История Рима (с иллюстрациями) - Сергей Ковалев 11 стр.

Сходство этрусской культуры с культурой италиков

Необходимо отметить, что у этрусков и их соседей (латинов, сабинов и др.) было много общих элементов в политической жизни, в быту и рели­гии. Так, например, римский обычай окружать высших магистратов лик­торами с пучками розог и топорами (fasces), по-видимому, этрусского про­исхождения. Из Этрурии же были заимствованы кресло из слоновой кости римских высших магистратов (sella curulis), одежда, окаймленная пурпу­ровой полосой (toga praetexta), обычай триумфа. Многие имена этрусских божеств близко напоминают римские и греческие. Так, этрусская троица богов tinia, uni и menrva соответствует "капитолийской" троице: Юпитер, Юнона и Минерва. Этрусский maris очень напоминает римского бога вой­ны Марса, vesuna - богиню очага Весту, nethuns - бога морей Нептуна и т. д. Некоторые этрусские божества, вероятно, заимствованы у греков: charu (Харон), aita (Аид), hercle (Геракл) и др.

Много сходного было в религиозном ритуале этрусков и римлян: гада­ния по внутренностям жертвенных животных, по небесным знамениям (по молнии, полету птиц и проч.), обряды при основании городов и т. п. Воз­можно, что человеческие жертвоприношения у этрусков, не раз засвиде­тельствованные античными писателями и этрусским искусством, оказали влияние на римский обычай убивать пленных после триумфа.

Во всяком случае, как бы мы ни решили вопрос о происхождении эт­русков, несомненны теснейшие связи их культуры с италийской средой, в частности с римлянами.

Ликторы - должностные лица при важнейших магистратах и одно­временно исполнители судебных приговоров. Число ликторов опре­делялось рангом занимаемой магистратуры: диктатор имел 24 лик­тора, начальник конницы - 6, консул - 12, претор - 6; кроме того, по одному ликтору было у фламина Юпитера и весталок. В знак ка­рательной власти того лица, которого они сопровождали, ликторы имели фасции (fasces) - связки березовых или вязовых прутьев с воткнутым в них топором (securis) и розгой (virga).

Однако в Риме практически с первых лет Республики топоры были изъяты из ликторских фасциев. Закон о запрещении носить в городе фасции с топорами традиция приписывает одному из первых консу­лов Публию Валерию Публиколе (Попликоле). Плутарх рассказы­вает об этом событии следующим образом: "Желая и самое власть сделать кроткой, менее грозной и даже любезной народу, Валерий приказал вынуть топоры из ликторских связок, а связки опускать и склонять перед народом, всякий раз как консул входит в собрание" (пер. С. П. Маркиша). Ф. Ф. Велишский подчеркивает: "В Риме лик­торы были скорее почетной свитой сановника, сопровождавшей его всюду и расчищавшей перед ним дорогу на улице. При встрече двух сановников ликторы менее важного опускали связки с левого плеча к земле и оставляли их в таком положении, пока тот проходил" (Велишский Ф. Ф. Быт греков и римлян. Прага, 1878. С. 601). Вместе с тем вне столицы и в провинциях, где магистраты имели власть над жизнью и смертью солдат и неграждан, ликторы носили фасции с топорами. Обыкновенной одеждой ликтора была тога; во время же триумфа они одевали пурпуровые туники и плащи. Курульное кресло (Sella curulis) - стул без спинки, с ножками, пе­реложенными наподобие раскрытых клещей и внизу загнутыми. В древние времена он делался из слоновой кости, позже из меди. На него имели право садиться (кроме царей до Республики и императо­ров после нее) только высшие сановники: консулы, преторы, куруль­ные эдилы, цензоры, префект города, а также экстраординарные ма­гистраты: диктатор, начальник конницы, децемвиры. Из жрецов - только великий понтифик и августалы (Велишский Ф. Ф. Быт греков и римлян. Прага, 1878. С. 169).

Триумф - высшая награда государства полководцу, торжество в честь полководца-победителя. Предоставлялся полководцу решени­ем сената и только в случае достойной победы, каковой признава­лась победа в сражении, в котором было уничтожено не менее 6 ты­сяч врагов.

Ф. Ф. Велишский по многочисленным сведениям о триумфе воссоз­дал красочную картину этого своеобразного военного парада в Риме: "Торжественное шествие устраивалось на Марсовом поле перед три­умфальными воротами, около Помпеева театра. Здесь полководца встречали высшие магистраты государства и весь сенат. Потом ше­ствие направлялось в город. Во главе находились магистраты (перед ними шли ликторы для наблюдения за порядком), сенаторы и важ­нейшие граждане с масличными венками на голове и в торжествен­ных одеждах; за ними шли трубачи, а там уж тянулся необозримый ряд повозок с военной добычей" (Велишский Ф. Ф. Ук. соч. С. 598). Тит Ливий (XXXIV, 52) так описывает триумф Тита Квинция Фламинина над Филиппом V Македонским в 194 г. до н. э.: "Триумф праздновался три дня. В первый день несли оружие, дроты, бронзо­вые и мраморные изваяния... ; во второй день несли золото и сереб­ро, обработанное, сырое и в монетах. Было там 43 тысячи фунтов серебра в слитках и 270 тысяч фунтов обработанного; множество сосудов всяких, больше всего чеканных, некоторые весьма тонкой работы, а также несчетно предметов из бронзы, с великим искусст­вом сделанных, и десять серебряных щитов. Серебряных монет было 84 тысячи аттических, что зовутся там тетрадрахмами, каждая ве­сом почти в три денария. Золота было весом до 3714 фунтов, я уж не говорю о щите целиком литого золота, да еще 4514 Филипповых зо­лотых монет; на третий день пронесли полученные в дар от грече­ских городов золотые венки числом 114" (пер. Г. С. Кнабе). Не менее торжественно выглядел триумф Эмилия Павла над сы­ном Филиппа Персеем в 167 г. до н. э.: "Шествие было разделено на три дня, и первый из них едва вместил назначенное зрелище: с утра до темна на 250 колесницах везли захваченные у врага статуи, картины и гигантские изваяния. На следующий день по городу про­ехало множество повозок с самыми красивыми и драгоценными об­разцами македонского вооружения... За повозками с оружием шли три тысячи человек и несли серебряную монету в 750 сосудах; каж­дый сосуд вмещал три таланта и требовал четырех носильщиков. За ними шли люди и искусно выставляли напоказ серебряные чаши, кубки, рога и ковши, отличавшиеся большим весом и массивнос­тью чеканки.

На третий день, едва рассвело, по улицам двинулись трубачи, играя не священный и не торжественный напев, но боевой, которым рим­ляне подбадривают себя на поле битвы... Вслед за ними несли золо­тую монету, рассыпанную, подобно серебряной, по сосудам вмести­мостью в три таланта каждый. Число их было 77. Далее шли люди, высоко над головою поднимавшие священный ковш, отлитый по при­казу Эмилия из чистого золота, весивший 10 талантов и украшен­ный драгоценными камнями, а также антигониды, селевкиды, чаши работы Терикла и золотую утварь со стола Персея. Далее следовала колесница Персея с его оружием, а поверх оружия лежала диадема" (Плутарх. Эмилий Павел. 32-33, пер. С. П. Маркиша). "Вместе с добычей, - продолжает описание Ф. Ф. Велишский, - на поднятых древках несли списки завоеванных городов, убитых не­приятелей и добычи; тут же были изображены на досках или выреза­ны на слоновой кости завоеванные страны, выигранные сражения, а также символические фигуры рек и гор завоеванных стран. Далее гнали, иногда в числе нескольких сотен, жертвенных белых быков; рога их были позолочены, на спине дорогие покровы, головы в вен­ках и лентах. При них шли жрец и резник со своими помощниками. За ними, а иногда и перед ними, тянулась мрачная вереница челове­ческих жертв. То были связанные пленники, во главе которых иног­да находились их цари и князья.

Затем открывалась самая торжественная часть процессии - двига­лась колесница самого триумфатора. Колесница была из слоновой кости с дорогой резьбой и позолотой; имела круглую форму и была вся закрыта, и никогда, как ристалищные колесницы, не была откры­та сзади. Внутри было место только для одного (но есть и исключе­ния - Тацит. Летопись. II, 41). Триумфатор стоял в ней, закрытый ею по грудь. Около нее шли толпы ликторов в пурпуровых туниках и плащах со связками прутьев в лаврах и пурпуровых лентах, труба­чи и музыканты, в особенности кифаристы, в старинных костюмах этрусского покроя, с золотыми лентами на головах, исполнявшие победные песни в честь победителя. За ними шли служители с ка­дильницами, распространявшими благоухание кругом триумфатора. Он стоял на колеснице, запряженной четырьмя белыми конями (а иногда и слонами), одетый в пальмовую тунику и вышитую золотом пурпуровую тогу; эта одежда перед тем снималась со статуи Юпите­ра Капитолийского, чтобы таким образом триумфатор делался по­добным великому божеству. В правой руке он держал жезл из сло­новой кости, украшенный сверху золотым орлом, в левой - паль­мовую ветвь; на голове был лавровый венок; кроме того, государ­ственный раб держал над ним другой большой и тяжелый золотой венок (corona triumphalis). На памятниках художники обыкновен­но изображали в этой роли окрыленную богиню победы, а богиню Рима - ведущей триумфальных коней.

По старому обычаю триумфатора сопровождали сыновья и родствен­ники-мужчины на конях, возле колесницы, а иногда верхом на ко­нях, везущих колесницу (Светоний. Тиберий. 6). Дети иногда ехали и на колеснице вместе с отцом (Тацит. Летопись. II, 41). Кроме того, при колеснице шли легаты, трибуны и вообще высшие офицеры по­бедоносного войска, а за ними рядами солдаты пешие и конные в парадных одеждах, в венках, со всеми военными украшениями и от­личиями. Народ, наполнявший украшенные хвойными ветвями и вен­ками улицы, портики и специально устроенные подмостки, встречал триумф рукоплесканиями и осыпал путь его дождем цветов, а вой­ско восторженно кричало "Io-io triumphe!" и пело военные песни, иногда не совсем лестные, в насмешку сложенные про кого-нибудь из высших офицеров и даже про самого императора. Процессия двигалась с Марсового поля около цирка Фламиния че­рез древние ворота Ромулова Рима (porta Carmentalis) к Большому цирку (Circus maximus); а отсюда, обойдя восточную сторону Палатина, - священной дорогой на Форум, откуда пленников отводили в темницу. Затем процессия поднималась на Капитолий. Здесь триум­фатор, войдя в храм, слагал венок перед статуей Юпитера и прино­сил верховному богу благодарственную гекатомбу. После того на Капитолийской площади устраивалось большое пиршество" (Велиш­ский Ф. Ф. Ук. соч. С. 599-603).

Празднование триумфа завершалось раздачей денежных наград сол­датам и офицерам. Вслед за этим устраивались так любимые наро­дом игры и зрелища.

Теории происхождения этрусков

Господствующие в современной науке теории о появлении этрусков в Италии в основном примыкают к Геродоту, т. е. выводят их из Малой Азии. Другие предположения, как, например, мнение Нибура об альпийском происхождении этрусков или теории об их появлении через Адриатиче­ское море, опирающиеся на Гелланика, теперь почти оставлены.

Геродотовская версия защищается, например, английским ученым Конвеем. Он полагает, что в конце II и начале I тысячелетия, в эпоху больших миграций в районе Эгейского моря, банды лидийских пиратов начали вы­саживаться на западном берегу Италии, к северу от Тибра. Здесь они за­стали народ, который назывался ombroi (умбры), покорили его и затем распространились к северу, северо-востоку и югу.

Близка к этому точка зрения итальянца Дукати. Он считает тирренцев обитателями малоазиатского побережья и некоторых островов Эгейского моря (Лемнос). В VIII в. они появляются на Западе. Но Адриатическое море негостеприимно, а Южная Италия и Сицилия были заняты греками и финикиянами. Оставалась Тоскана: плодородная, богатая металлами, гус­то населенная омбрами. В конце VIII в. приток этрусков усилился, а в на­чале VII в. появилась их италийская метрополия - г. Тарквиний. Тиррен­ские колонисты не составляли настоящего народа - это скорее воинствен­ные группы ("пираты" Конвея). Они постепенно слились с местным населением, хотя и принесли много своего: оружие, религию, греческий алфавит, язык. Последний был у них средиземноморский (эгейский), от­личный от индоевропейского. Эти протоэтруски переработали культуру Виллановы в восточном духе. К концу VII в. Этрурия между Арно, Тиб­ром и морем полностью сложилась.

В пользу господствующей теории можно привести ряд аргументов: сви­детельство античной традиции, лемносскую надпись, малоазиатские корни в этрусском языке, сходство этрусских гробниц с высеченными в скалах гроб­ницами Малой Азии, систему этрусских гаданий, очень напоминающих ва­вилонские (в частности, гадание по печени жертвенных животных), стиль изображений, сходных с крито-микенским и раннегреческим, упоминания египетских источников о племенах турша и шардена (этрусков и сардов) в числе "народов моря", напавших на Египет в XIV-XII вв., и т. п.

Однако наряду с аргументами "за" можно привести не меньше аргу­ментов "против". Если протоэтруски (тирренцы) были пиратами, то ка­ким образом они смогли завоевать чуть ли не всю Италию и создать высо­кую и своеобразную культуру? Если же это был целый народ, то сильные сомнения вызывает его массовое прибытие в Италию морским путем. И почему этруски высадились именно к северу от Тибра, миновав гораздо более удобные и плодородные области Сицилии и Кампании? Ссылка на то, что все удобные места были уже заняты греками и финикиянами, не­убедительна, так как все три колонизационных потока шли по меньшей мере одновременно. Восточные элементы этрусской культуры с таким же успехом можно объяснить заимствованием, как и восточным происхожде­нием этрусков. Народ купцов и пиратов, находившийся в разнообразных сношениях со всеми областями Средиземноморья, легко усваивал чужие обычаи, верования и проч.

Эти соображения вызвали появление теорий, примыкающих не к гос­подствовавшей античной традиции Геродота, а к версии Дионисия Галикарнасского об автохтонном происхождении этрусков (Тромбетти, Девото, Белох, Шухардт и др.). Наиболее законченную форму теория об авто­хтонном происхождении этрусков приняла в работах Н. Я. Марра. Согласно его взглядам, этруски и италики являются двумя последовательными эта­пами развития древнейшего населения Италии, в котором пришлые эле­менты играли второстепенную роль. Но и эти теории оставляют неясным целый ряд существенных моментов. Поэтому приходится признать, что на данном уровне науки этрусская проблема, равно как и более широкий вопрос о генезисе племен, населявших древнюю Италию, остаются нере­шенными.

ГЛАВА IV ВОЗНИКНОВЕНИЕ РИМА

Первые поселения в Лации относятся к "культуре Виллановы". Холмы, на ко­торых возникнет Рим, были очень удобны для освоения людьми. Первым из рим­ских холмов был заселен Палатин, вслед за ним - Эсквилин и Квиринал. Очевид­но, жители Палатина, с одной стороны, а жители Эсквилина и Квиринала - с дру­гой относились к разным этническим группам. Легендарными основателями Рима античная традиция называет братьев-близнецов Ромула и Рема. По-видимому, эта легенда греческого происхождения, в которой был только один герой-основатель.

Конец II тыс. - первые поселения в Лации.

X-IX вв. - заселение римских холмов - Палатина, Эсквилина и Квиринала.

754/753 г. - легендарная дата основания Рима ("эра Варрона").

Лаций

Маленькое племя латинов занимало северную часть Лация, так назы­ваемый Древний Лаций. Он лежал между двумя богатыми областями - Этрурией и Кампанией, населенными культурными и торговыми племена­ми. Судоходный Тибр связывал Лаций с внутренними частями страны, а Тирренское море было районом оживленной торговли между карфагеня­нами, греками и этрусками.

Лаций представлял собой холмистую равнину по нижнему течению Тибра площадью около 1,5 тыс. кв. км. Границей его служили море, Тибр, приток Тибра Анио (Аниен) и Сабинские горы, а далее - гористые райо­ны эквов, герников и вольсков. Центром Лация являются Альбанские хол­мы.

Всюду в Лации видны следы вулканической деятельности. Пепел слу­жил прекрасным удобрением и делал почву весьма плодородной. Земледе­лие и скотоводство издавна были основным занятием населения. Из куль­турных растений возделывали полбу, просо, ячмень, виноград, оливу, фигу. Домашними животными являлись бык, баран, свинья. Бык играл роль ос­новной тягловой силы. Лошадь применяли главным образом для военного дела. Население древнего Лация отличалось своей плотностью, о чем гово­рят многочисленные следы дренажных работ и маленькие земельные наде­лы (традиционные 2 югера, т. е. 0,5 га приусадебной земли). Климат был более влажным, чем теперь. В низинах лежали болота - очаг лихорадок.

Первые поселения в Лации

Постоянные поселения появляются в Лаций не раньше конца II тыся­челетия. Более раннему их возникновению, по-видимому, мешала вулка­ническая деятельность, позднее ослабевшая. Обитатели этих поселений были носителями "культуры Виллановы" и сжигали своих покойников. Это были предки латинов (протолатины). Они первоначально поселились на Альбанских холмах, где климат был суше и здоровее. Эти холмы стали центром их распространения, а позднее, в VII в., - центром объединения примитивных латинских полисов (Альбанская федерация).

Другая группа холмов, место будущего Рима, лежала на нижнем тече­нии Тибра. Они были заселены несколько позднее Альбанских. Положе­ние Римских холмов было чрезвычайно удобным. Они лежали в 20-25 км от моря на левом берегу реки среди болотистой местности. Некоторые из них обладали крутыми склонами и были удобны для защиты (Капитолий, Палатин). В устье Тибра издавна добывали соль из морской воды, и по левому берегу Тибра в глубь страны проходила так называемая Соляная дорога ("Via salaria").

Заселение Палатина

Первым из римских холмов был заселен Палатин. Об этом единоглас­но говорит античная традиция, это же подкрепляется топографическими соображениями. Склоны Палатина с трех сторон обрывисты, и только с северо-востока на холм открывается доступ, который, однако, легко было защищать. Вершина Палатина имела площадь 6-8 га, и, следовательно, там мог поместиться небольшой поселок. Холм в древнейшие времена был окружен болотами, впоследствии осушенными. Недалеко от него лежал брод через Тибр, а у подошвы проходила Соляная дорога. Таким образом, местоположение Палатина было очень удобным, и вполне понятно, поче­му его заселили раньше других холмов.