– Я рада. – Любопытство, которое постоянно одолевало Ланну, наконец-то прорвалось наружу, и ей не терпелось удовлетворить его. Большинство людей его возраста беспрестанно рассказывают о своих детях и внуках, но Джон упоминал о них крайне редко. – Вы не ладите со своими сыновьями? Ведь вы никогда о них не рассказывали. Я даже не знаю, как их зовут. Они живут здесь, в Фениксе?
– Старший сын живет здесь. – Джон немного помолчал, затем продолжил: – Очень трудно описывать своих собственных детей. У младшего сына очень острый ум и выдающиеся способности, но нет, по-видимому, никакого честолюбия. Мы с ним в не слишком хороших отношениях. Ну а что до моего старшего… думаю, он во многом напоминает меня самого. – Джон поднял на Ланну взгляд внезапно заблестевших глаз и без всякого перехода сказал: – Не помню, говорил я вам или нет, но у меня никогда прежде не было друга среди женщин. Или, может быть, правильнее сказать – друга, который был бы женщиной, – со смехом поправился он.
– То же самое могу сказать и о себе, – призналась Ланна, понимая, как ловко Джон сменил тему разговора, но, раз уж он не желает обсуждать свою семью, она не станет принуждать его. – Я никогда до этого еще не наслаждалась подлинно платоническими отношениями с мужчиной. Так что у нас обоих это впервые.
– Время, которое я провел с вами, – самая счастливая пора за последние годы. Долгие годы. Люди почему-то стыдятся делать подобные признания тем, кто им по-настоящему дорог, но я хочу, чтобы вы знали, что я чувствую, – Джон говорил с проникновенной серьезностью, на глаза его навернулись слезы, затем, словно встряхнувшись, он заморгал и поднял свой бокал. – Ну ладно, хватит сентиментальностей. Оставшийся вечер мы будем есть, пить и веселиться. За ваш день рождения, Ланна.
Так они и сделали, выполнив полностью программу, предложенную Джоном. Бокал все время был полон, так как Джон, несмотря на ее веселые протесты, постоянно подливал ей шампанское. Еда была простой, но необычайно вкусной: толстенный, сочный бифштекс, нежные побеги спаржи и жареный картофель, утопающий в масле, взбитые сливки… Вершиной праздничного пира был маленький торт, украшенный зажженными свечками. Но самым приятным была оживленная беседа, которая не стихала ни на миг – они замолкали только затем, чтобы отведать очередного яства.
И когда наконец поздно вечером Джон остановил у дома Ланны взятый напрокат фургончик, его спутница настолько разомлела, что не захотела выходить из машины. С трудом повернув голову, она посмотрела на Джона, сонно улыбаясь:
– Зайдете на чашечку кофе?
Джон заколебался, затем кивнул:
– Разумеется.
Однако Ланна расслышала в его голосе утомленные нотки.
– Устали?
– Становлюсь слишком стар, чтобы кутить всю ночь напролет, – отделался шуткой Джон и вышел из машины.
Однако когда он помогал девушке выбраться из кабины, а затем вел к дому, походка его была нетвердой. Впрочем, это и понятно, подумалось Ланне: они выпили немало шампанского. У нее и самой кружилась голова. Покачиваясь, Ланна оперлась на руку Джона, поддерживающего ее под локоть.
– Ой! А у меня все слегка плывет перед глазами, – сообщила она, развеселившись. – Одной чашкой кофе тут не поможешь. Джон, а вы умеете лечить своих друзей от похмелья?
– Я знаю одно великое средство. Оставить вам рецепт на тот случай, если он потребуется вам утром? – насмешливо подмигнул Джон, помогая Ланне подняться по лестнице.
– У меня еще ни разу в жизни не было похмелья. Правда, я никогда еще не напивалась допьяна шампанским. – Ланна остановилась перед своей дверью, нащупывая на дне сумочки ключ от квартиры.
– Может, разрешите мне открыть, – предложил Джон, когда Ланна, наконец найдя то, что искала, столкнулась с еще более трудной задачей – попасть ключом в замочную скважину.
– С радостью, – она передала ключ Джону и отступила назад, ожидая, пока он отопрет замок.
Но тут распахнулась дверь соседки Ланны, и на площадку выглянула миссис Морган. Ее круглое лицо было болезненно бледным, и Ланна, как ни шумело у нее в голове, немедленно встревожилась:
– Вам нездоровится, миссис Морган?
– Грипп. Он гуляет сейчас по городу. Меня прихватило сегодня утром. В таком состоянии я не смогла пойти на работу, но стиркой все же пришлось заняться. Поздний вечер – это единственное время, когда в этом доме можно найти свободную стиральную машину.
– Это верно, – соглашаясь, пробормотала Ланна.
Но внимание Сильвии Морган уже переключилось с болезни и стирки на Джона, облаченного в темный вечерний костюм. Она уставилась на него с таким пристальным интересом, что Ланна почувствовала себя обязанной представить их друг другу.
– Джон, это моя соседка, миссис Сильвия Морган. Мой друг, Джон Буканан.
– Очень приятно с вами познакомиться, миссис Морган. – Джон вежливо склонил голову и вернул Ланне ключи от двери.
– А мне чудится, что я вас знаю, – миссис Морган что-то припоминала, нахмурившись и склонив голову набок.
– Уверен, мы никогда не виделись, – ответил Джон, и по его тону Ланна поняла, что эта встреча его забавляет.
– Вы мне кажетесь очень знакомым. Я точно знаю, что видела вас, но вот где – никак не могу припомнить. Вертится в голове, а не ухватишь, – вздохнула женщина. – Вы похожи на кого-то, кого я непременно должна знать.
– Такое уж у меня лицо, – беззаботно улыбнулся Джон. – Мне всегда говорят, что я напоминаю чьего-то дядюшку, или двоюродного брата, или какого-нибудь известного актера на телевидении.
– Может быть, и так, – ухватилась за это предположение миссис Морган. – Вероятно, вы напоминаете мне кого-то из актеров. Об этом-то я не подумала…
– Вы сказали, что оставили белье в стиральной машине? – напомнила Ланна.
– Да, оставила, – соседка сделала шаг, затем остановилась в нерешительности, словно раздумывая, а стоит ли ей уходить. – Пожалуй, переложу-ка я его в сушку, а не то придется провести в прачечной всю ночь. Хотя, наверное, в любом случае раньше утра оттуда не уйдешь, – брюзгливо проворчала она.
Ланна не спешила войти в свою квартиру и стояла, наблюдая, как соседка спускается по лестнице к прачечной. На нижней площадке Сильвия Морган не утерпела и остановилась, чтобы посмотреть вверх, и только после этого скрылась в боковом коридоре.
– Ей очень хотелось посмотреть, приглашу ли я вас к себе, – объяснила Ланна, входя в дверь впереди Джона. – Она решила, что вы мой "сахарный папочка".
Джон рассмеялся, но в смехе его не слышалось обычной сердечности.
– Меня это не удивляет. Такая мысль придет в голову любому, кто увидит нас вместе, – он прошагал через комнату и грузно опустился на хромированный стул возле столика для завтраков. – Не тратьте времени, готовя для меня кофе. Моим старым костям пора на покой.
– Вода вскипит быстро, – пообещала Ланна, исчезая в кухонной нише.
Пошатываясь, она скинула туфли на высоких каблуках, чтоб не мешали, – прохладные плитки пола приятно холодили ноги в тонких чулках. Ланна набрала в чайник воды, поставила его на плиту, а затем долго соображала, какую из ручек следует повернуть, чтобы зажечь нужную горелку. Наконец трудное дело было сделано. Ланна развернулась к шкафчику, чтобы достать чашки, но движение оказалось слишком резким, голова закружилась, и девушка вцепилась руками в край стойки, чтобы устоять на ногах.
– Джон, я уже говорила вам, что заказала обои для ванной? – крикнула она, открывая посудный шкаф. – Их привезут на будущей неделе. В следующую субботу начну клеить. Не хотите ли помочь мне?
В гостиной что-то тяжелое с шумом обрушилось на пол.
– Джон? – Ланна обернулась и поверх стойки, отделяющей кухню от гостиной, взглянула в комнату. Стул, на котором сидел Джон, был пуст. Затем Ланна увидела тело, лежащее на полу. Она мгновенно отрезвела.
– О боже!
Только многолетняя профессиональная привычка удержала ее от паники. Бросившись к распростертому на полу Джону, Ланна с трудом перевернула тяжелое тело на спину. Ослабив галстук, расстегнула пуговицы на рубашке и положила поудобнее голову, чтобы освободить дыхательные проходы. Ее пальцы нащупали вену на шее Джона – пульс был тонким и слабым. Мимоходом, каким-то краем сознания она отметила на полу открытую коробочку и рассыпавшиеся белые таблетки рядом.
Оставив на время Джона, Ланна подбежала к телефону, висевшему на стене в кухне, и набрала номер "Скорой помощи". Ясно и кратко продиктовала свое имя и адрес и попросила, чтобы "Скорую" выслали немедленно: у больного – сердечный приступ. Все это заняло не более тридцати секунд.
Теперь оставалось только ждать, когда приедут врачи. Ничем больше помочь Джону Ланна не могла. Ее лихорадочно работавшее сознание словно разделилось на три части. Одна – чисто профессиональная – полностью сосредоточилась на лежащем без сознания больном, другая напряженно вслушивалась в городскую тишину, стараясь уловить спасительные звуки сирен "Скорой помощи". А третья горько ругала себя за то, что вовремя не разглядела тревожных признаков, которые давно обязана была заметить, хотя Джон и пытался скрыть дурное самочувствие, не желая омрачать праздник…
Прошли, казалось, целые столетия прежде, чем она услышала вой сирены "Скорой помощи", подъезжающей к дому. Хлопнула входная дверь внизу, послышались торопливые шаги на лестнице, встревоженно переговаривающиеся голоса, затем – резкий стук в ее квартиру.
– Не заперто! Входите быстрее! – крикнула Ланна.
Дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошли люди в белых халатах. Врач почти оттолкнул Ланну и склонился над телом Джона, санитары начали извлекать из принесенных с собой чемоданчиков-контейнеров необходимое оборудование. Ланна стояла в стороне, с облегчением и благодарностью наблюдая за их сноровистой деятельностью.
Один из санитаров обратился к ней:
– Вы его родственница?
– Нет. Мы всего лишь друзья, – с трудом произнесла Ланна. Она никак не могла унять страх, возникший при виде распростертого тела Джона.
– Имя?
– Джон Буканан.
– Возраст?
Ланна на миг смутилась, не зная, что ответить, затем взяла себя в руки и решительно тряхнула головой:
– Шестьдесят три.
– Вам известно, были ли у него в прошлом нелады с сердцем? Принимал ли он какие-нибудь лекарства?
– Да, принимал. Вон на полу его таблетки. На коробочке должно быть написано, что это такое.
Санитар поднял коробочку и несколько таблеток.
– Никакой надписи нет. Он успел принять одну из них?
– Не знаю. Я была в соседней комнате, – объяснила Ланна. – А потом услышала, как он упал.
В это время второй медик сказал:
– Состояние достаточно стабильное. Его можно транспортировать.
– Разрешите мне поехать вместе с ним, – попросила Ланна.
– Разумеется. Можете ехать.
Санитары развернули складные носилки и положили на них Джона.
Ланна поспешила на кухню за туфлями, выключила газ под чайником и лишь в последнюю секунду вспомнила, что надо прихватить с собой кошелек с деньгами. Санитары уже выносили носилки на площадку, и через распахнутую дверь Ланна увидела там застывшую миссис Морган. Она наблюдала происходящее с каким-то жадным любопытством.
– Что случилось? У него сердечный приступ? – обрушила она на Ланну град вопросов, но девушка, не ответив и даже не взглянув на соседку, побежала вниз по лестнице вслед за носилками.
– Я так и знала, что произойдет что-нибудь подобное, – неслось ей вслед. – Мужчина в его годах не должен позволять себе таких вольностей…
Но Ланна едва ли понимала смысл нравоучений соседки – сейчас ее тревожила только одна мысль – о здоровье Джона. Она взобралась в санитарную карету, дверь захлопнулась, и "Скорая помощь" рванула с места под неприятное завывание сирены.
Процедура, последовавшая за прибытием больного в приемный покой больницы, была знакома Ланне до мельчайших подробностей. И все же привычная суета казалась ей до странности нереальной. Словно она видит происходящее в каком-то фильме ужасов. Сестры и санитары, ожидающие карету у входа, чтобы быстро переложить пациента на каталку, резкие и властные приказы врачей, запах антисептика – все это складывалось в разрозненные, но яркие картины ночного кошмара. Наверное, это из-за ее вынужденного бездействия. Будь у Ланны возможность принять участие в общей работе, ощущение нереальности рассеялось бы.
– Нам нужны кое-какие сведения о больном, мисс, – путь Ланне преградила женщина в белоснежном халате и белой шапочке, прикрывающей полуседые волосы. Она властно, но мягко взяла девушку за руку.
Ланна не отрываясь смотрела на Джона, и, когда носилки на колесиках исчезли за раздвижными дверями, на глаза у нее невольно навернулись слезы. Дай бог, чтобы все обошлось хорошо. Она растерянно пыталась сообразить, что спросила у нее стоящая рядом медсестра.
– Ах да, конечно, – вспомнила она и направилась вслед за женщиной в маленький кабинетик. Там ее усадили на стул с прямой спинкой, и Ланна, положив на колени сцепленные руки, коротко повторила все, что рассказала уже санитару "Скорой помощи".
– Вы знаете, где живет мистер Буканан? Какой у него адрес? – в деловом тоне сестры не было ни на йоту симпатии или сочувствия. Единственное, что ей требовалось, – это информация, а эмоции здесь вовсе ни к чему.
– Он живет здесь, в Фениксе, – перебирая в памяти все, что ей известно о Джоне, Ланна машинально запустила пальцы в свои густые волосы и вынула из них гребень. – Адреса я не знаю.
– Ну а номер его телефона вам известен? – спросила сестра.
– Нет, его я тоже не знаю, – покачала головой Ланна.
– Есть у него какие-нибудь близкие, родные? Кто-нибудь, с кем мы могли бы связаться? – голос сестры оставался бесстрастным.
– У него есть жена. Ее зовут Кэтрин, – вспомнила Ланна и почувствовала на себе быстрый, изучающий взгляд, который бросила на нее сестра, тут же прикрыв любопытство маской профессиональной сдержанности. – Он упоминал о том, что жена уехала из города… куда-то на север, погостить. Джон говорил, что его сноха с внуком уехали вместе с ней…
– А его сын? Вероятно, вы знаете, где мы можем его отыскать? – предположила сестра.
– Нет. И этого я не знаю. Я вам не многим помогла, не так ли? – вздохнула Ланна, сжав в руке гребень так, что острые зубья впились ей в ладонь. Затем она внезапно вскинула голову: – Постойте-ка! Джон работает в "Фолкон констракшн". Он – ночной сторож там, где строится новая больница. В компании в личном деле должны быть все данные о нем.
– Ну вот, видите, что-то вы в конце концов вспомнили, – произнесла сестра с ободряющей улыбкой.
В больничном коридоре внезапно началась какая-то суета. В голосах, приглушенно переговаривающихся за стеной, Ланна расслышала тревожные нотки. В кабинет стремительно вошла женщина в белом халате и протянула регистрационной сестре, на вопросы которой отвечала Ланна, пластиковый пакет с личными вещами Джона.
– Ну теперь на нас обрушится целый ад! – резко бросила она приглушенным от ярости голосом. – Скажите санитарам "Скорой помощи", чтобы в следующий раз записывали имя больного полностью, а не одну только его половину. Знаете, кого нам сейчас привезли? Джона Буканана Фолкнера!
Ланна, удивившись, запротестовала:
– Должно быть, произошла какая-то ошибка.
Вошедшая повернулась к ней, словно только что заметила девушку. И на Ланну был устремлен взгляд, хорошо знакомый ей по прежней работе в больницах, – холодный стальной взор старшей медсестры, которая не потерпит, чтобы в ее присутствии мололи всякую чушь.
Регистрационная медсестра поспешила представить девушку:
– Это мисс Маршалл. Она была с… пациентом, когда у того случился сердечный приступ.
– Его зовут Джон Буканан, – стояла на своем Ланна. – Я знакома с ним несколько месяцев. Он – ночной сторож, это верно как божий день. Не понимаю, откуда вы взяли эту дикую мысль, что…
– Из его бумажника, мисс Маршалл. Я заглянула туда, чтобы проверить, нет ли какой-нибудь карточки с медицинскими данными, что обычно носят при себе хронические больные. Там оказалось удостоверение личности, в котором черным по белому написано – Джон Буканан Фолкнер. – Она оглядела Ланну с головы до ног, задержав взгляд на бледно-янтарном платье, выгодно подчеркивавшем стройность девичьей фигуры. – Уверена, что у вас есть свои причины, по которым вы желаете скрыть, кто он такой.
Лицо Ланны вспыхнуло ярким румянцем, но она не стала отвечать на оскорбление и совершенно спокойным тоном сказала:
– Вы ошибаетесь, сестра. Я знаю его как Джона Буканана и только поэтому назвала вам это имя.
– Теперь уже совершенно несущественно, кто из нас ошибается, – старшая сестра отвернулась от Ланны и обратилась к своей подчиненной: – Поступило несколько звонков из разных концов города. Постарайтесь как можно быстрее выслать бригады…
Повернувшись, она быстро вышла из кабинета, неслышно ступая туфлями на резиновой подошве. Только тихо прошуршал на прощанье ее накрахмаленный халат.
Ланна посмотрела на регистрационную сестру и повторила четко и раздельно:
– Я не знала.
Губы сестры изогнулись в слабом подобии улыбки, но от прямого ответа на это заявление она уклонилась.
– Если пожелаете, мисс Маршалл, можете подождать в приемной. Я дам вам знать, как только станет что-нибудь известно о его состоянии.
– Спасибо.
Ланна встала и вышла из кабинета совершенно подавленная. Здесь ей больше нечего делать. Она прошла через пустой холл приемного покоя и села в кресле у стены. Теперь осталось только одно – ждать. И неизвестно, как долго продлится это ожидание.
Глава 10
Ланна сидела, наклонившись вперед, руки судорожно сжимали пластиковый стаканчик, из которого она так и не отпила ни глотка. Кофе давным-давно остыл – кто-то ей принес его час назад… А может быть, прошло уже два часа. Она потеряла всякое представление о времени. Ланна выпрямилась, провела рукой по волосам и тяжело вздохнула.
Она поймала взгляд медицинской сестры, сидевшей за регистрационной стойкой, безмолвно спрашивая, нет ли новостей. Но та лишь покачала головой – никаких сообщений не поступало. Состояние Джона не изменилось. Джон по-прежнему оставался для Ланны всего лишь Джоном, а не Фолкнером. Она так и не успела еще полностью осознать, кем оказался ее друг. Но какая, впрочем, разница! Джон ли, Фолкнер ли – ее волновал друг, которого она привезла сюда, а не то, как его зовут.
Она цеплялась за мысль о том, что он все еще жив. Это само по себе уже давало надежду. И не было никаких сомнений, что врачи сделают все, что только возможно, чтобы спасти его.
Раздался телефонный звонок, и Ланна вновь впилась глазами в регистрационную сестру. Она изo всех сил напрягала слух, пытаясь расслышать, что та говорит.