Гарри Фелпс вмешался в разговор с несвойственной ему раздражительностью:
– От этого мерзавца так и смердит Риардоном! Они наверняка каким-то образом добрались до него. Только вот каким?
– Может быть, после секса он станет более разговорчивым. К сожалению, это всегда расслабляет нас, мужчин.
Гаррис метнул на Эспинозу сердитый взгляд, но тот лишь пожал плечами и невозмутимо продолжал:
– Кроме того, ему самому ничего не известно. А если он попытается войти с кем-то в контакт, мы обязательно об этом узнаем. Так что беспокоиться не о чем. В любом случае у нас уже более чем достаточно материала, чтобы выкурить Риардона из его норы. – После этих слов Сал сознательно сменил тему: – Кстати, что слышно от нашего общего друга Таки?
Было уже очень поздно. Просмотр видеозаписей занял довольно много времени. Плейдел ушел немного раньше, чтобы отоспаться перед завтрашними съемками. Анна отказалась от приглашения посмотреть экстры и поднялась к себе сразу после ужина.
Конечно, нехорошо было мешать таблетки с алкоголем, но ей хотелось поскорее заснуть и ни о чем не думать. Сон был таким крепким, что она даже не проснулась, когда кто-то зашел в комнату и скользнул к ней в постель, Анна беспокойно пошевелилась и застонала. Почему ей вдруг начал сниться сон? И какой он – хороший или плохой? Она была кем-то другим. Глорией. Да, наверняка она была Глорией. Чьи-то руки касались ее тела; на бедра легла какая-то тяжесть. Она сделала судорожный вдох, почувствовала пощипывание в носу и тут же впала в какое-то непонятное полуобморочное-полусонное состояние. "Главное – не просыпаться, и тогда этот сон оставит меня".
Она смутно слышала какой-то знакомый голос, который не хотелось вспоминать, до того он был ей неприятен. Ее тело жило само по себе – тупая непонятная боль заставляла его выгибаться дугой и судорожно извиваться. Но разум по-прежнему парил в каком-то безвоздушном пространстве – на границе сна и бреда.
– Ты что, забыла, как это делается? Сегодня днем у тебя получалось совсем неплохо. Теперь моя очередь. Слышишь, ты, светловолосая стерва! Обними меня. Умоляй. Ты же сама хочешь этого. Ты хочешь, чтобы я взял тебя. Тебе это нравится, несмотря на все твое притворство.
– Пожалуйста… – Чей это был бесплотный голос? Ее или Глории?
– Так уже лучше. Раздвинь пошире ноги и умоляй меня снова. Об этом… и об этом. – Ее тело взвилось от резкой боли, которая чуть не пробудила ее окончательно. Что это с ней? Что за странный сон? И почему так онемели ноздри? Тело было совершенно ей неподвластно. Оно жило своей жизнью, в которой даже боль была приятна, потому что приносила желанное освобождение. Кажется, кто-то заставлял ее произносить какие-то слова, но это не имело никакого значения.
Глава 33
Анна проснулась от шума вертолета. С трудом открыв глаза, она увидела склонившееся над ней лицо Гарриса. Почему он так странно смотрит на нее? И почему она так странно себя чувствует?
– Кажется, я простудилась. Такой ужасный насморк… – Она потянулась за салфеткой, но тут же вздрогнула от чудовищной боли, которая пронзила все тело.
Гаррис протянул ей носовой платок. Он выглядел очень мрачным и невыспавшимся.
– Это всего лишь последствия кокаина. Боюсь, что ты немного превысила дозу.
Анна попыталась сесть, но, вскрикнув от боли, снова упала на подушки.
– Кокаина? Но я никогда в жизни не употребляла его! – В чем он ее обвиняет? Это всего лишь грипп, при нем ноет все тело.
– Черт побери, Анна! – Казалось, что обычное самообладание изменило Гаррису. – Тебе совсем незачем мне лгать. Хотя я и не могу понять твоего поведения этой ночью, я еще не ослеп и не оглох!
Высморкавшись, Анна недоуменно взглянула на него:
– Но я не понимаю, о чем ты говоришь! Я действительно ничего не понимаю. Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду лишь то, что произошло. И должен признать, что мне крайне неприятен разговор об этом. Когда я говорил тебе, что ты свободна, я не предполагал, что ты начнешь спать с кем попало. Я еще мог бы понять, если бы это произошло с любой другой женщиной. Но с тобой… Анна, неужели на тебя так действует присутствие Карнагана? Хорошо, вчера днем ты была с ним, это еще можно объяснить. Но Карим… – тонкие губы искривились в безрадостной улыбке. – Мне казалось, что он тебе даже не нравится.
– Карим? – Анне казалось, что она все еще спит. Этого просто не может быть!
– Да, Карим, – мрачно повторил Гаррис. – Думаю, что он ушел рано утром. Я почти не спал сегодня ночью, но хотел, чтобы ты поспала подольше. Сегодня Ив собирался снимать одну из твоих сцен. Я сказал ему, что ты плохо себя чувствуешь.
Сжав руками виски, Анна оглянулась кругом. Скомканные влажные простыни, липнущие к саднящему, ноющему от боли телу.
– Но я… Я абсолютно ничего не помню. Я приняла снотворное и спокойно заснула… Если Карим действительно был здесь прошлой ночью, то мне об этом ничего не известно! Но не могла же я вообще ничего не почувствовать… Господи!
Вызывая тошноту, в памяти всплыли обрывки того, что показалось ей сном.
– Я приготовил тебе ванну, – голос Гарриса был по-прежнему суров. – Мне бы не хотелось, чтобы горничная вошла и застала тебя в таком виде.
Голова начинала болеть так же сильно, как и все тело. Ну почему он не хочет даже выслушать ее? Теперь Анна почти кричала:
– Как ты можешь быть так уверен в том, что произошло, если даже я сама ничего не помню? И откуда ты знаешь, что это был Карим? Тем более, если он взял меня, пока я спала, то…
– Это не было изнасилованием, Анна. Господи, неужели мне нужно говорить еще и об этом? Конечно, Карим – самый нежный любовник на свете – извини, я не мог не заметить всех синяков, которые он на тебе оставил. Но похоже, что тебе это очень даже нравилось.
– Что?
Бесстрастный голос Гарриса теперь не отражал никаких чувств:
– Извини, но наши комнаты рядом, и я не мог не слышать. Он смеялся и требовал, чтобы ты умоляла его, и ты… Может быть, тебе неприятно об этом вспоминать, Анна, но ты кричала и просила его снова и снова входить в тебя. Ты умоляла его об этом. Думаешь, мне приятно было это слышать?
Рия ушла очень поздно, и Уэбб смог поспать не более двух часов. Мрачный Брайтман, всем своим видом выражающий неодобрение, пришел сменить ему повязку. После этого Уэбб отправился на съемочную площадку. Сегодня должны были снимать очередную сцену во внутреннем дворике. Его настроение не улучшилось от того, что все переиграли. Вместо сцены с Анной ему предстояло сняться в небольшом эпизоде с Клаудией, которая, похоже, тоже была не в слишком хорошем расположении духа, и с Каримом, который играл щеголеватого мексиканского генерала. Где же Анна, черт побери?
– Кажется, сегодня нам придется обойтись без главной звезды, – донеслось до него злобное шипение Клаудии. – Говорят, что она плохо себя чувствует. Что ж, это вполне объяснимо. Достаточно взглянуть на Карима!
Карим выглядел немного помятым, но, несмотря на это, буквально излучал самодовольство.
Плейдел не особо утруждал себя объяснениями, но его слова хотя бы отчасти подтвердили то, что говорила Клаудия:
– Приношу всем свои извинения, но вы же сами знаете, что всякое может случиться. Запланированные на сегодня сцены снимем завтра, – он выразительно вздохнул. – А пока постараемся сделать все от нас зависящее. Думаю, что с запоминанием слов проблем не будет – их не так много. Сначала мисс Бенедикт споет свою песню, и мы снимем реакцию слушателей. А потом пойдет небольшой эпизод между Уэббом и Клаудией, – игнорируя злобный взгляд Клаудии, он ухмыльнулся. – С ним не должно возникнуть особых проблем. Там вообще нет слов – только действие!
Уэбб продолжал размышлять над происходящим, и мысли его были довольно мрачными. Что происходит с Анной? Может, она решила таким образом показать характер? Карим продолжал излучать самодовольство и бросал торжествующие взгляды в сторону Уэбба.
Но даже если Клаудия говорила правду – какое ему до этого дело? У него и без этого полно проблем. Слишком многие вопросы требуют ответов. Например, как быть с Рией? Как распорядиться той информацией, которую он почерпнул из записей Брайтмана? И что здесь происходит на самом деле? Какая игра ведется за кулисами, в то время как он и другие простаки думают, что снимают фильм? Но сегодня его голова наотрез отказывалась работать. А потому лучше просто делать то, что от него требуется, и поскорее покончить с этим.
Сначала съемки протекали относительно гладко. Правда, Джина Бенедикт немного нервничала ("Господи! Ну и костюм! И почему женщины в то время не носили брюк?"), но Сара Веспер успокоила ее. А стоило ей запеть – от нервозности не осталось и следа.
На протяжении всей этой сцены Уэбб оставался угрюмым и неразговорчивым. Он даже никак не отреагировал на язвительные замечания Ива о том, что для обретения хорошей формы ему бы не повредило пару ночей пораньше лечь спать.
– Но некоторые ночи любви стоят всего – даже не очень хорошего самочувствия утром, – не удержался Карим и вновь бросил злорадный взгляд на бесстрастное лицо Уэбба.
Потом начался прогон их сцены с Клаудией, которая должна была играть его любовницу – темпераментную танцовщицу-цыганку. Эта роль хорошо подходила к ее знойной красоте. Но внезапно Клаудия решила проявить характер и закатила Иву скандал по поводу того, что ее умышленно снимают в невыигрышных ракурсах. Наконец измученный режиссер не выдержал:
– Merde! Женщины! Ладно, пока она не успокоится, займемся другими… А она успокоится, если не хочет, чтобы ее сняли с роли!..
Клаудия лишь повернулась к нему спиной, пробормотав:
– Слава Богу, ты хоть признаешь, что я тоже женщина!
Не слушая ее, Плейдел продолжал:
– Давайте доснимем предыдущую сцену. Все декорации на месте; так что, джентльмены, если вы готовы…
"Джентльменами" он назвал Уэбба и Карима. Но Ив не мог предположить, насколько не ко времени пришлось его предложение. Предстояло снимать драку, вызванную соперничеством между высокомерным мексиканским генералом и перебежчиком-американцем из-за Глории. Сама по себе эта сцена была абсолютно типична: сначала оскорбления, потом кулаки.
Но тут Карим допустил первую ошибку. Обращаясь к Плейделу, он с улыбкой поинтересовался:
– Ты действительно хочешь добиться максимального реализма? Значит, если я правильно понимаю, мы не должны сдерживать себя? В Египте обычно не используют дублеров и каскадеров, думаю, в этом случае они могут нам понадобиться? – повернувшись к Уэббу, он продолжал с преувеличенной любезностью: – Извини, но должен тебя предупредить, что когда я начинаю драться, то забываю, что это всего лишь игра. Я занимался боксом… Может быть, тебе лучше использовать дублера для этой сцены?
– Ну что ты! Думаю, что смогу постоять за себя без посторонней помощи, – не менее любезно ответил Уэбб, но его глаза загорелись недобрым желтым светом.
Карим лишь небрежно пожал плечами и, по-прежнему улыбаясь, повернулся к Плейделу:
– Кажется, мы готовы.
Сцена должна была сниматься в тесной передвижной столовой. Поэтому довольно много времени ушло на перемещение декораций и расстановку камер.
– Мне опять петь? – спросила Джина Бенедикт, но Ив лишь нетерпеливо отмахнулся от нее.
– Нет, не нужно. Мы подмонтируем твою песню потом. Скоро узнаешь, как это делается. Тебе просто нужно будет несколько секунд постоять в том же положении, в котором ты была, когда пела. Можешь делать вид, что поешь, если тебе это поможет.
– Все по местам, – раздался голос ассистента режиссера, а Мег – помреж – последний раз окинула взглядом съемочную площадку, дабы убедиться, что все находятся на своих местах и ничего не забыто. Но ее взгляд снова и снова возвращался к Уэббу Карнагану. Может быть, он ее все-таки когда-нибудь заметит. Правда, сегодня утром он улыбнулся ей, но Мег почувствовала, что это было скорее автоматически. Наверное, действительно стоит прислушаться к совету Тони и сделать себе белые пряди…
– Все готово, – на этот раз Тони обращался к Иву.
Мег знала, что должна следить за всем, но ничего не могла с собой поделать – ее взгляд был прикован к Уэббу.
Как легко он входил в роль! Совсем не так, как другие актеры. А уж она их насмотрелась. Кроме того, если верить слухам, то эта роль очень подходит ему. Господи, чего бы она только не отдала за одну-единственную ночь с ним!
"Ссора" была в разгаре – сарказм перешел в открытые оскорбления, а после того как молодой офицер ударил перчаткой по лицу американца, вспыхнула драка.
Карим выполнил свою угрозу – он и не думал сдерживаться. На заросшем щетиной лице Уэбба вздулась багровая полоса.
– Может быть, нам стоит выйти на улицу? Или вы предпочитаете выяснить наши отношения прямо здесь?
– По-моему, здесь совсем неплохо. Вам не кажется?
И тут все началось. Драка была настоящей. Такой же настоящей, как и вчерашняя сцена во дворике.
– Господи, они же изуродуют друг друга, – прошептал Том, но Плейдел лишь покачал головой. На его лице играла ядовитая улыбка.
– Ничего страшного, mon cher. Зато это убедительно. Всегда интересно наблюдать за тем, как двое мужчин дерутся из-за женщины. Пусть камеры работают до тех пор, пока они будут драться.
Мег непроизвольно поднесла руку ко рту, чтобы сдержать крик. Происходящее было совершенно невероятным. Звуки ломающейся мебели смешивались со звоном бьющейся посуды. Надо будет обязательно написать об этом Марселле, подумала она. Марселла обожала смотреть драки по телевизору. Интересно, как бы ей понравилась эта?
Было ясно, что соперники искренне ненавидят друг друга. Сначала Карим улыбался, но вскоре улыбка исчезла с его лица. Их драка представляла собой смесь каратэ, кикбоксинга и обычной уличной потасовки. Закончилась она очень внезапно. Позднее Мег даже не могла вспомнить, как именно. Просто в какое-то мгновение Карим перелетел через стол и упал на спину. Слабые попытки подняться ни к чему не привели. Мег казалось, что Ив, как рефери, начнет считать до десяти, но вместо этого он лишь крикнул:
– Снято!
– Ты, кажется, хотел реализма? – хрипло спросил Уэбб, но тут же повернулся к Клаудии, смотревшей на него сияющими глазами. – Почему бы нам с тобой не пойти и хорошенько не выпить, bambina?
– Кажется, в этом фильме многие сцены будут сниматься с первого дубля. Боюсь, что наш друг Карим просто не выдержал бы второго. Ему даже понадобились услуги доктора. Пришлось наложить два шва на подбородок. Но кадры получились грандиозными. Не придется почти ничего вырезать. Что вы думаете по этому поводу?
Ив Плейдел не скрывал своей радости – ведь его в первую очередь интересовал фильм! Гаррис и Руфус Рэндалл обменялись многозначительными взглядами. Сал Эспиноза был, как всегда, невозмутим:
– Мне, например, интересно, почему эти двое так ненавидят друг друга, – неторопливо проговорил он, и его полуприкрытые веками глаза на мгновение остановились на Гаррисе.
Но на этот раз Фелпс не клюнул на удочку. После того, что произошло между Каримом и Анной, он был очень осторожен и лишь спокойно произнес:
– Вполне возможно, что соперничество между ними может оказаться нам полезным. Я как раз думал о том, что…
* * *
Анна тоже многое передумала. Шок, ужас и унижение, которые она испытала поначалу, сменились очистительным гневом. Она долго отмокала в ванной, которую так предусмотрительно наполнил Гаррис. Гаррис! Как он смел обвинять ее, даже не выслушав? Мысль же о Кариме приводила ее в ярость.
То, что ночью казалось обрывками сна, теперь всплывало в памяти. Лежа в глубокой ванне – еще одном из "нововведений" Дэнни Феррано, – она думала о том, что ей не следовало сюда приезжать. Это был уже не дом ее предков, не тот надежный приют, каким он всегда казался вплоть до смерти ее матери. Гаррису не стоило покупать это поместье для съемок фильма, который настолько слился с реальностью, что уже трудно было отличить игру и вымысел от действительности. Она больше не может здесь оставаться. Ей необходимо поскорее уехать, поскорее вернуться к привычной работе модели. Правда, она подписала контракт, но ведь Гаррис не станет ее удерживать. Тем более, если он действительно поверил в то, что она отдалась Кариму по собственному желанию…
Даже теперь ей было по-прежнему тяжело смотреть фактам в лицо. Что же он еще говорил, кроме всяких мерзостей и непристойностей? Что-то вроде того, что "днем это у нее неплохо получалось". Эта мысль не давала покоя. Что он хотел этим сказать? Неужели Уэбб… Анна не могла понять, почему даже теперь, после всего, что она о нем узнала, ее мозг все равно отказывался смириться с единственно возможным объяснением.
Чуть позже ее навестила Сара Веспер и рассказала об утренних съемках. В частности, о нешуточной драке между Уэббом и Каримом. Наверное, она пыталась таким образом избавить Анну от переживаний по поводу вчерашнего инцидента.
– Такое иногда случается. Актер настолько входит в роль, что становится почти невозможным провести черту между ним самим и его героем.
– А что с Каримом? – этот вопрос дался Анне нелегко.
– Отдыхает, наверное. Зол, как сто чертей. Боюсь, что в этой драке пострадало не столько его тело, сколько гордость. Если бы ты только это видела! Хотя ты же сможешь посмотреть экстры, если захочешь, – в голосе Сары вновь зазвучало искреннее сочувствие: – Может, мне стоит попросить Гала навестить тебя? Правда, у него в последнее время много работы, но все равно странно, что Гаррис до сих пор ничего не сказал ему.
– Да нет, не стоит беспокоиться, – Анна старалась говорить как можно убедительнее. – Он все равно ничем не сможет мне помочь. При гриппе главное – отлежаться. Тем более, что я уже чувствую себя гораздо лучше.
Это была неправда, но, в конце концов, кого это касается, кроме нее самой? Не притронувшись к подносу с завтраком, она начала одеваться. Сейчас, когда все заняты подготовкой к обеду, было самое время нанести визит Кариму.
Когда Карим увидел стоящую в дверях Анну, на его красивом лице отразилась целая гамма чувств – от злобы и ярости до страсти. Бегло взглянув на его избитое и израненное лицо, Анна, стараясь не выдать своих истинных чувств, спокойно сказала:
– Привет, Карим.
Она с удовольствием избежала бы этой встречи, но ей надоело все время прятать голову в песок…
Карим открыто насмехался над ней, но Анна заставила себя это выдержать.
– А что, собственно, произошло? Да, ты крепко спала, но даже во сне была совсем не против! Насколько мне известно, я не лишил тебя девственности! Может быть, ты хочешь повторить нашу бурную ночь? Хотя я и удивлен, что ты пришла сюда, ко мне, а не к победителю… временному победителю!
! Он подошел к ней, и его руки коснулись ее груди., Чувствуя себя последней шлюхой, Анна отшатнулась и нервно рассмеялась:
– Ты слишком напорист, Карим. И мне совсем не нравится, когда мужчина берет меня во сне. Почему ты это сделал?
– Потому что мне надоело твое притворство! Ты не? желала отдаться мне, хотя с удовольствием спала с Гаррисом Фелпсом и… Уэббом Карнаганом! – Последнее имя звучало в его устах как ругательство.
– Но мне очень нравится Гаррис! – Анна старалась говорить как можно рассудительнее. Только бы он больше не дотрагивался до нее! Тогда ей, возможно, удастся сдержаться. – А что касается Уэбба, то я никогда и не скрывала, что мы были любовниками.