– С тем же успехом можно было подарить ему талончики на сеансы к любому врачу – пусть посещает, когда научится ходить и говорить! – злобно заметила Габи. – Если вообще научится!
Пугающая мысль обретала в моем воображении все более четкие очертания.
– Аллегра, – произнесла я, стараясь не выдавать голосом паники, – скажи, наконец: что ты ему отправила?
Аллегра пренебрежительно махнула рукой.
– Две вязаные игрушки маминого производства. По-моему, кота и жирафа. – Она в задумчивости помолчала. – Вообще-то тот, что с длинной шеей, это скорее леопард. Все равно. Ребенок полюбит их всем сердцем.
От моих щек отлила краска, как только я представила, что заговорят теперь о моем таланте выбирать подарки.
– Аллегра, умоляю: скажи, что пошутила.
– Я купила "Железную дорогу", – поспешила вставить Габи. – Можем сейчас же обернуть ее подарочной бумагой, отправить по этому адресу, сказать, что произошла нелепая ошибка и…
– Нет-нет, – убито ответила я. – Слишком поздно. Оскорбленная мать уже вышла на тропу войны.
– Ну и дура! – Аллегра снова махнула рукой. – Такой, конечно, куда больше понравилось бы избитое зубное кольцо.
– Аллегра! – вскрикнула я. – Сколько раз повторять? Тебя не просят дарить то, что по вкусу тебе, ты должна выслушать клиента и просто помочь ему сделать выбор!
– Я пыталась ее отговорить, – сообщила Габи. – Она же и бровью не повела.
– Заткнись, Габи! – гаркнула Аллегра. – Мелисса еще не знает, как ты повеселилась на прошлых выходных?
Габи метнула в Аллегру враждебный взгляд.
– Это совсем другое дело.
Аллегра изогнула сильно выщипанную бровь.
– Не знает?
Зазвонил телефон, прерывая жалкий спектакль. Трубку подняла я.
– А, красавица Мел! – Последовало знакомое шмыганье носом– Не ожидал услышать твой сладкий голосок.
– Привет, Роджер, – ответила я.
Только этого мне не хватало!
Аллегра с торжествующей ухмылкой взглянула на Габи, а та сильно нахмурилась.
– Могу я поговорить с Габи? – спросил Роджер. – Если, конечно, она там.
– Габи здесь, Роджер, – сказала я, подавая подруге знак рукой. – Мы как раз беседуем.
– Тогда не буду отнимать у тебя время. Скажи в двух словах, хорошо ли проводишь время? – любезно поинтересовался Роджер. – И как тебе Нью-Йорк?
– Все замечательно, – пробормотала я, сбитая с толку его обходительностью. Когда мы разговаривали в прошлый раз, можно было подумать, что общаешься с неандертальцем. – Послушай, давай как-нибудь увидимся, тогда и поболтаем. Зову Габи.
Я одними губами попросила подругу "только побыстрее", передала ей трубку, наклонилась над столом и прошипела, обращаясь к Аллегре.
– Позвонишь миссис Кендал и попросишь прощения за то, что послала эти жуткие игрушки. Знаю, у мамы сейчас не лучший период, но настанут дни, когда она заживет спокойнее и будет вязать хорошеньких зверюшек с нужным количеством лап. Нынешние же уроды напугают даже взрослого. Что говорить о младенце?
– Тсс!
Аллегра указала на Габи. Я в замешательстве повернула голову. Габи смущенно теребила телефонный провод и пристально следила за мной.
– Нет, ничего, – осторожно произнесла она. – Хорошо, что все закончилось благополучно.
– Интересно, о чем они? – пробормотала Аллегра, злорадно улыбаясь.
– Нет, мне кажется, не стоит разговаривать с… А вообще-то не знаю, Роджер. Я думала, мы условились, что…
Я внимательнее всмотрелась в лицо Габи. Она явно нервничала и мучилась угрызениями совести. Я протянула руку.
– Если ты только для этого позвонил, Роджер… – пробормотала Габи. – Прости, мы тут беседуем. Потом все обсудим, ладно?
– Дай мне трубку, – велела я–Кое-что у него спрошу.
Габи не сводила с меня испуганных глаз.
– Мелисса хочет что-то тебе сказать. Она вернула мне трубку.
– Роджер, – устало произнесла я.
– Привет еще раз! Послушай, Габи нарушила правила, но очень меня выручила. – Роджер довольно хихикнул. – Ты наверняка вне себя, и я все прекрасно понимаю, но если хочешь знать мнение скромника Р. Трампета, блондинка секс– бомба в исполнении Габи тоже высший класс!
Я ничего не ответила, но, судя по физиономии Габи, мое лицо говорило яснее всяких слов.
– Не обошлось и без казуса: отплясывая "Веселых Гордонов" , Габи так распрыгалась, что из-за нее бухнулась вся компания – только задницы засверкали, – доложил Роджер чуть менее веселым тоном. – Я и не подозревал, что у Мойры Саттон не нога, а протез. Больше никто не заметил. Да, еще, наверное, тебе интересно: маман возмутили твои комментарии в адрес Селии, точнее, ее наряда… Ой! Я сказал "твои"? – Он снова сдавленно засмеялся, смакуя воспоминания.
Я бросила на подругу суровый взгляд. На той единственной вечеринке мне пришлось битый час обрабатывать леди Трампет сладкими речами. Битый час. Подружка напрокат не просто напяливала парик и платье, еще располагала к себе знакомых заказчика, исподволь укрепляя его уверенность в себе, шаг за шагом старательно прокладывая ему дорогу к будущей, более счастливой жизни.
Аллегра и Габи снова скандалили, шепотом. Насколько я поняла, из-за вафельных трубочек.
– А для чего ты позвонил, Роджер? – спросила я. – Сразу скажу: увы, Габи больше не сможет сопровождать тебя, как в прошлые выходные.
– Жаль, – подосадовал Роджер. – Мы отлично повеселились. Так или иначе, я позвонил, чтобы спросить, собирается ли она выставить мне счет через агентство, или лучше заплатить ей наличными. Как частному лицу.
Я снова окинула Габи испепеляющим взглядом.
– Думаю, она выставит счет через агентство. А деньги точно пустит на благотворительность.
– Не вари! – воскликнул Роджер.
Он имел в виду "не ври", но из-за слоунского акцента в минуты сильного изумления искажал слова.
– Не варю. Скорее всего, отдаст всю сумму "Обществу спасения на водах". Ты извини, Роджер, у нас тут в самом разгаре разбор полетов.
Роджер зафыркал, и я положила трубку. Телефон тотчас зазвонил снова, но я переключила его на автоответчик.
Габи удивленно расширила глаза. У меня было железное правило: отвечать всем, кто ни позвонит в агентство.
Сложив руки на груди, я уставилась на сестру и подругу и буравила их взглядом до тех пор, пока они не прекратили ссору.
– Вы не оправдали моего доверия, – произнесла я, распрямив спину так, что натянулись резинки пояса, к которым были пристегнуты чулки. Я поймала себя на том, что в эту минуту похожу на собственную учительницу по домоводству, миссис Маккиннон. Замечательно. Она, если сердилась, нагоняла на учениц страх. – Не так уж много я дала вам заданий. Не требовала от вас ничего сверхсложного. Попросила лишь следовать элементарным указаниям, а вы пренебрегли ими. Особенно я недовольна тобой, Габи, – сказала я, поворачиваясь к подруге.
Та виновато понурила темноволосую голову.
– Принеси, пожалуйста, парик.
Габи поднялась с дивана и пошла к шкафу для документов. У меня кольнуло в сердце: она засунула его куда попало. Парик так много значил в моей жизни! С его помощью я начала свое дело и, сколько бы ни потешался Нельсон, свято верила в чудесные силы этой вещицы.
Казалось, еще немного, и я не выдержу. Парочка скандалисток подрывали мою репутацию, Джонатан заявил, что консультации я должна давать лишь относительно чаепитий, Пейдж Дроган вертела мной как хотела – куда подевалась Мила Бленнерхескет? Очаровательная Милочка, что расхаживала по Лондону в этом самом парике и поражала всех вокруг энергичностью и находчивостью?
Она-то, вне сомнений, не стала бы мириться с подобным безобразием. Впрочем, ей не приходилось сталкиваться с теми, кто окружал меня.
Габи положила парик на стол и опять села Я расправила светлые блестящие пряди и осторожно убрала драгоценность в сумку.
– Заберу его с собой. Раз на вас нельзя положиться.
– Мелиса, ради бога! Хватит строить из себя великомученицу! – воскликнула Аллегра.– На нас это не действует.
– Ах, не действует? – вскипела я. – Знаешь что? Если хочешь получить зарплату за целый месяц, будь добра, появляйся в офисе вовремя! До каких пор все будут думать, будто работа в этом агентстве шуточки? Надоело! – расходилась я. – Мне казалось, уж вы-то все понимаете. Черта с два! Кошмар да и только!
Осознав, что к горлу подступает ком, я вмиг прекратила напыщенную речь. По-видимому, перелет подействовал на меня серьезнее, чем я думала. Или дело было в другом. Я часто заморгала.
Снова зазвонил телефон, и я по привычке тотчас взяла трубку.
– Агентство Милочки!
Габи и Аллегра, испугавшись новых осложнений, одновременно вздрогнули. Звонящий нервно кашлянул.
– Это Франко. Отец Инес, она каждый день убираться у местер Ральф Уотерстоун. Пожаласта перрредать Аллегра, к моя дочь приехать люди из Дипарртамент социального обиспичения. Надеюсь, она рад! Но у нас тоже иметь дрррузья! И мы знать, где ваш дом! – Трубку с грохотом бросили.
– Она незаконная иммигрантка! – протянула Аллегра, не успела я рта раскрыть. – Что я должна была делать?
– Всего лишь растолковать ей, что унитаз моют не той же тряпкой, что и ванну! – выпалила Габи.
– Молчать! – заорала я, вскидывая руки. – Молчать! Молчать! Молчать!
Габи и Аллегра наконец притихли. Очевидно, подумали, я сейчас забьюсь в истерике. Признаться, мне тоже так казалось.
– Я должна просмотреть почту и записи в ежедневнике, – продолжила я, выдержав многозначительную паузу. – Габи, сходи, пожалуйста, в "Бейкер и Спайс", купи чего-нибудь к чаю. А ты, Аллегра, изволь позвонить миссис Кендал и сказать, что вышло недоразумение, извиниться так любезно, как не извинялась ни разу в жизни, отправить "Железную дорогу" и… – Я мгновение поразмыслила. – И занимайся своими делами. Их у тебя наверняка предостаточно.
Аллегра взглянула на меня с жалостью, будто источником всех бед была одна я.
– Конечно предостаточно, Мелисса. У всякого, кто живет полноценной жизнью, дел по горло. Созвонимся.
Моя сестрица выскочила из офиса. Я удивилась, что не грянул гром и в крышу не ударил разряд молнии, когда она вышла из здания. Парадная дверь, правда, хлопнула так, что в салоне красоты внизу, боюсь, пошли насмарку все сеансы релаксации.
– Мел? – попыталась подлизаться ко мне Габи.
– Можешь не трогать меня минут десять? – Спросила я, стараясь улыбнуться. – Попробую взглянуть на ситуацию с другой стороны и посмеяться. Забавного случилось, знаю, немало. Но понимаешь, в последнее время у меня туговато с чувством юмора.
– Конечно, – пробормотала Габи. – Схожу за пирожными.
Она резко повернулась и выбежала вон, даже не заикнувшись о мелких деньгах из сейфа.
Глава 15
Злоба на Габи быстро прошла. Подруга изучила меня как свои пять пальцев и знала, что делать, дабы снискать мое прощение. Утешала, как обычно, и обстановка вокруг. Может, лиловые стены или мысль о плитке "Дэри милк", спрятанной на крайний случай в потайном отделении стола. О его существовании знала только я За час, потребовавшийся Габи на прогулку до Элизабет– стрит и обратно, я успела позвонить по восьми номерам и принести извинения за скверно оказанные услуги (а в трех случаях не оказанные вовсе), ответить на пять писем и просмотреть почту. Все это время глубоко дыша и слушая Эллу Фицджеральд.
Позволила себе даже примерить парик Единственный взгляд на свое отражение в зеркале – на эту густую карамельную челку, спадающую на глаза, – и снова пришла уверенность. Вместе с длинными светлыми волосами плеч, как ни удивительно, коснулся покой, и я почувствовала, что справлюсь с любой неприятностью. Не я ли без сторонней помощи одолела собственную робость и добилась успеха в делах? В этом самом парике?
Я поспешила снять его – Аллегра или Габи могли вернуться в любую минуту.
После бездельничанья в Нью-Йорке решить проблему-другую было даже приятно. Окунувшись в привычные лондонские дела, я вскоре забыла про расстройство биоритмов в связи с перелетом из Америки в Европу. Конечно, проделки девочек не укладывались в голове, но было лучше узнать обо всем в Лондоне, не теряться в безумных догадках после каждого телефонного звонка.
Слава богу, я успела вовремя побеседовать с Тоби Хендерсоном, пока по совету Аллегры и Габи он не отвез весь свой гардероб в "Оксфам", и сумела лаской и уговорами вернуть его в прежнее состояние – когда пусть не без труда, но с человеком можно работать. В приступе профессионального энтузиазма я заглянула в личное дело Тоби, где с прошлогоднего похода в "Остин Рид" хранились данные о размерах, и пообещала, что, когда вернусь в Нью-Йорк, сама выберу для него одежду через Интернет.
В половине первого осторожно приоткрылась дверь, и из-за нее несмело показались темные кудри Габи; хитрюга мгновенно поняла, что, невзирая на остальные "сюрпризы", какие пришлось обнаружить, я в сравнительно хорошем расположении духа.
– Задумайся, – сказала я Тоби, жестом веля Габи присесть, – я избавляю тебя от необходимости торчать полчаса в примерочной, ведь ты их так ненавидишь, я прекрасно помню. Знаю. Вот именно – это не слишком гигиенично… Нет, с Аллегрой ты больше не будешь общаться. Поверь. Никогда. Серьезно – даю честное слово.
Габи с тем же виноватым видом принялась готовить свежий кофе.
– И с Габи тоже, – ответила я на вопрос Тоби. – Да, бойфренд у нее есть. Но вряд ли она позволяет себе разговаривать с ним в таком тоне.
Лицо Габи исказилось от возмущения. Тут она вспомнила, что должна терзаться муками совести, и снова присмирела.
– Тоби, прости, пожалуйста, но у меня срочные дела, – сказала я, когда Тоби пустился рассказывать о своей новой беде – у него стали обильно выпадать волосы. – По-моему, не столь все страшно: в одной нью-йоркской аптеке я видела чудесное средство, оно наверняка тебе поможет. Подробно опиши мне свою проблему в письме, и к концу следующей недели я что-нибудь придумаю. Договорились?
По-моему, бедняга приободрился. Я с облегчением вычеркнула из списка и его имя. Оставалось решить вопрос с Роджером Трампетом, но с ним предстояла беседа не на несколько минут и не по телефону.
– Итак, – произнесла я, когда Габи поставила передо мной чашку кофе и блюдце с пирожным, – теперь можно расслабиться Пирс Сондере, если это тебя хоть немного волнует, не станет подавать на нас в суд.
– Прости, – пробормотала Габи. – Но он ведь знал, что Аллегра не дерматолог…
Я подняла руку, прося ее замолчать.
– Габи, о чем ты? Если бы все они знали, что к чему в этой жизни, разве стали бы звонить? –. Я взглянула на нее так, как смотрел на меня Нельсон, когда рассказывал о благотворительных акциях, проводимых его организацией. – Да, ни у тебя, ни у Аллегры мужчины-растяпы сочувствия не вызывают, но ради меня ты можешь пересилить себя? Помогая этим несчастным, я зарабатываю на жизнь. Подумай хотя бы об этом, раз не желаешь считаться с их чувствами.
Габи потупила взгляд, ее лицо приняло такое выражение, с каким я притворялась, будто слушаю благотворительные истории Нельсона. Потом подняла глаза, не в силах бороться с неутолимой жаждой сплетен.
– Значит, ты вернулась? Джонатан так и не сделал тебе предложение, хоть ты и побывала у него в Нью-Йорке?
Я покраснела.
– Да! И нет. Послушай, Габи, я гостила у него всего две недели.
– Ну и как? – Габи многозначительно посмотрела мне в глаза. – Его не отпугнул твой храп? А по утрам вы вместе вставали?
– Да, – ответила я, принимаясь наводить порядок на столе.
Наши с Джонатаном отношения еще не дошли до той стадии, когда можно баловать друг друга массажем ступней. Складывалось впечатление, что он предпочитает видеть женщину уже "при параде"; о том, как она красится и наряжается, ничего не желал знать. Мне запомнилось одно его высказывание: косметические маски для курортов, не для гостиных.
– Теперь он больше уделяет тебе внимания?
Я ответила не сразу.
– Э-э… да. В некотором смысле. А какой у него дом! В главной спальне две ванные!
Габи уселась на диван, скинула туфли, поджала под себя ноги и устроила чашку и блюдце с пирожным на подлокотнике, но почувствовала на себе мой недовольный взгляд и переставила и то и другое на столик рядом.
– Ну и? – нетерпеливо спросила она. – Рассказывай дальше. Хотела бы я взглянуть, какой дом выбрал себе во владение король риелторов. Галстуки у него наверняка висят в стенном шкафу, куда можно входить, так? Ты сама решила, на какой половине кровати спать? Или он определил? А черту посередине не провел, чтобы ты не мяла его матрас? Или нет, нет! – без остановки болтала она, упиваясь собственными выдумками. – Скорее всего, мистер Безупречность составил таблицу с точными указаниями: тут можно ходить, сидеть, лежать, а тут и не думай. И график общения, предварительно проанализировав все ваши прежние встречи.
Джонатан в ее глазах был сущим придурком Если бы она удосужилась дать волю воображению, то сообразила бы: офисному зануде ничто не мешает превращаться в свою противоположность, когда в спальне расстелена постель…
К моим щекам прилила краска. Ну, понимаете".
– Габи! – запротестовала я. – Если хочешь знать, Джонатан отнюдь не помешан на порядке. Уборщица приходит к нему четыре раза в неделю.
– Серьезно? – удивилась Габи. – Ну а жить по его расписанию он тебя приучил? Наверняка поднял этот вопрос в первый же день. Только ответь честно.
– Даже если я скажу, что дома Джонатан романтик, ты не поверишь.
– Нет, а если без шуток? – Габи поморщилась. – Впрочем, ты уже рассказывала, что и его распорядок не без изъянов. Признаться откровенно, я никак не пойму, что женщины находят в чопорных трудоголиках?
– Ну и хорошо, – произнесла я, разрезая пирожное на пять кусочков. Съесть я собиралась только два, чтобы потребить лишь сорок процентов калорий. – Нам – тем, кто знает, за что трудоголиков любить, – больше достанется.
– Как у него в квартире? Все в стиле минимализма? Под стать манере общаться?
– Может, прекратишь? – спросила я. – У Джонатана вообще не квартира, а большой дом В Гринич-Виллидже. Там кругом зелень, улицы вымощены булыжником, соседи, ну и все такое.
– Значит, они продали ту огромную квартиру на Парк-авеню, где жили с… Синди… – Голос Габи стих. – Только не подумай, будто я заглядывала в его досье, – пролепетала она, пытаясь оправдаться.
– Ну что ты! – воскликнула я, дабы не заставлять ее краснеть. Габи была из разряда секретарш, которые штудируют личные дела сотрудников, словно по поручению МИ-5. – Ту квартиру он продает.
– Он продает? То есть ты хочешь сказать, именно он…
Я кивнула.
Габи расширила глаза.
– Ну, разумеется! И ты еще пытаешься доказать, что твой Джонатан не чокнутый! Его хлебом не корми, дай все взять под личный контроль! – Она подняла руку, точно регулировщик дорожного движения. – Другой на его месте еще не оправился бы от развода!
– Нет, Габи, все не так, как ты думаешь. Заняться продажей квартиры Джонатана заставила Синди! Это она его контролирует, совсем замучила…