Согласно Ксенофонту, цари совершают общественные жертвоприношения, и им принадлежат лучшие куски мяса жертвенных животных. Цари не принимали решений ни по гражданским, ни по уголовным делам, но им оставили право принимать решение по всем делам, касающимся религии. Спартой всегда правили два царя из двух династий. В случае войны один из царей уходил в поход, а другой оставался в Спарте. Царь всегда находился во главе войска, совершая жертвоприношения. Он давал сигнал к бою только в том случае, если после совершения жертвоприношения знамения были благоприятны. Во время сражения его окружали прорицатели, которые сообщали ему волю богов, и флейтисты, исполнявшие священные гимны. Спартанцы говорили, что командует царь, поскольку в его руках находится религия и ауспиции, но эфоры и полемархи руководят передвижениями войска.
Можно с уверенностью утверждать, что царская власть в Спарте было не более чем наследственным жречеством. Тот же государственный переворот, который отнял у царей политическую власть во всех городах, отнял ее и в Спарте. Власть принадлежала сенату, который управлял государством, и эфорам, исполнявшим его решения. Цари во всем, что не имело отношения к религии, подчинялись эфорам. Поэтому Геродот мог с полным правом сказать, что Спарта не знала монархического режима правления, а Аристотель – что власть в Спарте принадлежала аристократии.
Переворот в Афинах
Мы уже видели, каким было население древней Аттики. Страной владело некоторое число семей, независимых и не связанных между собой; каждая семья составляла небольшое сообщество, управляемое наследственным главой. Затем эти семьи объединились в группы, а далее этот союз породил Афины. Тесею приписывают большую работу по завершению объединения Аттики. Но предания говорят, и в это легко поверить, что Тесею пришлось встретиться с сильным сопротивлением. Против него выступили не клиенты и не бедняки, рассеянные по деревням. Эти люди, наоборот, скорее радовались переменам, которые поставили высшего главу над их вождями, и тем самым обеспечивали им защиту. От перемен страдали главы семей, вожди местечек и те эвпатриды, которые в силу наследственного права имели высшую власть в своих родах и трибах. Они отчаянно отстаивали свою независимость, а утратив, оплакивали ее потерю.
Во всяком случае, они постарались сохранить все, что могли, от прежней власти. Каждый из них остался полновластным главой своей трибы или рода. Тесей не мог уничтожить власть, которую установила религия, сделав ее неприкосновенной. Более того, если мы внимательно изучим предания, относящиеся к этой эпохе, то увидим, что эти могущественные эвпатриды согласились объединиться для создания города, но только при условии, что управление действительно будет федеративным и каждый из них будет принимать в нем участие. Хотя и существовал верховный глава, царь, но, если только были затронуты общие интересы, обязательно созывалось собрание вождей, и не предпринималось никаких шагов без согласия этого собрания, некоего подобия сената.
Эти предания на языке последующих поколений выражают примерно следующее: "Тесей изменил форму правления в Афинах с монархической на республиканскую". Об этом говорят Аристотель, Исократ, Демосфен и Плутарх. И это действительно так. Тесей, как говорит предание, "передал верховную власть в руки народа". Только слово народ, сохранившееся в предании, во времена Тесея имело несколько иное значение, нежели во времена Демосфена. Народ, или политический орган, был не чем иным, как аристократией, то есть объединением глав отдельных родов.
Учредивший это собрание Тесей не был добровольным новатором. Помимо его воли созданное объединение изменило форму правления. Как только эвпатриды, сохранившие власть в своих семьях, объединились в одну общину, они образовали могущественное сообщество, имевшее права и способное выдвигать требования. Царем Аттики стал Кекропс, но вместо того, чтобы оставаться абсолютным владыкой, каким он был в своем маленьком городке, Кекропс был теперь всего лишь главой федеративного государства, то есть первым среди равных. Столкновение между царской властью и аристократией не заставило себя ждать. Эвпатриды сожалели о настоящей царской власти, которой каждый из них до этого времени обладал на своей земле. Похоже, что эти воины-жрецы, прикрываясь религией, заявили, что уменьшилось влияние местных культов. Если справедливо утверждение Фукидида относительно того, что Тесей пытался уничтожить местные пританеи, то неудивительно, что он восстановил против себя общественное мнение. Нельзя сказать, сколько ему пришлось выдержать столкновений, сколько пришлось подавить восстаний, хитростью или силой, но точно известно, что в конце концов он потерпел поражение, был изгнан из Аттики и умер в изгнании.
Теперь власть была в руках эвпатридов; они не уничтожили царскую власть, но сами выбрали царя – Менесфея. После Менесфея власть опять захватил род Тесея и сохранял ее в течение трех поколений. Затем власть перешла к роду Мелантидов. По всей видимости, это был весьма беспокойный период, но не сохранилось никаких точных свидетельств о гражданских войнах того времени.
Смерть Кодра совпала с окончательной победой эвпатридов. Они и на этот раз не уничтожили царскую власть, поскольку это им запрещала религия, но отняли у царя политическую власть. Путешественник Павсаний, живший намного позже этих событий, но тщательнейшим образом изучивший древние предания, пишет, что в те времена царская власть потеряла большую часть своих прав и "стала зависимой", а это означает, что с этого времени она стала подчиняться сенату эвпатридов. Современные историки называют этот период афинской истории периодом архонтов и почти никогда не забывают подчеркнуть, что в то время царская власть уже была уничтожена. Это не совсем верно. Потомки Кодра еще на протяжении тринадцати поколений наследовали от отца к сыну. Они все носили титул архонта, но есть древние документы, в которых их называют царями, а мы уже говорили, что эти титулы полностью тождественны. Таким образом, на протяжении этого длительного периода в Афинах были наследственные цари, но лишенные политической власти и имевшие только жреческие функции. Точно так же, как в Спарте.
По прошествии трех столетий эвпатриды сочли, что религиозная власть царя сильнее, чем им бы хотелось. Они решили, что один и тот же человек не может быть облечен этим высоким религиозным саном более десяти лет, однако продолжали считать, что только древний царский род способен исполнять обязанности архонта.
Прошло около сорока лет. И вот однажды царская семья осквернила себя преступлением, значит, решил народ, она больше не может выполнять жреческие функции, и впредь архонты не должны избираться из царского рода, а это звание должно стать доступно любому из эвпатридов. Прошло еще сорок лет, и, чтобы еще больше ослабить царскую власть или чтобы разделить ее между большим числом людей, избрание совершалось на годичный срок, и власть поделили между двумя людьми. До этого времени архонт был одновременно царем, а теперь эти титулы разделили. Один магистрат, называвшийся архонтом, и другой, называвшийся царем, разделили между собой права древней религиозной царской власти. Обязанность следить за тем, чтобы не пресекались роды, разрешать или запрещать усыновление, решать вопросы, связанные с завещаниями, недвижимой собственностью, одним словом, решение всех вопросов, в которых была заинтересована религия, возложили на архонта. Обязанность совершать жертвоприношения и выносить решения по делам, связанным с нечестием, оставили за царем. Таким образом, царский титул – священный и необходимый религии – продолжал существовать в городе наряду с жертвоприношениями и национальным культом. Царь и архонт вместе с полемархом и шестью тесмотетами, которые, возможно, существовали с давних пор, были девятью ежегодно избираемыми должностными лицами; было принято называть их девятью архонтами.
Переворот, отнявший у царя политическую власть, в разных городах проходил по-разному. В Аргосе со второго поколения дорийских царей царская власть была ослаблена до такой степени, что "потомкам Темена оставили только царский титул, полностью лишив власти"; однако на протяжении нескольких столетий царская власть оставалась наследственной. В Кирене потомки Батта сначала сосредоточили в своих руках жреческую и политическую власть, но начиная с пятого поколения у них осталась только религиозная власть. В Коринфе царская власть сначала передавалась по наследству в роду Бакхидов (или Бакхиадов). В результате переворота должность стала выборной, сроком на год, но не вышла за пределы рода, и члены рода занимали ее поочередно в течение столетия.
Переворот в Риме
Вначале царская власть в Риме была такой же, как в Греции. Царь был верховным жрецом города, одновременно он был верховным судьей, а в военное время командовал войском города. За ним шли patres, которые составляли сенат. Царь был один, поскольку религия предписывала единство религии и управления. Но подразумевалось, что все важные вопросы царь должен решать вместе с главами семей, входивших в сенат. Историки того времени упоминают о народных собраниях. Но следует задать себе вопрос, что подразумевалось тогда под словом народ (populus), то есть каким было это политическое сообщество во времена первых царей. Все свидетельства сходятся в том, что народ собирался по куриям; курии были объединением родов; каждый род появлялся в полном составе и имел право только одного голоса. Вместе с pater приходили клиенты, с которыми, возможно, совещались, спрашивали их мнение, и можно сказать, что клиенты принимали участие в составлении того единственного голоса, который подавал род; они не имели права иметь мнение, отличное от мнения pater. Эти собрания по куриям были не чем иным, как городским собранием патрициев в присутствии царя.
Совершенно ясно, что положение в Риме ничем не отличалось от положения в других городах. Царю противостояла хорошо организованная группа аристократии, черпающая свои силы в религии. Такие же столкновения, которые мы наблюдали в Греции, имели место и в Риме. История семи царей – это история бесконечных распрей. Первый царь, Ромул, стремился увеличить свое могущество и освободиться из-под власти сената. Он рассчитывал на поддержку низших классов, но patres относились к нему враждебно, и его убили на собрании сената.
Аристократия тут же решила уничтожить царскую власть, и отцы по очереди занимают место царя. Низшие классы приходят в волнение; они не хотят, чтобы ими управляли главы родов, и требуют восстановить царскую власть. Патриции удовлетворяются тем, что принимают решение о выборности власти, и с удивительной ловкостью устанавливают порядок избрания. Кандидатов должен выбирать сенат; собрания патрициев в куриях – утверждать решение сената, а авгуры – сообщать, угоден ли вновь избранный царь богам.
Нума Помпилий был первым царем, избранным в соответствии с этими правилами. Он был очень религиозным, скорее жрецом, чем воином, тщательно соблюдал все священные обряды и, соответственно, придавал особое значение религиозному строю семьи и города. Он пришелся по сердцу патрициям и спокойно умер на своем ложе.
В царствование Нумы царская власть, похоже, сводилась к выполнению жреческих функций, как это было в греческих городах. По крайней мере, достоверно известно, что религиозная власть царя была абсолютно не связана с его политической властью и не обязательно одна влекла за собой другую. Доказательством служит тот факт, что выборы проходили в два этапа. На основании первых выборов царь был только главой религии, если он хотел обладать еще и политической властью, то для этого требовалось, чтобы город вручил ему эту власть, приняв специальный декрет. Этот вывод следует из той информации, что Цицерон сообщает нам о строе древнего государства. Итак, власть религиозная и власть политическая не были взаимосвязаны; они могли находиться в одних руках, но для этого требовалось решение двух собраний и двухэтапные выборы.
Третий царь, Тулл Гостилий, объединил обе власти в своих руках. Он был и верховным жрецом, и главнокомандующим; он был даже больше воином, чем жрецом; он пренебрегал религией и стремился уменьшить ее влияние. Известно, что он принял в Рим множество чужеземцев вопреки религиозному запрету и даже осмелился жить среди них на Целийском холме. Нам также известно, что он раздал плебеям земли, доход с которых раньше использовался на оплату расходов, связанных с жертвоприношениями. Патриции обвиняли его в том, что он пренебрегает обрядами и, что еще хуже, изменяет и искажает их. Его постигла участь Ромула: боги патрициев поражают его, а вместе с ним и его сыновей ударом молнии. Это событие возвращает власть сенату, который назначает царя по своему выбору. Анк Марций, четвертый царь Рима, соблюдал все религиозные обряды, по возможности старался не вести войны и проводил жизнь в храмах. Угодный патрициям, он умер в собственной постели.
Пятый царь, Тарквиний Приск (Древний), получил трон вопреки сенату с помощью низших классов. Он был не слишком религиозным и не слишком доверчивым; требовалось по меньшей мере чудо, чтобы убедить его в достоверности предсказаний авгуров. Он был врагом древних семей; насколько возможно, он изменил древний религиозный строй города. Тарквиний был убит.
Шестой царь, Сервий Туллий, завладел царским троном с помощью хитрости; сенат, похоже, так никогда и не признал его законным царем. Он подольщался к низшим классам, раздавал им земли, вопреки желанию отцов, и даже ввел плебеев в состав римской общины. Сервия убили на ступенях сената.
Распри между царями и аристократией принимали характер социальной борьбы. Цари привлекали к себе народ; они зависели от поддержки клиентов и плебеев. Могущественным патрициям они противопоставляли низшие классы, многочисленные уже в те времена в Риме. Над аристократией нависла двойная опасность, и необходимость уступить дорогу царской власти была не худшей из них. Аристократия видела, как приобретают влияние классы, которые она презирала. Она видела, как объединяются плебеи, класс, не имевший религии и священного очага. Возможно, аристократия даже опасалась нападения клиентов внутри собственной семьи, строй которой, права и религия являлись предметом критики и подвергались опасности. Для аристократии цари были ненавистными врагами, которые ради усиления своей власти стремились разрушить священный строй семьи и города.
Сервию наследовал Тарквиний Гордый; он обманул ожидания выбравших его сенаторов, пожелав быть абсолютным властителем. Он причинил патрициям столько зла, сколько было в его силах: уничтожил самых знатных; правил, не советуясь с отцами, начинал войну и заключал мир без их разрешения. Казалось, патриции потерпели полное поражение.
Неожиданно появился удобный случай. Тарквиний был далеко от Рима; его войско, то есть его поддержка, тоже было далеко. Город временно находился в руках патрициев. Префектом города, то есть тем человеком, в чьих руках в отсутствие царя находилась гражданская власть, был патриций Лукреций. Начальником конницы, то есть тем, у кого в руках находилась военная власть в отсутствие царя, был тоже патриций – Юний. Эти два человека готовили восстание. К ним присоединились патриции Валерий и Тарквиний Коллатин. Местом собрания был выбран не Рим, а небольшой город Коллаций, которой был собственностью одного из заговорщиков. Там они показали народу труп женщины, Лукреции, и объяснили, что женщина покончила с собой из-за насилия, которое совершил над нею царский сын. Восставший народ Коллация идет в Рим, где повторяется та же сцена. Народ волнуется; приверженцы царя в замешательстве, и к тому же в это время законная власть в Риме находится в руках Юния и Лукреция.
Заговорщики остерегаются созывать народное собрание и отправляются в сенат. Сенат объявляет о низложении Тарквиния и отмене царской власти. Но постановление сената должен утвердить город. Лукреций, как префект города, имеет право созывать собрание. Курии собрались; они соглашаются с заговорщиками, объявляют о низложении Тарквиния и проводят выборы двух консулов.
Решение вопроса о назначении консулов предоставили собранию по центуриям. Но не будет ли это собрание, в которое входят некоторые плебеи, протестовать против того, что сделали патриции в сенате и куриях? Этого не может произойти, поскольку на каждом римском собрании председательствует магистрат, который ставит вопрос на голосование, и никто другой не имеет право поставить на голосование другой вопрос. Более того, в те времена никто, кроме председателя собрания, не имел права говорить. Если стоял вопрос об утверждении закона, центурии имели право сказать только да или нет. Если вопрос касался выборов, то председатель зачитывал список кандидатов, и отдавать голос можно было только за предложенных кандидатов. В данном случае председателем, назначенным сенатом, был Лукреций, один из заговорщиков. Он объявил, что собранию предстоит решить только один вопрос, касающийся выборов консулов. В качестве кандидатов он представляет собранию Юния и Тарквиния Коллатина. Собранию ничего не остается, как проголосовать за эти кандидатуры. Сенат утверждает избрание, а авгуры подтверждают его от имени богов.
Не все в Риме приветствовали этот переворот. Многие плебеи присоединились к царю и разделили его судьбу. Зато новое правительство настолько пришлось по вкусу богатому сабинскому патрицию Атту Клаусу, главе могущественного и многочисленного рода, что он переселился в Рим.
Впрочем, упразднена была только политическая власть; религиозная царская власть была священной, и должна была существовать и дальше, поэтому народ в спешном порядке назначил царя, но этот царь только совершал жертвоприношения – rex sacrorum.
Были приняты все мыслимые и немыслимые предосторожности, чтобы этот царь-жрец никогда не мог использовать в своих интересах огромные возможности, которые давали ему эти обязанности, для захвата политической власти.