― Всего лишь "ох"? Лучше говори: Беннетт, когда ты будешь на пике наслаждения. Я вскружу тебе голову, к тому времени, когда мы с тобой закончим… если ты, конечно, хорошенько об этом попросишь, милая.
Я сделаю все, что угодно, но умолять я не собираюсь. У дороги в Ад столько прекрасных впечатлений, а этот человек чертовски властен над моим телом. В этой гостиничной комнате, он показывает свое животное господство надо мной, но я лучше съем грязь, чем признаю это. Никогда и ни за что не давай слабину (не кончай), а не то он не позволит мне забыть.
― Нет!
― Ты хочешь, чтобы я остановился? ― ворчит он, замедляясь в середине нашего запутанного, замечательного секса.
― Нет! ― Черт подери, я буду кричать, если он остановится, поэтому я напряжена, готова приказать ему продолжать. Слова крутятся на моем языке. Я не знаю, что и сказать или как это принять. Давление его пальцев увеличивается, и я издаю еще одно "Нет".
― Ты можешь сказать что-нибудь еще, кроме "Нет"?
― Да пошел ты, ― смеюсь я. Моя киска начинает пульсировать. Я сжимаю его член, как вдруг он сам начинает стонать. Очень громко.
― Черт, когда ты делаешь это…, ― Стоун хватает мои бедра своими большими руками, и его длинные пальцы властно рыскают по моей коже. Он тащит меня за бедра то вверх, то вниз, пронизывая меня глубоко до высшей точки боли.
― Дай мне больше. Что бы это ни было! ― Дрожу я, не в состоянии остановиться и повысить ставку. Снова и снова он входит в меня, и я поднимаю бедра, двигаясь на его члене, преодолевая опасный барьер.
― Впусти меня. Любым путем. ― Он приоткрывает мои ягодицы, вводя член в мою киску.
Я никогда не занималась таким грубым сексом, настолько жестким, что, наверное, останутся следы его пальцев на моей коже. Даже эта мысль не отпугивает меня от наклона моего таза, в поиске его всего.
― Так возьми меня.
― Да, именно так, ― говорит он, направляя свою длину в меня, и вытаскивая ее так медленно, а затем врываясь жесткими толчками.
Я не хочу, чтобы он останавливался, и я не отступлю, поэтому прижимаюсь лбом к матрасу, предоставляя ему лучший угол для проникновения.
Именно так. Его слова отдаются эхом, эхом. Эхом.
Я позволяю ему объезжать меня, обладать мною, и массировать его рукам свою грудь. Наши пальцы соприкасаются, поскольку он сжимает мою грудь с той же самой жестокой интенсивностью, которой он трахает меня. Так невероятно жестко и умело требуя ― умопомрачительно ощущать себя настолько хорошо в такой грубости. Я смакую причиненную им боль прикосновениями. Ощущение раскалывания настигает меня, и я готова очутиться на самом краю.
Он наклоняется и кусает мое плечо.
― Ты хочешь кончить? Жестко? ― шепчет он хриплым голосом, словами, словно коварными валунами. Или словно грешный искуситель, направляя все выше и выше.
Его непристойные слова несутся по мне, заманивая меня сказать "да", "да", "да". Принять и подчиниться ему, а затем позволить удовлетворить эту ноющую физическую боль в моем животе. Но он будет знать, что я опускаюсь до его предложения ― независимо от того насколько это адски приятно. Я стону, неспособная ответить ему что-либо. Я не могу. Он полностью отстраняется, и я задыхаюсь от шока.
Его выражение лица стало строгим.
― Ты остановился?
Он, что, охренел?
Желваки на его лице заиграли, и он опустился вниз, хватая меня под руки, разворачивая и прижимая лицом к нему. Его член слегка ударяется между нами, весь блестящий от моих соков. Он собирается уйти? Оставить меня на грани, чтобы я сошла с ума?
― Ксавия! ― он прорычал мое имя. Не произнося ни слова, он ладонью притягивает мою голову к себе. Наши рты встречаются, затем его язык пробивается сквозь мои губы, толкаясь все глубже и жестче, чем я вообще могла вообразить себе. Он подводит меня к грани, используя свой рот в качестве чувственного оружия, где наши языки танцуют в поединке, пока я не окружаю своими руками его плечи и не прижимаюсь своей грудью к его мускулистой, потираясь своими чувствительными сосками.
Он резко прекращает целовать меня, скорее пожирать, и его ладони обхватывают мое лицо с обеих сторон.
― Все внимание на предыдущие указания. Или ты не хочешь кончить, так ты никогда не испытаешь оргазм?
По правде говоря, это ― первый раз, когда я влажная и готовая - обмякшая - и нервная, близка к точке невозврата. Я продала бы свою душу. Я готова...
― Пожалуйста, ― говорю я, желая, чтобы он сделал это и одновременно хочу скрыть этот факт от него. Его глаза светятся, зрачки расширены, и когда он смотрит на меня, я не могу отвести взгляд. Длинные ресницы Стоуна порхают вверх-вниз, медленно, этот эффект чувственно пленяет, и производит гипнотическое воздействие.
― Неправильно, ― он раздражен, его рот в дюйме моего лица. ― Ты должна попросить меня, чтобы я заставил тебя кончить. Сейчас. Если ты не сделаешь этого, то я отшлепаю твою задницу так, что ты не присядешь нормально в течение недели, и сегодня вечером не будет больше хорошего, вежливого траханья. Ты получишь то, что заслуживаешь... мою помощь, заставляющую тебя следовать моим требованиям.
― Ты не посмеешь!
― Разве нет? Ты хотела в мою команду, милая.
Я прищурилась. Бог мой, он такой высокомерный.
― Я не собираюсь просить тебя!
― Тогда ты уже сделала свой выбор.
Он смеется, самоуверенным насмешливым ответом, и, не говоря ни слова, он перекидывает меня поперек себя, быстро отступая назад. Стоун сидит на матрасе, прижимая меня к своим мускулистым бедрам.
Я столкнулась с плюшевым ковровым покрытием. Это должно быть шутка.
― Ты делаешь это с другими... молодыми специалистами? ― Возможно, это ― часть соглашения.
― Ни с кем. Никогда, ― говорит он, его голос напряжен. Он оборачивает свой галстук вокруг моих запястий, делая узел на этом месте. ― Ты первая. Теперь прекрати паясничать. ― Его хриплый тон провоцирует огонь внутри меня, и волоски на моем теле становятся дыбом.
Я пытаюсь выкрутить свои запястья, но его галстук плотно вцепился в них, удерживая мои руки в замке. Я пристально смотрю на него, желая понять, что он имеет в виду.
― Что ты делаешь?
― Ты научишься уважительно относиться и делать то, что тебе говорят в первый раз, Кеннеди. Вот так работает наше время. Запоминай, урок первый и второй. Наше время ― это товар, и я не буду растрачивать его впустую.
Я хочу выть. О чем он говорит? Звучит так, будто он читает мне лекции об этикете на Холме Приличия, не сверкающий финал лучшего секса, которым я наслаждалась. Следующее, что я чувствую ― острый укол боли, испепеляющий мою задницу, и я безрезультатно выгибаюсь вверх.
― Да.
― Не думаю, что так.
Чтобы продемонстрировать, у кого все карты, он шлепает меня сильнее, и с этим он издает звук глубоко в своей груди. Я стону от резких ощущений, настигающих мои нервные окончания, коснувшейся и хлопающей его ладони по моей заднице. Жажда похоти, что он подарил ранее, простилается сильнее и глубже в моем животе. Откуда он знает, что мне это нравится? Я даже не имела понятия до сегодняшнего вечера.
Неожиданно, Стоун шлепает по мне с силой, которая заставляет меня закричать. Он не останавливается или смягчается, а продолжает шлепать меня, поочередно по ягодицам. Неоднократно он шлепает по моему заду на том же месте. Пустая затея. Он шлепает меня снова и снова, пока мои ягодицы не горят огнем. Находясь почти на пределе попрошайничества, я трусь о его мускулистые бедра, в жажде снова ощутить его между ног. Я сжимаю свои бедра, ища облегчение, которое только он может обеспечить мне.
Каждая часть меня кричит ему. Эротично повторяясь и отдаваясь эхом в крови, я начинаю стонать. Хныкать.
― Беннетт, пожалуйста.
― Позволь мне, ― бормочет он и шлепает меня, потирая рукой поверх моей кожи. Трескающийся звук его шлепков громкий. Он прикасается своей ладонью вплотную ко мне, пока я трясу бедрами для чего-то большего, даже не знаю для чего. Мой разум так же опалило, как и мою кожу.
Раз за разом, я прихожу в себя от шлепков его крупной ладони, которые учат меня его хорошим манерам. Он трет рукой по моей заднице в медленном, размеренном массаже, окуная пальцы между моих ягодиц. Сжимая свои бедра, я ищу его пальцы, в которых нуждаюсь больше, чем в своем следующем вдохе. Он дразнит мою киску. Его прикосновение доставляет неимоверное блаженство, растущее глубоко внутри меня, пульсируя в моем естестве. Он дразнит меня - изысканно изводит меня.
― Пожалуйста, ― шепчу я, отчаянно жаждущая его пальцев между моих складочек.
― Готова следовать указаниям? ― спрашивает он сиплым голосом.
Я встречаюсь с ним взглядом, который выглядит суровым, голодным и почти собственническим, затем я киваю, кусая губы.
― Да.
― Раскрой эти красивые ножки, ― командует он, смахнув выбившиеся пряди волос с моего лица.
Позабыв о колебаниях. Я раскрываю свои ноги и задерживаю дыхание, не зная, что он припас для меня. Он продвигается своими пальцами вниз между моих бедер, касаясь моей киски, тогда я поднимаю свои бедра в ответ. Он переключается на мой клитор, зажимая его между ними, и я рывком бросаюсь назад от его грубого прикосновения. О Боже, рябь удовольствия взорвалась, как фейерверк вдоль моей кожи и моих плотно сжатых внутренностей.
― Настолько отзывчиво. Ты мокрая и набухшая. Твою мать, я чертовски уверен, что могу позабавиться этим. Ты должна извиниться передо мной, деточка. Или не видать тебе вознаграждения.
Что он имел в виду… "позабавиться этим"?
Безрассудно, я говорю первое, что пришло мне на ум:
― Пойди и подрочи.
― Ты упрямая.
Это все, что он сказал перед тем, как начать шлепать меня на этот раз намного решительнее. Стоун ударяет по ягодицам моей задницы в быстрой последовательности, обеспечивая каждой шлепок точно в таком же месте. Святые угодники!
Расплавленный огонь распространяется по всей моей нижней части тела. Мое возбуждение начинает сочиться дождем. Я не могу удержать голову вверху, согнувшись над его бедрами, поэтому закрываю веки.
― Пожалуйста, ― хриплю я, пока он шлепает меня так сильно, что слезы жалят глаза.
― Разве я говорил отвернуться? ― Он останавливается и наматывает на руку мои волосы.
― Это уже слишком,― выдавливаю я.
― Посмотри на меня,― требует он.
Я качаю головой. Я не могу позволить ему увидеть себя подавленной.
Он тянет меня за волосы, заставляя повернуть шею, затем приближает свой рот к моему уху.
― Ты все еще борешься со мной, так что, это еще не слишком. Не отводи взгляд, или я начну снова. И если мне придется, я буду шлепать по твоей мокрой киске. Конечно, если ты хочешь идти на контакт, тогда я смогу вылизать твой клитор, пока ты будешь лежать с криками от оргазма. Так что же выберешь? Мягкое или жесткое?
Его высокомерный тон прорезает мое облако боли пронизанное возбуждением. Волна жара проносится между моими лопатками, и я стискиваю зубы. Вряд ли он будет меня умолять.
― Трахни мягко!
― Ах, ты не знаешь, когда нужно остановиться. Мягко оттрахаю потом!
Стоун переключается со своих рук на ремень. Кожа моей задницы горит и служит ох-какой-непослушный-рот напоминанием о том, кто кому задает порку.
Я отказываюсь нагибаться и находиться в таком положении со связанными запястьями, решившись принять каждый удар ремнем, даже не дрогнув. Но каждый укус рассекает мою решимость, затем я чувствую, как слезы начинают стекать по моим щекам. Я стараюсь стереть их с лица своим плечом, но я практически беспомощна и растянута. Я не могу больше удерживать себя в такой позиции.
Покалывание от капелек пота, вспыхнуло, словно вуаль эйфории, переполняющая мои чувства. Это не огонь держит меня в плену. А разряд экстаза, несущийся вверх по моему позвоночнику, разжигая внутри меня вспышки эротического голода. Я извиваюсь... и нуждаюсь в высвобождении.
Это безумие, но я не могу бороться, мое тело жаждет. Я хочу Стоуна внутри себя. Глубоко, глубоко внутри себя.
― Ладно. Пожалуйста, ― бормочу я. ― Ты прав. Ты выиграл! Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Я хочу того, что ты предлагаешь. Это то, что ты хочешь услышать?
Не проходит и секунды, как он поднимает меня вверх, бросая лицом вниз на кровать.
― Перевернись, ― инструктирует он меня.
Перевернувшись, я вижу, как он забирается на кровать, все еще частично одетый, его член в состоянии полной эрекции. Больше, чем раньше - как, такое вообще возможно?
― Согни колени и подними ноги.
Он сжимает свой член у основания, близко к яйцам, и направляет его к моей киске.
Я дрожу от его грубого прикосновения - от обещания трахать меня как мне нужно. Его член вбивается в меня, а мои соски превращаются в алмазные бусинки.
― Тебе нравится отдавать приказы. Много.
― А тебе, шлепки? Тебе необязательно быть такой язвительной, если тебя регулярно будет шлепать мужчина, который знает, что делать, чтобы вернуть тебя в игру.
― И я полагаю, что ты и есть тот мужчина?
Он сжимает челюсти и входит в меня. Глубоко укореняясь внутри меня, Стоун располагает свои колени по обе стороны моих ягодиц, а затем поднимает мои ноги на плечи.
― Скажите мне.
Сдавливая пальцами мои бедра, он загоняет свой член в меня. Его яйца шлепаются между моих ягодиц, высвобождая огонь, который пронесся по моим щекам.
Я стону в ответ, отказываясь признать его утверждение, и насколько, мать его, оно верное. Такое верное, когда он держится за мои ноги, и неоднократно вдалбливается в меня сильнее и быстрее.
― Скажи мне. Ты хочешь мужчину, который сможет научить тебя подчиняться?
Мои веки тяжелеют и закрываются. Да. Мне нужен такой мужчина, покоряющий мой разум. Я нуждаюсь в нем.
― Я-Я... ― запинаюсь я, уплывая.
Он вводит свой член в меня, потом наклоняется всем своим телом, и его длинные пальцы вокруг моего горла сжимаются с силой.
― Посмотри на меня.
Мои глаза вспыхивают и открываются, затем я чувствую, как его пальцы дрожат и впиваются в мою плоть. Он не притворяется, что это БДСМ игры.
― Хочешь, я научу тебя? ― спрашивает он мягким голосом, словно сам дьявол произносит эти слова. Смотрит на меня сверху вниз, а затем хмурит брови, притягивая взгляд.
― Я не знаю. ― Это ложь. ― Да. Хочу!
В это мгновение я в полной мере осознаю, что он серьезно господствует, и, черт, я вовлекаюсь в это. Мерцающая волна похоти бежит по моим венам, заставляя меня сжиматься. Я дрожу в ответ, стискивая свои бедра и привлекая его глубже внутрь. Его глаза блестят, а губы приняли форму буквы "о". Другой рукой он хватает мои волосы и дергает. Боже, не могу поверить, что мне нравится, когда он так делает - но мне нравится!
Он отводит свои бедра назад, выводя свою полную длину, и без предупреждения вгоняет свой член в меня… вколачиваясь глубоко внутрь меня. Я вскрикиваю, а он продолжает толкаться. Жестче. Выражение его лица становится свирепым.
― Позволь мне... обладать тобою.
Со стоном, он вгоняет в меня член, со звуками низкого голоса и шлепков наших тел друг о друга, что завораживают мои чувства. Что значит покориться ему, с его силой, удерживающей меня в заточении? Это не единственное, что он делает в постели, управляя своими партнершами. Он слишком опытный - слишком самоуверенный. Но то, как он трахает меня: я не могу сосредоточиться на ходу своих мыслей. Не тогда, когда он наклоняется ко мне, придавив полностью к матрасу оставляя губами след на моей челюсти.
Он скользит своим ртом, который словно грубый бархат, останавливаясь у моего уха.
― Скажи это и я обещаю, что заберу тебя в тот мир, который доступен лишь немногим. Он оставляет влажный поцелуй на моей шее, посасывая, а затем кусает зубами за мочку уха.
Я ахнула прямо перед тем, как он еще раз резко ущипнул. Он берет мою мочку губами, успокаивая место после укуса, посасывая. Прикусывает. В ощущениях эротического потрошения, я теряюсь в своих попытках отказать ему.
Не останавливаясь, он загоняет свои движения в меня, и я закрываю глаза, оседлав эту волну гедонического шторма, где не способна уследить за горизонтом. Мои цели и моя причина борьбы с его приглашением на бескомпромиссный экстаз ― истощаются. Я хочу все, что он предлагает, даже при том, что небольшая часть меня кричит: "не признавай!"
Открыв свои веки, я не слушаю этот внутренний голос, а сосредоточиваюсь на Стоуне. Его точеные черты еще более удивительны тем, как яростно он трахает меня. Даже одетый, его мускулистое тело неоспоримо. И то, как он двигается еще глубже, к уровням, о которых я не имела понятия... каждым толчком его члена, ослабляя мое сопротивление.
― Беннетт! ― стону я.
― Детка, просто прими меня всего в себя. До конца.
Его крепкие руки обхватывают меня, насаживая обратно на его жезл. Удовольствие, что он испускает, накрывает на меня, подобно цунами. Я принимаю его член, так приятно раздалбливающего меня. Черт, это похоже на безотвязный полет каждый раз, когда он концом затрагивает комок нервных окончаний внутри меня.
― Да. Это прекрасно, ― хрипло шепчу я.
― Чувствуешь, насколько ты близка к оргазму?
Чем сильнее он сжимает своими пальцами мне шею, тем сильнее я ощущаю его член, соприкасающийся с моей киской.
Да. О, да!
― Пожалуйста. Больше. Жестче. ― Комната вокруг нас исчезает, дурманящие ощущения переполняют мое тело, пока он неумолимо загоняет свой член в меня.
― Чувствуешь, как я тобой владею? Полностью.
― Да. Так хорошо.
Его глубокий голос окружает меня, переплетаясь внутри. Он надо мной, его пальцы контролируют безжалостное давление, но какой кайф. Я подхожу. Вот и все. Я подхожу так тяжело. Он трахает меня нещадно, и я выкрикиваю его имя прямо перед тем, как мир разлетается и поглощает в себя. В меня. Бесконечный черный.
Глава шестая.
Теряя свой чертов разум
КЕННЕДИ ВЫКРИКИВАЕТ мое имя, ее киска сжимается вокруг моего члена, и я делаю то, что поклялся не делать никогда больше. Я даю ей утонуть в эйфории. И плевать на все чертовы доводы.
Это не просто секс с девушкой, которой нравятся такого рода оргазмы, это просто я эгоистичный придурок.
Хорошо, черт побери. Я не могу остановиться.
Я утоляю свою жажду обладать ею. Я сильнее сжимаю пальцы. И еще немного сильнее, пока смотрю, как дрожат ее ресницы, и мой член становится влажным от нее. Каждое мое движение становится сильнее предыдущего, чтобы мы кончили вместе.
― Кончи для меня, ― приказываю я ей и перемещаю пальцы на пульсирующую артерию на ее шее.
Ее шелковая кожа такая теплая под моими пальцами... ее шея такая тонкая, я могу обхватить ее одной рукой. Небольшой нажим, когда ты знаешь, что ты, черт возьми, делаешь, и она почувствует восторг.
Я вздыхаю и тяну ее за волосы, не имея возможности выдохнуть, прижимаясь к ней, вонзая мой твердый член в ее киску, стараясь урегулировать темп.
Да, она снова изгибается всем телом, требуя большего, и я даю ей это. Я трахаю ее по полной, видя, как кровь приливает к ее голове и она закатывает глаза.