Виктор опять почувствовал себя виноватым. Но почему, если во всем виноват Вовка? Ведь это именно он предал брата, он должен был вернуться вместе с ним, они же всегда должны быть заодно. А теперь, выходит, вся вина на Викторе?
- Не ждал, - откровенно ответил он. - Но и обратно отправлять не стал бы.
- Как некоторые, - ехидно добавил брат и сам себя обрезал: - Все, хватит. Кто старое помянет… Я смотрю, вы тут уже познакомились.
Он приветливо взглянул на Наталью Станиславовну. Та с готовностью заулыбалась:
- Пойду-ка я обед накрою, Володенька. У меня уже все готово, а вы поговорите пока.
Забрав со стола тарелку с надкусанным бутербродом и порожнюю чашку, незаметно покинула комнату.
Владимир подтолкнул брата в сторону дивана, и сам уселся не без удовольствия.
- Я смотрю, ты тут нехило устроился. Тещу выдрессировал…
Брови собеседника удивленно вспорхнули вверх и он рассмеялся:
- Тещу? Бог с тобой, какая теща? Я не женат.
Виктор кивнул с пониманием:
- А-аа, значит, соседка. А остальные где?
- Кто?
- Ну как кто? Соседи? Одну вижу, остальных нет. Раньше-то тут оживленнее было. И вообще…
Виктор не мог найти подходящего слова. Обвел взглядом комнату, выразительно двинул бровями, а затем еще рукой повел в воздухе: дескать, все здесь, вокруг, сильно изменилось.
Владимир засмеялся:
- А, вот ты о чем. Так нет больше соседей. Я один теперь. Наталья Станиславовна вот приходит помогать, без нее бы я с таким хозяйством не управился. Оказалось, что я ужасно не приспособленный.
- Ни фига себе, - Виктор присвистнул. - А куда ж ты соседей дел?
- Кого прирезал, кого отравил. А Семеныча - помнишь того зануду, который по телефону поговорить спокойно не давал? - утопил.
Гость недоверчиво улыбнулся:
- Да ладно.
- Да точно, - в тон ему ответил Владимир. Во взгляде блуждала веселая лукавинка. - Утопил за все его каверзы. В Яузе. Отправил сторожить дачку нового русского, а там подстерег на берегу, и мордой в реку макнул. Он так сопротивлялся, сердешный!
Виктор все еще глупо улыбался, но глаза сделались грустными. Когда такое было, чтобы брат брата не понял? Вот сейчас ведь Вовка откровенно прикалывается, а Витька никак не может юмора в его словах уловить.
- А… остальные? - неуверенно пробормотал он.
- А что остальные? Клара - ты ее не знаешь, она сюда позже заехала - на нож нарвалась. Паскудная тетка, вредный характер. Без конца газ под кастрюлями у всех выключала. Ждешь, бывало, ждешь, когда чайник вскипит, приходишь на кухню, а там… Короче, получила тетка по заслугам. А Макаровне яду в борщ подсыпал - представляешь, она оказалась богатой наследницей, ей дальний родственник из Швейцарии двадцать три лимона евриков оставил. Ну как было не воспользоваться моментом? За что ей такое счастье? Не заслужила она его, в отличие от яду.
Брат смотрел на него, и во взгляде его светилась такая растерянность, что Владимир не выдержал и расхохотался:
- Я их в романах убил! А в реальности - выселил. Прикипел к этому месту - я, оказывается, по натуре ужасный консерватор. Жить в коммуналке надоело, а выезжать отсюда не хотел. Оставалось только повыгонять всех соседей. Правда, пришлось им квартиры покупать, зато я тут теперь один, никто не мешает.
- К-какие романы?
- Криминальные. Я, Вить, детективы пишу. Владимир Альметьев, слышал про такого?
Собеседник неуверенно кивнул. Владимир улыбнулся:
- Так это я.
- Как же… Ты ж во ВГИКе… Сценариста…
- Ну да. Учился на сценариста, а стал писателем. Так бывает. Писателями вообще кто только не становится. И медики, и инженеры, и домохозяйки… Последние - чаще всего, - Владимир задорно рассмеялся и продолжил уже серьезнее: - А сценарии тоже пописываю, только, в основном, по своим же романам. Сначала роман, а потом уж сценарий. Вообще-то мне книги писать интереснее, но основной доход все-таки сериалы приносят.
- Так ты?.. - пролопотал Виктор и замолчал, не договорив.
- Ну да, Альметьев - это я. Понимаешь, Владимир Конкин уже есть.
Брат понимающе закивал:
- Дурак ты, Шарапов!
- Вот-вот, именно он, Шарапов. Не мог я публиковаться под своей фамилией - читатели были бы уверены, что это артист вдруг перевоплотился в писаку. Пришлось брать псевдоним.
- А почему Альметьев?
Владимир пожал плечом:
- Ничего лучшего не придумалось. А почему бы, собственно, и нет? Альметьевых Россия еще не знала. Да не в этом дело, это всего лишь псевдоним. Ты про себя-то расскажи. Как ты, что ты, где ты? Я ж про тебя совсем ничего не знаю. Рассказывай. Женат? Где работаешь? Живешь все там же, или дом продал? Как там вообще, как жизнь в провинции? Кто кем стал? Мне же все интересно, я ничего ни о ком не знаю. У меня ж после маминой смерти все связи оборвались. Она хоть что-то рассказывала в письмах, а теперь…
При воспоминании о покойной родительнице оба притихли. Словно почувствовав напряженность момента, в комнату заглянула Наталья Станиславовна:
- Мальчики! Обед готов, к столу!
Есть Виктору совершенно не хотелось - перебил аппетит бутербродами. Однако неожиданную помощь домработницы - или кто она там, помощница? - принял с благодарностью. Да и Владимир не стал капризничать.
На столе исходил паром ароматный грибной суп, и Виктор уже не чувствовал себя таким уж сытым, чтобы не найти место тарелочке-другой. Едва зачерпнул ложкой, как тут же вспомнилась мама - она частенько варила суп из сушеных грибов. Говорила, свежие для этого не годятся, у них, дескать, духу нет. Вот и этот был из сушеных. И, как когда-то в мамином, в этом тоже томилась лопнувшая от сытости фасоль. Как будто не было всех этих лет, и мама снова жива, и они с братом маленькие и дружные. Нужно было всего лишь закрыть глаза и окунуться в детство…
Разговаривать не хотелось. Виктор только мурлыкал чуть слышно, с невиданным удовольствием поглощая суп. Брат наблюдал за ним с грустной улыбкой - недаром он так долго объяснял Наталье Станиславовне, как готовится настоящий грибной суп. Из сушеных белых, а вовсе не из свежих шампиньонов. И непременно с добавлением фасоли - без нее навар не тот, а вкус уж и подавно. Видать, не пропали его труды даром, действительно суп очень похож на мамин - вон как Витька уплетает за обе щеки. А может, его просто дома не кормили? Или он, как и Владимир, тоже не женат?
Подав жаркое в керамических мисочках, Наталья Станиславовна тихонько покинула просторную кухню-столовую. Хозяин посчитал возможным приступить к разговору.
- Ну что, брат, как живешь? Про меня практически все знаешь, а про себя молчишь. Какими судьбами в Москве? С какой радости вдруг вспомнил про меня, покойного?
Виктор стушевался. Не подозревал, что Вовка обо всем знает. Видимо, мать в письме оговорилась. Глупо, конечно. Кабы повернуть время вспять, многих ошибок удалось бы избежать, и не только с братом. А учитывая, кем он стал… В общем, в глупость квадрате. Даже нет, в кубе.
- Да в командировку приехал, дай, думаю, брата разыщу, - солгал он.
- В командировку, говоришь? - недоверчиво переспросил хозяин. - Ну-ну. Ты, Витька, ври, да не завирайся. Слышал, как нас, писателей, называют? Инженеры человеческих душ. Я ж тебя насквозь вижу. Какая командировка? Сидишь нахохлившийся, беспокойный. Признавайся: из дому, небось, сбежал? А теперь сам испугался собственной смелости? Что, жена попалась коварная?
Подивившись прозорливости собеседника, Виктор помолчал. Сделал вид, что полностью сосредоточен на жарком, хотя оно, честно признаться, не лезло в глотку: то ли Ирка гораздо вкуснее его готовила, то ли и впрямь наелся. Однако прежде чем говорить, следовало тщательно обдумать ответ, иначе этот инженер человеческих душ вмиг расколет все его истинные мысли. Надо так придумать, чтобы и правда была, и сам он, Виктор, при этом не выглядел жалким и убогим.
- Не то чтобы коварная… Но приличная стерва. Знаешь, они, оказывается, бабье то есть, все коварные и все, как одна, стервы. Сначала в рот заглядывают, изображая сумасшедшую влюбленность, каждое твое слово ловят, каждое желание. А чуть ближе подпустишь в свою жизнь - загнобят, заразы. Ты-то вот неженат, и правильно. Я тоже крест на этом деле поставил. Ну их всех к… Короче, ты сам понял.
Брат не ответил. Посмотрел на гостя с интересом, и вновь склонился над тарелкой.
Виктор приободрился:
- А сам-то чего? Или вас, инженеров человеческих душ, во ВГИКе уму-разуму научили: не женитесь, мальчики, девочки - обманщицы.
Тщательно прожевав жаркое и запив глотком минералки, Владимир обезоруживающе улыбнулся:
- Да нет, никто нас ничему не учил. Смолоду нерешительный был - ты ж знаешь, я всю юность с книжками просидел. Потом вроде как… Ну, скажем, осмелел маленько. Однажды даже всерьез подумывал жениться. Но куда мне ее было вести? Сюда, в коммуналку, она категорически отказалась идти, а лучшего я в то время предложить не мог - и так на учебу времени почти не оставалось из-за халтур. Уж ты-то знаешь, что мне никто не помогал, сам выкарабкивался.
- А к ней? Или она тоже не москвичка?
- Москвичка. В том-то и дело, что москвичка. Папочка какая-то шишка на ровном месте. Родители ее были против брака. Дескать, ему от тебя только прописка нужна. Короче…
Владимир помолчал немного, для чего-то отпил еще минералки, словно от длительной речи пересохло в горле, хотя сказал совсем не так уж много, как хотелось бы Виктору.
- Не сложилось, - с открытой улыбкой добавил он. - Тогда переживал, а сейчас даже рад. Правда, мне те отношения нелегко дались. Я после нее решил крест на бабах поставить. И, представь, выполнил установку. Мимолетные связи ведь не считаются? Сначала обида была слишком сильна, потом как-то навалилось все враз, времени совершенно ни на что не хватало: там халтурка, тут халтурка - как раз сериалы стали один за другим запускать, не отказываться же от работы? А еще нужно было помнить про себя - сюжеты мозги разрывали, просились на бумагу. Вот и…
Брат понимающе закивал головой. После сочувствующей паузы ответил:
- Ну и хорошо. Ты даже не представляешь, как тебе повезло! С этим племенем вообще лучше никаких дел не иметь. Или… уж коль природа нас такими создала, что без них никак, то правильнее всего заводить себе разовую подружку на недельку-другую, пока она не начнет собственнические инстинкты в твою сторону разворачивать. Ну их, тех баб! Давай, что ли, выпьем по этому поводу? А то сидим, закусываем, а за встречу…
- Не, Вить, за встречу вечером. У меня сегодня прямой эфир на радио, я там такого наговорю! А вот после интервью уже посидим по-человечески. Я так понимаю, что ты не на один день приехал?
От его пронзающего насквозь взгляда Виктору стало не по себе. Попробуй утаи от такого "инженера" что-нибудь - вмиг расколет. Не стал врать:
- Не на один, верно. Сам не знаю, насколько. От тебя зависит - как скоро ты меня выгонишь. Мне возвращаться некуда. Если меня кто-то и ждет, то начальник на работе. Да и тот, поди, уже не ждет - два утра подряд не подал машину, так что место мое тю-тю.
- А с женой что?
- С женой… А что с ней сделается? Хозяйкой себя почувствовала. То нельзя, это нельзя… В общем, обычная история. Все бабы одинаковые: первое время изображают из себя невесть кого, а потом открывают свое истинное лицо. Считай, что тебе сильно повезло, когда тебя та москвичка бортанула. Крупных неприятностей избежал.
Не спеша с ответом, Владимир налил чаю из фарфорового пузатого чайничка, заботливо накрытого сложенным махровым полотенцем. Бросил в чашку два кусочка рафинаду, тщательно размешал, стараясь не звенеть ложкой. Отпил маленький глоток, словно пробуя на вкус, удовлетворенно причмокнул губами и только после этого ответил с сомнением:
- Не знаю… С одной стороны - да, ты, наверное, прав. И на хрена мне такая жена, которая не собирается разделять со мной трудности и успехи? Подозреваю, что от нынешних моих успехов она бы очень даже не отказалась, а вот трудности мои ей ни к чему.
Пока чай не остыл, приложился к чашке еще раз, и продолжил:
- А с другой стороны… Понимаешь, какая фигня получается. Я писатель…
- Инженер человеческих душ, - не удержался от подколки Виктор.
Брат оставил его комментарий без ответа, только посмотрел чуть удивленно и едва заметно кивнул, соглашаясь.
- И в душах людских должен разбираться на раз-два. А для меня и сегодня женская душа - потемки. Не знаю я их. Вернее, знаю по той, по первой. Вернее, единственной - говорю ж, после нее у меня так никого по большому счету и не было.
- Так одной вполне достаточно! - опять встрял Виктор. - Они все одинаковые - поверь мне! Уж я-то их повидал на своем веку…
- Вот и я думал, одинаковые. А мне читательницы на встречах стали этим пенять. Мол, из романа в роман одинаковые героини кочуют. Герои меняются, а женщина одна, только имена разные. Да они-то мне не особенно и нужны, у меня все книги в основном про мужиков. Но без баб-с-то все равно никак, понимаешь? Тем более, пишу я детективы, а половина мотивов для убийства связана с ними. Любовь, ревность, месть. Ну, скажем, мстить не обязательно женщине, а вот любовь с ревностью, как ты понимаешь, только с ним связаны. Если, конечно, герой не гомик. В жизни я прекрасно научился без них справляться, а вот в литературе… Чувствую, что не хватает опыта.
- Да чушь! - возмутился брат. - Читал я твои книги! Немного, правда, но читал. Даже названий не упомню - ты ведь знаешь, я вообще не сторонник литературы. Но пока в машине сидишь, шефа ждешь, что угодно прочитаешь, чтоб от скуки не сдохнуть.
- Вот спасибо, - усмехнулся Владимир. - Редкий комплимент.
- Да ладно, ты еще на меня обижаться будешь. Короче, пару штук твоих я точно прочитал. У меня жена почитать на ночь любит, вот я у нее и таскаю периодически. И все там у тебя про баб правильно: стервы и нытики, все им чего-то не хватает.
Собеседник неуверенно выпятил нижнюю губу и ненадолго задумался.
- Не знаю, - протянул он. - Понимаешь, я уже сам чувствую, что повторяюсь. Я ведь знаю только один тип женщины: мою несложившуюся.
- Так у них вообще один тип! Все они стервы, все, как одна!
- Ну да, - возразил Владимир. - Ты сам только что назвал два типа: стервы и нытики.
Виктор радостно хрюкнул:
- Эт тебе с моей надо познакомиться! Вот уж ярко выраженный нытик! То ей денег не хватает, то внимания, то в поликлинику ее отвези с ребенком…
- О, так у меня есть племянник?
- Племянница. То с огородом без меня не управляется… Говорю же - нытик еще тот! И в то же время отменная стерва.
Владимир мечтательно прикрыл глаза:
- Вот бы мне такую! Для романа, - тут же поправился он. - Мне живости не хватает в женских персонажах.
- Так в чем проблема? - усмехнулся Виктор. - Езжай к моей под бочок, она тебе быстренько свой характер продемонстрирует.
Хозяин стрельнул в него возмущенным взором:
- Глупости не говори. Я вот вообще подумываю: а не пора ли мне жениться? Тридцать три, возраст Христа. Он дозрел до спасения человечества, а я, быть может, хотя бы для женитьбы?
- Тьфу! - фыркнул брат. - А я, получается, дозрел до развода. Говорю тебе: не гони пургу! Не женат - и радуйся, ни за кого отвечать не надо. Я вот разведусь, и алименты придется платить тринадцать лет, представляешь? Дурак был, такой хомут на шею повесил!
- Но ведь почему-то же ты на ней женился? Значит, было в ней что-то такое, что выделило ее среди других.
- Да что там выделило? Просто пузо на нос лезло, вот и пришлось жениться. Она б без меня не управилась - сирота, что с нее взять.
Владимир нахмурился:
- Так как же ты ее бросил? Она же одна, как она без тебя проживет?
- Проживет, - злобно прошептал Виктор. - Такая проживет, не бойся. Стервы - самый живучий народ. Ты никогда не задумывался, почему по всему миру продолжительность жизни мужчин лет на восемь-десять короче, чем у женщин? Да потому что они поедом нас жрут, силы из нас вытягивают. Энергетические вампиры, все, как одна!
- Интересная версия, - Владимир посмотрел на часы и зацокал. - Начинаю опаздывать. Если хочешь, поехали со мной. Или тут посиди. Может, поспишь с дороги?
- Да я бы… - гость замешкался с ответом, не зная, что предпочесть - заманчивы были оба варианта. - Черт, и то хочется, и другое интересно. На радио не был никогда в жизни, и усталость чувствуется. Сосед в поезде храпел так, сволочь, что только днем вчера прикорнул малость. Но радио все-таки… А, поехали!
- Радио как радио, ничего интересного. У меня послезавтра телевидение, вот там действительно интересно. Я, собственно, и сам впервые туда пойду - раньше не решался. Я человек не публичный, мне это повышенное внимание как…
Он сделал характерный жест ребром ладони по горлу, демонстрируя явление, которому не нашел подходящего слова, и продолжил недовольно:
- Я бы и дальше отсиживался, да издатель настаивает. Говорит, бренд надо раскручивать, повышать тиражи. Оно-то все верно - не засветив морду лица, известным нынче не станешь. Вот ты, например, книги читал, а на автора внимания не обратил. Так?
Виктор улыбнулся:
- Так. Никогда в жизни не запоминал.
- Не ты один. Большинство людей именно так и читают. По обложке книгу выбирают, по громкому названию, или по раскрученной физиономии. Как ты понимаешь, второе - куда чаще. А одними книгами фиг раскрутишься: надо в ящике почаще мелькать, да по радио. Причем первое более эффективно: читатель любит глазами, а не ушами.
- Ну да, это только бабы-дуры ушами любят. Как только перестаешь им лапшу разную на уши вешать, тут же в стерв превращаются.
Задумавшись на какое-то мгновение, Владимир неуверенно ответил:
- Ну, это тебе виднее, я не в курсе. Значит, так. Я собираюсь, а ты отдыхай, лучше потом в Останкино тебя возьму. Осмотрись тут, выбери комнату по душе. Любую, кроме моей спальни и кабинета. Отдыхай. А вечерком обмоем встречу, посидим, как положено.
И улыбнулся так, что у Виктора отлегло от сердца: простил. Он так боялся, что Вовка затаил камень за пазухой, что только прикидывается добреньким, а сам дождется, когда гость расслабится, и врежет по самое некуда: дескать, померла, так померла, как в известном анекдоте, вот и возвращайся в свой Задрюпинск!
Наталья Станиславовна уехала вместе с Владимиром - он обещал подбросить ее до метро. Виктор остался в городом одиночестве. После сытного обеда, да после двухдневного пути хотелось спать, но сначала он решил по совету брата осмотреться. Да и было что посмотреть: это ж он не в свою Наздрапетовку приехал. В доме известного писателя ему до сих пор бывать не случалось. А тут еще этим писателем оказался родной брат. Которого он много лет назад "похоронил" ненароком.