– Ладно. – Клер пошла к выходу, но Бретт остановил ее. Он заботливо ощупал ее лицо, заглянул в глаза.
– Ты в порядке?
– Я скоро буду писать инструкции о том, как надо себя вести, когда на тебя нападают в темноте, – со слабой улыбкой сказала Клер.
Бретт покачал головой, улыбнулся одними губами.
– Ты настоящий боец, ты знаешь об этом? Похвала согрела ей сердце. Только сейчас она почувствовала, что ее всю колотит. Клер вышла следом за Бреттом в коридор. Через пятнадцать минут она поняла, почему никто не отозвался на ее крик. Здание оказалось почти пустым, и ее профессор был единственным, кто работал в этот день, да и тот с головой погрузился б свои дела.
На территории университета тоже почти никого не было, хотя и располагался он в центре города. Те несколько человек, которых Бретт остановил, сказали, что не видели никого подозрительного, никого, отвечающего тому описанию, что дал Бретт.
Уже в машине Бретт с недовольным видом спросил Клер:
– Почему тебя не было в аудитории?
– Я дописала тест и вышла в туалет. Я и понятия не имела, что в здании так пусто, – запальчиво добавила она. – Кроме того, откуда я могла догадаться, что преступники знают, что я сегодня сдаю экзамен?
– Это ведь не государственная тайна. Мы с тобой оба должны были предвидеть, что подобное возможно.
– Я думала, ты уже предусмотрел такую возможность и поэтому возил меня на экзамены на машине и приезжал забирать.
– Это просто обычные меры предосторожности. Клер прикусила губу, чтобы не улыбнуться. Бретт все равно не увидел бы в своем ответе ничего смешного. Просто у нее было довольно своеобразное чувство юмора. Но ей показалось довольно забавным, причем приятно забавным, то, что он не ожидал беды и в то же время вел себя так, словно ожидал, и был зол на себя за то, что упустил преследователя Клер.
Это к вопросу о комплексе отличника. О да, Бретт вполне вписывался в свой семейный круг.
Бретт завел машину и выехал на дорогу.
Он то и дело поглядывал в зеркало заднего вида.
– За нами погоня?
– Нет, насколько я могу судить, но, просто на всякий случай, я не поеду прямо в отель.
– Ладно. Почему бы нам не заехать куда-нибудь и не отметить сдачу моего последнего экзамена?
– А ты уверена, что сдала его? – поддразнил Бретт.
– Благодаря твоей помощи я не сомневаюсь, что сдала его на высший балл. – Клер повернулась так, чтобы видеть его лицо. У него был такой умопомрачительный профиль! – Я на самом деле хочу тебя поблагодарить за понимание.
– Брось, зачем нужны друзья, если не для этого?
– Если следовать твоей логике, друзья нужны, чтобы обеспечивать успех друзьям.
Бретт усмехнулся и посмотрел на Клер долгим взглядом.
– Куда поедем?
– В восточной части города есть вьетнамский ресторан. Если кто-то за нами следит, мы его точно запутаем, потому что наш отель как раз на западе Портленда.
– У меня есть предложение еще лучше. До пляжа всего полтора часа езды. Если ты ничего не имеешь против китайской кухни, то в Линкольн-Сити есть отличный китайский ресторан.
– Превосходная мысль. – И правда, превосходная. Они наконец смогут отвлечься от событий, связанных со смертью Лестера. – После еды отправимся гулять по пляжу?
– Конечно. Я даже тебе воздушного змея куплю.
– А ты когда-нибудь запускал змея?
– Нет, но не думаю, что это так уж трудно. Клер улыбнулась.
– Для этого тоже нужно кое-какое умение. Во всем своя техника. Тебе повезло, я ее усвоила.
– Ты можешь меня научить.
– С удовольствием.
– Именно удовольствие я и хочу тебе доставить, – сказал он с сексуальной хрипотцой в голосе, и от этого голоса бедра Клер сжались и она стала таять изнутри. И вдруг сексуальное напряжение стало стремительно нарастать, достигая еще большей силы. Казалось, что во всем, о чем бы они ни говорили, в каждом взгляде, в каждом жесте был второй, сакральный смысл, хотя говорили они о вещах вполне невинных – об экзаменах и о том, каких оценок она ждет.
Настоящая китайская кухня, такая как в Линкольн-Сити, стоила того, чтобы провести полтора часа в машине, не говоря уже об ожидавшей их прогулке по пляжу. Они оба ели палочками, и Бретт все время смеялся, глядя, как кусочки овощей то и дело соскальзывают с палочек Клер. Только с пятой попытки ей удалось донести их до рта.
Наконец, Бретт перегнулся через стол и принялся кормить Клер со своих палочек. Неудивительно, что в процессе кормления сексуальное напряжение стало сгущаться до почти осязаемой густоты.
– Ты здорово с ними управляешься, – тихо сказала Клер после того, как Бретт скормил ей очередной кусочек.
– Я много времени провел на Востоке.
– В качестве рейнджера или контрактника?
– И того и другого. – Взгляд Бретта ласкал не менее ощутимо, как если бы он ласкал ее руками.
Клер старалась подавить дрожь и наклонила голову, чтобы глотнуть чаю.
Бретт как-то незаметно для себя пришел к выводу, что секс между ними неизбежен – вопреки тому, что он сказал Клер на свадьбе Джози. И раньше ее система самозащиты против него плохо работала, а теперь он окончательно ее сломал.
– С занятиями теперь покончено, верно? – спросил он бархатным голосом, ласкающим ее изнутри.
– Да...
– Пора, Клер.
Так, словно она точно знала, чему настала пора. Когда Клер подняла глаза Бретта, он смотрел на нее словно азиатский тигр, схвативший свою добычу.
– Расскажи мне про расследование, – сказала Клер, внезапно придумав тему. – Ты обещал, что расскажешь, когда я сдам экзамены.
Не изменив выражения липа, Бретт откинулся на спинку стула.
– Ладно, но тебе не удастся надолго увести меня с курса. Этан выяснил, на какое агентство работал Торп. Однако эта служба была упразднена двадцать лет назад.
– Тогда что делали на кремации люди в черном?
– Кто-то, кто знал о том агентстве и о работе на него Арвана, должно быть, слышал обвинения Куини.
– Ты думаешь, они знали, что Лестер и Арван – один и тот же человек?
– Возможно. У него была длинная карьера, и кто-то из работавших в том агентстве, когда его расформировали, мог быть намного моложе Лестера. Вполне вероятно, что кто-то из бывших служащих того агентства сейчас работает на другое агентство и занимает там достаточно высокий пост. И он не хочет, чтобы достоянием гласности стали некоторые факты из прошлого, которые могли бы его скомпрометировать.
– Но кто он такой? Или он не один, их много?
– Мы еще не знаем.
– Ты думаешь, что среди них мог быть тот, кто напал на меня в туалете?
– Я и этого точно не знаю. Этот поступок был либо поступком настоящего профессионала, либо... совершенно идиотский шаг. Как ты думаешь, это был тот же человек, что пытался тебя задушить?
– Судя по его сложению, возможно. Но то же можно сказать о большей части мужского населения, за исключением тебя, разумеется.
– Я – исключение?
– У тебя тело греческого бога, и не пытайся сделать вид, что ты этого не знаешь.
Он засмеялся, и Клер улыбнулась в ответ.
– Он снова был в лыжной маске, и я не видела его лица. Я не могу сказать, были ли его глаза того же цвета, как у того, что меня душил. От этого парня несло потом, и, знаешь, что я припоминаю... Тот, кто душил меня, пользовался дорогим одеколоном. Таким же, как у моего профессора. Может, и тот, в туалете, тоже им пользовался, но запах пота все перебивал.
– Ты можешь назвать марку одеколона?
– Не знаю. Но я могу спросить у профессора.
– Это будет, что называется, выстрел наугад, и мы не знаем, приведет ли нас это к чему-то, но попробовать стоит.
– Почему тот, в уборной, решил, что дневник у меня? Он уже перерыл мой дом.
Бретт пожал плечами.
– Наверное, он просто отчаялся и пытается ухватиться за последнюю соломинку.
– Он сказал, что знает, что дневник у меня. Знает буквально.
– А ты уверена, что у тебя его нет? Клер закатила глаза.
– Ладно. Ты думаешь, я могла бы забыть о том, что Лестер дал мне что-то столь значительное? Я никогда не видела этого дневника. – И тут вдруг ее озарило. Она вспомнила, что видела на коленях у Лестера общую тетрадь. – Он мог бы делать свои записи в простой общей тетради?
В глазах Бретта вспыхнул интерес.
– Почему нет? Такую тетрадь было бы куда проще прятать, чем переплетенный в кожу фолиант. А почему ты спрашиваешь? Ты ее видела?
– Возможно. Однажды я заметила у него на коленях раскрытую и перевернутую обложкой вверх тетрадь. Это было как-то ночью, когда он вызвал меня поговорить. Только сейчас я это вспомнила. А тогда еще подумала: толстая школьная тетрадь на коленях у старика. Но он мне ее не давал.
– Ты права. Этого бы ты не забыла.
Они закончили есть, и Бретт повел ее в лавку, где продавали воздушных змеев.
Клер пару раз бывала в таких лавках, но Фанни, ее бабушка, всегда покупала воздушных змеев для внучки в магазинах уцененных товаров. А здесь был такой красочный, такой богатый выбор! Клер смотрела на все это великолепие как завороженная. Змеи свисали с потолка и облепляли стены, словно нейлоновые обои. Устрашающий скелет висел рядом со змеем с головой в виде многогранника, на каждой грани которого было изображено по популярному герою мультфильмов.
Как в жизни. Радость соседствует с печалью, счастье с горем и болью.
– У тебя задумчивый вид, – сказал Бретт.
Клер пожала плечами.
– Не самое лучшее место для философских размышлений, верно?
– Не знаю. На меня нападали философские мысли и в более неподходящих местах.
Клер усмехнулась.
– Догадываюсь.
Хозяйка лавки, полная низенькая женщина с волнистыми седыми волосами, подошла к ним:
– Помочь вам выбрать?
Узнав, что Бретт никогда не запускал змея, она попыталась склонить их с Клер к покупке моделей для начинающих, но Бретта заворожили змеи с головой в форме бриллианта, в особенности тот, на котором был изображен дракон с ужасно длинным хвостом.
– Змеи в форме дельтапланов и коробчатые легче поднять в воздух новичку, – сказала продавщица.
– А как насчет этого? – спросил Бретт, указав на копию аэроплана братьев Райт.
Клер недовольно скривила губы.
– Тебе не нравится?
– Мы хотели расслабиться. Мы не собираемся устраивать битву змеев на пляже. Этого змея мы будем только собирать битых два часа, а когда возьмемся запускать, уже солнце сядет.
– Тогда, может, нам стоит провести ночь где-нибудь поблизости, а змеев начнем запускать с утра?
Клер покачала головой и выбрала змея в форме дельтаплана. Он был очень нарядный и напоминал бабочку с несколькими хвостами.
– Мне этот нравится.
– Этот чересчур девчачий, – сказал Бретт, поджав губы.
– Мы ведь празднуем сдачу моих экзаменов, ты помнишь?
– Да, – опасливо согласился он, понимая, куда она клонит.
– Мне нравится девчачий.
Бретт поворчал, но все же купил ей розово-лилового змея-бабочку, а себе все равно выбрал змея с эмблемой дракона.
Глава 12
Несмотря на прохладный ветер, солнце жгло изо всех сил. Бретту пришлось выехать за город, чтобы поставить машину, – парковка в черте города в районе пляжа была забита.
Тропинка между острыми скалами и дюнами была узкой, и Клер была рада тому, что не оставила туфли в машине, как хотела вначале, потому что острые стебли пробивались сквозь утоптанный грунт. Но, едва они добрались до пляжа, Клер скинула обувь и зарылась ногами в теплый песок.
Вдохнув полной грудью солоноватый морской воздух, она повернула лицо к солнцу и прислушалась. Над головой кричали чайки, и крик их мешался с рокотом океана. И в этот момент Клер готова была напрочь забыть все то уродство, что осталось там, в Портленде.
Здесь царил покой. Здесь царила красота. Здесь остановилось время, и здесь усталым душам даровалось успокоение, так было сейчас, и сотни лет до этого дня, и еще сотни лет – дольше, чем существует история.
– Нравится на пляже? – спросил Бретт с какой-то странной ноткой в голосе.
Клер открыла глаза и улыбнулась.
– Да. Мама брала меня сюда. До того, как лишилась водительских прав за вождение в нетрезвом виде. Здесь она очень любила бывать, особенно летом. Но и зимой тут потрясающе красиво. Меня всегда сюда тянет.
– Я никогда не бывал на пляже зимой.
– В Джорджии и зимы-то не бывает.
– Холодов – нет, не бывает, но вот бури... Мы не проводили много времени на пляже. Мои родители предпочитали горы.
– Ты имеешь в виду поездки в Аспен каждую зиму?
– Нуда. Мой отец купил маме загородный домик в Аспене за год до моего рождения.
У них были такие разные детство и юность. Клер только раз в жизни побывала на горнолыжном курорте, но и тогда не могла позволить себе купить билет на подъемник.
– Наверное, ты умеешь кататься на лыжах.
– Конечно. – Кажется, Бретт был уверен в том, что все вокруг умеют кататься на горных лыжах – это так естественно.
– Я не умею. Даже на водных. Но зато я умею запускать воздушного змея. Хочешь попробовать?
– Я не стану запускать бабочку.
– В чем дело? Боишься, что кто-то примет тебя за девчонку? – Клер едва сдержала улыбку.
Более мужественного мужчины она не встречала в жизни. Даже сквозь южную обходительность стойко пробивалась мужская грозная сила. Не почувствовать эту ауру было просто нельзя. Пусть стремление любую работу сделать на "отлично" и ставило Бретта в один ряд с членами его семьи, рафинированными интеллектуалами, но и любой солдат-контрактник безошибочно признал бы в нем своего брата – бесстрашного и сильного воина.
Бретт неспешно подошел к Клер поближе, и, несмотря на избыток кислорода в окружающей атмосфере, ей вдруг стало не хватать воздуха. Теплые ладони легли на ее щеки, и она почувствовала, как горячий ток пробил ее насквозь. Клер вздрогнула.
Бретт поднял брови, давая понять, что заметил и верно оценил ее реакцию.
– Моя принадлежность к сильному полу под вопрос не ставится, сахарок.
– Кто бы сомневался? В тебе больше тестостерона, чем в целой гвардии бодибилдеров.
– Ты так считаешь? – Его улыбка творила что хотела с ее чувствами.
– Я... – Клер пришлось прочистить горло, чтобы закончить предложение. – Я действительно так считаю.
Она больше ничего не смогла сказать, потому что он накрыл губами ее губы. Его твердые и гладкие губы сминали ее губы и требовали отклика, который она не в силах была не дать.
Тело ее по собственной воле качнулось ему навстречу, требуя контакта. Она осязала неопровержимое свидетельство его возбуждения, и в то время как женский инстинкт посылал мозгу сигналы радости, другая часть сознания, что все еще функционировала автономно, напомнила Клер, что они находятся на общественном пляже.
В тот момент, когда она попыталась совладать с телом и адекватно отреагировать на эту мысль, Бретт прервал поцелуй. Он отступил на шаг и прижался лбом к ее лбу.
– Мне сейчас меньше всего хочется запускать змея. Теперь, когда голова ее была опущена, Клер не могла не видеть того, как натянулись его брюки в известном месте. Бретт не лукавил. И ответный импульс в увлажненном, набухшем лоне лучше всяких слов говорил о том, что ее тело с ним абсолютно согласно. Однако теперь, когда губы Бретта уже не вносили такой сумятицы в ее сознание, здравый смысл возобладал.
– Пускать змея – это все, чем мы можем заняться на пляже, не рискуя быть арестованными за развратные действия в общественном месте, – сказала она тихим дразнящим голосом.
– Мы могли бы снять номер в отеле.
Клер заставила себя отступить на шаг, прервав телесный контакт. Но тогда встретились их глаза. Она готова была ему уступить.
– Ты уже второй раз это предлагаешь. Не знаю, чувствовать ли мне себя польщенной или обеспокоенной из-за того, что у тебя пунктик на отелях?
– Если у меня и есть на чем пунктик, так это на том, чтобы нам никто не мешал, когда я буду делать с тобой то, что хочу. И поскольку делать это я хочу только с тобой, то лучше заниматься этим за закрытой дверью. А теперь тебе решать, должна ли ты чувствовать себя польщенной или нет.
Простая логика подсказывала, что в этом признании ничего лестного для нее нет. Конечно, физическое желание не относится к разряду высоких чувств. Но Клер не могла не заметить, что желание, которое испытывал к ней Бретт, было исключительным и для него самого. Он не хотел просто женщину, он хотел именно ее, Клер. И это делало ее, Клер, особенной в его глазах. Особенной.
Клер не могла взять в толк, почему он так сильно хочет ее, когда вокруг столько красивых, умных, успешных женщин. Они куда лучше ее знают, как доставить удовольствие такому мужчине. Их бы такая перспектива весьма порадовала.
– О чем ты думаешь? – спросил Бретт, сканируя ее взглядом. – У тебя такое интересное выражение лица, но я не могу его понять.
– Я решила, что чувствую себя польщенной.
– Это хорошо. – Он шагнул к ней и сразу показался ей огромным, как башня. От него волнами исходил сексуальный посыл.
Клер отступила. На губах ее, вопреки трепещущему сердцу, играла дразнящая улыбка.
– И еще я решила, что научу тебя запускать змея.
– Клер! – застонал Бретт.
Она наклонилась и, подхватив змея-бабочку и сандалии, отпрыгнула в сторону.
– Давай же! Ветер в самый раз для полета!
– Я знаю иной способ сделать так, чтобы ты улетела, моя сладкая, и погода вполне подходит и для этого тоже.
Клер стремительно увернулась от его рук и легко побежала вдоль моря.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты зациклен на одной мысли?
– Говорили. Раз или два, – протянул Бретт.
– Итак, с тобой это всегда случается, когда ты хочешь секса? – Сейчас она проверит теорию о том, что он испытывает к ней особые чувства.
– Нет, – с напором в голосе сказал Бретт.
Клер остановилась и, обернувшись, посмотрела на него. Он перехватил ее взгляд.
– С тобой все по-другому, Клер.
– По-особому?
– Да.
– Голос у тебя такой, будто это тебе досаждает.
– И это так.
– Почему?
– Я могу дать тебе свое тело, но я не могу дать тебе будущего.
– Я знаю. – Его будущее уже принадлежало мертвой женщине, и уже одно это должно было укрепить ее защиту против его сексуальной харизмы.
К несчастью, то, что говорила ее голова и что чувствовало тело, нисколько не стыковалось друг с другом. Словно голова ее и тело принадлежали разным континентам и не общались на одном языке.
– Я не хочу внушать тебе ложные надежды, – сквозь зубы произнес Бретт.
– Надежды на что? На то, что тебе нужно от меня нечто большее, чем просто секс, только потому, что ты так сильно меня хочешь? Не переживай. – Клер повернулась к нему спиной и пошла вперед. Теперь, когда можно было не смотреть друг другу в глаза, говорить было легче. – Я знаю, что я не та женщина, с которой ты хотел бы прожить всю жизнь, даже если бы у тебя не было этого пунктика против брака.
– Это не так.