что он откровенно издевается над ней. Она даже догадывалась, что Шейну не слишком интересно, что написано на этой бумаге. И, если бы она не бросилась как последняя дурочка на защиту своего незаконченного рисунка, все обошлось бы. А теперь она его просто раздразнила своим поведением.
- Беатрис, не казните себя! Вы действительно повели себя глупо. Я бы передал вам .эту бумагу, вы правильно подумали. Но теперь поздно.
Он развернул листок, и Беатрис почувствовала, как ее щеки заливает красный сок смущения.
- Очень мило, - прокомментировал Шейн. - У вас действительно талант, Беатрис. Жаль, что вы его губите в этом кабинете.
- Не ваше дело! - грубо ответила Беатрис, пытаясь выхватить листок.
- Я оставлю это себе как знак вашей глубочайшей привязанности. И подумайте над моим предложением всерьез, мисс Керуин. Это ваш единственный шанс.
- Мистер Пирсон, если вы хотите переспать со мной, можно сделать это и без регистрации отношений.
- Мне не нужно ваше тело, мисс Керуин, хотя ни один мужчина в здравом уме от него не откажется. Мне нужны вы. Целиком и полностью. Всего год, мисс Керуин. А потом вы вольны делать все, что вам заблагорассудится.
Он ушел, оставив Беатрис один на один с давними страхами, которые мешали ей думать и дышать. Она чувствовала, как темный водоворот затягивает ее. Еще минута, и она больше никогда не сможет выбраться из этой бездонной воронки.
Глава 6
Этой ночью Беатрис спала просто ужасно.
Ей снился сон, который преследовал ее с самого детства. С того дня, когда отец ушел, а мать так и не смогла понять, что освободилась.
Тогда Беатрис забрала бабушка.
В следующий раз она увидела мать, когда та лежала среди цветов, а вокруг стояли люди в черном. И Бетти, которая так любила яркие платья и веселые заколки, должна была надеть некрасивые черную юбку и блузку и завязать волосы черной ленточкой.
Все вокруг плакали, а Бетти не могла понять, что же происходит. Ей казалось, что мама просто спит, а эти люди ей мешают отдыхать.
А потом, когда маму опустили в яму и начали забрасывать землей…
Бабушке пришлось увести захлебывающуюся рыданиями и вырывающуюся из ее рук девочку до того, как печальная церемония закончилась. Она никак не могла объяснить ребенку, что ее мама не спит и что эти люди не убивают ее, а хоронят.
С тех пор Беатрис иногда ночью кричала, требовала, чтобы вытащили ее маму, ведь она просто спит, а потом просыпалась в слезах. И каждый раз она слышала, как кто-то говорит:
"Она променяла свою свободу. И вот что получилось".
Уже позже, много позже, Беатрис узнала, что мама приняла смертельную дозу снотворного. В посмертной записке она ни слова не сказала о дочери, всю свою любовь она отдала бывшему мужу, который даже не пришел на похороны.
Беатрис больше никогда не видела своего отца. Она почти не помнила, как он выглядит.
И когда бабушка сказала, что Бетти, если хочет, может встретиться с ним, шестнадцатилетняя Беатрис отказалась. Она навсегда вычеркнула отца из своей жизни, как когда-то это сделала бабушка, его мать. Больше в их доме ни разу не вспоминали о том, кто дал Беатрис жизнь. Тогда же она решила, что ни один мужчина не сможет сделать с ней такое.
Беатрис сказала бабушке, что никогда не выйдет замуж, и бабушка сразу же поняла, что спорить с внучкой не стоит. Она смирилась и разрешила своей Бетти жить так, как ей хочется.
И вот теперь появился человек, который хочет отнять у Беатрис свободу. Отнять просто потому, что ему так хочется. Разве может она согласиться? А разве может не согласиться?..
У нее нет выбора. За нее уже все решил цветочный король. Нет выбора, нет свободы, нет ее, Бетти. Как не стало ее матери.
Она прекрасно понимала, что не каждый брак заканчивается так трагично, что есть люди, которые живут вместе счастливо и умирают, как в сказках, через много-много лет, обязательно в один день. Но она боялась, панически боялась, что не сможет жить, привязанная к одному мужчине. И чем больше их было в жизни Беатрис, тем сильнее возрастал ее страх. Она не была готова к серьезным отношениям. И с каждым днем все меньше могла представить себя в платье перед алтарем, дающей клятву, которую может разорвать только смерть.
Как сомнамбула Беатрис вернулась домой.
Ей казалось, что вот она стоит перед выходом из офиса, раз, сменился кадр - и она перед своей дверью, пытается попасть ключом в замок.
Беатрис не помнила, закрыла ли она дверь за собой. Она просто села на диван, поджав ноги, и превратилась в дрожащий комок страха.
Она не могла думать, даже бояться толком не могла. Ей казалось, что жизнь внутри нее уже медленно угасает. Беатрис пыталась найти выход, но ее измученный мозг возвращался к одной и той же картине: ее мама лежит среди белых цветов, ее лицо такое же белое, как и лилии. И чей-то голос говорит: "Она променяла свою свободу…"
- Я не хочу так, - непослушными, посиневшими губами прошептала Беатрис. Слова как раскаленные булыжники перекатывались в горле, обжигая его. Она с силой выталкивала их, одно за другим, а они только больнее жгли ее гортань. - Я не хочу потерять свою свободу…
Но ей никто не ответил. Да и к кому бы она могла обратиться? Бабушка ушла следом за невесткой, едва Беатрис исполнилось восемнадцать. Кто еще мог понять ее? А мертвые не разговаривают с теми, кто остался. Беатрис знала это: если уж четырехлетней девочке мама не сказала ни слова… чего Беатрис может ждать сейчас?
Я должна сказать ему "нет", вот и все! Но тогда пропадет все, чего я добивалась долгие годы. А мои сотрудники? Я ведь обещала им… Я не могу предать их сейчас. И они никогда не смогут понять меня. Им покажется смешным то, что я боюсь, до смерти боюсь выходить замуж. Может быть, бабушка была права, когда хотела показать меня психотерапевту? Но я должна дать ответ - сейчас, немедленно! У меня только одна ночь. И никакой врач мне не поможет. По сути у меня просто нет выбора!
Беатрис чувствовала, как у нее в груди сворачивается в тугой ком все, что ей пришлось выстрадать. Ей казалось, что все ее слезы и сны сейчас обретут материальную оболочку, и это чудовище вырвется из ее груди, вырвется, чтобы убить ее, чтобы терзать ее плоть и душу.
Она прижала руку к груди и почувствовала, как бьется, словно рыба в сетях, ее сердце. Тело покрылось липким холодным потом. Боль в груди все усиливалась. Беатрис казалось, что больнее быть уже не может, но каждая секунда доказывала обратное.
Ее панический Ужас обретал плоть. Он рвался на свободу. Он хотел расквитаться с ней раз и навсегда.
- Что же я тебе сделала? - спросила у него Беатрис.
Ей хотелось плакать, но слезы предали ее.
Они не желали принести ей облегчение. Ей казалось, что сейчас, вот сейчас, когда Ужас уже подобрался к горлу и мешает дышать, когда перед глазами поплыли разноцветные круги, а во рту липкая слюна приклеила язык к небу и не дает крикнуть или просто прошептать… вот сейчас…
Неожиданно все закончилось.
Беатрис без сил упала на пол и осталась там лежать, каждой клеточкой ощущая его холод, пробирающий до костей измученное тело.
Да, пол был холодным, но он был, а значит, была и она. Сегодня Ужас ушел. Но Беатрис знала, что он вернется. Не завтра, так послезавтра. Не через месяц, так через год. Одного она не знала: сможет ли выдержать такое во второй раз.
С трудом, опираясь на дрожащие руки, ставшие неожиданно тонкими, Беатрис поднялась на колени и попыталась встать, опираясь на диван. Но у нее не хватило сил, и она бесчувственным кулем вновь свалилась на пол.
Когда Беатрис открыла глаза, за окном уже вовсю светило солнце и пели птицы. Она почувствовала, как все ее тело занемело и затекло. Ей было очень холодно. Все еще не понимая, что происходит, Беатрис попробовала найти подушку и завернуться в одеяло. Но ни того, ни другого не обнаружилось.
Беатрис огляделась, и воспоминания о прошедшем вечере нахлынули на нее. Скользкие ледяные пальцы, державшие ее горло, вновь впились в нежную кожу. Беатрис резко села и только усилием воли сумела подавить новый приступ страха.
Она прогнала отголосок Ужаса. Но вот сможет ли она прогнать следующей ночью сам Ужас, если он вдруг снова явится к ней?
Хватаясь за диван, Беатрис поднялась и, держась за стены, побрела в ванную комнату.
Там она ухватилась за край раковины и посмотрела на себя в зеркало.
И отшатнулась как от удара. На нее смотрела женщина из ее сна. Та, что лежала в цветах.
Только сейчас Беатрис вспомнила, как часто бабушка говорила о том, что она похожа на мать почти так же, как на отца. Но память старательно вытесняла все детские воспоминания о матери.
- Кажется, это моя судьба.
Беатрис прислонилась воспаленным лбом к холодному стеклу.
Пусть я погибла, кажется, все уже решено без меня там, куда меня никогда не пустят. Но я смогу помочь многим людям. По крайней мере, они не окажутся на улице. Ради тех, кто верит в меня, я должна сделать это. Да и сколько можно отодвигать неизбежное? Не зря бабушка часто повторяла, что я похожа на мать.
И не зря при этом на ее глазах были слезы. Она чувствовала. И поэтому она не перечила мне, когда я сказала, что не выйду замуж. Бедная моя бабушка! Если это судьба, пусть будет так.
Даже ты не смогла бы отвести от меня это.
Беатрис плеснула в лицо пригоршню ледяной воды. Ей жутко хотелось пить, но склизкий ком в горле мешал даже дышать.
Сейчас я соберусь с силами, оденусь, приведу себя в порядок и поеду к Пирсону. А потом к своим, в офис. Они удивятся, а потом обрадуются, поздравят меня. Будут, конечно, перешептываться, но это нормально. Мой рок - вот что ненормально. Почему судьба решила отнять единственное, ради чего я жила? Мою свободу. Если бы ты только знал, Шейн Пирсон, что ты делаешь в своем ослеплении и упоении собой! Если бы ты только знал!
Но он не знает, а даже если бы и знал, ему все равно. Ему нужна моя душа и мое тело. Он купил их за горы цветов. Кому-то это могло бы показаться романтичным… Но не мне. Как ты ошибаешься, Шейн! Как же ты ошибаешься!
Разве ты будешь счастлив рядом со мной? Или тебе не нужно быть счастливым, а нужно просто обладать?
Беатрис долго стояла под горячим душем, пытаясь согреться. Но холод и ужас, казалось, навсегда поселились в ней, и Беатрис поняла, что теперь больше никогда не согреется.
Она растерлась махровым полотенцем и посмотрела на себя в зеркало, но красота ее грациозного, изящного тела не доставила ей радости, как раньше. Теперь собственное тело казалось Беатрис чужим. Оно ведь больше не принадлежит ей. И даже Пирсону оно не будет принадлежать.
А было ли у меня хоть что-то свое? Страх всю жизнь жил в моей душе. Мне просто удавалось не замечать его. И вот теперь он заполонил мое тело. Что тут удивительного? Кажется, Пирсон получит чуть больше, чем хотел.
Беатрис невесело усмехнулась, и от этой усмешки ее лицо исказилось до неузнаваемости.
Оно показалось Беатрис маской, какую надевают на Хеллоуин, чтобы попугать соседей, а потом посмеяться вместе с ними. Вот только с кем будет смеяться она?
- Здравствуй, Шейн. Я пришла сказать тебе, что я согласна.
- Я знал, что ты придешь. Почему твоя кожа такая холодная? Может быть, я сумею согреть тебя?
- Может быть.
- Что с тобой, Беатрис? Неужели ты не рада?
- Рада?
- Не становись моим эхом.
- Эхом? Да, я теперь только эхо…
- Черт! Да что с тобой творится?!
- Знаешь, Шейн, ты ведь получишь не одну меня…
- Что это значит, Беатрис?
- Не одну…
- Беатрис! Приди в себя! Что ты хочешь мне сказать? Что я получу с тобой?
- Ты получишь мой Ужас… Он сейчас придет, он уже пытается вырваться… Я чувствую его!
- Беатрис! Кто-нибудь! Вызовите "скорую"!
- Здравствуй, Беатрис. Теперь все будет в порядке. Я говорил с врачом. У тебя был обморок, ты переволновалась. И потом, у тебя, кажется, что-то с сердцем. И началось это еще вчера. Почему ты не обратилась за врачебной помощью?
Беатрис отвернулась от окна и посмотрела на Шейна, который стоял с огромным букетом белоснежных лилий. Он виновато улыбался, совсем как мальчишка. И невольно Беатрис улыбнулась ему в ответ.
- Ну вот, так-то лучше! - обрадованно сказал он. - Если тебе интересно, твоя фирма процветает. Я думал, что они без тебя не справятся. А они отлично работают. Просто удивительно!
Я-то думал, без тебя там ничего не вертится. А все отлично. Клиенты довольны, обороты растут.
Просили передать тебе привет. Они ждут тебя, Беатрис. И очень любят. Я даже позавидовал тебе.