- Я не хочу называть имен, но, мне кажется, лучше вам самому спросить свою жену обо всем. Чиста ли ее совесть? Полагаю, вы понимаете, что я беспокоюсь как друг. Приезжайте сами быстрее, или пусть уедет она. А уж мы тут постараемся и посадим ее в поезд даже с больной щиколоткой.
- А вам не кажется, что вы берете на себя слишком много?!. - взорвался Билл.
Но миссис Ногтон сказала достаточно. Пусть теперь Гейл выкручивается из этого дела, подумала жена майора.
У Гейл было приподнятое настроение, когда она взяла трубку. Ян попрощался почти сразу после того, как миссис Ногтон принесла в спальню вазу. Но одного его взгляда и нежного поцелуя, который молодой человек запечатлел на руке у девушки, оказалось достаточно для того, чтобы в ее душе появилось ощущение счастья. И еще у нее остались его цветы. Охристые осенние листья и абрикосовые хризантемы, цветы из его теплицы, выбранные специально для нее.
Она постарается как можно дружелюбнее поговорить сегодня с Биллом. Чего бы это ей ни стоило. Ведь, в конце концов, они могут быть просто друзьями с Яном.
То, что сказал ей муж по телефону, потрясло девушку до глубины души.
- Чем, черт возьми, ты там занимаешься в мое отсутствие? Почему это миссис Ногтон сказала мне, что я должен вернуться как можно быстрее в замок? С кем это ты там развлекаешься?
От этих слов, произнесенных довольно грубым тоном, Гейл задрожала.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь. Просто не понимаю, - сказала она.
- Ты должна понимать. Миссис Ногтон не стала бы ничего мне говорить, если б у нее не было достаточно оснований.
У Гейл так сильно дрожали руки, что она едва не выронила телефонную трубку. Разумеется, она сразу же поняла, что именно случилось. Эта женщина начала плести интриги, потому что прошлой ночью… потому что ей казалось… она подозревала…
По крайней мере, Гейл порадовалась тому, что миссис Ногтон не упомянула имя мужчины. Что бы ни случилось, вся эта грязь не должна коснуться Яна. Это было бы ужасно несправедливо.
Девушка взяла себя в руки и попыталась разговаривать с мужем спокойным голосом.
- Какая нелепость. Пожалуйста, не превращайся в ревнивого мужа. У тебя нет для этого оснований. В мою комнату приходило много офицеров и их жен. Дело в том, что у миссис Ногтон здесь дочь, и она хочет, чтобы все внимание доставалось Джун. Вся эта история не имеет под собой никакого основания. Верь мне, Билл.
- Эта женщина заходит слишком далеко, распространяя о тебе такие слухи.
- Да, это не слишком приятно, - проговорила устало Гейл, внезапно почувствовав легкую тошноту.
- Впрочем, правда в том, что ты слишком хороша, чтобы оставлять тебя одну среди такого количества одиноких мужчин. Поэтому тебе лучше отправиться в Кингстон. Пусть тебе помогут сесть на поезд, а там тебя встретит твой отец.
Гейл поспешно согласилась. Это хороший способ избежать дальнейших расспросов, и, возможно, таким образом, они с Яном смогут избежать подозрений.
- Да, я поеду завтра, - заверила мужа Гейл. - Ночным поездом. Если мне помогут. Я еще не могу ходить. Я с большим удовольствием оказалась бы сейчас дома.
Биллу Кардью пришлось заплатить весьма крупную сумму за сегодняшний разговор. Слова миссис Ногтон заронили в его душе сомнения и ревность. Он не станет ни в чем обвинять Гейл, если не будет уверен. Разумеется, Гейл всегда пользовалась популярностью у мужчин, что, в свою очередь, вызывало раздражение у женщин. А миссис Ногтон просто старая сплетница.
После разговора с Биллом Гейл, сидя на кровати, дрожала от страха, отчаяния, обиды.
Ее муж слишком ревнив, и это, без сомнения, создаст проблемы в будущем. Все время придется доказывать свою невиновность.
Девушка закрыла руками свое лицо. Как она несчастна! Как ей хотелось все время видеть Яна, разговаривать с ним, целовать его губы. Но она не должна. Так нельзя.
Придя в себя, Гейл взяла ручку, лист бумаги и написала Яну записку.
"Буду тебе очень признательна, если поможешь добраться мне до Эдинбурга. Я собираюсь завтра сесть на вечерний поезд. Может быть, тебе удастся заказать для меня билеты в спальном вагоне. Я решила, что мне лучше отправиться домой.
Спасибо тебе за все. Прощай.
Гейл".
В это слово "прощай" она вложила гораздо больший смысл. Она знала, что Ян догадается. Она говорила "прощай" их любви, их памяти, которая трепетно хранила их встречи в Париже.
Затем девушка позвонила в колокольчик и попросила служанку пригласить к ней миссис Ногтон.
Жена майора появилась в комнате Гейл, явно испытывая некоторое беспокойство. Когда женщина немного успокоилась, то поняла, что зашла слишком далеко в этом деле. Она нервно поздоровалась с девушкой, на лице миссис Ногтон не было и тени той дежурной улыбки, которая являлась ее отличительной чертой.
Гейл посмотрела ей прямо в глаза и сказала:
- Вы считаете, это прилично говорить всякие гадости обо мне по телефону моему мужу?
Пожилая женщина инстинктивно дернула головой:
- Я считаю это вполне приличным. Я не называла имен, но считаю, вы и так понимаете, о чем речь.
- Нет, - четко сказала Гейл. - Я не имею ни малейшего понятия, на что вы намекаете.
Миссис Ногтон прокашлялась и отвернулась в сторону, чтобы избежать открытого взгляда своей собеседницы.
- О нет, вы очень хорошо понимаете, но я вовсе не собираюсь обсуждать это здесь и сейчас. Пусть это останется на вашей совести. И я не думаю, что ее можно назвать чистой.
- Не кажется ли вам, что вы слишком много на себя берете?
- Как жена старшего по званию офицера я заявляю, что мой поступок продиктован чувством долга. В среде офицеров не должно быть скандалов.
Гейл сцепила руки:
- Не вижу, в чем именно состоит проблема, но я не намерена оставаться здесь до возвращения моего мужа. Я уезжаю из Шотландии завтра вечером.
Лицо миссис Ногтон мгновенно просветлело. Это хорошие новости. Теперь путь для ее малышки Джун расчищен. Никто не будет стоять на дороге ее большой любви.
- Что ж, очень хорошо. Больше я никому ничего не скажу, - объявила женщина и попыталась улыбнуться Гейл.
Но девушка не улыбнулась в ответ.
- Вы старше меня и ваш муж - командир Билла, но это не дает вам права вмешиваться в мои личные дела. И не стоит проявлять такое рвение в том, о чем вы не имеете ни малейшего представления. Если я несколько груба с вами, сожалею. Но вы сами на это напросились.
Лицо миссис Ногтон превратилось в маску.
- Вы слишком молоды, дорогая, - сказала она. - Вы не жили в армии так долго, как я. Полагаю, со временем вы научитесь вести себя достойно. Как следует жене офицера.
Бросив в лицо девушки это последнее оскорбление, женщина повернулась и гордой походкой вышла из комнаты.
Гейл задрожала, чувствуя, что ее нервы вот-вот сдадут и у нее начнется истерика. Слишком много неприятностей обрушилось на нее сегодня. И еще больше проблем поджидают ее в будущем. Но как смеет миссис Ногтон так вести себя? Старая сводница!
Как она смеет? Она ведь ничего не знает! И никто ничего не знает об этом! Никто не знает, что они с Яном принадлежат друг другу уже несколько лет. Все случилось еще задолго до появления в ее жизни Билла.
Гейл даже не прикоснулась к своему ужину. Она составила текст телеграммы, где просила отца встретить ее у поезда. В Кингстоне придется все время разыгрывать из себя счастливую молодую жену.
Глава 14
Мистер Патнер помог Гейл выбраться из машины. Она обхватила его за шею с одной стороны, а с другой - мать и таким образом смогла допрыгать на одной ноге до дома. Все были так счастливы видеть ее, что сначала не заметили перемены в ее настроении.
От счастья у девушки на глазах появились слезы. Дома ее ждал сюрприз - неожиданно приехал Крис. Двое детей Патнеров собрались вместе. Гейл - со своей щиколоткой, ее брат - с подбитым глазом. Хотя сейчас гематома почти рассосалась и он чувствовал себя превосходно.
Вся семья сразу же собралась за столом. Они весело шутили, обменивались новостями. Не было только Перчинки. Она должна была приехать лишь к Рождеству.
Миссис Патнер вдруг внимательно посмотрела на свою старшую дочь и испытала нечто похожее на шок. Боже, как она похудела! Одни глаза остались. Скулы заострились, и в лице появилась какая-то тревога. Только однажды в жизни она видела Гейл в таком состоянии. Три года назад, когда дочь вернулась из Франции.
Но что же случилось с ней сейчас? Когда они с Биллом уезжали из Кингстона, девочка выглядела вполне довольной и счастливой. И письма от нее приходили веселые и полные оптимизма. Возможно, ей просто казалось так, подумала миссис Патнер. Дети всегда говорили ей, что она беспокоится по пустякам.
Вдруг отец повторил в точности ее мысли:
- Похоже, пребывание в Шотландии не пошло тебе на пользу, дорогая, - обратился он к Гейл. - Ты неважно выглядишь.
- У меня создалось точно такое же впечатление, - согласилась миссис Патнер.
- Нам лучше вместе отправиться в больницу и сыграть на пару в ящик, - засмеялся Крис и подмигнул сестре своим здоровым глазом.
Девушка, чувствуя на себе внимание всей семьи, постаралась превратить все в шутку, но выражение ее лица выдавало боль, которую она испытывала.
Какое облегчение, что она все-таки уехала из Лох-Касла и вернулась домой. Теперь, рядом с матерью, отцом и братом, она чувствовала себя гораздо лучше. И здесь не было Билла. Но в то же время не было и Яна. Внутри нее разрасталась боль, напоминавшая агонию, которая оказалась во много раз сильнее того чувства, что она испытала, покинув Францию.
Она попрощалась с Яном, как и в первый раз. Навсегда. Больше ждать нечего. Но сейчас дело осложнялось тем, что у нее есть муж, перед которым ей придется отвечать за свое поведение. Что-то объяснять.
Гейл знала, что Ян хотел проводить ее и посадить на поезд, но не посмел из-за миссис Ногтон и общественного мнения. В вагоне девушка нашла маленькую записку от него:
"Береги себя и будь счастлива. Я буду скучать по тебе.
Ян".
Он будет скучать по ней! Боже, а как она будет тосковать без него. Но что пользы продолжать это мучение. Они оба знают, что выхода из этой ситуации не существует.
После завтрака Гейл прилегла в своей комнате, а миссис Патнер стала разбирать ее вещи и рассказывать о всяких пустяках, которые, как ей казалось, могли заинтересовать дочь.
- Сейчас все так изменилось, - вздохнула миссис Патнер и добавила: - Знаешь, мы часто встречаем мать Билла. Однажды я даже к ней зашла. Очень ее жаль, Билл не написал ей ни одного письма.
- Билл не любит писать, - ответила Гейл.
- Мне кажется, Билл просто очень избалованный человек, - заявила миссис Патнер. Затем пристально посмотрела на Гейл. - Послушай, дорогая, ты знаешь, я никогда не задаю вопросов, но ты неважно выглядишь. Что-то случилось? Ты несчастна? Ты разочарована своим браком?
Повисла пауза. Казалось, Гейл никогда не заговорит. Ее сердце оглушительно стучало внутри хрупкого тела. Как ей хотелось броситься в объятия к своей матери и рассказать ей всю правду. О Яне, о той страшной ошибке, которую она совершила, выйдя замуж за Билла. Возможно, ей станет легче, если она поделится с кем-нибудь своей бедой. Но такое поведение слишком эгоистично. Кроме того, мать будет неприятно поражена поведением дочери во Франции. А как она сможет все понять, если выпустит из рассказа этот самый важный эпизод - ключ к пониманию всей ситуации? Пожалуй, лучше не доставлять лишних проблем своим родителям. И девушка засмеялась. Несколько принужденно.
- Что ты, дорогая. Мы с Биллом очень счастливы. Все дело в том, что я упала с лестницы и плохо чувствовала себя несколько дней. Вот и все.
Миссис Патнер продолжала распаковывать ее вещи. Она не слишком-то поверила дочери, но не стала дальше ее расспрашивать.
- Мне придется сегодня прогуляться и зайти к миссис Кардью, - добавила девушка.
Вскоре мать спустилась вниз, чтобы заняться своими домашними делами. В комнату Гейл зашел Крис. Он осторожно присел на ее кровать и обожающим взглядом стал смотреть на свою сестру.
- Чертовски рад тебя видеть, Рыбья Мордочка, - сказал мальчик.
У нее на сердце сразу потеплело. Ее никогда так не называли дома, но таким способом Крис пытался выразить свою любовь к ней. И хотя ему только шестнадцать, они с Гейл отлично понимали друг друга. Девушка вдруг решила, что может поговорить обо всем со своим братом. Он может посочувствовать, но эта история не разобьет ему сердце. И девушка заговорила о Билле.
- Не женись слишком молодым, Крис, - с горечью сказала она. - И постарайся не ошибиться в своем выборе.
Крис поставил ноги вместе и засунул руки в карманы пиджака:
- Похоже, Билл тебе уже не так нравится, как раньше, Рыбья Мордочка?
Гейл прикусила губу:
- Наверное, говорить это не слишком хорошо с моей стороны, но я несчастлива, Крис. Я несчастлива.
- Я так и знал! Я знал! Ты совершила просто идиотский поступок, выйдя замуж за Билла. Я всегда его ненавидел. Зачем ты это сделала?
Из ее глаз брызнули слезы. Гейл быстро прикрыла руками свое лицо. Ей было неловко перед братом, но она не могла контролировать себя.
- Не знаю, не знаю, Крис. Не знаю, что на меня нашло. Он постоянно вертелся около меня. И все время предлагал выйти за него замуж. Мне казалось, что он очень любит меня. А потом началась война. Я боялась, что он отправится на фронт, что он может погибнуть…
- А вместо этого он шастает по Лондону, швыряет деньги направо и налево и целует ручки красивым блондинкам в ресторанах, - сквозь зубы проговорил Крис. - Черт бы его побрал!
Гейл мгновенно перестала плакать. Она широко открыла свои глаза и уставилась на брата. Он смотрел в сторону, его лицо и шея сильно покраснели.
- Крис, о чем ты говоришь?
- Я не собирался тебе рассказывать. Но я все время об этом думаю и расстраиваюсь.
- О чем? О чем ты думаешь? Что ты знаешь о Билле?
- Гораздо больше, чем он может себе представить. Я никому не рассказывал. Родители тоже не знают. И если бы ты была счастлива с ним, то скрыл бы правду и от тебя. Но теперь я знаю, что ты несчастна, поэтому не вижу причин, чтобы не рассказать тебе обо всем. Я не сомневаюсь в том, что он хороший офицер, но во всем остальном - просто свинья.
- Крис, немедленно говори.
Мальчишка сообщил сестре все, что знал. Как встретил Билла в ресторане с девушкой. Муж Гейл сидел к входу спиной, поэтому не заметил Криса, да и вообще был так увлечен разговором, что не обращал внимания ни на кого вокруг.
- Он явно с ней заигрывал, - с отвращением закончил Крис.
Гейл молча села в кровати, внезапно почувствовав, что замерзла. Затем очень тихо попросила брата:
- Не мог бы ты описать ту девушку в ресторане?
Крис очень по-мальчишески обрисовал портрет незнакомки.
- Очень красивая и все такое. Я видел ее только в профиль. Настоящая кинозвезда. С золотистыми локонами на плечах. Огромные глазищи и все такое. Меня от таких тошнит.
Гейл сдержанно рассмеялась. Описание не оставляло сомнений - это была Джун Ногтон. Гейл тоже почувствовала отвращение. Возможно, в этом и нет ничего страшного, тем не менее Билл даже не упомянул об этой встрече.
Девушка еще раз обдумала эту ситуацию. Возможно, это какие-то происки Джун. Она весьма изобретательна. То же самое оружие она пыталась пустить и против Яна.
Несмотря на то что Гейл не нравилась Джун, она, тем не менее, испытывала жалость к этой женщине. И еще ей было жалко старого майора, отца Джун. Он очень огорчится, если узнает, как ведет себя его дочь.
Гейл не ревновала своего мужа к мисс Ногтон. Просто ей была неприятна мысль о том, что Билл притворяется. С одной стороны, он все время говорит ей о любви, а с другой - проводит время в обществе другой женщины.
Она не любила своего мужа, а теперь потеряла даже уважение. Какое право он имеет так вести себя?
- Жаль, что ты не можешь как-то выпутаться из этого брака, - сказал Крис. - Он не достоин тебя.
Гейл промолчала. Затем снова закрыла лицо руками и подумала, что могла бы принадлежать Яну, быть его женой. Если бы только смогла как-то выпутаться из этой ситуации.
Глава 15
Крис с жалостью смотрел на сестру. Несмотря на свой юный возраст, он понимал, какие она сейчас испытывает чувства. Эта история с мужем Гейл вызывала у него отвращение. Он сожалел о том, что сестра вышла замуж за этого негодяя. Билл никогда не вызывал симпатии у Криса. Он пытался всех учить жизни. Разумеется, Кардью пытался снискать расположение их родителей и всегда был с ними любезен. А Перчинке всегда носил всякие сладости. Он мог нравиться людям, если хотел этого. Поэтому нетрудно догадаться, что Билл производил неизгладимое впечатление на девушек. Во-первых, нельзя отрицать его внешней привлекательности, а во-вторых - он просто источал нечто такое, что можно было бы охарактеризовать как чувство превосходства, мужественность, непоколебимую уверенность во всем, что он делал. Но это оказалась всего лишь маска, под которой скрывался мелкий и ничтожный человечек. Крис подсознательно всегда ощущал это. А теперь знал наверняка.
Гейл тяжело вздохнула и опустила руки.
- Что ж, Крис, - безразличным голосом проговорила она, - нет смысла плакать из-за этого. Он нравился мне, когда я выходила за него замуж, и я не знаю, что теперь делать. О разводе не может быть и речи. Я не думаю, что Билл… изменил мне. - Ее щеки порозовели, и она подняла глаза на брата. - Джун Ногтон приличная девушка…
- Так все думают, - глухо проговорил Крис. - Но разве может приличная девушка путаться с чужим мужем?
- Ты прав, дорогой, и мне очень приятно, что ты это так ощущаешь, - сказала Гейл.
Она снова вздохнула и погрузилась в свои печальные мысли. Что бы подумал ее брат, расскажи она о Яне? Ведь все было так давно, а теперь они просто боролись со своими чувствами. Она не чувствовала за собой вины.
- Его надо проучить. Скажи ему, что ты все знаешь, и это развяжет тебе руки, - предложил Крис.
Гейл рассмеялась:
- Дорогой, ведь у меня нет доказательств. Но даже если бы они были, если бы я вошла в комнату и обнаружила Джун в объятиях Билла, то и тогда бы я не смогла бы уйти от него. Я не святая, но я уважаю Билла за то, что он служит родине, что он хороший солдат. Я должна поддерживать его в этом, а не доставлять ему неприятности.
- Но ты ведь скажешь ему, что мы знаем о той девушке?
Гейл вздохнула:
- Возможно. Посмотрим. Но что бы ни случилось, мне не хочется, чтобы отец и мама знали об этом. Не стоит знать об этом и его матери. Пусть находится в приятном заблуждении, что ее сын - ангел.
- Ну, ты даешь, Рыбья Мордочка! Ты слишком хорошая, слишком добрая и великодушная!
- Не стоит, дорогой! - прервала его Гейл. - Нет смысла ругать Билла. Он мой муж, и я должна постараться найти в себе силы, чтобы уважать его и любить.
- Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, - грустно проговорил Крис и стал рассказывать сестре о своей школе.
Гейл не прерывала брата, но ее мысли были далеко отсюда. Они снова вернулись к Эдинбургу и Яну.