- А как насчет "You're the One That I Want"? Из фильма "Бриолин"?
- Надеюсь, ты шутишь, - пробормотала я.
- То есть ты знаешь эту песню?
- Да, знаю.
Только вот петь ее мне вовсе не хотелось.
- Прекрасно, я запеваю! Будет здорово, ты вылитая Оливия Ньютон-Джон!
Я застонала. Гийом обратился к толпе:
- И в завершение концерта я исполню хит из мюзикла "Бриолин" вместе с моим очаровательным агентом по рекламе, Эммой!
Он повторил то же самое по-французски. Люди аплодировали, кричали и визжали, словно на настоящем концерте.
- Они уже в восторге, Эмма! Разве тебе не хорошо?
- Очень хорошо. Просто супер, Гийом, - ответила я, еле сдерживая тошноту.
Он откашлялся и запел:
- Меня бьет дрожь, все сильнее и сильнее! Я теряя-а-а-а-аю контроль!
- Это уж точно, - бросила я.
Гийом состроил мне рожицу и допел куплет.
- Твоя очередь!
Я начала без особого энтузиазма петь слова Оливии Ньютон-Джон.
- Громче, Эмма! - улыбнулся Гийом. - Тебя не слышно!
Я сделала глубокий вдох и допела куплет, чувствуя себя полной дурой.
Толпа ликовала. Каким-то чудом нам с Гийомом удалось спеть все куплеты и припев на разные лады, а под оглушительный рев зрителей даже протянуть финальное "О-о-о". Засверкали вспышки, и я закрыла глаза. Скорее бы этот вечер кончился!
- Эмма, - сказал Гийом, когда крики немного утихли, - у меня вроде голова болит.
- Немудрено, - процедила я, - ты уже два часа висишь вниз головой.
Он немного подумал над моими словами, затем пожал плечами, отчего мы оба закачались из стороны в сторону. Мне стало совсем дурно.
- Наверное, ты права, Эмма. Пора в комнату, да?
- Да-да. Самое время.
Гийом задумался.
- Что ж, полезли! И спасибо тебе!
Как велел полицейский, я попросила Гийома схватиться за мои лодыжки. Он подчинился, и я крикнула спасателям, что мы готовы. Нас медленно потянули за веревку, прикрепленную к моей спине, и через пять мучительно долгих минут мы с Гийомом, замершие в странной позе, были в безопасности.
- Здорово получилось! - воскликнул Гийом, улыбаясь мне, пока полицейские развязывали ему лодыжки Все это время снаружи не утихали вопли толпы. Как только Гийома освободили, он заключил меня в объятия и театрально проговорил: - Ты меня спасла!
Я закатила глаза и скрипнула зубами.
- Полоумный.
Причем я вовсе не шутила.
- Эмма, ты за меня волновалась! - сказал Гийом отступая и глядя мне в глаза.
Я отвернулась и пробормотала:
- Не за тебя, а за альбом!
- Нет, за меня! - весело упорствовал мой подопечный. Он повернулся к Поппи и обнял ее. - Поппи! Эмма меня любит!
Та нахмурилась.
- Тогда она более чокнутая, чем ты сам.
Ришар и Эдгар, приехавшие во время нашего дуэта на канате, увели Гийома по черной лестнице, а мы с Поппи вышли к полицейским, которые сдерживали ораву журналистов.
- Сделаешь заявление? - спросила Поппи шепотом.
- Издеваешься?! Я только что висела над Парижем и пела песню из мюзикла Джона Траволты! Твоя очередь отдуваться.
- Хорошо.
Мы подошли к морю из микрофонов и диктофонов, и Поппи подняла руку, успокаивая толпу.
- Рада вам сообщить, что Гийом Риш жив и здоров, сейчас он едет домой со своими телохранителями. Спасибо вам за участие.
Затем она повторила то же самое по-английски. Пока она объясняла, что выходка Гийома не нарушает никаких законов и совершенно точно не вызвана алкогольным опьянением, я разглядывала журналистов, пытаясь их понять. Большинство внимательно слушали Поппи и кивали, как будто она говорила разумные вещи. Они что, спятили? Впрочем, несколько скептических лиц все-таки было. Как ни странно, Гейб смотрел не на Поппи (хотя для виду и сделал несколько пометок в блокноте), - он не сводил глаз с меня.
Каждый раз, встречаясь с ним взглядом, я отворачивалась, а он продолжал упорно смотреть, как будто видел меня насквозь. От этого я чувствовала себя не в своей тарелке.
- Гийом просто решил устроить импровизированное выступление, - подытожила Поппи, - чтобы показать, как ему нравится петь с обычными людьми, такими как Эмма.
Я криво улыбнулась. Быстро и уверенно ответив на несколько вопросов, Поппи наконец указала на Гейба. Я приготовилась к какому-нибудь едкому замечанию.
Глядя на меня, он тихо сказал:
- Ты очень храбрая, Эмма. У тебя все хорошо?
Я изумленно кивнула.
- Да, спасибо.
Когда пресс-конференция закончилась и репортеры начали расходиться, Поппи устало повернулась ко мне.
- Ну что, выпьем? Предлагаю тост за чудом уцелевшую рок-звезду. - Она подошла ближе и шепнула: - Тот симпатичный полицейский пригласил меня на свидание!
Я слабо улыбнулась и покачала головой.
- Извини, я жутко устала. Хочу поскорее лечь в постель.
Поппи кивнула.
- Понимаю.
- Желаю хорошо повеселиться с Офицером Твоей Мечты. До встречи!
Мы обнялись на прощание, и я пошла к станции метро "Порт Майо", до которой было несколько кварталов - если верить небольшой карте Поппи.
Стояла прохладная ночь, и я с трудом ковыляла по мощеной улице. Да уж, в этом городе туфли на высоких каблуках противопоказаны. И как только француженки умудряются их носить? Я надеялась, что впереди вот-вот блеснут фары такси, но улицы пустовали. Пока я брела сквозь лужицы света от уличных фонарей, мои ноги болели все сильнее и сильнее.
Через четыре квартала я начала всерьез размышлять о том, что лучше: стереть ноги в кровь (на пятках уже вскочили огромные волдыри) или идти по темным улицам босиком. Как раз в эту минуту рядом со мной загудела машина. Я устало повернулась на звук, скрипя зубами от боли, и ничуть не удивилась, увидев в маленьком "пежо" улыбающегося Гейба. Он опустил стекло.
- Подбросить до дома?
- Нет, - проворчала я и в ту же секунду пожалела об этом.
До метро было топать еще несколько кварталов, а от ближайшей станции до дома целых полмили - по мосту Альма и авеню Боске. После такой прогулки ноги мне точно ампутируют. Но я не желала зависеть от кого-либо - от Гейба в особенности, - поэтому зашагала дальше, не оглядываясь. Лучше я остаток жизни не буду чувствовать ног, чем поеду с ним!
- Ладно, - весело сказал Гейб.
Я думала, что теперь он умчится, бросив меня и мои многострадальные ножки на произвол судьбы, однако он медленно ехал рядом.
"Не обращай внимания, - говорила я себе - Делай вид, чт0 ег0 здесь нет. Не оглядывайся".
Так я прошла еще квартал. Но когда я свернула на бульвар Перейр и Гейб повернул следом, я не выдержала.
- Хватит за мной ехать! - рявкнула я, остановившись.
- А, ты еще тут? - Гейб изобразил на лице удивление и притормозил. - А я и не замечал.
Я сердито сложила руки на груди.
- Ну перестань, Эмма, - поулыбавшись с минуту, сказал Гейб. Лицо у него теперь было серьезное - Садись уже. Я знаю, ты себе все ноги стерла.
- Неправда, - процедила я.
- Правда. Забудь о своей гордости и садись. Нам все равно по пути.
Я хотела как-нибудь съязвить, но зачем? Ноги у меня в самом деле отваливались.
- Хорошо, - буркнула я, гордо подошла к машине и захлопнула за собой дверцу.
- Э-э, ты вроде платье прищемила, - заметил Гейб.
Я украдкой покосилась на него и увидела, что он едва сдерживает улыбку. Вот гад!
Я опустила глаза и поняла, что в приступе праведного гнева действительно защемила подол платья. Освободив его, я бросила Гейбу "спасибо" и отчаянно попыталась не краснеть.
Машина тронулась, и я стала смотреть в окно, делая вид, что Гейба тут нет, - признаться, это было непросто ведь он сидел от меня в двух футах. Несколько секунд мы ехали молча.
- Эмма, у тебя точно все хорошо? - наконец спросил Гейб.
Я кивнула.
- Aгa.
- Я в самом деле думаю, что ты очень храбрая.
- Спасибо.
- И глупая.
Я наморщила нос. Конечно, он не мог не съязвить!
- У меня не было выбора.
- Рано или поздно Гийом сам бы спустился, - тихо сказал Гейб.
- Откуда тебе знать? - возразила - Может, я спасла ему жизнь!
- Знаешь, он не такой уж и безумец, каким кажется. Просто любит привлекать к себе внимание.
Я ничего не ответила и снова посмотрела в окно. Психоаналитик нашелся!
- Как прошло свидание? - непринужденно спросил Гейб, когда мы въехали на кольцо вокруг Триумфальной арки.
Кровь снова прилила к моим щекам. Я заморгала.
- Не твое дело!
А что я должна была ответить? Признаться, что свидание закончилось катастрофой? Что Эдуард был само совершенство, пока не проявил свою шовинистическую сущность? Я посмотрела на Триумфальную арку, такую большую, величественную, сияющую ярким светом, и попыталась не обращать внимания на Гейба.
- Ты права, не мое, - Мы остановились на светофоре, и Гейб окинул меня внимательным взглядом. - Тебе очень идет это платье.
Вот так номер! Опять издевается, да?
- Спасибо, - пробормотала я. У меня было ощущение, что я не уловила какой-то шутки, понятной только своим.
- Я серьезно.
- Мм…
Ну и как его было понимать?
Мы молча проехали по запруженным Елисейским Полям. Гейб заговорил только на авеню Франклина Рузвельта.
- Как насчет интервью с Гийомом? - спросил он, когда на горизонте справа возникла Эйфелева башня. - Выручишь меня, Эмма?
А, так вот чего он добивался! Вот зачем хотел меня подвезти и сделал мне комплимент! Ясно как божий день. Неужели он подумал, будто я растаю и позволю ему донимать своего клиента? Вот еще!
С другой стороны, раз мне хватило ума разгадать его скрытые мотивы, почему я так расстроилась?
- Я же сказала, что постараюсь выкроить для тебя время, - устало ответила я, глядя в окно.
Мы проехали мимо въезда в туннель, где разбилась принцесса Диана, и мне, как всегда, стало немного грустно.
- Да, но презентация уже в следующую субботу. Давай назначим интервью на вторник? Вряд ли у Гийома есть какие-то планы.
- Откуда тебе знать?
Гейб из вежливости изобразил легкое смущение.
- Я не знаю точно… Просто никаких концертов и выступлений у него не намечается. Ну, так что? Мне нужно всего полчаса, статья для UPP почти готова. Обещаю не давить на Гийома.
Я несколько секунд разглядывала его лицо, впервые заметив маленький бугорок на переносице - возможно когда-то ему ломали нос - и небольшой шрамик над правой бровью.
- Пообещай, что статья не будет разгромной, - попросила я, стараясь не думать о том, какие у Гейба длинные и темные ресницы.
Мы ехали по левому берегу, до дома оставалось всего несколько кварталов. Признаюсь, поездка на метро была бы куда утомительней, даже, несмотря на бесконечные расспросы Гейба.
Он улыбнулся.
- Ты ведь понимаешь, я не могу этого обещать. Зато могу тебя заверить, что никаких дурных намерений у меня нет. Я просто спрошу Гийома о его последних безумных выходках. И о новом альбоме, и о презентации. Лучшей раскрутки и пожелать нельзя, Эмма. Мое интервью напечатают в сотнях газет.
- Знаю, - недовольно ответила я и попыталась все взвесить. Сколько вреда и сколько пользы может принести такая реклама? Ладно, придется дать согласие на интервью, хотя бы потому, что я уже обещала. - Хорошо. Позвоню тебе завтра и назначу время и место.
Гейб свернул на мою улицу и остановился у тротуара.
- Чудесно! Спасибо тебе, Эмма. А ты придешь?
- Куда?
- На интервью.
- А… - Я расстегнула ремень безопасности. Неужели Гейб решил, что я такая же ненормальная, как Гийом, и оставлю своего клиента наедине с ушлым журналистом? - Разумеется, приду.
- Отлично. Жду с нетерпением.
Я вздохнула. Ну и как тут ответить?
- Спасибо, что подвез.
- Не за что. Нам ведь по пути, - сказал Гейб.
Я скрипнула зубами и вышла из машины.
- Завтра созвонимся, Эмма! - весело крикнул он напоследок и выехал, не обернувшись, на авеню Рапп.
Я проводила его машину взглядом.
Глава 12
Еще несколько дней мы работали сверхурочно, готовясь к презентации. На случай если Гийому опять придет в голову отколоть какой-нибудь номер, мы приняли профилактические меры и разослали в газеты релизы обо всех благотворительных акциях, в которых он принимал участие. В выходные мы с Поппи ходили по магазинам, ели в ресторанчиках и, разумеется, флиртовали в барах с незнакомцами - хотя в субботний вечер Поппи ненадолго меня покинула, улетев на свидание. Как это ни странно, мне было приятно нравиться французам. У меня действительно поднялась самооценка.
Во вторник мы с Гийомом приехали в "Кафе ле Пти-Пон" - здесь мы с подругой ужинали, когда я только прилетела в Париж, - чтобы дать обещанное интервью Гейбу.
- Это ненадолго, - заверила я Гийома, когда мы устроились на террасе. - Может, если умаслим Габриеля Франкёра, он от нас отстанет. - Я слышал, он жуткий тип, - заметил Гийом с чуть ли не веселой ухмылкой.
- Хуже не бывает, - пробормотала я и огляделась.
Большинство посетителей кафе глазели на моего клиента, которому словно и дела до этого не было. Туристы украдкой вытаскивали камеры, остальные фотографировали на мобильные телефоны. Разумеется, в "Бой Банде" я тоже отвечала за своих подопечных на публике, но так и не смогла привыкнуть к чрезмерному людскому вниманию.
- Что случилось? - спросил Гийом, наклонившись ко мне поближе.
- Ничего. - Я покачала головой - Тебе все равно, да? Что на тебя смотрит столько людей?
Гийом огляделся, как будто только сейчас понял, что мы не одни в ресторане.
- А! Да я уже не обращаю внимания.
Он широко улыбнулся и помахал восторженным поклонникам, затем одарил своей великолепной улыбкой меня.
Официант принес нам корзинку с выпечкой, и мы оба заказали cafй au lait - его подали буквально через несколько секунд. Поразительно, как хорошо обслуживают в ресторанах, если обедать с рок-звездой!
- Итак, - заговорила я, когда мы начали пить кофе. - Габриель приедет через двадцать минут. До тех пор надо обсудить некоторые вопросы.
- Как скажешь, прекрасная Эмма, - согласился Гийом, ослепив меня чудесной улыбкой. - А потом, может, снова споем?
Я закатила глаза. Ну и чудак!
- Нет уж.
Он надул губы. Я вернулась к теме:
- Габриель будет спрашивать о твоих последних выходках. Само собой разумеется, ты не должен говорить ему, что был пьян.
Гийом в ужасе отшатнулся.
- Я? Пьян?! Да никогда! - с притворным возмущением воскликнул он.
- Пра-а-а-вильно.
- Я прекрасно знаю, что злоупотреблять спиртным - плохо. - Гийом невинно захлопал ресницами. - Наркотики - тоже плохо.
- Ну-ну. Ты у нас прямо пай-мальчик.
- Пай-мальчик?
Видимо, Гийом не слышал такого выражения.
- То есть ни в чем не виноват.
- А я и не виноват, - сказал он. - Я ведь никому не причинил вреда.
Я задумалась. И правда: все фокусы Гийома вредили разве что ему самому да еще пиар-агентам, которым приходилось расхлебывать за него кашу.
- Эмма, когда ты улыбаешься, глаза у тебя синие-синие, - тихо сказал Гийом, так пристально глядя на меня, что я заерзала на стуле. - Очень красивые. Как два маленьких Средиземных моря.
У меня вспыхнули щеки.
- Спасибо, Гийом. Давай готовиться к интервью. Он наклонился еще ближе, не сводя с меня глаз.
- Ты очень красивая, Эмма.
Сердце забилось у меня в груди как бешеное. Вот ненормальный! И такой обворожительный… Когда на тебя смотрит самый красивый мужчина па свете, пусть и сумасшедший, сердце невольно начинает колотиться.
- Гийом, завязывай, - осадила его я, с ужасом чувствуя, как краснею.
- Завязывать? - смутился он.
Похоже, это выражение тоже не преодолело языковой барьер.
- В смысле, прекращай! Мы тут о делах разговариваем. Не понимаю, при чем тут моя красота.
- Я лишь сказал о том, что у меня на сердце, милая Эмма.
Он ласково улыбнулся, и я с трудом оторвала от него взгляд.
Откашлявшись, я сделала большой глоток кофе и тут же обожгла язык.
- Ну все, - выдавила я, когда пришла в себя, - Скажешь Гейбу, что ты безумно рад петь для столь широкой англоязычной аудитории. Тебе очень приятно, что твоя музыка сближает две такие разные культуры. Песня "Город света" - о поисках любви в Париже, но ты свою единственную и неповторимую еще не нашел.
- Ты неповторимая, Эмма, - перебил меня Гийом.
- Хватит.
- Сердцу не прикажешь, верно?
Он прикрыл мою руку ладонью. Я тут же отдернула ее, как будто обожглась. Гийом заулыбался.
- Будь посерьезней, пожалуйста.
- Хорошо, я абсолютно серьезен, - ответил он, нахмурив лоб.
- Если Гейб спросит о твоих последних выходках - в отеле, в Эйфелевой башне и на канате, - ты рассмеешься и скажешь, что вышло недоразумение, только и всего, - как можно более деловым тоном продолжала я.
- Это и было недоразумение.
- Верно, - кивнула я. - Умница. Объяснишь ему, что в отеле мы просто работали: ты, Поппи и я, причем все в одежде. Башню ты осматривал перед съемками клипа а последний концерт на канате - невинная шутка, которая зашла слишком далеко. Ясно?
- Как скажешь, прекрасная леди.
- Ах да, и еще. Вы с Гейбом французы, но говорите, пожалуйста, по-английски. Чтобы я могла вмешаться, если он задаст какой-нибудь неподобающий вопрос.
- Ради тебя что угодно, милая, - склонив голову, произнес Гийом. - Я исполню любую твою просьбу.
Не успела я ответить, как в "Кафе ле Пти-Пон" уверенной походкой вошел Гейб. Он начал осматриваться в поисках нас, и я мысленно отметила, как здорово он выглядит. На нем были темные джинсы и светло-зеленая рубашка, подчеркивающая цвет глаз - их зеленый блеск за стеклами очков я увидела даже издалека. Меня охватила легкая дрожь, и я ущипнула себя за руку, чтобы успокоиться.
Гийом помахал ему, Гейб это заметил и подошел.
- Извините, что приехал чуть раньше, - сказал он, пожав руки Гийому и мне. - Надеюсь, я вам не помешал. А то вдруг вы сговаривались, как отвечать на мои вопросы.
Я смерила его сердитым взглядом. Гийом рассмеялся и погрозил Гейбу пальцем, неодобрительно зацокав языком.
- Какие мы подозрительные!
- Вы что, знакомы? - спросила я.
Почему-то мне казалось, что Гейб не знает Гийома или, может, несколько раз брал у него интервью. Но они вели себя так, словно не раз встречались.
- Скажем, мы старые знакомые, - сухо ответил Гейб, покачав головой.
Он сел за наш столик и заказал "Кир-рояль". - А, пьем средь бела дня? - подметил Гийом, откидываясь на спинку стула и разглядывая свой кофе - Наш человек!
- …сказал алкоголик.
- Он не алкоголик! - вмешалась я в их перепалку, - Что еще за шуточки?
У меня уже начинала болеть голова. Я бросила на Гейба испепеляющий взгляд.
- Верно, - согласился Гийом, явно сдерживая смех, - я не алкоголик. Все последние события… как ты сказала, Эмма? Ах да, недоразумение!