Очень скоро нарастание социальных противоречий привело к настоящему внутреннему кризису, к целой серии острых социально-политических конфликтов, составивших содержание периода Гражданских войн (136-30 гг. до н. э.). Поначалу кризис развивается по восходящей линии и исполнен принципиального содержания: восстают рабы (два восстания в Сицилии и грандиозное движение в Италии под руководством Спартака), волнение охватывает крестьян, которые находят защитников своего дела в лице замечательных реформаторов - братьев Гракхов, за оружие берутся италики, что приводит к так называемой Союзнической войне. Однако единого демократического фронта не сложилось, и это позволило правящей римской верхушке порознь подавить все названные движения. Но победа верхов не была безусловной во всех случаях: если восстания рабов были подавлены беспощадно, то римским крестьянам и италикам пошли навстречу. Крестьянам были оставлены наделы, данные им Гракхами, а италикам, поскольку они готовы были прекратить вооруженную борьбу, были предоставлены права гражданства.
Но самое главное состояло в том, что по мере спада собственно демократического движения на авансцену политической борьбы выдвинулась новая сила, вскормленная как внешними войнами, так и внутренними смутами, - армия во главе с авторитетными, победоносными полководцами. Последние, расплачиваясь со своими солдатами долей из добычи и наделяя уходящих в отставку земельными участками, перенесли решение социальных проблем в совершенно новую плоскость, где не было места республиканским традициям, но зато являлась новая перспектива - захвата власти популярным военачальником при поддержке преданных ему войск. Естественно, при этом среди обуреваемых честолюбием полководцев не обошлось без соперничества: Юлий Цезарь должен был бороться за власть с Помпеем, а его наследник Октавиан - с Марком Антонием, не говоря уже о том, что оба - и Цезарь, и Октавиан - должны были еще преодолеть и принципиальную оппозицию защитников старой республики.
Как бы то ни было, при поддержке преданных войск и сочувствии значительной части общества, уставшего от неурядиц и жаждавшего мира и порядка, полководцы, которым особенно сопутствовала удача - сначала Цезарь, а затем Октавиан - добились своей цели. Завершающая победа Октавиана над Марком Антонием (в 30 г. до н. э.) подвела черту под длительной полосой гражданских смут: дело Республики было окончательно проиграно, и открылась новая эра императорского единовластия. Одновременно теми же полководцами были округлены границы римских владений в Средиземноморье: Помпей закончил подчинение Малой Азии и присоединил Сирию и Иудею, Цезарь завоевал Галлию, Октавиан аннексировал Египет. Выйдя на рубежи Атлантики, Рейна и Дуная, Кавказского предгорья, Аравийской и Африканской пустынь. Римская держава, можно сказать, достигла своих естественных границ.
Теперь открывается третья и последняя эпоха в истории Древнего Рима - эпоха Империи (30 г. до н. э. - 476 г. н. э.). Свое обозначение это время в
римской истории получило от усвоенного носителями высшей власти почетного титула "император" (собственно - "способный к командованию"), который ранее предоставлялся победоносному полководцу его войском, а теперь был включен в систему своего официального имени победителями в гражданских войнах Юлием Цезарем и Октавианом. Вместе с тем свою роль в утверждении нового обозначения сыграла и римская правовая традиция, обозначавшая термином "империй" (imperium) как полномочия высокого должностного лица, наделенного правом военного командования, так и ареал приложения этих полномочий. В этом плане можно было говорить об империи (державе) римского народа, но еще естественнее - о державе новых властителей-императоров, об их Империи.
В течение пяти веков Римское государство, а вместе с ним и весь античный мир, находилось под властью императоров. Однако эта власть не представляла собой чего-то неизменного; с веками она менялась в такой же степени, как изменялось внутреннее состояние общества и положение государства. Поэтому, в соответствии с переменами в форме императорской власти и, более общим образом, в жизни самого позднеантичного общества и государства, в эпохе Империи, в свою очередь, различают три периода - Ранней империи, или принципата, кризиса III в. и Поздней империи, или домината.
Период Ранней империи, или принципата (30 г. до н. э. - 192 г. н. э.), открывается единоличным правлением Октавиана Августа (поднесенный ему сенатом титул "Август" буквально значит "возвеличенный богами", "священный"), за которым следуют три императорские династии: Юлии- Клавдии (Тиберий, Гай Калигула, Клавдий, Нерон), Флавии (Веспасиан и его сыновья Тит и Домициан) и Антонины (Нерва, Траян, Адриан, Антонин Пий, Марк Аврелий, Коммод). Это время окончательного утверждения, а вместе с тем и оформления императорской власти, которая поначалу, считаясь с сохранявшимися в части общества республиканскими традициями, маскировала свое реальное единодержавие республиканскими ширмами. Отсюда нередкое в ту пору обозначение императора словом "принцепс" (буквально - "главный", "первый"), которое в республиканское время прилагалось к старшему из сенаторов, а теперь, в приложении к императору, стало толковаться как первый среди граждан. Отсюда же и обозначение самого императорского правления как принципат.
Что касается более общего содержания этого периода, то во внутренней жизни он характеризовался относительным умиротворением и стабилизацией, соответственным расцветом городской жизни, интенсивностью торговых связей, большим культурным подъемом. Однако содействовавший этому имперский мир был следствием не только крепости центральной власти, сумевшей подавить внутренние смуты, но и силы сопредельных варварских народов, в частности германцев на севере и парфян на востоке, заставивших римских императоров прекратить завоевательные войны и перейти к защите собственных естественных рубежей. Эта перемена, так разительно отличающая императорское время от республиканского, была чревата опасными последствиями, поскольку самое существование античного рабовладельческого общества напрямую зависело от способности его государства вести наступление на варварскую периферию. Ведь только наступательные войны против варваров могли обеспечить дальнейшее экстенсивное развитие основанного на рабском труде хозяйства.
А между тем в самой античной экономике уже проявлялись симптомы начинающегося опасного разложения и упадка. Крупные поместья-латифундии новых, вскормленных императорским режимом собственников, равно как и имения самих императоров (так называемые сальтусы), все сильнее наступали на крестьянские земли. С другой стороны, дальнейшее развитие больших хозяйств упиралось в незаинтересованность рабов в труде, а переход к использованию свободных арендаторов-колонов оборачивался новой морокой - неспособностью владетелей мелких парцелл успешно вести свое дело. Наконец, угрожающим для положения центральной власти становился хозяйственный упадок Италии на фоне экономического подъема оправившихся от последствий гражданских войн провинций греческого Востока и не истощенных рабовладельческим хозяйствованием провинций Запада - Галлии и Испании.
Назревавшие исподволь симптомы внутреннего разложения, сомкнувшись с угрозами извне со стороны перешедших в наступление варваров, привели к новой полосе смут, обозначаемой в научной литературе обычно как кризис III века (условные даты - 193-284 гг.). Это время новых выступлений низов (особенно крестьян), солдатских бунтов, сепаратистских движений в провинциях. Преторианская гвардия в Риме и войска в провинциях непрерывно выдвигают все новых и новых императоров, что приводит к калейдоскопу правителей, ослабляет центральную власть и поощряет дезинтеграционные процессы в государстве. Последние достигли такой силы, что в третьей четверти III в. от империи отложились и оформились как самостоятельные государства Галлия и Пальмира (Восточная Сирия).
Внутреннее ослабление Римского государства с успехом использовали соседние варварские племена, которые все чаще прорывали пограничные заслоны и совершали глубокие вторжения в римские земли. Особенно опасным становится натиск франков и аламанов на Рейне, готов на Дунае, персов (сменивших парфян в качестве лидера иранских племен) - в Месопотамии и Сирии. Лишь с большим трудом императорам - выходцам из Иллирии, суровым полководцам и искусным политикам Аврелиану (270-275 гг.) и Диоклетиану (284-305 гг.) удалось отразить варварские нашествия (по крайней мере на время), справиться с сепаратистскими движениями в провинциях и восстановить единство империи.
В особенности велико было значение деятельности императора Диоклетиана. Чтобы укрепить империю, ему пришлось провести реформирование всей существующей государственной системы, чем и был положен переход к следующей и последней фазе римской истории - периоду Поздней империи, или доминату (284-476 гг.). Среди преобразований Диоклетиана центральным было переустройство административного управления. Власть императора приобрела совершенно неограниченный, абсолютистский характер, а сам ее носитель стал величаться господином (dominus, откуда и обозначение всей системы - "доминат"). Более того, император официально был причислен к сонму богов, и его величали Iovius - "сын Юпитера". Для более надежного контроля над территорией империи, что могло быть достигнуто только приближением власти к местам, была создана сложная система соправительства - двух августов, которыми стали Диоклетиан и его старый соратник Максимиан, и их помощников - двух цезарей, которыми были назначены Галерий и Констанций Хлор. Между этими четырьмя высшими правителями было поделено реальное управление империей (откуда и название системы - "тетрархия"). Для укрепления государственной власти Диоклетианом были проведены реформы армии, налоговой службы, денежного обращения и др.
Этот политический курс был продолжен императором Константином Великим (306-337 гг.), который только в одном отступил от линии Диоклетиана: если тот в своей последовательной борьбе с оппозицией и инакомыслием был гонителем христианства, то Константин, считаясь с возросшим влиянием новой веры, не только допустил ее свободное исповедание (Миланский эдикт 313 г.), но и сделал ее официальной религией государства (после Никейского собора христианских епископов в 325 г.). Еще одним новшеством Константина было перенесение столицы государства на греческий Восток, где прочнее держались античные городские традиции, - в древний греческий город Византий, который теперь был переименован в Константинополь (330 г.).
Все эти меры, направленные на укрепление центральной власти и сохранение единства государства, безусловно, содействовали возрождению силы и престижа Римской империи, но, как оказалось, ненадолго. Остановить глубинные процессы разложения античного общественного строя, основой которого было изжившее себя рабство, как и поставить преграду нарастающему натиску варваров, было уже невозможно. После Константина империя продержалась еще около полутора веков, но, по существу, это было время все ускоряющейся агонии.
В 395 г., со смертью императора Феодосия, перестала существовать единая Римская держава: она разделилась на западную и восточную части, каждую со своим правителем и своей судьбой. К началу V в. натиск варваров на Рейне и Дунае стал неодолим, и их переселение затопило всю территорию Западной Римской империи. В 410 г. впервые подвергся разгрому старинный центр государства - город Рим: его взяли и разграбили готы. В 451 г. римлянам с большим трудом, лишь благодаря поддержке ряда германских племен (франков, бургундов и др.), удалось отразить страшное нашествие восточных варваров-гуннов во главе с Аттилой. Но уже четыре года спустя сам Рим вторично подвергся страшному разгрому: на этот раз он был взят вандалами. К этому времени власть римских императоров на западе стала совершенно призрачной, так что свержение вождем германских наемников Одоакром последнего римского императора Ромула Августула было всего лишь естественным завершением долгой исторической трагедии (476 г.).
Иначе сложилась судьба Восточной Римской империи: опираясь на греческие города, она сумела пережить трудные времена великого переселения народов и продлить свое существование на добрую тысячу лет. Пережив полосу внешних и внутренних изменений, это государство, более известное под именем Византии, выработало свой особенный строй жизни, свою цивилизацию, не похожую на классическую древность, но и отличную от современного ей западноевропейского феодализма. История Византии тянется вплоть до середины XV в., когда она пала под ударами турок: в 1453 г. султан Мехмед II штурмом взял Константинополь и этим оборвал последнюю прямую связь, которая тянулась от античности к новому времени.
Окидывая взором более чем тысячелетний период римской истории, нельзя не удивляться динамизму и драматичности этой истории, энергии и целеустремленности самого римского народа, чья воля изменила лик античного мира, соединила его народы в одно государственное целое и тем доставила известное основание для будущего развития западноевропейской цивилизации. Пусть историческое движение, направляемое этой волей, в конце концов пресеклось. Мы видели, что это было неизбежно как ввиду ущербности избранного античностью рабовладельческого способа хозяйствования, так и вследствие обрушившейся извне страшной напасти - великого переселения народов, перед которым не могла устоять даже такая мощная держава, как Римская империя. Тем не менее свершения римлян были велики, и оставленное ими Новой Европе культурное наследие оказалось просто неоценимым.
В самом деле, римляне унаследовали от других древних народов (в особенности, конечно, от греков) и довели до высочайшего совершенства важнейшее искусство обустройства человеческого общества, придания ему городского основания и государственной формы. Бесценной для последующей европейской жизни оказалась градостроительная практика римлян с их приверженностью к четкой планировке военных лагерей и постоянных поселений, с их вниманием к оборонительным сооружениям, водоснабжению и канализации, надлежащему архитектурному оформлению строений общественного назначения (храмов, курий, цирков, амфитеатров, терм и пр.). Основанные римлянами поселения были и остались главными городскими центрами Европы, а проложенные ими дороги, а подчас и возведенные ими мосты, до сих пор остаются существенными элементами коммуникационной системы европейских стран.
Не менее важным было и государственное строительство римлян. Созданные ими четкие государственные структуры, как самоуправляющегося города (муниципия), так и территориальной державы, а позднее также и мировой империи, стали образцами для последующих политических экспериментов Средневековья и Нового времени. В особенности велико значение выработанной еще греками и превращенной римлянами в интегральный государственный элемент муниципальной формы, - той самой автономной городской гражданской общины, которая навсегда осталась главной ячейкой западноевропейского (а по его образцу и американского) общества. Когда мы задаемся вопросом, каким образом укоренились на европейском Западе те самые традиции гражданского общества, которых так недостает нашей собственной стране - России, мы не должны забывать о более чем двухтысячелетней давности этих традиций в Западной Европе и их древних творцах - греках и римлянах.
Еще одним важным наследием Древнего Рима, тесно связанным с его государственным и гражданским укладом, является досконально разработанное право. Римляне были самым правотворческим народом древности: их магистраты, сенат, народное собрание, а в позднейшую эпоху - императоры, с педантичностью вникали во все аспекты общественной жизни и на все сколько-нибудь значимые ее акции откликались соответствующими эдиктами, постановлениями, законами и рескриптами, из которых время от времени составлялись целые собрания юридических норм - своды законов и комментариев к ним. Так, еще в раннереспубликанскую эпоху были составлены "Законы XII таблиц" (451-450 гг. до н. э.), в позднейшее время к ним добавились составленные в восточной части империи "Кодекс Феодосия II" (первая половина V в.) и "Кодекс Юстиниана" (первая половина VI в.). Последний, самый обширный, снабженный необходимым учебным вступлением и учеными комментариями, стал важнейшим источником правовых заимствований в странах Западной Европы в средневековое и новое время (явление так называемой рецепции римского права).
Весомым был вклад римлян и в других областях духовной культуры. В литературе им принадлежит неоспоримая заслуга создания официального государственного эпоса ("Энеида" Вергилия), а с другой стороны - развития абсолютно индивидуалистических жанров тонкой лирики (Катулл, Гораций), едкой сатиры (тот же Гораций, Персий, Ювенал) и краткой, но разительной эпиграммы (Марциал). В красноречии они добились успехов не меньших, чем греки. Во всяком случае, их Цицерон в искусстве составления и произнесения судебных и политических речей нисколько не уступал Демосфену, а благодаря своей латыни стал и вовсе несравненным образцом для всех последующих европейских мастеров публичного слова. Равным образом и в историографии римляне подняли на неслыханную высоту риторизированное, тяготеющее к художественному воспроизведению и одновременно проникнутое морализирующей тенденцией повествование о прошлых событиях (Тит Ливий, Тацит).
Даже в философии, к которой этот более ориентированный на общественную практику, чем на рефлексию, народ, казалось, не имел никакого призвания, римляне оставили свой след. Во-первых, они переложили (в частности, стараниями того же Цицерона) понятия греческой мудрости на более распространенную позднее латынь (ср. хотя бы формы основополагающего понятия "материя": hyle - у греков и materia - у римлян). А во-вторых, они подхватили и развили дальше важнейшие линии греческой философии - весьма популярной эпикурейской (в основе своей материалистической) и еще более распространенной стоической. Первая линия была продолжена Лукрецием в его грандиозной философской поэме "О природе вещей", вторая - Сенекой (в особенности в "Нравственных письмах к Луцилию") и императором Марком Аврелием (в составленном по-гречески сочинении-исповеди "К самому себе").