Дома Мелисса – нытик и неудачница, а в собственном агентстве она превращается в сногсшибательную Милочку, суперняню для своих клиентов-мужчин, которые бегут к ней за помощью со всего Лондона, зная, что она выручит из любой беды. Бойфренд Джонатан зовет Мелиссу на каникулы в Нью-Йорк, с условием, что ее второе "я" – блондинка Милочка – останется в Лондоне. С тяжелым сердцем бросив агентство на беззастенчивую подругу и жуткую сестрицу, Мелисса вылетает в Америку. И не успевает оглянуться, как против воли соглашается придать светский лоск талантливому, но неотесанному киноактеру Рику Спенсеру, без пяти минут звезде. И тут начинается настоящая свистопляска…
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 5
Глава 3 8
Глава 4 10
Глава 5 13
Глава 6 16
Глава 7 18
Глава 8 23
Глава 9 25
Глава 10 30
Глава 11 33
Глава 12 36
Глава 13 39
Глава 14 44
Глава 15 48
Глава 16 51
Глава 17 56
Глава 18 59
Глава 19 62
Глава 20 64
Глава 21 67
Глава 22 69
Глава 23 71
Глава 24 75
Примечания 80
Эстер Браун
Маленькая леди в большом городе
Глава 1
Мое имя Мелисса Ромни-Джоунс, но в период между девятью утра и пятью вечера можете называть меня Милочкой.
В это время я на работе, в собственном агентстве, первом в Лондоне фриланс-сервисе, что предлагает помощь невесты или подруги. Когда я в офисе, я Мила Бленнерхескет, бич запущенных домашних хозяйств и королева неухоженных холостяков. Мое детище – спасение многострадальных одиноких парней, которые, бывает, крайне нуждаются в женском совете; бедняг такое множество, что просто не верится.
Должна подчеркнуть, мой труд отнюдь не столь привлекателен, как может показаться на первый взгляд, но на мужчин я теперь во многих отношениях смотрю иначе.
Как указано на моих визитных карточках, я, точнее, Милочка оказывает любые услуги подружки, какие только могут понадобиться мужчине, кроме интимных и стирки. За остальное я с готовностью берусь, даже если просьба неожиданная или ставит в тупик, поэтому дел у меня видимо-невидимо. За последний год я порекомендовала купить не одну сотню костюмов; вынудила десятки жаждущих обзавестись внуками дам оставить сыновей в покое; пять помолвок помогла расторгнуть и девять устроила; привела в порядок три квартиры после безумных вечеринок; выбрала уйму подарков крестникам и крестницам; отправила тысячи роз женам, секретаршам, сестрам и таинственным возлюбленным; и почти в каждом случае действовала как женщина-невидимка, что так нужны большинству мужчин, дабы те не сбивались с пути.
Вы, наверное, гадаете, почему я отказываюсь от собственного имени. На то есть ряд серьезных причин.
Во-первых, если фамилия Ромни-Джоунс показалась вам знакомой, это из-за моего отца, Мартина. Он единственный в истории член парламента, удержавшийся на посту после как минимум четырех политических скандалов (два связаны с налогами, один с пошлой интрижкой, последний с производителями сыра из Люксембурга – эта сомнительная история по сей день покрыта мраком). Создавая личное агентство, я не желала, чтобы папаша о нем узнал, а теперь, когда дела идут как нельзя лучше, не хочу, чтобы он задумал нагреть на моем бизнесе руки.
Во-вторых, если начистоту, в обычной жизни я неисправимая простофиля: мной долгие годы безжалостно пользовались и отец, и вся невообразимо эгоистичная семейка. Вот я и подумала: если буду временами превращаться в смелую Милочку, которая носит блистательные наряды, безупречно причесана и накрашена, то в каком-то смысле получу право заниматься тем, о чем прежде и не помышляла. Начнем с того, что туфли Милочки гораздо более изящные, нежели мои. Большинство на шпильках, и с ними прекрасно смотрятся узкие юбки и сногсшибательные джемперы – так я хожу на работу. К тому же Милочка не боится, если надо достигнуть цели, топнуть ногой, обутой в такую туфельку. В критическую минуту – весьма решительно. Порой я даже не замечаю, что у меня на пальцах волдыри, пока не приду домой.
И потом, признаюсь честно, в Милочке намного больше сексуальности. Она никогда не сутулит плечи, дабы ложбинка между полных грудей не слишком обращала на себя внимание, и не задумывается о том, как выглядит сзади. Мне и в голову не приходило, что, если носить на работу чулки, успех не заставит себя долго ждать…
Хм. О чем я?..
В-третьих? Любой рад возможности в конце рабочего дня отстраниться от дел, ведь так? Если часами решаешь чужие проблемы, надо уметь от них сбегать. Я и сбегаю. Возвращаюсь в удобные туфли Мелиссы – без каблуков.
Свое занятие я ужасно люблю, не говоря уже об изысканных нарядах. До того как я открыла агентство, работала секретаршей – меня вечно забывали поблагодарить и отовсюду сокращали; теперь же мне каждое утро, клянусь, буквально
не терпится вновь приступить к делам. Взяться за очередного неприглядного холостяка и открыть в нем тайные достоинства – все равно, что отремонтировать заброшенные особняки, в которые никто не решался въехать, и увидеть день-другой спустя, как обновленные дома осаждают покупатели. Удовольствие, да и только! Среди моих клиентов есть и такие, кому тоже требуется "косметический ремонт" и частично "капитальный" приводить их в божеский вид – увлекательная игра. Когда работа проделана, к глазам, бывает, подступают слезы.
До поры до времени я и представить не могла, что Мелиссе доведется соперничать с Милочкой. Ведь Милочка настолько более… яркая, нежели я. Более уверенная, энергичная – лучше во всех смыслах.
Но случилось необыкновенное. Мы… то есть я познакомилась с одним человеком Джонатан высокий, обаятельный, учтивый, с идеальными, как у всех американцев, зубами и прекрасно танцует – словом, настоящий не вполне современный джентльмен.
То, что он стал моим клиентом, отчасти затруднило положение, однако, хоть я и уверяла себя: "Джонатан влюбляется в Милочку", он заявил, будто увлекся мной. Мелиссой! Не Милочкой! Оправившись от изумления, я почувствовала себя на седьмом небе от счастья.
Так оно и по сей день. Я несказанно счастлива.
Справляюсь с работой я лучше некуда, однако это не значит, что в агентство являюсь всегда вовремя и что по утрам у меня на колготках не спускаются петли. Я опаздывала уже на семнадцать минут и подозревала, что Габи, моя лучшая подруга, которая согласилась помочь с сегодняшним первым заданием, еще тоже не в офисе.
Я припозднилась из-за Нельсона, соседа по квартире, – умник позвонил на Эл-би-си, вставил свое слово в жаркий спор о переработке отходов и заставил меня записать его выступление с радио на кухне.
Габи задержалась на распродаже в Хэмпстеде, что началась в семь утра.
В восемь тридцать три мы обе чуть не бежали по тротуару к агентству, прекрасно помня, что Тристрам Харт-Моссоп будет ждать нас у входа в "Селфриджез" в девять.
– Не понимаю, почему нам сразу не поехать на Оксфорд-стрит, – тяжело дыша, произнесла Габи.
– Потому что мне надо переодеться! Успокойся, мы почти пришли.
Я поспешно шагала вверх по Эбери-стрит. В одной из школ, где я училась, одобряли быструю ходьбу.
– Боже, Мел, ну и темпы у тебя для взрослой-то девочки! Кстати, а почему ты опаздываешь? – задыхаясь, спросила Габи. – Устроили себе с Доктором Ноу быструю утреннюю разминку?
– Нет!
Стоит объяснить, что Габи работала неполный рабочий день в агентстве недвижимости, которым управлял Джонатан, и видела в нем только начальника. Как руководитель, он слишком пекся о поставленных целях. Нельсон насмешливо называл его Ремингтоном Стилом, потому что у Джонатана американски четкая линия подбородка, а девочки в офисе, судя по всему, чаще именовали его Доктор Ноу.
Сразу отмечу, что мне Джонатан говорил "нет" весьма и весьма редко.
– Утром он всегда слишком торопится, – прибавила я. – К семи обычно уже готов.
Габи издевательски фыркнула.
– Я это и имела в виду.
Я растерянно на нее взглянула.
– А мне показалось, ты спросила про…
– Забудь, – сказала Габи. – Возвращайся в свой мир Инид Блайтон.
Габи и Нельсон всегда изводили меня двусмысленными фразами. Никогда не понимаю дурацких шуток. Всякий, кто вырос бы в семье, как моя, воспитал бы в себе привычку ни во что особенно не вникать.
– Непорочный ум – небольшая беда, – сказала я, поворачивая ключ и открывая дверь.
На столе лежала стопка бумаг и брошюр, пришедших по почте, но просматривать их, как ни хотелось, не было времени. Миновав расположенный на первом и втором этажах салон красоты,
куда тайком являлись дамы из Челси, чтобы им ввели ботокс или сделали электростимуляцию, мы помчались вверх по лестнице к моему офису.
Я бросила на диван большую сумку и отдала Габи букет лютиков, что купила по пути.
– Итак, – пробормотала я, снимая кардиган. – Я переодеваюсь. А ты поставь, пожалуйста, цветы в воду.
– Хорошо, – ответила Габи, ища глазами вазу. – Черт, ну и уютно же у тебя! Удивляюсь, что никто из твоих клиентов не пытается тут поселиться.
– В этом весь секрет.
Мой офис располагался в небольшой квартирке на третьем этаже. В гостиной с успокоительно-лиловыми стенами я консультировала клиентов, к ней примыкала маленькая ванная, еще более тесная кухонька и вторая комнатка, где я хранила кое-что из вещей, запасную одежду и раскладушку – на всякий случай.
Не закрывая дверь, чтобы можно было болтать с Габи, я скинула с себя легкую летнюю юбку и потянулась за поясом для чулок Здорово, когда работа такая, что можешь спокойно тратить сотни фунтов на белье "Агент-провокатор" и причислять суммы к расходам на офисную мебель. Когда я натянула первый новенький чулок на пальцы, а потом и на всю ногу, почувствовала себя более уверенной. Более собранной. Более решительной.
– Кофе будешь? – крикнула Габи.
– Да, пожалуйста!
Я пристегнула чулок и быстро надела второй. В этом деле у меня уже был опыт. Тут тоже есть свои тонкости: надо по-особому держать чулок большими и указательными пальцами. Я радовалась, сознавая, что владею подобным искусством. И представляла себе Джейн Рассел за тем же занятием. Следующей по очереди шла черная узкая юбка. Как только я застегнула молнию, ткань плотно обтянула изгибы живота. На мне был довольно высокий пояс с утягивающим эффектом, но творить чудес он, увы, не мог.
Околдованная магией чулок, я расправила плечи. И принялась просматривать одежду на вешалках в поисках чистой блузки.
– Печенье есть? – прокричала Габи.
– В банке. Домашнее. Нельсон испек на скорую руку, специально для меня.
Габи шумно вздохнула, восторгаясь песочным печеньем Нельсона.
Я надела чистую черную рубашку поверх розового атласного лифчика "балконет" и принялась застегивать пуговицы снизу вверх. Разумеется, шикарное белье предназначалось не для клиентов, но в нем я лучше себя чувствовала. Дойдя до третьей сверху пуговки, когда тончайшее кружево лифчика едва спряталось под рубашечной материей, я приостановилась. И, поразмыслив, не стала застегивать пуговицу.
День, в конце концов, обещал порадовать теплом.
На обтянутые чулками ноги я надела туфли-лодочки с высокими каблуками и превратилась в другого человека.
В Милу Бленнерхескет. Женщину ростом пять футов и одиннадцать дюймов.
Рука по привычке потянулась за последней деталью, благодаря которой Мелисса окончательно становилась Милочкой: париком с длинными светлыми волосами, красовавшимся на шкафу. Карамельные локоны волшебно обрамляли старинную фарфоровую подставку, напоминая церковные иконы.
Я замерла. Нет. Это единственное, по поводу чего Джонатан сказал "нет". "Подружка напрокат" больше не должна носить парик Я купила его, дабы замаскироваться, а он помог мне открыть в себе качества, о существовании которых я и не подозревала.
Какая красота! И я в нем совсем другая. Просто загляденье, поверьте на слово.
Я подошла на шаг ближе и провела рукой по светлым волосам.
Никогда в жизни я не чувствовала себя столь роскошной женщиной, как когда была блондинкой. Ничего ведь не стрясется, если я на минутку его надену, чтобы снова ощутить…
– Вот! С молоком, без сахара… Боже мой, – пробормотала Габи, появляясь в проеме двери с чашками в руках.
Я с виноватым видом отшатнулась от парика.
– Никак не привыкну, что ты становишься Милочкой, – восхищенно протянула Габи. – Вы
только посмотрите на эту тоненькую талию! Настоящая секс-бомба!
Я махнула рукой.
– Секрет в фасоне. Попробуй и ты…
– Знаю, знаю. – Габи предпочитала более практичную одежду. Она кивнула на парик. – Собираешься надеть?
– Нет, – твердо ответила я. – С этим покончено.
– Навсегда?
– Да. Мы с Джонатаном договорились, что к парику я больше пальцем не притронусь.
– Даже дома? – Габи озорно подмигнула. Порой она теряет всякий стыд. Может сказать в лицо любую гадость, и это благополучно сходит ей с рук. – Он никогда не просил тебя… поиграть с ним?
Я густо покраснела.
– Нет!
Между нами, я и теперь время от времени надеваю парик, когда рядом никого нет. Прикосновение светлых волос к лицу волнует меня и вселяет уверенность. Нельсон, не устающий надо мной посмеиваться, как-то заявил: парик наделен колдовскими силами, точно волшебная штуковина из романа о привидениях. "Парик, который летал сам по себе…"
Открою секрет: иной раз в минуты полуночного отчаяния я задумывалась: не предпочитает ли Джонатан втайне от меня светловолосую Милочку? Он первоклассный агент по недвижимости. Разъезжает на "мерседесе", что стоит больше Нельсоновой квартиры. А его бывшую жену Синди, натуральную блондинку, наверняка не выгоняли из "Пони-клуба" за перекармливание лошади (из любви, не по халатности)…
Мысль о Синди будила во мне страх. Необъяснимый и многогранный. Меня чуть не бросило в дрожь, но я взяла себя в руки.
И подумала о том, что даже не знакома с Синди – паниковать не было причины. Если бы мы встретились, может, воображение тотчас прекратило бы мучить меня немыслимыми видениями.
– Нет, – сказала я с пущей уверенностью. – Джонатан больше не хочет видеть на мне парик. Говорит, блондинками он сыт по горло.
– Ну и дурак, – заявила Габи, протягивая мне чашку и делая глоток из своей. – Поспеши! У нас три минуты при условии, что мы сразу поймаем такси. – Она подула на кофе и прибавила: – Впрочем, ты в таком наряде – проблем с такси не возникнет. Да ты, что ни надень, для мужчин всегда как мед для мух.
– Успеем, – сказала я. – Не хватало ошпарить язык.
Габи поднесла к моему лицу наручные часы.
– Взгляни!
На меня накатило странное спокойствие.
– Тристрам подождет. А мы приедем, когда сможем.
Габи посмотрела на меня чуть ли не с восхищением.
– Ну и дела! Одежки могут изменить до неузнаваемости!
– На высоких каблуках я лучше соображаю, – невозмутимо пояснила я. – Камеру не забыла?
– Конечно, нет.
– Замечательно.
Мы подъехали к "Селфриджез" в начале десятого. В том и секрет Милочки: по большому счету она никогда не опаздывает, но может заставить мужчину потомиться в ожидании минутку-другую и прекрасно знает, чего эти мгновения стоят.
Тристрам Харт-Моссоп, однако, встретил нас без особого восторга, и я поспешно повела его в отдел мужской одежды, на ходу удерживая Габи от соблазна ускользнуть в парфюмерный зал. Теперь мне казалось, она отнюдь не лучший помощник.
Как только мы поднялись на нужный этаж, я собралась с мыслями, точно гимнаст перед выполнением замысловатых упражнений, и полностью переключилась на режим "Милочка".
– Итак, Тристрам, – пропела я, делая широкий жест рукой, – вы запланировали потратить на одежду тысячу фунтов. Я помогу вам! – Я повернулась к Габи, которая снимала меня на камеру, и прибавила со столь широкой улыбкой, что заныли щеки: – Потому что я – Милочка Бленнерхескет и превращу вас в другого человека!
Габи, надо отдать ей должное, не засмеялась. Удивительно, ведь я слышала, как хихикнул проходивший мимо покупатель, а другой громко спросил: "Кто-кто?"
– Тристрам, – прошипела Габи. – Ответьте же что-нибудь!
Тристрам Харт-Моссоп, иллюстрация из учебника к разделу "Трудный подростковый период", застенчиво поежился, но, ибо воспитывался на шоу "Большой брат" и "Обмен женами", от камеры не удрал.
– Отлично! – выдавил он из себя, реагируя на мои незаметные подталкивания. – Хм, Милочка… Хм… Спасибо.
– Что ж! – заключила я, снова ослепительно улыбаясь. – Не будем терять время – приступим к превращению!
– Стоп! – воскликнула Габи. – Чудесно! Неплохо держитесь перед камерой, Тристрам, вам об этом говорили?
Я бросила на подругу многозначительный взгляд: не делай, чего не просят! Она повела бровями, прикидываясь невинной овечкой. Получилось не ахти как. Невинность ей не к лицу.
– Не припомню, чтобы изъявлял желание участвовать в этом проекте, – промямлил Тристрам. Мы шли мимо вешалок со свитерами из овечьей шерсти, я подталкивала его вперед, будто служебную собаку. – И вроде вообще не смотрел эту передачу по Эм-ти-ви…
– Нам позвонила ваша мама – захотела сделать вам сюрприз! – весело прощебетала я, пожимая руку подопечного. – А передачу вы, разумеется, не видели – эта будет первая! Здорово, правда? Вам повезло! Итак, приступим…
Тристраму, по-моему, и в голову не пришло, что в действительности меня зовут не Милочка. Удобно быть гламурной дамой: можно называть себя самым нелепым именем – никто и бровью не поведет. В одной из школ со мной в классе учились Бобси, Маффет и Тролль. Представьте себе, девочку звали именно так – Тролль.
Конечно, мы снимали фильм вовсе не для Эм-ти-ви. Я пошла на эту уловку, чтобы приобрести для ненавистника магазинов Тристрама новые вещи и чтобы, глядя на него, не возникало мысли, будто парнишка одевается в подсобке "Оксфама" и зачем-то вымазывается клеем. Его мать, Олимпия, явилась ко мне в офис в полном отчаянии, узнав про Милочку от подруги, сын которой благодаря мне перестал грызть ногти. (Семнадцать внезапных звонков каждый день заставили его навек отказаться от дурной привычки.)