- Джеми, - сказал он, отшвыривая чековую книжку.
Она кивнула, понимая, что пора переходить к сути. Он заслужил это своей готовностью без всяких условий помочь Клэр. Ей даже было приятно, что Гай Мог поступить так благородно по отношению к человеку, в сущности, мало ему знакомому.
- Он только что закончил реставрацию "Ягуара ХК 140 Дропхенд" 1955 года, - начала она.
- У меня есть такой! - настроение Гая тут же сменилось, в глазах блеснуло воодушевление. Интересно, ему удалось решить проблему с…
- … И когда он перегонял ее вчера владельцу, - нетерпеливо перебила она его (это было так похоже на него - переключать все внимание на свои драгоценные машины), - из-за поворота выскочил грузовик и врезался прямо в него. "Ягуар" всмятку.
- Что - совсем? - он был в ужасе.
- Он загорелся, - мрачно сообщила она ему.
- Чертовски глупо. Кто-нибудь пострадал?
- Вообще-то мой брат родился в рубашке, - вздохнула Марни. - Пострадал, но не очень серьезно, - продолжила она. Джеми удалось выбраться из-под обломков прежде, чем машина загорелась, так что он отделался синяками и сломанной рукой.
- Такая чудесная машина, - пробормотал Гай с трагической ноткой истинного фанатика. - Твой Джеми просто сумасшедший.
- Боюсь, что ты прав, - согласилась Марни. - Машина была не застрахована.
Эта фраза вернула Гая на землю. Он в полном изумлении уставился на нее, затем на его лице мелькнуло выражение ужаса, сменившееся глубоким презрением.
- Сколько? - отрывисто спросил он.
Она ответила, он громко выругался, и она поморщилась, чувствуя себя крайне Неловко.
- Ага, и он считает, что добрый старый Гай с радостью кинется его спасать. - В его голосе звучала ярость. - Ну что ж, можешь вернуться и сообщить ему, что на этот раз номер не пройдет! Мне уже до смерти надоел твой бестолковый братец и его дурацкие…
- Ты забываешь об одном моменте, - тихо! возразила она, пытаясь обратить его внимание на главное, прежде чем его южный темперамент возьмет верх.
- Какой момент? - спросил он с вызовом.
- Клэр, - напомнила она ему.
- Клэр? сначала Гай ничего не понял, затем побледнел, как смерть. - Ведь ее же не было! с ним в машине? - с трудом проговорил он.
- Нет! - поторопилась успокоить его Марни. - Нет, речь не об этом. Но послушай, Гай, она беременна, хотя еще и не готова для этого. Она и так была в шоке, когда Джеми вернулся домой с разбитым лицом и рукой на перевязи - как, ты думаешь, она прореагирует, когда узнает, что забыла продлить страховой полис и им теперь необходимо достать где-то пятьдесят тысяч фунтов, чтобы возместить убытки владельцу автомобиля?
В комнате повисло молчание. Гай смотрел на нее холодным неприязненным взглядом, пока до него доходил смысл ее слов. Марни сидела, уставившись на него своими прекрасными синими глазами, в которых была немая просьба хотя бы на этот раз помочь им, не требуя ничего взамен.
- Он сказал, что вернет тебе эти деньги, Ги, - быстро проговорила она, видя, что он по-прежнему молчит. - Он просил передать тебе, что ему удалось добыть "Магнетт МГ КЗ" и он отдаст ее тебе, чтобы частично погасить долг. И еще он…
- Он просто идиот, если думает, что я возьму у него хоть что-то! - нетерпеливо перебил ее Гай. - И я достаточно ясно предупреждал тебя, Марни, когда ты приходила ко мне в прошлый раз, что-то для него выклянчивая, что я и так сделал более чем достаточно для человека, разрушившего наш брак.
- Это не Джеми разрушил наш брак, - с горечью произнесла она. - Ты сам это сделал.
Он покачал головой.
- Мы по-прежнему были бы вместе, - произнес он, - мы бы жили вместе, любили бы друг друга, если бы этот придурок, твой брат, не сунул нос в мои дела.
- Я бы сказала, не "дела", а "связи", - вставила она.
- Черт бы тебя подрал, Марни! - он в ярости вскочил с кресла, с отчаянием проводя рукой по густым черным волосам. - Я не хотел этого - и ты Прекрасно это знаешь! - он повернулся и взглянул на нее, затем стукнул кулаком по журнальному столику. - И твой брат непосредственно виноват в том…
- Я не хочу говорить об этом! - Теперь пришла ее очередь прервать его, как, впрочем, бывало всегда, когда он пытался тронуть ее больное место. - Все это уже в прошлом.
- Нет, пока я еще жив, этого не будет, - отрезал он. - Это дело еще не закончено, - угрожающе продолжал он, размахивая перед ее носом своим длинным пальцем, что выводило ее из себя. - И пока ты не дашь мне возможности все объяснить, оно не закончится. И не забывай об этом, пока ты сидишь тут и глядишь на меня своими глазищами, полными ненависти. Потому что когда-нибудь я заставлю тебя выслушать меня, и тогда именно тебе придется извиняться передо мной, а я буду отмщен!
- Ну, уж конечно. - Издевка, звучащая в ее голосе, заставила его замолчать. - И я тебе уже сказала, что не желаю об этом говорить. Я приехала сюда сегодня, чтобы…
- Чтобы выклянчить денег для своего никчемного брата, - со злостью перебил ее Гай.
- Нет, возмущенно возразила она. - Чтобы просить помощи для Клэр! - Она тоже вскочила, вся ее стройная фигурка выражала возмущение и отчаяние. - Я так же, как и ты, была полна решимости не вытаскивать больше Джеми из его передряг, - проговорила она. - Я говорила ему и в этот раз и в прошлые разы, что больше не стану втягивать в это дело тебя! Но - о господи! - она тяжело вздохнула и умоляюще взглянула на него. - На сей раз все по-другому, Гай, ты должен это понять. На этот раз борьба идет не между тобой, мной и Джеми, сюда вовлечена и Клэр! Милая, добрая Клэр, которая в жизни никому не желала зла! Ведь ты же не можешь отвернуться от нее, Гай, ведь нет? Ты же не оставишь ее без помощи лишь только для того, чтобы иметь возможность отомстить Джеми?
Он был готов отказать, она видела это в выражении его плотно сжатых губ и почувствовала, как ее охватывает страх.
- Ну, пожалуйста, Ги, - она схватила своими дрожащими пальцами его мускулистую руку. - Ну, пожалуйста, - умоляюще проговорила она.
Он долгим и тяжелым взглядом посмотрел в самую глубину ее синих глаз; его глубокие, темные глаза растревожили ее, возбудили в ней воспоминания, такие сладкие и печальные, что она чуть не расплакалась. Когда-то она просто утонула в этих глазах, доверив им свою любовь и надежду.
Он отвел глаза от ее лица и посмотрел на ее руку, вцепившуюся в его рукав. Его чудные ресницы бросали густую тень на смуглую щеку. Она увидела, как смягчается выражение его губ, он опять поднял глаза и посмотрел ей прямо в лицо, и неожиданно в их молчании вновь возникла напряженность, но не та, прежняя, по поводу Джеми, а совершенно отчетливая сексуальная напряженность, которая не должна была сейчас проявляться! Марни тряхнула головой, желая избавиться от этого совершенно ненужного сейчас чувства, быстро облизнула моментально пересохшие губы, с трудом переводя дыхание.
От Гая не ускользнуло ничего. Он заметил все, что она испытывала, так неосторожно приблизившись к нему, что-то неуловимое пробежало по его лицу, его темно-карие глаза как будто стали еще темнее. Марни затаила дыхание - в надежде, что ее призыв дошел до его сердца, в страхе, что он сейчас заговорит о том, в чем она ему не сможет отказать.
- Пожалуйста, охрипшим голосом проговорила она. - Забудь о своей неприязни хотя бы на этот раз - ради Клэр!
Было видно, что он колеблется - в ее глазах мелькнула надежда, - но он лишь еще ниже, склонил свою голову и произнес тихо, но твердо, так, чтобы у нее не оставалось сомнений относительно его намерений:
- А ты, Марни? Ты готова забыть о своей неприязни ради милой Клэр?
Ее бешено колотящееся сердце сжалось, по телу прошла дрожь. Она стояла, не шелохнувшись, не отводя взгляда от его сурового смуглого лица, спрашивая себя, почему у нее хватило глупости думать, что на этот раз ей удастся переиграть его. В конце концов, Гай достаточно ясно дал ей понять, чтобы она больше не обращалась к нему с просьбами, если не желает платить за это. Она же знала, что он никогда не бросает слов на ветер. Именно поэтому он и стал тем, кем был сейчас. Вот оно, его полное нежелание идти ни на какие компромиссы, даже когда дело идет о его жизни, с горечью подумала она. Разумно это или нет, но Гай делает только то, что хочет сам.
Отпустив его руку, она с трудом отступила назад, чувствуя, как дрожат ее ноги, затем отвернулась, чтобы не видеть выражение торжества в его глазах, когда она даст ему ответ.
- Да, - прошептала она, - я готова на это.
К ее удивлению и полному недоумению, хотя она только что уступила ему и согласилась на то, о чем он умолял ее всё эти четыре года, Гай тоже отвернулся от нее и подошел к окну.
- Насколько готова? - спросил он, не поворачивая к ней головы при этом дополнительном вызове.
Она не могла отвести взгляда от его темной мускулистой спины.
- Что бы ты ни попросил… - проговорила она. - Что бы ты ни попросил за это.
- Тебя, - он повернулся к ней, глядя на нее холодно и жестко, как умел смотреть. - Я хочу вернуть тебя обратно.
Она ждала этого. Она ехала сюда, прекрасно понимая, что именно этого он от нее и потребует. Так почему же она чувствовала, как отхлынула кровь от лица, как больно сжалось ее сердце, так что перехватило дыхание, и ей пришлось бессильно опуститься на диван.
- О господи, Гай, - с трудом прошептала она. - Я, наверное, не смогу!
Если и до этого он казался ей отстраненным, то ее тихий вскрик, казалось, вызвал у него полное отчуждение. Было впечатление, что перед ней холодная гранитная статуя без чувств, без нервов.
- Я же предупреждал тебя, чтобы ты меня не впутывала в дела своего брата, - резко сказал он. - Я также помню, что предупреждал тебя о том, что срок моей так называемой епитимьи за то, что причинил тебе горе, уже истек, - он перевел дыхание и увидел, как она обхватила себя руками, чтобы унять дрожь, как бы обороняясь от его слов. - Пора выйти наконец из этого тупика, в котором мы оба застряли, Марни!
- Но я больше не принадлежу тебе! - воскликнула она.
- Ты всегда принадлежала мне! - бросил он, наконец, сдвигаясь с места и приблизившись к ней. Казалось, он готов взорваться от охватившего его напряжения. - Единственное, что ты сделала сегодня, это избавила меня от необходимости что-то изобретать, чтобы вернуть тебя!
- Используя Джеми? - сказала она. - Используя слабого для помощи сильному?
Гай коротко кивнул головой, совершенно не обидевшись.
- Точно так же, как и Джеми использует твою силу, чтобы подпереть свою собственную слабость, Марни. Так что, это еще как посмотреть, моя дорогая.
- А Клэр?
- Клэр - это твоя слабость, Марни, - заявил Гай, - не моя. И даже не Джеми. Интересно, отчего это?
Марни отвела взгляд от его проницательных глаз, не желая признаваться в этой слабости, которую она действительно питала к своей невестке.
- Так в каком же качестве я должна стать твоей собственностью на этот раз, Гай? - с горечью спросила она, понимая, наконец, и признавая, что полностью находится в его власти. Она подняла голову, чтобы он увидел выражение холодного презрения на ее лице, которое, в свою очередь, заставило его помрачнеть. - Жены или любовницы? - продолжала она. - Дело даже не в том, которая из нас будет играть большую роль в твоей жизни, - добавила она, желая его уязвить, - но твой отец не согласится ни на что другое, кроме как на официальный брак между нами, и ты это прекрасно знаешь.
- Ну, значит, ради моего отца, - пожал он плечами, как будто для него это не имело никакого значения, - мы опять станем мужем и женой - в сущности, за эти четыре года я и не расценивал иначе наши отношения, - добавил он сухо.
Марни презрительно скривила губы.
- Если учитывать твое поведение за эти четыре года, как и за то время, что мы были в браке, Гай, то тебе уже можно было бы раз двадцать предъявить обвинение в супружеской измене, - она вызывающе взглянула на него. - А может быть, не двадцать, а тридцать или даже сорок?
- Дрянь! - воскликнул он. - И ты еще о чем-то там говоришь! Место жены - рядом с мужем, ее задача - согревать его постель и удовлетворять его потребности! А твое пренебрежение всем этим не дает тебе права интересоваться тем, каким образом я удовлетворяю свои потребности, причем ни сейчас, ни в будущем!
- Понятно, - фыркнула она, - тогда то, что позволено гусаку, позволено и гусыне - и не забывайте об этом, мистер Дамский Угодник Фрабоса, когда начнете крутить свои романчики. Возможно, я и буду опять в твоей власти, но лишь на то время, которое мне понадобится для того, чтобы доказать, какой ты негодяй!
- Поаккуратней выбирай слова, Марни! - процедил он, дрожа от злости всем телом и грубо хватая ее за плечи, Я давно терплю твои оскорбления, но я уже сторицей заплатил за все свои прегрешения и больше платить не собираюсь!
Горя и дрожа всем телом от копившихся годами обид, чувствуя и ненависть, и волнение от его физической близости, Марни бросила на него взгляд, полный презрения.
- "И прилепись ко мне, женщина, - произнесла она надменно, - поскольку я - твой супруг и повелитель!".
- Вот именно, - прошипел он, буквально вытаскивая ее из кресла. - Вот именно! И прекрати меня злить, - он оттолкнул ее от себя и выпрямился, - Прими неизбежное с тем достоинством, которое, как я помню, тебе когда-то было присуще. Наконец-то все позади, и я чрезвычайно доволен. И с этого момента мы с тобой - одно целое, и я больше не желаю слышать твоих оскорблений - ты меня поняла?
Она слишком хорошо поняла его, ее злость сменилась глубокой печалью: это было полное поражение.
Он довольно долго простоял так, нависая над ней, не спуская глаз е ее склоненной головы. Ее понурый вид был настолько несовместим с той Марни, которую он знал, любил и с которой боролся, что вся его решимость куда-то улетучилась. Наконец, нервы не выдержали, и с глубоким вздохом, вырвавшимся из самой глубины сердца, он отвернулся от нее и, не говоря ни слова, вышел, громко захлопнув за собой дверь.
4
Марни вздохнула и откинулась на мягкие подушки дивана, закрыв глаза.
Значит так, с горечью подумала она. После четырех лет относительно спокойного и благополучного существования она возвращается к человеку, способному превратить ее жизнь в сущий ад во второй раз. Когда она жила с Гаем, это тоже не было сплошным праздником. У него был слишком переменчивый характер, чтобы с ним можно было чувствовать себя спокойно. А ее вспыльчивая натура лишь подливала масла в огонь. Единственным местом, где они приходили к полному согласию и взаимопониманию, была постель, но даже этого в конце концов оказалось недостаточно.
Неужели он считает, что, насильно вернув ее, автоматически залечивает все нанесенные ей раны? - думала она возмущенно. Или же просто это его больше не волнует теперь, когда он вернул ее туда, где ей надлежало находиться? Да, он очень самолюбив, и, уйдя от него тогда, она нанесла его самолюбию сильный удар. Получая ее назад, он компенсировал этот удар, доказывал, что неуязвимый Гай Фрабоса по-прежнему имеет то, что он желает иметь.
Он вернулся в комнату. Марни уже пришла в себя. Она поднялась с дивана.
- Мне нужно пройти в ванную, - сказала она холодно.
- Ну конечно, - кивнул он.
Теперь, когда основное сражение закончилось, между ними возникла напряженность какого-то другого порядка. Он открыл для нее дверь, пропустил вперед и проводил до комнаты в другом конце небольшого холла. Войдя туда, она увидела, что это спальня.
- Там к ней примыкает и ванная, и все остальное, - сообщил он ей. - Это в другом конце спальни. А пока ты приводишь себя в порядок, я закажу что-нибудь на ужин.
Он опять кивнул и исчез, прикрыв за собой дверь. Марни с облегчением вздохнула.
Когда она снова вошла в гостиную, Гай разговаривал по телефону. Тон был холодный, резкий и надменный - он всегда разговаривал так со своими подчиненными. Она улыбнулась, представив, что он говорит с той самой женщиной-автоответчиком, с которой она разговаривала утром. Ей доставляло удовольствие осознавать, что уж таким тоном он никогда не разговаривает с ней - слава богу, - поскольку от одного только звука его голоса у нее мурашки бегали по телу.
Он не заметил ее возвращения, его голова склонилась, как будто он рассматривал свои превосходно начищенные ботинки ручной работы, рука лежала на большом письменном столе - непременном атрибуте гостиничных номеров, в которых он останавливался. Переступив порог, она остановилась. Она не могла не оценить глазами художницы его длинную поджарую фигуру.
Он не очень изменился за эти пять лет; взгляд ее скользнул по его длинным ногам, обтянутым модными брюками из дорогой шерстяной ткани, которые еще сильнее подчеркивали мускулистость его узких, сильных бедер.
Когда-то она рисовала его в самых разных обличьях. Чаще всего в виде энергичного гонщика в серебристом облегающем костюме и большом шлеме, закрывавшем все лицо, кроме глаз. Они сверкали из отверстия, которое закрывалось пластиковой прозрачной пластиной, когда он вел гонку. Сейчас же в них читалось предвкушение ожидавшего его испытания. Затем была шуточная картинка, где она изобразила его этаким сибаритом, лениво вытянувшимся в кресле в слегка запахнутом на голом теле халате, с растрепанными волосами и суточной щетиной на квадратном подбородке. Он уткнулся в воскресный номер газеты, как самый обычный смертный.
Оба эти изображения были до смешного разными, но тем не менее в обоих была какая-то свойственная только ему притягательность, вызывавшая в ней легкую дрожь волнения, поскольку ничто не могло скрыть внутреннюю силу этого человека - ни закрывающий его с ног до головы комбинезон, ни небрежно наброшенный халат, ни облик этакого элегантного энергичного магната, на которого она смотрела сейчас.
И в какой бы ипостаси ни представал перед ней Гай, в нем всегда чувствовался мужчина в полном смысле этого слова, распространяющий пульсирующие волны сексуальности, до сих пор вызывающие в ее теле жаркий отклик, хотя сердце ее могло оставаться безразлично холодным.
Он что-то пробормотал, и в эту минуту глаза их встретились. Марни вспыхнула: что он подумает, видя, как бесцеремонно она его разглядывает? Она вызывающе подняла подбородок, чтобы замаскировать выражение вины, которое он успел увидеть на ее лице. Однако его глаза смотрели на нее с добродушной насмешкой, а рука с трубкой на секунду задержалась в воздухе, прежде чем он опустил ее. Черт бы побрал этого сексуального альфонса, думала она, ощущая, как между ними опять возникает напряженность. Черт бы его побрал за то, что он испытывает свою притягательность на мне! И черт бы побрал меня за то, что я на это так реагирую!
- Я не могу найти сумочку, - сказала она, с трудом отводя от него глаза и обводя ими роскошную обстановку гостиной. - Ты случайно не помнишь, куда я ее положила, когда сюда вошла? - Она слишком старалась не смотреть на него и поэтому не заметила, как вдруг сузились его глаза. - Я уверена, что бросила ее где-то здесь, - пробормотала она, подходя к дивану.
- Зачем она тебе? - спросил он.
- Там расческа, - она провела рукой по волосам, распущенным густыми шелковистыми прядями по плечам. - Я распустила волосы, и только потом поняла, что у меня нет расчески.
- На, держи.