Не обращая никакого внимания на ее испуг, он присел рядом с ней на кровать:
– А что ты здесь делаешь, Энни? И где твой верный гуру?
Щеки Анны вспыхнули от злости:
– Это совершенно не твое дело…
Он слегка наклонился к ней, и взгляд ее невольно задержался на повязке, белевшей на загорелой коже руки.
– Эй, малышка! Ты, кажется, забыла, что пырнула меня ножом? Тебе очень хотелось моей крови, и мне теперь интересно узнать, почему. Так что это очень даже мое дело. Тебя заставили сделать это? Или тебе просто захотелось поменять партнера?
– Ты… Ты ударил меня! Ты не должен был…
– Ты тоже не должна была набрасываться на меня, как дикая кошка! Предполагалось, что мы будем играть свою сцену, а не выяснять отношения. Какой бес в тебя вселился?
Его близость сводила ее с ума. Хотелось вцепиться в него ногтями и зубами, хотя она сама не понимала причин своей ярости. Разум приказывал ей успокоиться, и, стараясь казаться невозмутимой, она ответила:
– Я… Я не знаю! Может быть, все дело в жаре, в долгом ожидании, в попытках вжиться в роль. Я действительно не хотела поранить тебя. Я не знаю, как это получилось! Ты и все эти люди… – она невольно содрогнулась и только тогда заметила собственную наготу.
– Ты же читала сценарий, Энни. И ты согласилась на все эти откровенные сцены, разве не так? Чего же ради тебе беспокоиться об обнаженной груди? Сегодня все женщины демонстрируют ее – по поводу и без повода. А у тебя красивая грудь, Анна. И вообще красивое тело, которое тебе придется обнажать в большинстве сцен, – его голос звучал рассудительно и спокойно, но то, как он смотрел на нее…
– Уэбб, прошу тебя, оставь меня в покое! – Анна ненавидела себя за этот умоляющий тон, но сейчас она оказалась в ловушке. Зачем он сюда пришел? Что ему нужно на самом деле?
– Почему ты так хочешь, чтобы я ушел? Неужели ждешь старину Гала, чтобы завершить ваш маленький сеанс?
– Будь ты проклят! Ты не имеешь права меня ни о чем расспрашивать. И я не обязана выслушивать твои гнусные обвинения! Сейчас я жалею только о том, что недостаточно сильно тебя поранила! Ты лгун и мерзавец, и я… – она осеклась, ужаснувшись собственным словам. О Боже! Наверное, на нее до сих пор действует укол, который ей сделал Брайтман.
Смех Уэбба неприятно резал слух.
– Так вот, оказывается, в чем дело! Малютка Энни не смогла пережить того, что ей не удалось прибавить меня к своей стремительно растущей коллекции!
Его лицо находилось всего лишь в нескольких сантиметрах от нее, и Анна ненавидела его сильнее, чем когда бы то ни было. Ярость переполняла ее и выплескивалась в словах:
– А вот в этом ты ошибаешься! Грязный подонок! Ты смеешь говорить о моей коллекции! А как насчет твоей? Точнее, вашей с Кэрол. Как быть со всеми этими замечательными записями, которые вы прослушиваете, чтобы придать особую пикантность собственным встречам? Где ты прячешь магнитофон, Уэбб? Под кроватью?
– Что! – теперь он тоже был в ярости, несмотря на обманчиво вкрадчивый голос.
– Ничего! Только помни, что мне это совершенно безразлично! Мне наплевать! А теперь катись отсюда и оставь меня в покое!
– Ну нет, малышка. Для этого ты меня слишком заинтриговала. Теперь мне хочется выслушать все до конца.
– Нет! – Анна пыталась встать, но сильная рука бросила ее обратно на подушки и сжала горло, не давая ей возможности пошевелиться.
– Ты никогда не слышала о сонной артерии, Энни?
Достаточно лишь слегка нажать здесь… и здесь, – не обращая внимания на ее расширившиеся от ужаса глаза, он безжалостно продолжал: – И ты потеряешь сознание. А если я не уберу вовремя руку, то кислород перестанет поступать в мозг. На твоей хорошенькой шейке не останется никаких следов. Было время, когда меня специально учили убивать.
Анна пыталась заговорить и не могла. А опасный, пугающий незнакомец с тяжелым взглядом тем временем продолжал:
– Так почему бы тебе не быть хорошей девочкой и не пойти со мной? Нам есть о чем поговорить. Столько всего произошло со времени нашей последней встречи! С тех пор, как я вернулся из Ирландии и обнаружил, что ты забрала свои вещи и исчезла, не оставив записки, не позвонив, ничего не передав. Хотя, наверное, Гаррис может предложить тебе нечто большее, чем я. Может быть, он бодрствует по ночам, оберегая твой сон? Или теперь это входит в обязанности Карима?
Гнев пересилил страх, и Анна вновь обрела дар речи:
– Проклятый лицемер! А как насчет вас с Венецией? Или ты думал, что я… Черт! Ты не забыл послать Кэрол копию этого прелестного фильма, где вы с Венецией занимаетесь любовью возле бассейна?
На какую-то долю секунды ей показалось, что он сейчас осуществит свою угрозу. Но Уэбб лишь сказал все тем же безжизненным, ровным голосом:
– Ты что, ведешь на меня досье, Энни? Интересно, что тебе еще удалось узнать. Как видишь, у нас много причин откровенно поговорить друг с другом. Пошли, Анна. Или мне нужно нести тебя на руках?
Анна понимала, что если она не пойдет с ним добровольно, то он именно так и поступит. Ее руки дрожали, когда она пыталась просунуть их в слишком длинные рукава его рубашки. Где же Гал? Почему он не возвращается?
Уже подходя к двери, Анна предприняла последнюю отчаянную попытку сопротивления:
– Как смеешь ты говорить об откровенности? Ты даже не знаешь, что это такое!
– Никогда не поздно это узнать, малышка! – Теперь его голос звучал почти ласково, но тем сильнее ощущалось давление направляющей и подталкивающей ее руки.
Глава 31
Они пробирались по узкой тропинке, извивающейся между кипарисами. Эти высокие, мощные деревья создавали у обитателей гостевых домиков иллюзию уединения.
Анна не понимала, зачем она пошла с Уэббом. Разве что из боязни того, что он приведет в исполнение свою угрозу. В ее мозгу снова и снова звучал голос из прошлого. "Беда в том, что Уэбб и в жизни продолжает играть привычную роль…"
Интересно, как далеко эта роль заведет его… и ее? Ведь было почти невозможно поверить в то, что происходящее сейчас – часть реальной действительности. Казалось, что они все еще продолжают оставаться Джейсоном и Глорией. По крайней мере, у них не было ничего общего с Уэббом и Анной. Те хотя бы внешне отдавали дань современной цивилизации.
– Устраивайся поудобнее, малышка. Хочешь выпить?
Она села в мягкое кресло, которое было ей предложено с преувеличенной любезностью, и чисто детским, инстинктивным движением поджала под себя ноги, наблюдая за тем, как Уэбб пересек комнату и начал смешивать два коктейля, не дожидаясь ответа на свой вопрос. Кошачья грация его сильного тела, как всегда, пробудила чувственные воспоминания об их близости, об ощущении гладкой кожи и сильных мышц. Но Анна усилием воли отогнала эти мысли и заставила себя думать о нем лишь как о незнакомце, которого нужно остерегаться. Подобно тому англичанину в коричневом шпионском плаще, который, вполне возможно, "казнил" Виолетту вместо нее. Неужели она действительно обратилась тогда за помощью к Уэббу? Ожидала от него защиты? И что он имел в виду, когда говорил, что умеет убивать, не оставляя следов? Господи! Наверное, она сходит с ума!
Поставив один из стаканов рядом с ней, Уэбб присел на кровать. Золотистая жидкость в его бокале была такого же цвета, как и глаза. Но было бы бессмысленно пытаться прочитать мысли, скрывавшиеся за этим бесстрастным взглядом.
– Ну что ж, Энни. – Как он смеет ее так называть! – Почему бы тебе не начать свой рассказ с самого начала? Кто тебе поведал эту историю с магнитофонными записями? Сама Кэрол или твой друг Гаррис?
Значит, он и не пытается этого отрицать! К горлу вновь подступила тошнота. Анна сделала большой глоток и смело посмотрела на Уэбба, вкладывая в этот взгляд все свое отвращение.
– Не Кэрол и не Гаррис. Это был Карим. Он… он смеялся надо мной. Говорил, что я вовсе не так холодна, как пытаюсь казаться, потому что он слышал… Как же ты мог так поступить со мной? Или тебе это казалось всего лишь забавной шуткой, которой стоит поделиться со всеми своими друзьями? – К горлу подступил ком, и даже коктейль не помогал от него избавиться.
Внезапно посуровевшее лицо Уэбба придвинулось еще ближе:
– Энни, мне не известно ни об одной записи того, что происходило между нами. Да, было время, когда мы с Кэро действительно играли в подобные игры. Одно из наших многочисленных дурацких пари. Но я отказался от них задолго до встречи с тобой. Так что, если кто-то установил жучки в моей комнате, то я об этом ничего не знал. Однако здесь есть о чем задуматься…
Но когда, черт побери? И зачем? Интересно, а эта комната прослушивается? Нужно будет обязательно проверить… Кусая губы, Анна смотрела на него с недоверием и презрением. Кто она? Орудие в руках их общих врагов или сама враг?
– И ты думаешь, что я тебе поверю? После всего, что произошло?
– Мне совершенно безразлично, поверишь ты мне или нет. Меня интересуют только ответы. Честные ответы. А потому расскажи мне лучше об этом фильме… Где мы с Венецией.
Анна резко отставила стакан и сжала ручки кресла с ненужной силой.
– С удовольствием! Ты с Венецией занимался любовью при свете камина в окружении зеркал. Наверное, это очень возбуждает. Ты был, как всегда, бесподобен. Что еще тебя интересует? Или это ты тоже собираешься отрицать?
– Не совсем, – Уэбб задумчиво покачал головой. – Это все, конечно, имело место. Правда, до некоторых пор я понятия не имел о том, что это снимается. Джонни Бардини. Этот мерзавец клялся мне, что уничтожил негатив. И поэтому мне, естественно, интересно, каким образом кому-то удалось сделать копию и каким образом ты ее увидела:
– Но ведь это же омерзительно! Записи, камеры и вообще все твои поступки! Хотя, если ты делаешь то же самое в своих фильмах, то почему это должно волновать тебя в жизни?
– Энни, – его голос снова стал вкрадчиво-угрожающим, – я просил тебя только ответить на некоторые вопросы, а не делать выводы.
Но Анна больше не могла сдерживаться и продолжала выкрикивать слова, вкладывая в них все презрение, на которое была способна:
– Я забыла поинтересоваться тем, кто именно достал эту копию! Почему бы тебе не спросить у самого Гарриса, а заодно не попросить его показать свою частную коллекцию порнографических фильмов? Причем не художественных, а снятых с натуры. Ваш эпизод был лишь одним из многих. Должна признаться, это довольно-таки забавно – наблюдать за тем, как совершенно реальные, легко узнаваемые люди занимаются… всякими мерзостями!
– Разве это тебе не понравилось? – теперь его прищуренные глаза смотрели чуть ли не с ненавистью. – Не захотелось самой поучаствовать? Или, может быть, Гаррис уже снял тебя для своей коллекции? Разве ты не проходила кинопробы, для того чтобы получить роль Глории? Правда, не стоит особенно из-за этого переживать. Многие кинозвезды начинали свою карьеру с очень специфических кинопроб. А как проходят ваши репетиции с Каримом?
– Если ты сам ведешь себя, как животное, это еще не значит, что все вокруг такие же! Мне почти жаль тебя! Я только не могу себе простить, что была с тобой! – Теперь Анна уже закусила удила. – Слава Богу, что у меня хотя бы хватило ума не воспринимать тебя всерьез. Хотя нельзя не признать, что ты очень хороший учитель, Уэбб. Здесь нужно отдать тебе должное…
– Энни, скажи мне, почему ты в тот раз ушла от меня?
Этот вопрос застал ее врасплох и прервал гневную тираду.
– Ведь не из-за того же, что я случайно встретил Венецию. В то время ты еще не могла этого знать. Я звонил тебе, когда из-за тумана отложили этот проклятый рейс, но тебя не было. И почему ты не сказала мне, что согласилась играть роль Глории? – его голос вновь посуровел: – А потому, малышка, что ты хотела вести свою собственную игру. Так кто же из нас лицемер?
– Ты! – Она яростно ударила кулачком по подлокотнику кресла. – Ты притворялся и лгал мне с самого начала! А я была настолько глупа, что не верила ничему из того, что они мне говорили.
– Они!
Она зашла уже слишком далеко, и останавливаться было поздно. – Да. Крег тоже предупреждал меня. Сначала я, конечно, думала, что это всего лишь ревность, но потом мне стало интересно. Тем более, что твое отсутствие помогало мне более реально взглянуть на вещи. Он сказал, что ты спишь со мной только потому, что хочешь отомстить моему отцу, которого ненавидишь. И это правда, ведь так? Я сразу вспомнила, как тогда, в Дипвуде, ты говорил о моем отце… И еще Крег сказал, что ты связан с… с мафией!
Это слово вызвало у нее истерический смех, больше напоминающий рыдания.
– Так как же, Уэбб? Ты действительно с ней связан?
Это там тебя научили убивать, не оставляя следов? Поэтому ты знал, что за нами следят, когда мы ехали из Гилфорда? Ты, наверное, привык к слежке? Может быть, именно поэтому ты всегда так подозрителен? Господи, у меня такое ощущение, что я участвую в какой-то мелодраме! Чего ради ты мне задаешь все эти вопросы?
Какое они имеют значение для тебя?
Она крепко сжала голову руками, как бы пытаясь отогнать скверные мысли, которые вихрем проносились в мозгу и выплескивались в словах, помимо ее желания. Почему он молча сидит и смотрит на нее? Почему ничего не отвечает? Или ему просто нечего ответить? А может быть, он размышляет над тем, как бы получше избавиться от нее? Сегодня она хотела его убить… и могла его убить… но смогла ли бы она жить с этим?
Мысли Уэбба приняли мрачный оборот. Крег Гайятт "предупреждал" ее. Гайятт и Риардон – их связывало нечто большее, чем просто семейные отношения. И почему они позволили Анне приехать сюда? Они ведь легко могли остановить ее. Ему ли не знать методов Риардона? Холодный, расчетливый мерзавец с компьютером вместо мозга. Неужели он способен использовать даже собственную дочь, а потом избавиться от нее так же легко, как и ото всех остальных пешек? Неужели с ее помощью он намерен заставить своих врагов открыть карты? А потом? В памяти всплыл волчий оскал Питера. Убийца, которому нравится убивать. И какую же судьбу они уготовили Анне?
Внезапно ему надоела эта нескончаемая игра в вопросы и ответы. Он устал, и его интересовал только один вопрос: действительно ли она ненавидит его так, как говорит?
Отставив в сторону бокал, он подошел к съежившейся в кресле фигурке и резким движением поставил ее на ноги.
– Нет! Не трогай меня!
– Энни, ты так неожиданно прервала нашу сцену на самом интересном месте. Так почему бы нам теперь не довести ее до конца?
Его губы заглушили все остальные слова, парализовали ее волю и полностью подчинили себе. Анна понимала, что это не более чем месть, но собственные чувства были ей уже неподвластны. Охваченное страстью тело вышло из-под контроля разума.
Продолжая целоваться, они опустились на кровать. Ну почему Уэбб? Почему всегда Уэбб? Почему только он мог взять ее в любой момент и заставить забыть обо всем, кроме жгучего желания принадлежать ему снова и снова? Он подчинял себе ее тело, как океан подчиняет берег. Но она сама стремилась к этому подчинению и страстно желала его.
Фантастические ощущения, которые дарили его руки ее телу. Пробуждение чувств, о которых она даже не подозревала. Забыть обо всем! Хотя бы на это короткое время. По щекам Анны текли слезы, но она их даже не замечала до тех пор, пока знакомая рука не начала утирать их с удивительной нежностью.
Хлопнув дверью, Гаррис Фелп вошел в просмотровый зал, и Сал Эспиноза с трудом оторвался от монитора. Выражение лица Гарриса было мрачно, и он все время нервно приглаживал усы.
– Что случилось?
– Исчезла Анна, – Гаррис говорил с несвойственной ему прямотой. – Брайтман пришел переговорить со мной, оставив ее спать после гипноза. Но она, очевидно, проснулась и куда-то ушла – вернувшись, он не обнаружил ее на месте. И у себя в комнате ее нет – я только что проверял. Карим тоже ее не видел…
– Ты совершенно напрасно беспокоишься. Она с Уэббом Карнаганом.
Эти слова застали Гарриса врасплох, и Эспиноза довольно улыбнулся.
– Что с тобой? Ты должен радоваться тому, что наши звезды наконец уладили свои маленькие разногласия. Честно говоря, сегодня днем она поразила меня. Я не ожидал от нее такого огня. Хотя недаром говорят, что от любви до ненависти один шаг.
Он кивнул в сторону монитора, и Гаррис увидел на нем миниатюрное изображение кровати. Мышцы на его лице невольно напряглись. Уэбб и Анна. Лежа в объятиях друг друга среди смятых простыней, они целовались.
– Ты это записывал?..
– Конечно. Это было весьма впечатляюще. Особенно ее реакция на его довольно грубый натиск. Какое-то время я думал, что не обойдется без насилия, но потом… – ему явно доставляли удовольствие мучения, которые испытывал Гаррис при этих словах. – Интересно, как к этому отнесется Анна-Мария? Он же ее прогнал, и она, похоже, не очень-то рада этому.
– Какого черта нужно этому Карнагану? – в голосе Гарриса слышалась плохо скрываемая ярость. – И каким образом он затащил ее в свою комнату? Зачем ему это понадобилось?
Поймав на себе недоуменный взгляд Эспинозы, он постарался взять себя в руки и замолчал.
– Думаю, что наш друг доктор опрометчиво оставил дверь открытой. Можно лишь предполагать, что именно руководило Карнаганом. Скорее всего, любопытство… и злость. Ведь она действительно пыталась убить его! Я думаю, что он дождался, пока Брайтман не отправился на поиски тебя, и решил выяснить, чем именно вызвано ее столь необычное поведение. К сожалению, я поздно включил комнату Брайтмана, но когда они пришли к Карнагану, он задал ей довольно много вопросов. Думаю, что некоторые из них заинтересуют тебя.
– Да? – Гаррис нахмурился, но почти тотчас же заговорил снова: – Наверное, ты прав. Между встречей с Брайтманом и поисками Анны у меня было два довольно любопытных телефонных разговора. Сначала позвонила Кэрол: Маркхем вместе с Парментером прилетают в следующие выходные. Она постарается приехать за день до них. А вот второй звонок был от одного нашего друга с весьма полезными связями и касался он Уэбба Карнагана, – голос Гарриса зазвучал резко и неприятно: – Так о чем он спрашивал Анну? И что она ему сказала?
– Она не могла ему сказать ничего интересного, хотя бы потому, что сама почти ничего не знает. Так, всякие мелочи. Но они лишний раз подтвердили слова о том, что наш друг Карим слишком болтлив. А что тебе сказал Брайтман? Ему удалось выяснить что-то интересное?
Несмотря на бесстрастный тон, которым был задан этот вопрос, глаза Эспинозы внимательно следили за Гаррисом, и от них не укрылось едва заметное колебание, которое предшествовало его ответу.
– Ему удалось выяснить очень много интересного, поэтому он обратился ко мне за советом и даже оставил пленки, чтобы я их спрятал в безопасное место. Честно говоря, – тонкие губы искривились в недоброй улыбке, – у нас теперь более чем достаточно материала для того, чтобы полностью обезвредить Риардона. Сегодня вечером мы это обсудим.