– Он влюблен в Бена. Знает, что это безнадежно, но ничего с собой поделать не может. Во-первых, его эмоциональный радар фиксирует все, что имеет отношение к Бену. Во-вторых, я подумала, человек, всю жизнь подавляющий собственные чувства, не останется глух, если другому тоже приходится притворяться. В-третьих? Нам здорово повезло, мы нажали нужную кнопку в нужный момент. Созвонись с Эдмондом Люсом. Держу пари, он со своей женой еще в Нью-Йорке. Мне надо с ним еще раз потолковать.
11
Люс и его жена действительно задержались в Нью-Йорке и пребывали в одном из роскошных номеров люкс принадлежавшего Рорку отеля "Палас". Линни Люс открыла дверь и представилась.
Надежная женщина, решила Ева. Хорошо сложенная и крепкая, как деловой автомобиль, специально созданный для долгой эксплуатации при низких затратах. Густые каштановые волосы с сединой на висках обрамляли лицо, скорее значительное, чем привлекательное. На ней был черный костюм с длинной юбкой, сапожки на благоразумно низком каблучке, а украшением служили великолепные жемчуга. Рукопожатие оказалось деловитым и твердым.
– Эдмонд разговаривает с Лондоном по телефону. Это много времени не займет. Входите, прошу вас. Садитесь. Я заказала чай. Здесь прекрасно заваривают чай. Но я полагаю, вам это известно лучше, чем кому бы то ни было, ведь отель принадлежит вашему мужу.
Она села на диван, весь состоящий из пышных белых и кремовых подушек, и разлила чай.
– Молоко или лимон?
Ни то, ни другое не смогло бы улучшить отношение Евы к чаю.
– Просто черный, спасибо.
– Детектив?
– Молоко и один кусочек сахара, спасибо.
– У нас сегодня тяжелый день. Надеюсь, вы меня правильно поймете, если я скажу, что ваш звонок стал приятной неожиданностью. Хочется отвлечься хоть ненадолго. Мы с Эдмондом… Мы просто не знаем, что нам теперь делать. Может быть, когда мы вернемся домой после панихиды, станет легче. – Линни с тяжким вздохом взглянула на панораму Нью-Йорка с башнями небоскребов за огромным окном. – Жизнь идет своим чередом, не так ли? Иначе и быть не может.
– Вы знали мистера Эндерса много лет.
– Да. Эдмонд и Томми, конечно, знали друг друга дольше, но и я познакомилась с Томми около сорока лет назад. Мы просто не знаем, что нам теперь делать. Простите, я это уже говорила, не так ли?
– Могу я спросить вас, миссис Люс, раз уж вы были знакомы с Эндерсом задолго до его женитьбы… Насколько вам известно, у него были серьезные увлечения до встречи с женой?
– Серьезные? Я бы не сказала. Ему нравилось женское общество, но, по правде говоря, ему нравилось всякое общество. Мы часто над ним подшучивали, все спрашивали, когда же он наконец остепенится. Должна сознаться, я несколько раз пыталась подобрать ему невесту.
– А не могли бы вы привести несколько имен и дать мне информацию о женщинах, общество которых нравилось мистеру Эндерсу?
– Да, могу. – Линни заглянула прямо в глаза Еве. – Вы об этом спрашиваете из-за того, как он был убит. Это не имеет отношения к Томми. Никогда не поверю, будто он увлекался чем-то подобным.
– Когда вы познакомились с Авой Эндерс?
– О, она еще работала в компании Эндерса – в отделе по связям с общественностью. Не помню, какую должность она занимала, я этим не интересовалась. Я с ней познакомилась на благотворительном мероприятии здесь, в Нью-Йорке. Ава отвечала за пиар. Это был сбор средств для одного из построенных Томми спортивных лагерей. Официальный прием с ужином и танцами, молчаливый аукцион, оркестр. Все было очень изысканно, как мне помнится. Она проявила изобретательность и отлично справилась. Помню, я наблюдала, как они танцуют вместе в тот вечер, и сказала Эдмонду, что Томми лучше бы поостеречься.
– Поостеречься?
– Ну, я имела в виду, что она положила на него глаз. Она производила впечатление женщины, умеющей добиваться своей цели. И я оказалась права. Вскоре после того благотворительного аукциона они стали назначать свидания, вместе ходить на разные мероприятия. Всякий раз, как мы встречались вчетвером, я видела, что он от нее без ума, а она польщена его вниманием.
– Она вам понравилась?
Глаза Линни округлились от удивления.
– Конечно, понравилась! До сих пор нравится. Мы прекрасно проводили время вчетвером.
– И что вы скажете? Он по-прежнему был от нее без ума, а она польщена его вниманием?
– Даже близким друзьям очень трудно судить, что происходит внутри супружеской жизни. Эта жизнь развивается, люди приспосабливаются друг к другу. Разумеется, они остались любящей и преданной парой.
– Подруги, – вставила Пибоди, – часто обсуждают между собой различные детали своего замужества. Поругивают своих мужей, делятся разочарованиями, посмеиваются над разными странностями и чудачествами.
– Это верно, – улыбнулась Линни. – Поругивают и обсуждают, посмеиваются. Но мы с Авой никогда не были настолько близки. Нет, мы с ней хорошо ладили, но у нас не такие тесные и теплые отношения, какие, например, были у меня с Томми. Честно говоря, скрепляющим звеном в нашей компании был Томми. Я с удовольствием проведу день на футбольном матче, а Ава предпочитает магазины и галереи. У меня есть внуки, у нее – нет. В конце концов, я на пятнадцать лет старше ее. – Линни бросила взгляд на мужа, вошедшего в гостиную. – А вот и ты наконец.
– Извините за задержку. Лейтенант. Детектив. – Эдмонд Люс опустился в кресло, как человек, измученный до предела. – Будет поминальная служба в Лондоне. Да и во всех городах по всему миру, где есть представительства "Всемирного спорта Эндерса". Надо было срочно уточнить кое-какие детали.
Линни положила руку ему на колено, энергично похлопала. Ева подумала, что этот жест говорит об абсолютном доверии.
– А теперь ты выпьешь чаю.
– Мистер Люс, со смертью мистера Эндерса какое влияние в компании приобретет миссис Эндерс?
– Значительное, если Ава, конечно, захочет, но Ава никогда раньше не интересовалась собственно бизнесом. Благотворительностью, программами, связями с общественностью – да. Но не механизмом управления. Этим теперь будет заниматься Бен. – Люс тяжело вздохнул. – По правде говоря, он позвонил как раз в тот момент, когда я заканчивал разговор с Лондоном. Он хочет собрать совет директоров и исполнительных директоров в самом начале следующей недели. Он пригласил меня занять место его заместителя. Просил подумать.
– О, Эдмонд…
– Знаю. – Теперь Эдмонд Люс положил руку на колено жене. – Я собирался отказаться от части нагрузок. Даже значительной части, – признался Люс. – Собирался уйти на покой года через два. Не успел сказать Томми. По правде говоря, я собирался затронуть эту тему за гольфом в то утро… В то утро, когда он умер. Но он хотел бы, чтобы я помог Бену в переходный период, Линни. Может, я еще успею уложиться в эти два года.
– Мистер Люс, насколько вам известно, Бен обсуждал это с миссис Эндерс?
– Нет, с какой стати ему обсуждать это с ней?
– Она является держательницей семнадцати процентов акций компании.
– Да-да, конечно. Прошу прощения, у меня сегодня голова туго соображает. В любом случае, как я уже говорил, Ава никогда не проявляла интереса к деловой стороне.
– Но как держатель второго по величине пакета акций, как вдова президента компании, она имеет право ожидать, что ей предложат более активное участие в жизни фирмы, например, место в совете директоров и все, что с этим связано.
– Формально, я полагаю, вы правы. Но на практике… нет, я этого вообразить не могу.
– Вы были знакомы с Реджинальдом Эндерсом?
– О да! – Лицо Люса прояснилось и вспыхнуло улыбкой. – По правде говоря, это Реджи нанял меня на работу. Полвека назад.
– С его смертью Томас Эндерс унаследовал контрольный пакет акций компании, верно?
– Да. А теперь его унаследует Бен. Томми считал Бена своим сыном и в этом плане следовал примеру своего собственного отца.
– Я просто хочу правильно установить все детали. Как я понимаю, Ава Эндерс владеет небольшим процентом акций компании… ну, теперь несколько более крупным. Это я понимаю. Но первоначальная доля – Ава ее унаследовала после смерти свекра?
– По-моему, да. Реджи относился к Аве очень нежно.
– Хорошо. Спасибо, что приняли нас в такую трудную минуту. – У Евы засигналил телефон. Проверив дисплей, она отдала команду соединить и переключить в режим ожидания. – Прошу прощения, мне необходимо принять этот звонок. Могу я воспользоваться другим помещением?
– Конечно. – Линни поспешно поднялась на ноги. – Позвольте проводить вас в кабинет. Хотите взять с собой свой чай?
– Нет, спасибо.
Ева последовала за хозяйкой в великолепно оборудованный кабинет, отделанный натуральной замшей и полированным деревом.
– Я запишу вам имена женщин, о которых вы спрашивали, пока вы будете разговаривать. Располагайтесь поудобнее, – сказала Линни и отступила, прикрыв за собой двойные двери.
Ева включила телефон.
– Это лейтенант Даллас, мистер Бронсон. Спасибо, что согласились подождать.
– Так-так-так. Знал бы я, что вы такая хорошенькая, перезвонил бы раньше. Чем я могу вам помочь, лейтенант Карие Глазки?
– Прежде всего кончайте этот треп.
– М-м-м… Люблю бойких. – Он улыбнулся ей той же нахальной улыбкой до ушей, какая была у него на фотографии с удостоверения личности. "Небось практиковался и совершенствовал ее перед зеркалом", – подумала Ева. – Ну? Скажите же мне, что бойкому кареглазому лейтенанту из Нью-Йорка нужно от Дирка?
"Дирк, – думала Ева, – ты стопроцентная задница с гладкими загорелыми щеками. Наверняка не без помощи пластического хирурга". Она вгляделась в лицо на экране видеотелефона. Золотистые брови, словно выписанные кистью, над глазами средиземноморской синевы, такими же синими, как и море у него за спиной. Золотистые волосы трепал, несомненно, благоуханный морской бриз.
– Вы были женаты на некой Аве Монтгомери.
– Да что вы говорите? А ведь действительно был. Краткий, но памятный эпизод в моем прошлом. Только не говорите мне, что у Авы неприятности. – Он расхохотался, словно ничего смешнее в жизни не слышал. – Что она наделала? Наняла не ту фирму обслуживания?
– Ее нынешний муж был убит пару дней назад.
– Правда? – Дирк сдвинул брови, и на миг его лицо утратило свое привычное самодовольно-фатоватое выражение. – Это… неприятно. Он же этот, как его… Король спортинвентаря или что-то в этом роде? Кажется, у меня есть одна из его теннисных ракеток. – Он натянуто рассмеялся. – Думаете, это я его убил? Чтобы вернуть себе прекрасную белокурую Аву после стольких лет? Какая волнующая мысль!
– Почему бы вам не рассказать мне, где вы были восемнадцатого марта? И мы сразу покончим с этим глупым предположением.
– Там же, где и сейчас, в круизе по Эгейскому морю с целой стаей красавиц, несколькими друзьями и полной корабельной командой. Хотите приехать и допросить меня?
– Я оставлю эту возможность про запас. Когда вы в последний раз виделись со своей бывшей женой?
– С которой из них?
– Не тратьте мое время даром, Дирк.
– Надо же, какие мы серьезные! Давайте вспомним, когда же Дирк в последний раз видел прекрасную Аву? Лет десять назад? Нет, больше. Надо же, как летит время! Мне кажется, ближе к пятнадцати. Столкнулся с ней в Нью-Йорке, если память мне не изменяет, на какой-то вечеринке или премьере. Точно не помню. Тогда она была новобрачной королевой спортинвентаря.
– Почему вы с Авой развелись?
– Да кто ж это помнит? Я, конечно, был ужасным ловеласом. Что ж делать, я действительно люблю разнообразие. Дирк – подлый обманщик, и в этом готова присягнуть целая стая бывших жен и любовниц.
– Она не удовлетворяла вас в сексуальном плане?
Непристойное веселье засветилось в его масленых глазах.
– Ого! Мы любопытны, не так ли?
Ева увидела, как он переменил положение, до нее донесся звон льдинок о стекло, потом он поднес к губам нечто розовое и пенистое в высоком стакане и отпил.
– Она была – и тут память меня не подводит – полна энтузиазма и восхитительна в постели, как и в других любопытных местах. В противном случае мы не дошли бы до алтаря. Но я – человек слабовольный, я всегда смотрел на сторону. Как бы то ни было, для нее я был недостаточно амбициозен, поскольку и тогда, и сейчас предпочитал плыть по течению. Ей нужен был такой человек, такой муж, который дал бы ей возможность обогащения, известности, положения в обществе. Кто-то, я полагаю, вроде покойного короля спортинвентаря. Я ленив, и мне это нравится. Мы с ней не подходили друг другу.
– Поэтому она оставила вас?
– С весьма увесистой суммой мелочи в кармане и даже не оглянувшись на прощание. Ледяное сердце и железная воля – в этом отчасти и была для меня ее притягательность. Насколько мне помнится, именно она познакомила меня с женщиной, с которой я ей подло изменил. Она предоставила мне даже слишком много возможностей воспользоваться положением. Но, когда я им воспользовался, она почему-то решила, что в этом нет ее вины. Представляете?
– Представляю. Спасибо, что уделили мне время.
– Это было забавно. Если вам вдруг захочется поплыть по течению, обязательно обращайтесь ко мне.
– Да уж, такой шанс я не упущу.
Ева отключила связь, встала и задумалась, возвращаясь мысленно к только что состоявшемуся разговору. Потом она вернулась в гостиную и попрощалась с Люсами.
– Похож на большого, жирного, самодовольного кота, – констатировала Пибоди, когда Ева пересказала ей разговор.
– Все верно. Полная противоположность Эндерсу.
– Я выступлю адвокатом дьявола, – предложила Пибоди. – Когда женщина так обжигается, естественно, она будет искать полную противоположность.
– Да, – кивнула Ева, – абсолютно логично, абсолютно разумно. Отличный план.
– Думаешь, она заранее все спланировала? Ладно, допустим. Никчемного бывшего мужа послала куда подальше. Ставим "птичку". Теперь подцепим славного парня с туго набитыми карманами. Так?
– Это она познакомила бывшего мужа с женщиной, с которой он ей изменил. Читай между строк, Пибоди. Если тебе известно, что малыш объедается мороженым, хотя у него диатез, что ты будешь делать? Поставишь перед ним большую порцию шоколадного пломбира и уйдешь? Если хочешь развестись и уйти с кругленькой суммой, всеобщим сочувствием и без единого пятнышка вины, есть ли лучший способ, чем подставить своего слабовольного, вечно глядящего на сторону мужа? Именно чего-то подобного от нее и следовало ждать. Именно так она и поступила. Я хочу еще раз поговорить с Гретой. Ты зайди к Уолшу, Пибоди, и забери файлы. Если тебе понадобится транспорт, закажи. Когда вернешься в управление, проведи поиск по повторяющимся именам. Любым, всплывающим больше одного раза в какой-нибудь программе. Эти имена проверь в первую очередь.
Ева затормозила и заговорила, не обращая внимания на протестующий вой автомобильных гудков вокруг.
– Садись за руль, я поймаю такси, а потом позвоню Рорку – он подвезет меня на поминальную службу.
Она проверила адрес по своей записной книжке и решила пройти несколько кварталов пешком, чтобы упорядочить мысли, а уж потом вливаться в битву за такси. Раз уж она была на ногах, Ева вытащила коммуникатор и позвонила Фини.
Он хрипел, как полузадушенный гусь.
– О черт, ну и голос у тебя! Совсем больной.
– А я и есть больной, разрази меня гром. Думаешь, я лежу тут в постели и пью эту мерзкую бурду из вываренной древесной коры, которую они в меня вливают, потому что я здоров?
Ева помолчала.
– Ну… да.
– Я весь горю. У меня в глотке застряли куски раскаленного стекла, у меня в голове десять фунтов соплей. И что они со мной делают? Что они делают? – Его глаза, вылезающие из орбит, напоминали мраморные шары. – Вливают в меня мерзкую бурду из вываренной древесной коры, а жена вливает в меня куриный бульон. Скоро кудахтать начну. Я не хочу умирать здесь, в этой проклятой постели. Если это конец, я хочу умереть за рабочим столом, как мужчина. Ты должна вытащить меня отсюда, Даллас. Ты можешь это сделать. Ты справишься с Шейлой.
Лицо у него горело, и Ева подумала, что тут не только болезнь, но и охвативший его панический ужас. И она вовсе не была уверена, что сумеет справиться с женой Фини.
– Э-э-э… что-что? Плохо слышно. Помехи ужасные.
– Ты мне голову-то не морочь.
– Ладно, ладно. Слушай, как тебе такой вариант? Я послала Пибоди во "Всемирный спорт Эндерса" за файлами. Их будут сотни и сотни. Это дело рук жены, Фини, нутром чую. Но мне нечего представить начальству, а уж тем более окружному прокурору. Поиск по этим файлам займет много часов. А может, и дней. Пибоди введет тебя в курс, перебросит тебе часть файлов. Можешь работать прямо в больнице.
– Бросаешь мне кость? И это все, что ты можешь? – Фини закашлялся. – Ладно, беру.
– Это большая кость, Фини, и кто-то должен добыть с нее мясо.
– Ладно. Скажи жене.
– Что? Погоди!
– Ты ей скажи, что тебе нужна моя помощь. Скажи, что речь идет о жизни и смерти.
– Нет! Фини, я не могу…
– Шейла! – прохрипел он, и у Евы от волнения вспотели ладони.
"Чего только не сделаешь ради дружбы", – думала Ева, пока расплачивалась с таксистом. Согласно словам миссис Фини, теперь она, Ева, будет в ответе, если работа помешает ему выздороветь. "Надо было с самого начала оставить его загибаться за столом в кабинете, – с ожесточением сказала себе Ева. – Пусть бы у него легкие лопнули от кашля!" Она позвонила в квартиру Греты Горовиц с уличного домофона и шагнула под камеру наблюдения.
– Лейтенант Даллас?
– Да. Можно мне войти?
– Сейчас открою.
Загорелся зеленый огонек, запищал сигнал "открыто", и дверь распахнулась автоматически. В маленьком тесном подъезде царила хирургическая чистота. Вероятно, Грета не потерпела бы ничего иного, решила Ева. Лифт, дружелюбно гудя, поднял ее на четвертый этаж, где Грета уже стояла в ожидании в открытых дверях своей квартиры.
– Что-то случилось?
– Надо задать вам еще несколько уточняющих вопросов.
– Вот как? А я думала, вы уже знаете, кто убил мистера Эндерса. Входите, прошу вас.
Квартира оказалась такой же непритязательной и строгой, как и ее хозяйка. Прочная мебель, никаких финтифлюшек, запах… чистоты – только так Ева Могла его определить.
– Принести вам попить чего-нибудь горячего?
– Нет, спасибо, ничего не нужно. Не могли бы мы присесть?
– Прошу вас. – Грета села, плотно сдвинув колени, и расправила юбку строгого черного костюма.
– Вы идете на поминальную службу? – уточнила Ева.
– Да, сегодня очень печальный день. Потом я поеду к миссис Плаудер, чтобы помочь с поминками. А завтра… – Она вздохнула. – Завтра я вернусь на работу. Буду готовить дом, чтобы миссис Эндерс могла туда вернуться.
– Готовить дом? – растерялась Ева.
– Его надо освежить, проветрить, ну и купить продукты, разумеется. Сменить постельное белье… Вы же понимаете.
– Да.
– И я должна проследить за упаковкой вещей мистера Эндерса.
"А ты даром времени не теряешь, верно, Ава?"
– За упаковкой? – переспросила Ева.