"Славься, о мой божественный отец Осирис! Я пришел к тебе, чтобы ты набальзамировал, да, набальзамировал эти мои члены, чтобы я не исчез и не погиб, [но был] подобен моему священному отцу Хепри, его божественному образу, который никогда не подвергался разложению. Приди и сделай так, чтобы я обрел власть над своим дыханием, о владыка ветров, который возвеличивает тех божественных существ, что подобны тебе. Укрепи меня и сделай меня сильным, о владыка погребального ящика. Позволь мне войти в страну вечности так же, как это было позволено тебе и твоему отцу Атуму, о тот, чье тело не подверглось разложению и кто сам никогда не видел разложения. Я никогда не совершал того, что ты ненавидишь, нет, я произносил возгласы ликования с теми, кто любит твое Ка. Пусть мое тело не превратится в червей, но освободи меня [от них], как ты освободил себя. Я прошу тебя, не дай мне сгнить, как не даешь ты увидеть разложение каждому богу, и каждой богине, и каждому животному, и каждой рептилии после того, как душа выйдет из их тела после их смерти. Так как, когда душа уходит, человек подвергается разложению и кости его тела гниют и становятся отвратительными, члены распадаются на куски, кости рассыпаются в бесформенную массу, плоть превращается в зловонную жидкость, и он становится братом разложению, которое охватывает его. И он превращается в пищу для червей и становится грудой червей, и ему приходит конец, и он исчезает перед взором бога Шу, так же как и любой другой бог, и каждая богиня, и каждая птица, и каждая рыба, и каждый ползучий гад, и каждая рептилия, и каждое животное, и каждая вещь. Сделай так, чтобы черви, когда увидят и узнают меня, упали на живот и страх передо мной охватил их. И пусть то же произойдет с каждым существом после [моей] смерти, будь то животное, птица, рыба, червь или рептилия. И сделай так, чтобы жизнь стала результатом смерти. Сделай так, чтобы разрушение, причиненное какой-либо рептилией, не привело к [моему] концу и чтобы они не выступили против меня в различных своих обликах. Не передавай меня убийце, живущему в своей пыточной комнате (?), убивающему члены тела и заставляющему их гнить, который стал причиной разложения многих мертвых тел, оставаясь при этом сокрытым и живя убийством. Позволь мне жить и выполнять эти поручения, и позволь мне делать то, что он приказывает. Не передавай меня его пальцам и не дай ему завладеть мной, потому что я нахожусь под твоей властью, о владыка богов.
Славься, о мой божественный отец Осирис, ты живешь со своими членами. Ты не разрушился, ты не стал червями, ты не уменьшился, ты не разложился, ты не сгнил и не превратился в червей".
Затем умерший, отождествляя себя с Хепри, божеством, создавшим Осириса и богов его цикла, говорит:
"Я бог Хепри, и мои члены будут существовать вечно. Я не исчезну, я не сгнию, я не разложусь, я не превращусь в червей и я не увижу разрушение перед взором бога Шу. Я буду существовать, я буду существовать, я буду жить, я буду жить. Я буду давать ростки, я буду давать ростки. Я пробужусь в мире. Я не разложусь, мои внутренности не исчезнут. Я не понесу ущерба, мои глаза не исчезнут. Черты моего лица не исчезнут, мое ухо не оглохнет, моя голова не будет отделена от моего тела, мой язык не будет вырван, мои волосы не будут отрезаны, мои брови не будут сбриты, и никакое губительное повреждение не будет нанесено мне. Мое тело будет крепко, оно никогда не разрушится и не будет уничтожено на этой земле".
Судя по этому отрывку и фрагментам, приведенным выше, можно было бы предположить, что некоторые египтяне верили в воскресение физического тела, и упоминание различных частей тела, казалось бы, подтверждает этот вывод. Но телом, о нетленности и бессмертии которого говорится в тексте, в действительности является Саху, или духовное тело, возникающее из физического, которое трансформируется под воздействием молитв и церемоний, проводившихся в день похорон.
Интересно отметить, что в CLIV главе не упоминается ни еда, ни питье, а умерший говорит, что для его существования необходим лишь воздух, который он получает благодаря богу Атуму, изображавшемуся всегда в облике человека. Здесь это божество выступает в роли бога ночного солнца в противовес Ра – дневному солнцу. Таким образом, каждодневная гибель светила сравнивается со смертью покойного.
Выше уже говорилось о том, что голова богочеловека Осириса находится в Абидосе и что по всему Египту люди верили в ее сохранность. Однако в процитированном выше тексте умерший заявляет: "Моя голова не будет отделена от моей шеи". Следовательно, он надеется на то, что его тело останется цельным, несмотря на то что Осирис считался всемогущим и способным собрать члены и восстановить тело так же, как когда-то сделал это со своим телом, разрубленным на куски Сетом. В XLIII главе Книги мертвых также упоминается голова Осириса. Она озаглавлена "Глава о том, как сделать так, чтобы голова человека не была отрублена в загробном мире", и, вероятно, возникла в глубокой древности. В ней покойный говорит: "Я Великий, сын Великого. Я Огонь, я сын Огня, которому дали его голову, после того, как она была отрублена. Голова Осириса не была отнята у него. Я связал себя воедино (или восстановил себя). Я сделал себя полным и цельным. Я вернул свою молодость. Я Осирис, владыка вечности".
Из сказанного выше можно сделать вывод о том, что, согласно одному из вариантов мифа об Осирисе, его голова была не только отрублена, но также брошена в огонь. Если эта версия действительно очень древняя, что вполне возможно, то она возникла еще в доисторические времена, когда тела умерших расчленяли и сжигали. Профессор Видеманн считает, что разрубание покойного на части связано со стремлением помочь Ка, или "двойнику", умершего покинуть эту землю. Вероятно, тогда была распространена вера в то, что для этого нужно расчленить его физическую оболочку. Об этом свидетельствуют и вещи, которые археологи обнаруживают в погребениях того времени, – все они разбиты. Он также отметил наличие в некоторых египетских погребениях доисторического периода захоронений смешанного типа – несмотря на то, что тело умершего было расчленено, его современники пытались восстановить его, разложив части в правильном по возможности порядке. Вероятно, именно этот обычай упоминается в различных фрагментах Книги мертвых, в которых умерший заявляет, что он собрал свои члены "и снова сделал свое тело цельным". Уже в период царствования V династии к царю Тети (вероятно, имеется в виду первый представитель VI династии, правивший примерно в 2347/2297-2337/2287 гг. до н. э. – Примеч. пер.) обращались следующим образом: "Поднимись, о Тети! Ты получил свою голову, ты соединил свои кости, ты собрал свои члены".
Осирису, богу воскресения, поклонялись в Египте с древнейших времен и вплоть до конца периода правления жрецов Амона (около 900 г. до н. э.), когда Амон-Ра вошел в число богов загробного мира, и в некоторых случаях молиться стали ему, а не Осирису. С этого времени и в дальнейшем Амон сохранил свое верховное положение среди богов. Уже в эллинистический период в обращении к умершему по имени Керашер говорится следующее: "Твое лицо сияет перед Ра, твоя душа живет перед Амоном, и твое тело обновлено перед Осирисом". Затем текст продолжается: "Амон рядом с тобой, чтобы ты снова начал жить… Амон приходит к тебе с дыханием жизни, и он делает так, чтобы ты сделал вдох в своем погребальном доме".
Однако, несмотря на это, Осирис, будучи богочеловеком, обладающим как божественной, так и человеческой природой одновременно, сохранил свое главенствующее положение в сознании египтян. Ни вторжения иноземцев, ни религиозные или политические распри, ни иностранные влияния не смогли заставить их считать Осириса кем-то меньшим, чем причина, символ и образ воскресения и вечной жизни. Ведь уже на протяжении примерно пяти тысяч лет людей мумифицировали, уподобляя их таким образом Осирису, а умирая, египтяне надеялись победить смерть, могилу и разложение, потому что этот бог сумел избежать всего этого. Они искренне верили в возможность воскресения в бессмертном, вечном духовном теле, ибо Осирис возродился таким образом, взошел на небо, где стал царем и судьей умерших, и получил там вечную жизнь.
Основной причиной приверженности египтян культу Осириса являлось, вероятно, то, что его адепты могли рассчитывать на воскресение и вечную жизнь. Даже после того, как жители долины Нила приняли христианство, они продолжили мумифицировать своих умерших и на протяжении длительного времени продолжали ассоциировать своего Бога и "богов" с Всемогущим Господом и Христом. Сами по себе египтяне никогда не отказались бы от веры в то, что, чтобы обеспечить покойному вечную жизнь, необходимо мумифицировать его тело.
Однако христиане, хотя и придерживались сходной доктрины воскресения, сделали шаг вперед и стали настаивать на том, что в мумифицировании умерших нет никакой необходимости. Святой Антоний Великий просил своих последователей не бальзамировать его тело и не хранить его в помещении, а похоронить, никому не сказав о том, где находится место его последнего пристанища. В противном случае те, кто любил его, придут, вытащат и мумифицируют его останки, как они поступали со всеми, кого считали святыми. "Очень долго, – сказал он, – я умолял епископов и проповедников убедить людей не соблюдать этот бессмысленный обычай". Говоря о своем собственном теле, он заявил: "При воскресении из мертвых я получу его нетленным от Спасителя".
Распространение этих представлений нанесло смертельный удар искусству мумифицирования, хотя благодаря врожденному консерватизму египтян и их стремлению сохранить рядом с собой тела умерших, которых некогда они так любили, некоторых покойных, как и прежде, бальзамировали. Однако постепенно причины, побудившие людей мумифицировать умерших, были позабыты, как и само искусство мумификации, церемония похорон была упрощена, молитвы стали простой формальностью, и обычай изготовления мумий прекратил свое существование. С исчезновением этого искусства пропала и вера в Осириса, который из бога умерших превратился в мертвого бога, а его место в глазах египетских христиан занял Христос, "Упование усопших", чье воскресение и возможность даровать вечную жизнь в это время проповедовались практически по всему миру.
Для египетских христиан Осирис был прототипом Христа, а в изображениях и статуях Исиды, кормящей своего сына Гора, они видели Деву Марию и ее Сына. Еще нигде в мире христианство не принимали люди, так хорошо психологически подготовленные к восприятию его учения.
Эту главу следует закончить несколькими отрывками из "Песен Исиды и Нефтиды", которые пели в фиванском храме Амона-Ра две жрицы, олицетворяющие богинь:
"Привет тебе, о владыка загробного мира, ты Бык тех, кто пребывает там, ты образ Ра-Хармахиса, ты дитя, прекрасное обликом, выйди к нам в мире. Ты отогнал свои беды, ты прогнал злой рок. Владыка, приди к нам в мире. О Уннефер, повелитель пищи, ты правитель, ты ужасен в своем величии, ты Бог, владыка богов, когда ты наводняешь землю, [все] вещи зарождаются. Ты более благосклонен, чем боги. Истечениями твоего тела живут умершие и живые, о ты, повелитель пищи, ты правитель зеленых трав, могучий владыка, ты опора жизни, ты тот, кто дает подношения другим богам и погребальные трапезы благословенным умершим. Твоя душа летит за Ра, ты сияешь на восходе, ты заходишь в сумерках, ты восходишь каждый день, ты будешь подниматься слева от Атума веки вечные. Ты блистателен, наместник Ра, сонм богов приходит к тебе, взывая к твоему лику, пламя, исходящее от которого настигает твоих врагов. Мы радуемся, когда ты собираешь вместе свои кости и когда ты делаешь свое тело целым ежедневно. Анубис приходит к тебе, и две сестры (т. е. Исида и Нефтида) приходят к тебе. Они добыли для тебя прекрасные вещи, они собирают вместе твои члены для тебя и ищут разрозненные части твоего тела, чтобы собрать их воедино. Вытри грязь, которая на них, нашими волосами, и приди к нам, не вспоминая о том, что причинило тебе горе. Приди в облике "Правителя земли", отбрось свое беспокойство и будь в мире с нами, о владыка. Ты будешь провозглашен правителем мира и Единым Богом, исполнителем помыслов богов. Все боги просят тебя, поэтому приди в свой храм и не бойся. О Ра (т. е. Осирис), тебя любят Исида и Нефтида. Оставайся в своем жилище навеки".
Глава 3
Боги египтян
В этой книге мы часто упоминали о египетских богах. Теперь пришло время объяснить, что они собой представляли. Выше уже говорилось, что очень многое из монотеистической составляющей древнеегипетской религии сходно с религиозным мировоззрением современных христианских народов. Некоторые будут предельно удивлены, узнав, что народ, придерживавшийся столь возвышенных представлений о Боге, как египтяне, могли стать притчей во языцех из-за своей приверженности культам множества разнообразных богов. Действительно, они поклонялись различным божествам, настолько многочисленным, что одно перечисление их имен займет целую главу. Однако образованные египтяне никогда не считали богов равными Богу и не сомневались в правильности данной точки зрения.
В доисторические времена в каждой крохотной деревне или городке, каждом округе и номе, а также в любом крупном городе поклонялись своему определенному божеству. Более того, у каждой семьи, какими бы ни были ее доходы и положение в обществе, также был свой собственный бог. В богатых семьях был специальный человек, служивший этому богу и удовлетворявший его потребности, а бедные делали по мере своих возможностей вклады в общий фонд, средства из которого шли на содержание жилища божества, покупку одежды для него и т. д. При этом сам бог был неотъемлемой частью семьи, насколько богатой или бедной она ни была бы, и его судьба тесно переплеталась с судьбой ее членов. Ее упадок влек за собой упадок бога, а в периоды благополучия он получал богатые и многочисленные подношения, новые одежды, возможно, новое святилище и т. п.
Бога – покровителя деревни, который считался существом более важным, могли захватить в плен вместе с ее жителями. Однако если его последователей в походе или битве сопровождала удача, ему оказывались более пышные почести, а слава его многократно возрастала.
Боги – покровители номов или крупных городов, конечно, занимали более высокое положение, чем деревенские и семейные. В больших посвященных им сооружениях, то есть храмах, стояло множество их статуй. Иногда атрибуты одного бога приписывались другому, порой двое или более божеств "смешивались" или объединялись, в результате чего получался один бог, некоторые божества заимствовались из отдаленных деревень и городов, а иногда даже из других стран. Порой члены городской общины отрекались от своего бога или богов и принимали новых божественных покровителей, которым до этого поклонялись в соседнем округе. Таким образом, число богов, как и положение каждого из них, постоянно менялось. Невразумительный и почти неизвестный местный бог мог стать покровителем города благодаря победе его почитателей в войне, но, с другой стороны, божество, которому только что делались обильные подношения и в честь которого совершались пышные церемонии, могло однажды потерять свою значимость и фактически стать мертвым.
Однако помимо семейных и деревенских богов были и национальные божества, а также покровители рек и гор, земли и неба. Все вместе они входили в обширный пантеон, их благосклонности необходимо было добиваться, а гнев – умиротворять. Помимо этого священными также считались некоторые животные, а страх и любовь заставляли причислять этих существ к и без того многочисленному сонму богов.
Египетские боги, известные нам, – лишь только малая толика из всех созданных воображением египтян, причем в данном случае, как и во многих других, действует закон, согласно которому выживает сильнейший. Мы ничего не знаем о божествах, которым жители долины Нила поклонялись в доисторические времена, но более чем вероятно, что некоторых из них, оказавших наибольшее влияние на сознание египтян, хотя в измененном виде, продолжали почитать и в династическую эпоху.
Типичным примером такого бога является Тот, изначальным символом которого была собакоголовая обезьяна. В древнейшие времена это животное благодаря своей сообразительности, уму и хитрости пользовалось большим почтением. Простодушные египтяне, слыша, как обезьяны кричат перед рассветом и закатом, считали, будто они разговаривают или как-то иначе связаны с солнцем. Эта идея прочно закрепилась в сознании жителей долины Нила, и уже в династическую эпоху на виньетках, на которых изображалось восходящее солнце, появляются обезьяны, считавшиеся преображенными привратниками прохода на небо и вошедшие в число богов, являясь при этом наиболее поразительной частью всей сцены. Таким образом, представления, возникшие в древнейшие времена, передавались от поколения к поколению, пока не были выражены в лучших копиях Книги мертвых, составленных в тот период, когда Египет находился на вершине своей силы и славы.
Некоторые собакоголовые обезьяны, изображенные в виде статуй и в папирусах, славятся своим умом. Именно слова этого существа, которые оно поведало Тоту, а тот, в свою очередь, передал Осирису, позволили последнему стать "правогласным", или победителем своих врагов. Вероятно, именно поэтому, то есть в качестве друга умершего, собакоголовая обезьяна стала изображаться сидящей на весах, на одной чаше которых лежит сердце умершего, а на другой – перо, олицетворяющее богиню Маат. Чаще всего это божество называют "владыкой священных книг", "повелителем священных слов". Именно благодаря этим формулам умерший получает возможность повелевать в загробном мире как своими друзьями, так и врагами. Позднее, когда Тота стали изображать в виде птицы ибиса, число его функций было увеличено и он стал покровителем письма, наук, математики и т. д. В процессе сотворения мира он, вероятно, играл ту же роль, что и "мудрость" в Книге притчей Соломоновых (см. 8: 23–31).
Когда и где бы египтяне ни пытались составить упорядоченный пантеон, они всегда сталкивались с необходимостью учитывать древних местных богов, для которых всегда требовалось выделить в этой иерархии отдельное место. Этого можно было достичь, составляя из них триады или группы из девяти богов, иначе называемые в настоящее время эннеадами. Судя по результатам исследований, проведенных в последние годы, в Египте существовало несколько направлений религиозной мысли, и жрецы, проповедовавшие каждое из них, делали все возможное, чтобы провозгласить первенство своих богов. В династические времена в Гелиополе, Мемфисе, Абидосе, а также в одном или нескольких поселениях Дельты, вероятно, функционировали крупные жреческие школы. Небольшие образовательные заведения для жрецов также, очевидно, существовали в поселениях, расположенных на обоих берегах Нила, начиная от Мемфиса и заканчивая южными границами страны.