- Важно для тебя, но не для меня, - прервал он ее. - Я же вдруг понял, что ты любила меня - и это было главное. Но как я мог защищаться в той проклятой ситуации? Как ты могла поверить чему бы то ни было, но не своим собственным глазам? У меня не было опоры, - вздохнул он, - и когда я увидел, как на моих глазах твоя только что осознанная мною любовь превратилась в ненависть, я знал, что все это я заслужил сполна. И знаешь, Марни, - сказал он, - те шесть месяцев, когда ты скрылась из виду, навсегда останутся самым худшим временем в моей жизни.
Он долго молчал.
- Потом ты вернулась, - хриплым голосом продолжал он. - И как только я увидел твою стройную фигуру и это отвратительное выражение в твоих глазах, я понял, что ребенка больше нет. И что в этом Виноват я, - он откашлялся. - Я понял тогда, что мне нет прощения.
- Итак, подытожила Марни, - когда ты говорил о раскаянии, то ты имел в виду свою вину за потерянного ребенка, а не за Антею?
Он печально кивнул.
- Если бы я тебя больше любил, Марни, то…
- Я упала, Гай! - резко выкрикнула она. - Ни меня, ни тебя нельзя за это винить! Я просто упала; Я же говорила тебе ночью. Споткнулась и упала со ступенек; Печальный случай. И нет ничьей вины!
- Это моя вина, - горько сказал он. - Ты внимательная и осторожная, Марни. Если бы я лучше о тебе заботился, не боялся любить, верил в твою любовь; если бы ты никогда не сомневалась во мне, в какой бы ситуации меня ни застала, тогда бы ты от меня не убежала. И не была бы так поглощена своим горем, и берегла бы нашего ребенка. А то, что упала, - только следствие.
- Итак, - сказала она; - решив взять всю вину на себя, ты нашел самый лучший для нас выход - прыгнуть в эту отвратительную машину и мчаться как полоумный на скорости, при которой погибнуть - пара пустяков.
- Нет, - он потянулся к ней, обнял и прижал к себе. - Никогда, - твердо сказал он, - я не собираюсь опять оставлять тебя одну. Будь в этом уверена. Ты знаешь мою натуру, Марни. Я не могу удержаться, когда завожусь, А за рулем машины я очень спокоен, у меня ясная голова и чистый взгляд. Просто лопнула покрышка, поэтому я сошел с трассы, - объяснил он. - Это никак не связано с моим вождением или с превышением скорости. Не связано даже с тем, что я готов умереть от любви к тебе! - пошутил он. - Виновата плохая покрышка. И больше ничего.
Она с сомнением посмотрела на обломки машины.
- Но ведь ты мог погибнуть.
- Это невозможно, - сказал он со своим обычным высокомерием. - Я слишком хороший водитель. Даже при скорости в сто пятьдесят миль в час этими машинами можно управлять без всяких проблем. Они очень надежны, несмотря на их хрупкий вид.
- Но ведь они сразу загораются, - отметила она.
- Вот поэтому я и ношу всю эту защитную одежду. В случае чего я могу относительно невредимым выбраться из машины. Сегодня так и произошло.
Только теперь они заметили, что их головы безжалостно поливает дождь. Что они сидят в луже. Что с волос капает вода. Что они все в грязи и у них холодные и мокрые лица.
- Ты ужасно выглядишь, - честно сказала Марни. - И здесь поранился, - она прикоснулась мокрыми пальцами к его щеке, где уже появился синяк.
- А у тебя все руки и лицо в царапинах, - Гай так же нежно прикоснулся пальцами к тонким красным царапинам на ее щеках. - Как это случилось?
- Я бежала спасать тебя. - Ее глаза уже поблескивали искрами смеха. - Мне пришлось продираться сквозь живую изгородь.
Гай глубоко заглянул в ее потемневшие от любви глаза, потом запечатлел по поцелую на каждой красной полоске на ее лице.
- Еще где-нибудь болит? - спросил он, когда она отодвинулась.
- Кажется, везде болит, - вздохнула она, и от легких, как перышко, прикосновений его губ ее охватило наслаждение. - А у тебя? - вдруг заботливо спросила она. - Где-нибудь еще есть раны, кроме этого синяка под глазом?
- О, кажется, везде болит, - с той же интонацией проговорил он.
- Серьезно? - спросила она.
- Серьезно, - ответил он без тени улыбки. - Я повредил плечо. Немного, когда машина сошла с трассы. А потом получил более серьезные ранения, когда ко мне подлетела откуда-то безумная женщина и начала меня колотить.
- О! - она нахмурилась, вспомнив свою сумасшедшую атаку. - Я была на тебя так зла.
- Я это заметил.
- Но ведь я считала, что найду тебя уже мертвым! И вдруг увидела тебя, причем в полном здравии и таким же самоуверенным!
- И это еще хуже, чем смерть, - закончил он, смеясь.
- Не смейся, - ответила Марни, а выражение ее лица стало очень серьезным. - Есть вещи хуже, чем смерть. Например, прожить жизнь и не узнать, как сильно я тебя люблю, Ги.
- Иди ко мне, - сказал он и прижал ее к комбинезону. - Ты - это все, чего я хотел в жизни с того момента, как узнал, что ты существуешь.
- Тогда пойдем домой, - прошептала она. - Я хочу прижаться к тебе в той большой и теплой кровати, в которой я проснулась одна сегодня утром.
- В кровати! - его мысли просветлели, ему стало весело. - В любой случае это лучше, чем сидеть в луже, - согласился он и, встав, помог и ей подняться на ноги. - Горячая ванна тоже звучит заманчиво, - лукаво улыбаясь, добавил он.
- Ванна на двоих? предложила Марни, обнимая его за талию. Он положил руку ей на плечи. Она подняла к нему свое мокрое лицо, и в глазах ее он прочитал обещание.
Гай что-то ответил и побежал к дому, увлекая с собой и ее.