– По-моему, как раз наоборот. Дилли все очень понравилось.
– А тебе?
– Мне тоже. Напрасно я вчера возражала против эффектов.
– Все придумал Рори.
– А наряды? Тоже его идея?
– Нет, их выбирал я сам. Как видишь, у меня гораздо больше вкуса. – Наконец-то Шпора взглянул на нее и добавил бесстрастно: – Кстати, тебе очень идет это платье.
Комплимент получился довольно сдержанным. Эллен повела плечами, и полоска ткани соскользнула с соска.
– Наверное, эти полоски обычно приклеивают скотчем, – рассердилась Эллен.
– Нет, просто платье обычно не надевают задом наперед. У манекена эти полоски были на спине, – спокойно сказал Шпора.
– Правда? – она рассмеялась. – Давай я переодену!
– Не стоит. Так смотрится гораздо лучше. – Тут Шпора перевел глаза на ее ноги и заметил сабо.
– А почему ты не надела туфли, которые я принес?
– Они с меня сваливаются. Они на три номера больше.
– Странно. На твоей кроссовке – я храню ее – написано: "8". Я и купил восьмой размер.
– Кроссовки американские. Американский восьмой размер соответствует пятому английскому.
– Вечно эти американцы все преувеличивают. А поизящнее у тебя ничего не нашлось?
– Гамлет съел мои нарядные босоножки.
– Дай руку. Не эту – другую.
Она протянула левую руку, а он снял с мизинца кольцо с печаткой и надел ей на средний палец.
– Добро пожаловать в сказку, Эллен.
Она смущенно улыбнулась.
14
– Мистер и миссис Гарднер! Примите мои искренние поздравления по случаю Вашего бракосочетания! – расплылся в улыбке метрдотель. – День свадьбы прошел хорошо?
– Спасибо, прекрасно.
– Вместе с персоналом отеля "Истлоуд Парк" желаю вам столь же приятного вечера!
Прижимая к обнаженной груди букет ирисов, Эллен шла через огромный холл, слегка поддерживаемая Шпорой за спину.
– Мистер и миссис Гарднер? – прошептала она.
Дуновение авантюры щекотало ей виски, как морозный ветерок.
– Да, дорогая. Тебе нужно привыкать к новому имени.
Персонал знаменитого отеля был очарован обаянием молодоженов: сероглазого господина и его прелестной, несмотря на странную обувь, жены.
Официанты бросились ставить вазочки с японскими крекерами на стол орехового дерева с позолотой.
Никогда в жизни Эллен не бывала в подобных заведениях. Здание было построено в XVIII веке для вдовствующей герцогини, известной своей расточительностью и умершей еще до окончания строительства. "Истлоуд Парк" в течение многих лет считался одним из самых великолепных и элитарных отелей Англии. При отеле имелись ресторан, занимавший верхние строчки в мишленовском путеводителе; поле для гольфа, озера для рыбной ловли и охотничьи угодья. Здесь были даже номера с персональными бассейнами. Короче, отель славился неземной роскошью и столь же заоблачными ценами.
– Неплохое место для свадебного ужина, как ты считаешь?
– Пожалуй, – процедила Эллен сквозь зубы. Она тщетно пыталась сесть так, чтобы грудь не выскакивала из-под прикрытия, пусть даже столь пустячного.
Один официант наполнял бокалы из богемского хрусталя, другой протягивал им меню в бархатном переплете, цены там указаны не были. Шпора открыл карту вин и приподнял одну бровь: там цены были указаны.
Эллен облизнула губы и огляделась. В огромном зале столики казались удаленными друг от друга островами. За одним сидела группа арабов, за другим – чета японцев, еще подальше – несколько компаний американцев.
– Ты, кажется, собирался рассказать мне сказку? – напомнила Эллен.
– Слушай. Моя любимая сказка о русалочке. Маленькая Русалочка росла на дне морском, а игрушками ей служили жемчужины. Росла она, росла и выросла, стала достаточно взрослой, чтобы подняться на поверхность моря и петь возле скал песни вместе с подружками. Однажды она спасла принца, который тонул, и полюбила его. С тех пор она больше не пела песен. Замок принца стоял на скале над морем. Он каждый день выходил на обрыв и смотрел в морскую даль, а Русалочка смотрела на него и тосковала. И вот у морской колдуньи она выменяла свой серебряный голос на пару стройных ножек и заключила договор: если когда-нибудь решит вернуться в море, то превратится в пену морскую. Выйдя на берег, Русалочка обнаружила, что спасенный принц – пустой, ни на что не годный человек. И хотя он благодарен ей за спасение, но обручен с другой. У Русалочки не было голоса, чтобы рассказать принцу о своей любви. И вот наступил день свадьбы, и принц женился на принцессе, молодой и богатой. От горя у Русалочки разбилось сердце, она бросилась в море и превратилась в морскую пену.
Эллен рассматривала орнамент на потолке, который двоился и туманился у нее перед глазами.
– Принц любил принцессу, на которой женился?
– Нет, конечно. Это был политический брак. Думаю, они даже говорили на разных языках.
– Как же должна была поступить Русалочка?
– Я бы на ее месте не стал спасать тонущих принцев.
Эллен посмотрела в меню, пестрившее непонятными словами, в основном на французском языке.
– Что вам угодно, мадам Гарднер?
– Полагаюсь на твой выбор, дорогой. – Она закрыла меню и улыбнулась Шпоре.
– Сосиски и омлет, – сказал он и тоже закрыл меню. – Бутылку вот этого вина, девяносто пятого года, И минеральной воды без газа.
Получив заказ, официант безуспешно попытался сохранить невозмутимый вид, криво улыбнулся и удалился.
– Забыл тебе сказать – чтобы получить столик в ресторане, мне пришлось заказать номер в отеле.
У Эллен побежали по спине мурашки, причину которых на этот раз она затруднилась бы определить.
– И тоже по моей кредитной карте?
– Конечно.
Эллен чуть не запустила в него бокалом.
– Я убью тебя!
Официант выбрал момент и, сообщив, что шеф-повар принял заказ, поставил на стол какие-то изысканные закуски. Он получил от метрдотеля строгий наказ выполнять все прихоти очаровательных молодоженов.
– Ты и правда не умеешь дружить. Разве друзья так поступают, Шпора? Устраиваешь мистификацию, используешь мою кредитную карту, заказываешь вино, бутылка которого стоит столько же, сколько месяц проживания в нормальном отеле.
– Я хочу потратить все твои деньги, тогда тебе не на что будет уехать.
– Я уже оплатила билет и улетаю в субботу, через неделю.
Последовала долгая пауза.
– Так. А если у тебя не останется денег на такси?
– Продам джип за наличные.
– А если я подожгу его?
– Угоню у Жиля "астон мартин".
– Ничего у тебя не выйдет. На субботу его взял Эли Гейтс. Помнишь аукцион?
– Откуда ты знаешь?
– Случайно слышал.
Официант убрал грязные бокалы и наполнил новые заказанным Шпорой вином.
Эллен сделала глоток и от богатого, нежного букета потеряла дар речи: ей никогда не приходилось пить ничего подобного.
Шпора с удовольствием отметил ее реакцию.
– Как горько и как сладко! – не сразу сказала девушка.
– Надо пропить все твое имущество. Это тебя остановит?
– Из имущества у меня только рюкзак.
– А куда ты дела все свои вещи?
– У меня нет вещей. Я ничего не вожу с собой.
– Но собака не влезет в рюкзак.
– Может, возьмешь ее? Тебе ведь она нравится.
Шпора задумался, потом отрицательно покачал головой.
– Нет. Будет напоминать о тебе. Как-то с цирком "Феномен" мы были в Дании. В первый и в последний раз нам тогда разрешили выступить в "Тиволи Гардене". По проложенной туристами дорожке я вышел к памятнику Русалочке. Я просто влюбился в нее. Она выглядела точь-в-точь, как ты. Сама невинность, растоптанная современной жизнью. Вынырнула, бедная, на поверхность со дна морского после счастливого детства только для того, чтобы влюбиться в какого-то сукина сына. Видит бог, как я люблю тебя. Больше своей жизни, будь она неладна. Я только менял одну тюрьму на другую, пока не встретил тебя. Потом эти два дня свободы вместе с тобой. Теперь мне снова пора возвращаться в тюрьму, из которой я уже никогда не выйду – на этот раз заключение будет пожизненным.
Эллен смотрела на Шпору, слушала и ничего не понимала, только сердце тяжело стучало.
– Дай мне еще один день. Подари мне эту ночь. Я не могу уехать с тобой, но без этого подарка я умру.
Она потянулась к нему через стол, стул заскрипел по полу, бокал с вином опрокинулся, грудь выскочила наружу.
– Я люблю тебя, – он сжал ее руки. – Не знаю, куда подевался мой цинизм. Я верю в родство душ, в любовь с первого взгляда и даже в Иисуса Христа. Я верю, – с шепота Шпора перешел на крик. – Я верю в Спасителя нашего!
Официанты бросились к их столику и выстроились стенкой, чтобы изолировать буяна от остального зала, как защитники немецкой сборной пытаются изолировать Бэкхема.
Эллен рассмеялась. Заплакала она еще раньше. И вот, смеясь и плача одновременно, она не замечала ничего вокруг. Сосиски полетели на пол, когда Шпора устремился навстречу ей и сжал лицо любимой в ладонях.
– Сегодня я женился на самой прекрасной женщине в мире. Пусть наш брак будет коротким, но он будет самым настоящим. Именно этот брак.
Предусмотрительные японцы достали фотоаппараты: они были уверены, что перед ними английские знаменитости – судя по блестящей внешности и экстравагантному поведению.
Стареющая американская красавица потребовала узнать фамилию пластического хирурга Эллен; "Мне нужна такая же грудь".
– Может быть, вы продолжите ужин в вашем номере, господа? – бросился спасать положение метрдотель.
Эллен прикоснулась к лицу Шпоры и провела пальцами по его скулам, подбородку, по носу с горбинкой, по напрягшемуся лбу, по рту, такому нежному и грустному. Ее палец скользнул между его губ и погладил нижний ряд зубов.
– Где это мы? – спросила она, как во сне.
– Черт его знает. Главное, что вместе.
– Что-то говорят про наш номер, слышишь?
– Так пойдем туда.
– Благодарю вас. Вы свободны. – Шпора протянул портье пятидесятифунтовую бумажку.
Едва закрылась дверь, они стали срывать одежду – с себя, друг с друга, словно в каком-то угаре. Тяжелое сабо, сброшенное Эллен с ноги, выбило несколько бусин из старинной люстры.
– Я люблю тебя, – выдыхал Шпора ей в самые губы. – Я умер бы ради тебя… Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя. – Эллен закрыла его губы поцелуем и… прыгнула. Теперь она не побоялась бы прыгнуть с любой высоты: он ее поймает.
Дилли и Рори курили, глубоко затягиваясь – то сигаретой, одной на двоих, то поцелуем.
– Похоже, вы еще не собираетесь уходить, – сказал Кит. – Сейчас четверить первого. Мы закрываемся в половине. Но вы можете сидеть, сколько хотите. Ключи вот здесь.
Молодые люди продолжали целоваться, сплетая ноги под столом, где пристроился Джек Рассел, который наелся до отвала: все отбивные с жареной картошкой достались сегодня ему.
– Когда Дилли должна вернуться?
– Не беспокойся, сегодня она ночует не дома. – Фили одобрительно смотрела, как ловко главный юрист Оддлоуда управляется с ее немаленькими грудями: Жилю удалось, сжав их вместе, взять в рот одновременно оба соска. – Ты великолепен!
– Значит, мы любим друг друга? – Эллен, приподнявшись на локте, смотрела на Шпору.
– Да. Мы любим друг друга.
– Если это и есть любовь, то, выходит, я никогда не любила Ричарда. – И девушка заплакала.
– Если это любовь, я тоже никогда не любил раньше. Не надо, малыш, не плачь.
Они крепко обнялись и прижались друг к другу, потрясенные сделанным открытием. Сердце сжималось от счастья – что они встретились, и от ужаса – а если бы этого не произошло?
– У тебя опять мурашки. Тебе холодно?
– Нет. Страшно.
Эллен вышла в ванную комнату, открыла горячую воду. Огромная ванна на позолоченных львиных лапах стояла на пьедестале. В комнате, облицованной мрамором, мог одновременно помыться целый полк. Высокое окно выходило в парк. Она вылила в воду содержимое нескольких флаконов, стоявших на подоконнике.
– Я пописаю, не возражаешь?
Эллен оглянулась. Обнаженный Шпора стоял возле унитаза.
Прожив с Ричардом тринадцать лет, она ни разу не видела, как он писает. От одной мысли об этом она пришла бы в ужас.
Эллен с жадной нежностью смотрела, как желтая струя ударила в стенки унитаза.
– Так почему тебе страшно? – обернулся он.
– Мне кажется, это не наяву.
– А по-моему, еще как наяву.
Шпора сделал несколько шагов и поставил ногу в ванну, а потом целиком опустился в нее.
– Я же еще не добавила холодной!
Когда они вернулись в комнату, кожа у них на ступнях и ладонях сморщилась, как резиновая.
– Ну вот, теперь я представляю, какая ты будешь в старости. – Шпора целовал ее сморщенные ладошки. – Мне бы хотелось состариться вместе с тобой и увидеть тебя старушкой.
– Ты поедешь со мной?
– Вокруг света? А где мы сейчас?
– В самом дорогом английском отеле.
– Почему бы нам не остаться здесь навсегда?
Когда Шпора задремал на кушетке, Эллен подошла к телефону.
– Алло, – прошептала она. – Несколько дней назад я забронировала билет на фамилию Джемисон… Рейс ВА373, вылет двадцатого. Можно заказать еще один билет на тот же рейс? Хорошо, спасибо.
15
– Что ты делаешь? – Шпора смотрел на Эллен, зевая и положив подбородок на локоть согнутой руки, усыпанной веснушками. Луч утреннего солнца просвечивал сквозь его рыжие волосы. – Или это сон?
Она удивленно моргнула, неожиданно увидев перед собой совсем юного Беллинга, с копной светло-золотистых кудряшек и неотразимой улыбкой.
– Я сама все время себя спрашиваю: или это сон?
– Значит, мир перевернулся вверх ногами. – Он блаженно улыбнулся.
– Это я стою на голове.
– Почему?
– Потому что ты прав. Мир перевернулся вверх ногами, и я проверяю – может, под этим углом в нем больше смысла. – Уголки ее губ печально опустились, а со стороны казалось, что девушка улыбается.
– И как, помогает? – Шпора свесил голову с кушетки, макушкой коснувшись пола, и они смотрели
в глаза друг другу с противоположных концов комнаты.
– Нет. Я по-прежнему не хочу просыпаться – хоть всю ночь не смыкала глаз.
– Ничего удивительного. В таком положении ужасно неудобно спать. – Его брови поползли вниз. – Ты очень симпатично смотришься в этой позе.
Эллен покачивала ногами в воздухе совершенно голая, только лицо прикрывали пряди волос.
– Так где же мы находимся? Во сне или наяву? – Эллен засмеялась, почувствовав, что это звучит уже смешно.
Шпора вскочил с кушетки и бросился к ней, они рухнули на ковер.
– Что тебя мучает? Эта ночь была наша, и точка. – Он целовал ее, не останавливаясь.
– Кому же в таком случае принадлежит этот день? – Она отвела голову и пристально смотрела ему в лицо, ненавидя себя за маниакальное желание разрушить волшебные чары.
– Властителю судеб, я думаю.
– Значит, ночью мы переспали друг с другом, а днем должны забыть об этом?
– Мы не спали друг с другом. – Он снова наклонился к ней. – И даже не занимались сексом. Мы заключили брак на небесах, понимаешь?
– Понимаю. А на земле? – Она опять отвела голову.
– Я люблю тебя. – Шпора прижался губами к ее уху.
– Я тоже люблю тебя.
Они лежали, прижавшись друг к другу, и не шевелились, чтобы ненароком с небес не свалиться на землю.
– Какое странное чувство, правда? – спросил Шпора. – Никогда не думал, что так бывает. Похоже на страх, только счастливый. У тебя тоже так?
– У меня тоже так, – ответила Эллен. Ее переполняло блаженство, но страх при этом становился только сильнее.
– Я никуда не отпущу тебя, – сказал он.
– Значит, мы уедем вместе? – Эллен не верила своим ушам.
– Нет. Я не могу уехать.
– Хочешь, чтобы я осталась?
– Да. Если ты останешься, то мы сумеем сохранить наш секрет.
– Вот как? И надолго?
– Навсегда.
Эллен рассмеялась, не понимая, зачем Шпора ее дразнит.
– Значит, свадьба будет немноголюдной?
– Мы никогда не сможем пожениться на земле.
– О чем ты говоришь?
– Это только в сказке: "Они поженились, жили долго и счастливо и умерли в один день".
– По-моему, как раз наоборот – в сказке я вернулась в море и обратилась в пену морскую. – Странное отупение напало на Эллен, и она никак не могла понять, что значат его слова.
Он молчал.
– Шпора, ты должен объяснить мне в доступной форме, что происходит.
Она почувствовала, как напряглась его шея, потом он глубоко вздохнул.
– Давай не будем сейчас говорить об этом. Это выше моих сил.
Раздался стук в дверь.
– Ваш завтрак, мистер и миссис Гарднер.
Шпора спрятался за портьеру, Эллен накинула халат.
Официант внес тяжело нагруженный поднос, сервировал завтрак и удалился.
Выйдя из ворот своего волшебного сада свежим солнечным утром, Фили сладко потянулась под старой липой. Она прекрасно себя чувствовала – оригами удалось на славу, пусть даже к категории фантастических его причислить нельзя. И теперь она решила купить чего-нибудь вкусненького и позавтракать в Гусином Доме, вместе с дочерью и подругой, за приятными разговорами о первой любви и не только о первой.
Когда она вошла в магазин, пенсионеры уже окружили Глэд Тайдинг. То, что Фили услышала, заставило ее позабыть о теплых булочках и свежевыжатом соке. Она быстро вышла из магазина и решительно направилась к ферме.
Дверь ей открыл лично Эли. Его встревожило появление Фили.
– Я же наказал тебе строго-настрого никогда не приходить сюда, – прошипел он, оглянувшись, и попытался закрыть дверь.
– Это срочно.
– Ты могла бы позвонить.
– Глэд Тайдинг рассказывает всем последние новости.
– Какие еще новости?
– Кто будет твоим зятем.
– Думаю, ты что-нибудь недопоняла.
– Я все поняла. То, что ты творишь, просто в голове не укладывается.
– В таком случае и не пытайся укладывать, а ступай домой. Я не собираюсь обсуждать свои личные дела с тобой.
– Неужели это лицо, – Фили коснулась его бороды, – когда-то принесло мне столько радости! – Фили повернулась и пошла прочь.
Постучав в двери Гусиного Дома и не получив ответа, гостья несколько раз крикнула, потом заглянула в окно. Ее приветствовала радостным лаем физиономия с белыми клоунскими пятнами вокруг глаз.
– Ах ты, бедное создание! А девчонки все еще валяются в постелях?
Оглядевшись внимательнее, Фили заметила, что джипа под навесом нет.
Она бросилась к себе и позвонила на мобильный дочери:
– Где ты?
– В Верхнем Спринглоуде, – радостно ответила та. – У Рори.
– А где Эллен?
– Не знаю. Она, наверное, забыла про меня вчера вечером.