Не колеблясь ни секунды, Джексон выскочил из оранжереи. Все равно промокнуть сильнее было невозможно. Плотно закрыв за собой дверь, он ринулся вперед, навстречу дождю и ветру.
Лужи к этому времени превратились в бурлящие потоки, заливая ноги чуть ли не до лодыжек. Перепрыгнув одним махом через ступеньки у входа в контору, Джексон ухватился за дверную ручку, повернул ее и влетел внутрь, подгоняемый порывом ветра.
Еще не успев свернуть к дому, Ребекка поняла, что мостик через ручей затопило. Вряд ли такой уровень воды продержится долго, но, пока не кончится гроза, путь на ту сторону будет отрезан. Ладно, купленные продукты могут и подождать, решила Ребекка. Но какой смысл торчать здесь одной в темноте и при свете фар любоваться наводнением? Лучше уж отправиться в оранжерею, там по крайней мере есть и крыша над головой, и ванна, и кушетка. Ну а если погода будет беситься и дальше, придется заночевать в конторе. Все равно тут её второй дом.
Ребекка развернула машину, внимательно всматриваясь в потоки воды, хлещущей по ветровому стеклу. Да, природа разбушевалась не на шутку. Ребекка вздохнула.
- Ну, посмотрим, что у нас получится.
От пикапа до дверей она добежала за считанные, секунды, и все-таки промокла до нитки. Дрожащими руками вставила ключ в замок, повернула его и надавила всей своей тяжестью на ручку. Но едва она переступила порог, как дверь с силой толкнула ее в спину, и Ребекка, не удержав равновесия, упала.
Перекатившись на спину, она захлопнула дверь каблуком. Дождь и ветер бешено колотили в стены, словно негодуя, что упустили свою жертву. Сердце у Ребекки стучало так, будто хотело выскочить из груди, но все-таки ей удалось удрать от грозы, и теперь она ощущала себя в относительной безопасности.
Видел бы ее сейчас кто-нибудь! Ребекка даже захихикала: валяется на полу, мокрая, как бродячая собака… и глупо смеется. Почувствовав в животе голодную ч резь, она развеселилась еще больше. Нет, такое нарочно не придумаешь: есть хочется до смерти, а все продукты остались в пикапе, под проливным дождем.
- Умница ты моя, Ребекка-Руфь, - шутливо пожурила она себя, со стоном встала на колени, а потом выпрямилась во весь рост.
Обычно в такое время дня было еще светло, однако сегодня гроза ускорила приближение сумерек, и в конторе стояла темень. Ребекка щелкнула выключателем, но электричество не работало.
- Тьфу ты! - испуганно прошептала она.
Впрочем, Ребекка не особенно боялась темноты, а эти комнаты знала как свои пять пальцев. Она направилась в ванную, чтобы найти там полотенце поприличнее и хорошенько вытереться. Переодеться было не во что, но надо хотя бы просушить волосы. Вода стекала с них по спине, и это было, мягко говоря, неприятное ощущение. Не отыскав в ванной ничего подходящего, Ребекка принялась бродить по конторе в надежде, что где-нибудь завалялась старая тенниска или тряпка.
Сверкнула молния, и удар грома потряс весь дом. Дверь за спиной Ребекки распахнулась настежь. Она резко обернулась: нет, это был не порыв ветра, в дом с разбега влетел какой-то мужчина.
Дико взвизгнув, она рванулась к черному входу. Джексон не ожидал, что его внезапное появление может так сильно напугать ее. Ребекка бежала со всех ног, и он кинулся следом, крича:
- Ребекка! Ребекка! Стой! Это же я!
Шум грозы и пронзительный женский визг заглушили его голос. К тому же Ребекка была слишком потрясена, чтобы прислушиваться и рассуждать логически. Не помня себя от ужаса, она думала только об одном: как бы поскорее выбраться на улицу а fспрятаться где-нибудь от незваного гостя - благо в такую погоду это сделать нетрудно.
"Господи, помоги мне!" - молила она. Но тут чья-то тяжелая рука легла ей на плечо. Не успела Ребекка закричать, как мужчина рывком развернул ее лицом к себе и прижал к своему мускулистому телу, облепленному мокрой одеждой.
- Дорогая… милая моя, это же я, Джексон, - бормотал он срывающимся шепотом. - Перестань кричать. И не вырывайся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Это я, я…
Джексон дрожал от напряжения, но его слова звучали ласково и успокоительно. Впрочем, Ребекка и так почувствовала, что это он. Джексон уже не раз держал ее в своих объятиях: когда ее едва не сбила машина на шоссе близ Нового Орлеана, и совсем недавно, когда случилась эта отвратительная история с Вэйли Смитом. Ребекка обмякла в сильных руках Джексона и разрыдалась.
- Джексон… Джексон… о Господи! - И она в ярости забарабанила кулачками по его груди. - Ты же меня до смерти перепугал!
Он обнял ее еще крепче и осторожно покачал из стороны в сторону, словно хотел убаюкать.
- Ну извини меня. Извини! Прости, пожалуйста, детка. Только не надо плакать.
Ребекка судорожно вцепилась в него, но понемногу начала успокаиваться, вслушиваясь в знакомые звуки глуховатого голоса.
- Какого черта ты явилась сюда? Почему не поехала домой? - спросил Джексон, чувствуя, как содрогается ее тело, облепленное промокшей насквозь одеждой. Не дожидаясь ответа, он принялся растирать ее заледеневшие руки, чтобы разогнать кровь. - Ты же простудишься…
Джексон старательно водил ладонями вверх-вниз. Кровь быстрее побежала по ее жилам, и где-то глубоко внутри стало разгораться пламя страсти. Откинув голову, Ребекка всматривалась в его лицо, едва различимое в полумраке.
- Когда идет дождь, ко мне домой пробраться невозможно, - прошептала она наконец и прижалась к Джексону, всем своим существом растворяясь в его ласках.
Видя, как Ребекка покачнулась, Джексон решил, что у нее просто закружилась голова.
- Ты вся дрожишь от холода, - пробормотал он, обнимая ее покрепче.
- Мне не холодно, Джексон. Я боюсь…
Джексон окаменел. Эти слова пронзили его сердце. Она боится его! Неужели он настолько ей противен? Рул ощущал невыносимую боль.
- Что ж, извини… - сказал он дрогнувшим голосом и хотел было отойти в сторонку, но Ребекка притянула его к себе.
- Ты меня неправильно понял, - прошептала она. - - Я боюсь не тебя. Я боюсь нас.
Нас?! Нас? Ребекка пошевелилась, и он почувствовал на своем лице ее теплое дыхание. Его сердце бешено забилось.
- Джексон?..
- Да я скорее умру, чем обижу тебя, - негромко сказал он и стиснул кулаки, опасаясь, что его непослушные руки снова примутся ласкать Ребекку.
- Я знаю.
Она на ощупь отыскала его лицо, погладила по щекам, и Джексон дернулся, словно по нему прошел электрический разряд.
- Ребекка…
Но нет, это было не предостережение - в тихом голосе Джексона все явственнее звучала страсть. Ребекка придвинулась ближе и так дразняще коснулась его грудью, что устоять было просто невозможно.
- Поберегитесь, мэм, - хрипло промолвил он, перебирая мокрые спутанные волосы Ребекки, а его губы сами тянулись к ее лицу.
- Поберечься… чего? - Ребекка обняла его за талию. Они слегка покачивались, словно кружась в старинном медленном танце.
- Вот этого, - ответил Джексон и приподнял ее, подхватив под бедра. - И вот этого, - он прижал к ее телу свою мучительно напрягшуюся плоть. - Меня нужно остерегаться, меня…
В это мгновение снова сверкнула молния, озарив комнату вспышкой света, и Ребекка увидела лицо Джексона, искаженное болью и желанием. Теперь она не сомневалась в том, что любима.
- О Господи! - прошептал он, чувствуя, что больше не в силах сдерживаться. Он не мог отказаться от этого счастья и взял то, что ему предлагали в дар.
Их губы соприкоснулись. Ребекка, застонав, обняла Джексона еще крепче и приоткрыла рот, впуская его язык. Им обоим казалось, что пол качается и уходит из-под ног.
Бушующий поток крови ослеплял Джексона, заглушал все звуки и чувства. Осталось лишь одно - желание обладать Ребеккой.
Потом они отодвинулись друг от друга. Ребекка жадно глотала воздух, но ее настойчивые руки скользили по спине Джексона, поднимаясь вверх и притягивая его все ближе. Он коснулся ее шеи кончиком языка и ощутил, как под тонкой кожей пульсирует кровь. Постанывая от нетерпения, он покрывал ее тело поцелуями. Джексон получил много, очень много… И все-таки этого было недостаточно.
Притиснутая к стене, Ребекка дрожала от сладкой боли, пронзавшей ее насквозь. Джексон приподнял ее и заставил обхватить ногами свою талию, увлекая все дальше в опасную зону страсти.
Тело Ребекки пылало от вожделения. А когда язык Джексона пустился в путь по ее кофточке и задержался на соске, выступающем под мокрой тканью, у нее на глазах выступили слезы.
- Джексон… Джексон… Джексон… - шептала она, запустив пальцы в его густые влажные волосы.
Он слишком хорошо понимал, о чем она просит. Но их время вышло. Пора остановиться. Иначе он не сможет сопротивляться желанию. Джексон и так уже перешел чересчур много запретных рубежей, но то будет непростительный шаг.
- Черт подери! - пробормотал Джексон, с трудом отрываясь от нее.
Когда ноги Ребекки коснулись пола, она пошатнулась. Все ее тело мучительно ныло, а в душе была невыносимая пустота. Ребекка спрятала лицо на груда Джексона и оплела руками его талию.
- Боже мой… ну почему ты остановился??
- Кто-то должен был это сделать, - грубовато сказал он. Гнев на самого себя пересилил чувство деликатности. - Наутро, мадам, вы возненавидели бы себя… и меня.
И наверняка это убило бы его.
- Боже милостивый! - прошептала Ребекка и зажала руками рот, чтобы не разрыдаться. - И что же мы будем делать?
В голосе Джексона звучала досада.
- Мы не будем делать ничего. Когда я уйду, запри эту проклятую дверь покрепче. А то иному прохожему, может, и не захочется отказываться от удовольствия.
Ребекка чуть не задохнулась, услышав такую грубую отповедь. Но когда Джексон повернулся и вышел на улицу, где все еще бушевала гроза, она с трудом встала на ноги и поплелась следом. Дождь хлестал по ее лицу и слепил глаза, но все же Ребекка сумела разглядеть, как Джексон оседлал свой мотоцикл и исчез во мраке, словно зловещий призрак. А она стояла на пороге и кричала, давясь собственными слезами:
- Черт бы тебя побрал, Джексон Рул! Заставил меня, дуру, заботиться о тебе! - и заставил влюбиться, подумала она, хотя у нее не хватило духу сказать это вслух.
Острая боль пронзала Джексона, каждая клеточка его тела корчилась от муки. Ни гроза, ни рев его мотоцикла не могли заглушить слов Ребекки, по-прежнему звеневших в ушах. Черт бы меня по-. брал? Ну, с этим-то, дорогая, ты немного опоздала. Я попал к чертям задолго до нашей встречи.
К понедельнику о грозе остались лишь слабые воспоминания. Все воскресенье Ребекка старательно разгребала завалы и выбрасывала то, что уже было невозможно спасти. Если бы вот так же легко разобраться в беспорядке, который она устроила из своей жизни!
Но что бы она ни делала, призрак Джексона неотступно стоял рядом, дразня и напоминая, как он отказался от того, что она предложила с такой готовностью. Ребекка не могла понять, что было задето сильнее - ее гордость или сердце.
Утром в понедельник она свернула на подъездную дорожку, ведущую к оранжерее. Мотоцикл Джексона уже стоял на своем обычном месте… а его самого нигде не было видно.
- Господи, дай мне сил! - прошептала она, выключив зажигание и с трудом выбираясь из пикапа.
Легкий ветерок приподнял густую прядь кудряшек, пришпиленных на макушке, и прижал к телу легкую блузку, словно ласковая рука любовника.
Когда ткань коснулась кожи, она представила, как губы Джексона нежно ласкали ее грудь, а руки гладили тело. Прикусив губу, Ребекка открыла дверь и вошла в контору.
Джексон стоял в дверях, разделявших две комнаты. В одной руке он держал чашечку кофе, в другой - перчатки. Они долго и молчаливо всматривались в глаза друг друга, пытаясь распознать, кто в каком настроении.
За все годы, проведенные им в тюрьме, Джексон ни разу не сожалел о чем-либо сделанном так сильно, как о том, что произошло у него с Ребеккой. Читая сейчас в ее глазах обиду и настороженность, он испытывал сожаление. Ужасное сожаление… Но он не мог сказать ей этого, не мог признаться, как много значит для него ее любовь.
Сглотнув ком, застрявший в горле, Ребекка поморгала, изо всех сил стараясь не расплакаться. Впрочем, с той минуты, как они с Джексоном расстались в субботу, она почти не переставала рыдать. Черты его лица выглядели заострившимися, и ей показалось, что за время их разлуки он тоже глубоко страдал и почти не спал. И все-таки его мрачный, предостерегающий взгляд словно говорил ей: не смей!
Что ж, отлично, Джексон Рул! И ты тоже не смей, молча предупредила она. Глаза ее вспыхнули, но сердце зашлось в груди.
Джексону безумно хотелось подойти к ней, обнять и поцелуями согнать с ее лица боль. Боль, причиненную им. Но он решил ограничиться приветствием.
- Привет, Ребекка!
- Здравствуй, Джексон.
- Ну, много повреждений? - спросил он.
- Нет, не много, - ответила она. Если, конечно, не считать ее разбитого сердца.
- Что ж… хорошо. С чего мне начинать? "Первым делом помоги мне понять тебя".
- Не знаю. Ясно только, что поливать пока ничего не нужно. Может быть, тебе имеет смысл взять пикап и съездить в торговый центр, который оформляли вы с Питом. Посмотри, не надо ли там что-нибудь заменить. На всякий случай прихвати с собой один-два ящика с цветочной рассадой… ну и какие-нибудь грунтовые растения.
- Хорошо, мадам, - сказал он и, не оглядываясь, вышел в заднюю дверь.
- Ребекка… Черт тебя подери, Джексон Рул, меня зовут Ребекка! - почти выкрикнула она, но его уже и след простыл.
Глава 11
Ребекку с детства учили, что человек терпеливый в конце концов добивается своего, и все такое прочее. Беда заключалась в том, что Ребекка, мягко говоря, не отличалась железной выдержкой, и дожидаться, пока смягчится суровый нрав Джексона Рула, ей было тяжело.
В течение трех недель, прошедших после той грозовой ночи, он не обращал на Ребекку внимания, односложно отвечал на вопросы и довел ее до истерического состояния. Джексон вел себя так, словно ничего не произошло. Как будто он вообще был едва знаком с Ребеккой и только что поступил к ней на работу.
Ребекке хотелось разрыдаться, или припереть Джексона к стенке и заставить считаться с собой, или возненавидеть его… но ничего не получалось. И в результате оба продолжали держаться отчужденно, а жизнь текла своим чередом.
Пита выписали из больницы, и через несколько дней преподобный Хилл привез его в оранжерею. Но пока что не работать, а так - повидаться.
Но Ребекка отлично понимала, что это просто отговорка. Разумеется, старики приехали осмотреться, и удостовериться, что преступник, нанятый ею на службу, не распускает руки. В другое время их тревоги насмешили бы Ребекку, но сейчас ей было слишком больно. Джексон Рул и не думал прикасаться к ней. С ним невозможно было даже поговорить по душам! Ребекке помогали держаться лишь воспоминания о ночи, когда он любил ее… платонически. Если бы вернуть все это… и завоевать сердце Джексона! Но пока надо было заняться гостями. Вслед за Даниелом из машины вылез Пит.
- Пит! Ах, как я рада видеть тебя! - сказала она, крепко обнимая старика и осыпая короткими нежными поцелуями его щеки, мгновенно залившиеся румянцем.
- Ну, хватит… Если б я знал, что тебе так хочется поласкаться, я бы приехал давным-давно, - поддразнил ее Пит, подтянув брюки на сильно похудевшем животе.
- Заходи-ка в дом, там прохладно, - пригласила Ребекка и улыбнулась отцу, который стоял в сторонке с задумчивым видом. - И ты тоже, папа. .Тебя дожидаются в холодильнике твои любимые напитки.
Ребекка, разумеется, и понятия не имела, что отец борется с ужасным грехом - ревностью. Он многое бы отдал за то, чтобы отношения с дочерью опять стали простыми и легкими. Но стоило им встретиться, как кто-то - чаще всего Ребекка - начинал раздражаться, и дело доходило до ссоры.
Преподобный Хилл улыбнулся и украдкой вздохнул. Трудно свыкнуться с мыслью о том, что дочь уже не нуждается в его опеке. Для Даниела она всегда оставалась тонконогой девятилетней девчонкой, рыдающей в его объятиях из-за того, что какой-нибудь сорванец насмехается над ее непокорными рыжими кудрями.
Преподобный Хилл последовал за ней в контору, вытирая на ходу лоб, усеянный капельками пота. Как жаль, что он надел сегодня свою темную сутану! Она словно притягивает солнечные лучи, и жесткий воротничок, казалось, вдруг стал размера на, два меньше. Через несколько мгновений он расстроился еще сильнее, наткнувшись на человека, который снился ему в кошмарных снах. Такого холодного и пустого взгляда, как у Джексона, преподобный Хилл не видел никогда в жизни. Ему очень хотелось отвернуться и сосредоточить внимание на чем-то еще, но эти спокойные, пронизывающие синие глаза притягивали его к себе как магнит.
- Джексон! - Пит уже ковылял к нему с протянутой рукой. - Парень… ну просто не могу сказать, как я тебе благодарен за то, что ты сделал!
Джексон перевел взгляд на своего напарника и слегка улыбнулся, но глаза его оставались мрачными.
- Да ради Бога! А вообще за то, что я умею делать искусственное дыхание, надо благодарить тюрьму.
Даниел Хилл смущенно прокашлялся и сунул палец под воротничок. Пит был явно озадачен: он не ожидал такого равнодушного, даже циничного ответа. Сбитый с толку, старик понурил голову и, даже не коснувшись руки Джексона, повернулся к Ребекке в надежде, что она окажется более разговорчивой.
Но Ребекка не поднимала головы: похоже, она была всецело поглощена документами, разложенными возле кассы. У Пита заныло сердце. Правда, на этот раз его терзала не физическая, а душевная боль.
"Нет, только не это", - подумал старик. Видно, не зря он так боялся. Что-то произошло между Ребеккой и Джексоном, и хотя он не знал, что имен но, но это было не к добру.
Пит решил проверить свои подозрения.
- Привет, дорогая! - сказал он как ни в чем не бывало, и на сей раз Ребекка подняла глаза. - Может, предложишь выпить чего-нибудь холодненького и заодно сотрешь пот с моего лба? Он прямо раскалился.
Она попыталась улыбнуться, но Пит разглядел и темные тени под глазами, и слезы, блестевшие на ресницах. "Черт подери! Так я и знал!" Старик повернулся и сердито посмотрел на Джексона… но тот уже направился к выходу, и через несколько мгновений дверь за ним захлопнулась.
- Что будешь пить? - спросила Ребекка, роясь в холодильнике.
Пит побрел к ней, сунув руки в карманы. Тоже заглянул в холодильник, делая вид, будто изучает его содержимое, и украдкой шепнул на ухо Ребекке:
- Я бы предпочел услышать от тебя правду.
Она резко выпрямилась, стукнувшись при этом головой о дверцу.
- Ах ты… черт! - простонала Ребекка, схватившись обеими руками за ушибленное место.
- Ребекка, что за выражения! - нахмурился Даниел. - С тобой все в порядке?
Это стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Она повернулась к отцу с горькой улыбкой, а на глазах уже выступили слезы.
- Спасибо, папочка, что поинтересовался. Да, я хорошо себя чувствую.
Выхватив из холодильника бутылку пепси, Ребекка сняла с нее колпачок и передала Питу.
- Я сейчас вернусь, - сказала она и выбежала из комнаты, чтобы не разрыдаться на гдазахлу Пита и отца.
- Да я вовсе не…
Пит отдал Даниелу бутылку и достал себе другую. Глотнув из нее, он сказал: