- Лучше всех. Теперь поговорили? - Марина отвечала прямо на ходу, не оглядываясь и уж тем более не останавливаясь. Вообще-то оглядываться у нее необходимости не было: Андрей, как цапля, длинными своими ногами за один шаг преодолевал расстояние, на которое Марине требовалось аж три, и теперь уже шел даже немножко впереди, едва ли не спиной вперед, так как лицо его неизменно было повернуто к Марине.
- Ну ладно, Мариш, хватит, а? Ну прекрасно ведь поняла, что я к тебе пришел!
Вот теперь она остановилась. Впрочем, они уже почти добрались до дороги. Развернулась к Андрею, утрированно-удивленно спросила:
- Ко мне-е-е-е? В самом деле?! Ух ты, какой прогресс! А ведь только что шел в часовую мастерскую. И что, я теперь должна пищать и плакать от восторга - смотрите все, сам Андрюша Потураев соизволил меня встретить! Ну встретил - что дальше?
- Ты обиделась на меня? - скромненько спросил Андрей. Прямо чистый ангел.
- Я?! Обиделась?! Что ты! Я тебе безумно благодарна!
- Ладно тебе - благодарна, как будто я не вижу.
- Да нет же, я серьезно, - почти радостно ответила Марина. - Я раньше кто была? Девчушка-соплюшка, сладкая идиотка. Глупый несмышленыш. Теперь же я опытная, благодаря тебе, женщина. Физически и морально подкованная. Так что я тебе, Андрюша, искренне благодарна за науку.
- Хм, благодарна, - усмехнулся Андрей. - Чего ж бежишь от меня, как от чумы?
- Андрюшечка, глупый! Как много ты о себе возомнил! Мне от тебя бегать смысла нету - от прошлого не убежишь. Я от непогоды бегу, не слишком-то приятно, когда снег лицо сечет. Да и сессия у меня скоро, так что дел хватает. Не до тебя, Андрюша, просто не до тебя, так что не переживай, дорогой: я на тебя обиды не держу. Иди себе с Богом. Я тебе даже совершенно искренне желаю счастья. С наступающим, Андрюша!
Не успел потураев ответить, как перед ними припарковалось такси. Пожалуй, впервые в жизни Марина так рада была видеть дядю Васю. Тот вышел из машины, подошел:
- Привет, Маринка, - и, не дожидаясь ответного приветствия, протянул руку Андрею: - Василий.
Рядом с рослым Потураевым дядя Вася выглядел заколдованным мальчишкой из старой 'Сказки о потерянном времени' - ненатурально состарившимся подростком. Андрей ответно протянул руку и представился. При этом на лице его сквозило невероятное удивление: эт-то еще кто такой? Престарелый любовник? Или нет, может, папашка?
Дядя Вася, словно почувствовав его настороженность, тут же разъяснил ситуацию вопросом:
- А дочура моя где?
Благодарная за его неожиданное появление, Марина ответила:
- Ой, а она что, вам не звонила? Вот ведь балда! У них пары сдвинулись, так что она освободится не раньше чем часа через полтора.
Дядя Вася, кажется, не слишком расстроился:
- Да? Ну ладно, на, приеду через полтора часа. Надо ж ребенка, на, беречь - в такую-то погоду! Садитесь, нах, давайте отвезу.
- Ой, спасибо, дядь Вась!
Маринка ловко влезла на заднее сиденье. 'Ух, - вздохнула. - Ловко отделалась'. Да не тут-то было: Потураев тут же влез в машину вслед за нею. Ну а дядя Вася, старый ловелас, ясное дело, и не собирался гнать его из машины, тут же завел мотор.
Сердечко Маринкино билось, словно кисейная барышня в истерике. Сбылась мечта идиотки - вот он, Андрюшечка, рядом. И что? Ведь весьма сомнительное счастье-то. Если бы он имел на нее серьезные виды, объявился бы сразу после случайной встречи. Или - и того правильнее - прямо там же, в 'Колкином дубе', подошел бы, невзирая на присутствие Антона и своей спутницы. А он мало того что сделал вид, будто не узнал ее, но и потом почти целый месяц тянул, не появлялся. Нет, ничего хорошего его визит ей не сулил как пить дать. Да и не вовремя, совсем не вовремя. Как раз тогда, когда надежду из Маринкиной души вынесли вперед ногами. Зачем же ее, несчастную, безвременно скончавшуюся, реанимировать ради одной-единственной встречи?
Андрей молчал, Марина тоже. Дядя Вася же считал себя дипломатом и напряженной тишины вынести не мог.
- Ну что, Мариш, на, как настроение? Не жалеешь, нах, что в Париж вместо тебя родители отправились?
- Скажете тоже - 'не жалею'. Еще как жалею! Да только так не ко времени эта путевка пришлась - вы ж сами знаете, сессия на носу.
Дядя Вася усмехнулся:
- Эх, на, молодо-зелено! Да пропади она, нах, та учеба! Разве ж можно такой шанс, нах, упускать?! Да еще и мамке своей, на, так подкузьмила.
Марина искренне удивилась:
- А мама-то тут при чем?
- Ну как же, на, - сально ухмыльнулся дядя Вася. - Если б поехала ты - отец, нах, остался бы дома. Путевка-то была на двоих? Ну вот, на! Без отца мать бы там себе нашла какого-нибудь французика, нах. А так, получается, на, ты ей весь кайф обломала.
Марина обиделась:
- Ой, дядя Вася, ну вы и придумаете!
- А чего я, на, придумаю? Вот моя, нах, Розочка непременно бы нашла себе французика. А я б и не возражал, на. Я б тогда опять рванул, нах, на Кубу, к голеньким, нах, мулаточкам! И за Розочку бы душа, на, была спокойна.
Марина только вздохнула. Ну этому только дай слушателя - любой разговор на своих голеньких кубиночек переведет. Кто о чем, а вшивый, как обычно, о бане.
Дядя Вася тем временем не унимался:
- А что, на, родители когда приедут? Лариска говорила, нах, на две недели путевка? Так они там и Рождество, на, и Новый год встретят? Или на Новый год уже будут дома? Звонили, на? Как там их французское Рождество, нах? Понравилось?
- Еще бы не понравилось! В ресторане-то с видом на Эйфелеву башню.
- Супер, - оценил дядя Вася. - Так когда, говоришь, приедут, нах?
Маринке хотелось кричать. Ну что ж ты, дядя Вася, такой непонятливый?! Ну зачем же ты выдаешь кому попало всю информацию? Ты же, дурак старый, открытым текстом заявляешь незнакомому человеку, что Маринка одна, без родителей, и что можно заниматься всем, чем попало, не стесняясь, как прежде, быть застигнутыми врасплох на полях постельных баталий!
- Скоро, дядя Вася, скоро. Скорей, чем бы я того хотела.
Дядя Вася заржал, как конь в женской бане, или как у них, у лошадей, называется подобное заведение.
- О да, нах, это точно! Куда бы мне, нах, тетю Розочку пристроить? Хотя бы на праздники, на!..
Дядя Вася не стал подвозить Марину к самому парадному, остановился метрах в тридцати от дома, дабы не совершать излишних маневров на дороге. На всякий случай спросил Андрея:
- Тебя подвезти, или как?
Андрей деликатно потупил глазки:
- Спасибо, не надо. Я провожу даму…
Естественно, после дяди-Васиных словесных излияний Марине не удалось расстаться с Андреем у порога. К сожалению ли, к счастью, но дядя Вася выболтал гораздо больше сведений, чем необходимо было Андрею для очередной победы…
Андрей прошел в гостиную без приглашения, оглянулся:
- Да-а-а, а здесь ничего не изменилось…
Марина по-прежнему спокойно, словно ее абсолютно ничего не волновало, подтвердила:
- Да, здесь все по-старому: старая мебель, старый телевизор, даже обои на стенах все те же.
- И все та же девочка-хозяйка, - с улыбкой продолжил Андрей логический ряд.
- Нет, девочки-хозяйки в этом доме больше нет, - тоже с улыбкой возразила Марина. - И это, пожалуй, единственное, что изменилось здесь за последние годы.
Потураев подошел к ней, взял за плечи, но не притянул к себе, а лишь пристально вгляделся в ее глаза - мелькнет ли там отголосок былой любви, отблеск хоть какого-нибудь чувства, - но нет, пока лишь лукавая усмешка светилась в них. Спросил:
- И куда же подевалась та замечательная девочка-хозяйка?
- Выросла. - Марина сбросила его руки и отошла на несколько шагов. - Она просто выросла.
- Значит, она по-прежнему здесь? Хоть и подросшая, но все-таки здесь?
- Нет, она осталась в прошлом. А ее место в этом доме заняла другая: не подросшая, как ты говоришь, девочка, а взрослая, опытная женщина. И она мне нравится куда больше, чем та глупая девчонка.
- Ну, почему же глупая? Она была так очаровательная в своей искренности.
- Называй вещи своими именами: не в искренности, а в несусветной своей глупости и чудовищной наивности. Впрочем, закрыли тему - она давно уже неактуальна. Чай, кофе?
Андрей не сразу отреагировал на вопрос. Казалось, он и сам словно бы застрял в прошлом, вызывая в памяти ту наивную девчонку.
- Чай. В такую погоду чай хорош необыкновенно.
- Чай так чай. Идем на кухню - я не собираюсь устраивать тебе чаепитие в гостиной.
- Что так? - усмехнулся Андрей. - Рылом не вышел?
- Да нет, с рылом все в порядке, не переживай. В неудачное время попал. Я в цейтноте.
- Цигель-цигель, ай-лю-лю? - несвежо пошутил Андрей.
- Приблизительно, - прохладно, но не враждебно ответила Марина. - Сам знаешь - сессия и все такое прочее…
- Ну сказочка про сессию хороша для дяди Васи. Ведь на самом деле…
- А на самом деле сюда скоро придет человек, который не сравнивает этот дом с прошлым, который знает его только в настоящем.
- А, вот как? И еще он, видимо, не ищет здесь ту очаровательную маленькую хозяйку, которую тщетно пытаюсь разыскать я?
- О да! Ему вполне по нраву молодая, но опытная женщина, которая устраивает ему здесь более чем теплые приемы, когда в доме нет ее родителей. Так как, все еще хочешь чаю?
- Пожалуй, нет, - после небольшой паузы ответил Потураев. - Что-то подсказывает мне, что мне здесь не рады.
- Ну что ты, очень рады, очень! Просто со временем проблемы, - с почти искренней улыбкой парировала хозяйка.
- Ну тогда я зайду в следующий раз, когда у вас со временем будет получше? - утвердительно спросил Андрей.
- Конечно! Непременно! Годика через четыре, как только совершенно случайно окажетесь в наших широтах, непременно заходите в гости. Буду чрезвычайно рада! Если со временем проблем не возникнет…
Потураев не ответил, только глянул на Марину полным упрека взглядом и направился к входной двери. Уже открыл ее, уже перешагнул через порог, когда Марина спросила:
- Забыла поинтересоваться - кто тебе сообщил, что часовую мастерскую непременно нужно искать у входа в университет?
- Сорока на хвосте принесла.
- Ах сорока! Ну да, ну да. Как же я сама не догадалась. И зовут ту сороку, видимо, Лариса? И хвост свой она притащила не к тебе, а к некоему Клименторовичу, не так ли?
- Так ли, не так ли - какая разница?
- А и правда - какая разница? Будь здоров, Андрюша. С наступающим.
- Да уж, - буркнул Потураев и начал спускаться по ступенькам. За спиной услышал лишь звук захлопнувшейся двери.
Марина не плакала. Сил не было - оказывается, для слез нужны силы. А ее так вымотал этот беспредметный разговор, ведь буквально ежесекундно нужно было следить за выражением лица и глаз, строжайшим образом фильтруя чувства - что можно пропустить, а что категорическим образом не должно прорваться наружу. И так трудно было сдерживать их, да при этом еще пытаться не потерять нить беседы, еще и более-менее впопад отвечать. Безумно хотелось плакать - но сил не было…
Естественно, Марина никого не ждала. Антон наслаждался ласковыми волнами Индийского океана и уж наверняка очаровательных тайских массажисток. Родители дышали Парижем, прогуливаясь по Елисейским Полям. И только она как проклятая - одна, в морозном бетонном городе, во вновь тоскливо осиротевшей без Андрея квартире. Одна, одна, одна…
А может, не стоило так тщательно следить за сокрытием истинных своих чувств? Быть может, стоило дать ему понять, как безумно она рада его видеть, что так хочет прижаться к нему, как раньше. Что скончавшаяся было после тяжелой продолжительной болезни надежда воскресла, приподнялась из гроба и машет слабой пока еще рукою едва заметно: эй, ребята, я живая, я здесь!
Нет, она все сделала правильно. Живая надежда - слишком большая роскошь для ее уставшей души. Пусть покоится в гробике, а мы, дабы неповадно ей было из него высовываться и махать рукой кому попало, крышечку аккуратненько прикроем, и молоточком так по гвоздику, молоточком: спи спокойно, дорогая надежда, вечная тебе память… Только почему опять так больно?
Потураев ушел недалеко. Да и не уходил он никуда, всего-то спустился на один лестничный пролет. Сначала ждал, что опомнится глупая девчонка, выскочит вслед за ним, бросится в объятия: 'Прости, милый, прости!' Не выскочила, не бросилась. Время шло, и ждать уже казалось попросту неразумно. Но уйти почему-то не было сил. И тогда Андрей стал ждать того, к чьему приходу сейчас готовилась Маринка. Понимал, что глупо, что даже мальчишеством попахивает от этого ожидания, но уйти никак не мог. Как взбесившийся мазохист, с трепетом и страхом вглядывался в лицо каждого поднимающегося по лестнице мужчины: не он ли тот счастливец?..
Долго стоял Андрюша. Не один час прошел, за окном парадного уже стемнело, и мелкий секущий снег сменился крупным и мягким, и плавно кружились снежинки в резком свете фонарей. Да только замысловатый их танец Андрей не оценил - стоял спиной к окну, опасаясь пропустить того, кого так ждала Марина. Немало времени ему понадобилось для того, чтобы понять, что никого она не ждет. Разве что его самого.
Марина сидела перед телевизором, буквально заставляя себя сосредоточиться на сюжете фильма. Но то ли это ей плохо удавалось, то ли фильм был совершенно бездарный, а понять ей так ничего и не удалось. Собралась уж было переключить на другой канал, да вдруг раздался звонок в дверь. 'Кого еще принесло на ночь глядя?' - удивилась Марина и пошла открывать дверь.
Он стоял, как четыре года назад. Только тогда было жаркое лето и он был в легкой рубашке. Теперь же на нем была расстегнутая дубленка, но голова его была точно так же склонена набок, все так же усмехались его серые глаза. Словно и не было этих четырех лет, бесконечно долгих и промозглых четырех лет без Андрюши. И, как раньше, Марина бросилась в его объятия: 'Андрюша!'…
Все было, как раньше. Их тела все еще помнили друг друга, словно и не расставались никогда. Только в этот раз они не ютились на узкой Маринкиной кровати, нынче они наслаждались друг другом на родительской, двуспальной. И торжествовала праздник жизни надежда, каким-то чудом выбравшаяся из заколоченного гроба. И тихо млела от счастья на мужской мускулистой груди Марина: 'Андрюша…'
Все было, как раньше. Только утром, уже в дверях, Андрей оглянулся и сказал с теплой улыбкой:
- Я больше не приду в этот дом, - и после короткой паузы добавил: - Но позвоню.
Глава 13
Андрей сдержал обещание. Впрочем, он никогда никому не давал пустых обещаний, если не считать того, данного наивной Маринке четыре года назад: 'Мы всегда будем вместе'. Но ведь тогда он ей мстил, потому и позволил себе солгать. Теперь признался честно, чтобы не ждала напрасно, не страдала: 'Я больше не приду в этот дом'. Про себя еще добавил 'никогда', но не озвучил: это слишком жестокое слово, а Маринке ведь и без него будет больно. И, опять же с целью смягчить удар, добавил: 'Но позвоню'. Кто знает - может, и в самом деле позвонит когда-нибудь, так что вовсе это и не обман…
Он не хотел причинять ей боль, но что поделаешь: жизнь вообще жестокая штука. Переживет. Она ведь и сама сказала, что уже давным-давно не та наивная дурочка, которую он знал раньше. Да и он ведь на сей раз честно предупредил, чтобы не ждала, так что теперь Маринке не должно быть так больно. В прошлый раз он ее предал, подло и намеренно, отчего получилось еще более подло. Теперь Потураеву не в чем было себя упрекнуть - он был честен с нею.
У него и так море проблем в бизнесе, зачем ему еще проблемы в личной жизни? Секс с Маринкой, безусловно, хорош. Даже очень хорош. Но ведь это только секс, и ничего более. А мало ли баб вокруг для простого секса? На худой конец, для этого у него всегда есть Вика. Насколько с ней все проще и обыденней, уже привычней. С ней удобно и безопасно. С Викой он не боится потерять покой, и ее саму он не боится потерять. Вот поэтому у них и такие теплые, дружеские отношения. Разве с Маринкой он когда-нибудь сможет чувствовать себя так спокойно?
Андрей мог сколько угодно убеждать себя в том, что хочет лишь покоя, из-за которого и отдает предпочтение Вике. На самом деле причина была иная. Или, наоборот, никакая не иная, а все та же - та же, что и четыре года назад. Он боялся, он безумно боялся, что кто-нибудь посторонний, хотя бы одна только Маринка, поймет, что он в нее влюблен, как мальчишка. Ведь он так надеялся, что четыре года не минули бесследно, что наверняка его чувства к той наивной девочке существенно подостыли, да и девочка уже совсем другая и совсем уж не наивная, а стало быть… Надеялся - клин клином вышибают, вот и думал, когда шел к Маринке, что он лишь убедится, что той, маленькой, Маринки уже давно нет, а стало быть, и опасаться ему больше абсолютно нечего, и можно наконец расслабиться после четырех-то лет страданий…
Страданий? Да, страданий! Ведь ни на день, ни на миг не забывал ту юную дурочку, перевернувшую его душу! Не забывал ни ее наивных глаз, ни ее восхищенного возгласа 'Андрюша!', ни своей коварной подлости. Ведь пошел к ней лишь для того, чтобы доказать себе: нету у него нынче повода для страданий, нету! Маринка стала такая же, как и все окружающие бабы, циничная и легкодоступная. Впрочем, она и раньше была легкодоступной, а вот циничной не стала даже со временем.
Шел для того, чтобы понять, что давным-давно разлюбил, что давным-давно равнодушен к Маринкиным чарам. А убедился в обратном. Оказывается, он до сих пор в буквальном смысле слова сходит с ума от того, как она произносит его имя. И теперь еще, спустя бесконечно долгих четыре года, совершенно невинное на первый взгляд прикосновение к ее руке вводит его в состояние эйфории и непозволительной релаксации. Потураев, такой закаленный и недоступный всем этим женским уловкам, буквально тает и превращается в тряпку рядом с Маринкой.
Нет-нет, с такими экспериментами нужно заканчивать, все это может очень плачевно для него закончиться. Ну к чему, скажите, хорошему его могут привести столь возвышенные чувства и мысли? Только к тем же детским насмешкам. Ведь он счастлив рядом с Маринкой, как клинический дурак в последней стадии идиотизма! И только еще больший дурак может этого не заметить.
А разве настоящий мужчина может демонстрировать слабость и зависимость от кого бы то ни было? И какой же он после этого настоящий мужчина?! Нет, нет… Он все еще дико боялся насмешливых взглядов: 'Слабак, слюнтяй, подкаблучник!' Детский страх все еще сидел в нем. Он не отдавал себе в этом отчета, он просто упорно твердил себе, что любовь - это стыдно, любовь - яд, от нее нужно бежать, как от чумы. И по-прежнему верил, что на любви ничего нельзя построить: любовь - разрушительница мира.