Ребекка судорожно вцепилась в ручки кресла, чтобы не свалиться на пол. Телефон трезвонил вовсю, но она была не в силах даже пошевелиться, не то что говорить.
Ребекка закрыла глаза, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Но ведущая местного канала начала рассказывать о том, как Джексон попал в тюрьму, и она слушала ее затаив дыхание… а в душе что-то рвалось и умирало.
- Нет, Молли! Нет, черт побери! - умолял Джексон, расхаживая по кабинету доктора Фрэнко. - Ты не должна делать этого - после всего, что ты вынесла. А если тебя арестуют? И ты всю оставшуюся жизнь проведешь за решеткой… только совсем в другой компании?
Он был готов пасть на колени перед сестрой, которая после первой же встречи с ним стала совсем другим человеком.
- Ты ведь не знаешь… не можешь знать… что это такое - тюрьма.
Но Молли Рул твердо стояла на своем. Она приняла решение еще несколько часов назад, и, к ужасу Джексона, врач поддерживал ее на все сто процентов.
- Я должна рассказать. Эй Джи. Я не смогу жить дальше с чувством вины. Я потеряла рассудок, а ты - свободу… не говоря уже о добром имени.
Джексон застонал и обнял ее - чуть ли не в тысячный раз за последние три часа. Когда Молли очнулась от обморока, он сразу почувствовал, какая с ней произошла метаморфоза. Ее глаза, по-прежнему заплаканные и распухшие от слез, вдруг ожили. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять: Молли вернулась - та Молли, которую он любил и знал. Фрэнко назвал это истерической амнезией, а Джексон - возвращением к жизни.
И вот теперь еще одна, новая причина для страха. Если Молли осуществит задуманное, все полетит к черту.
- Публичное признание? Да они растерзают тебя!
Голос Молли дрожал, но в ее словах звучала непоколебимая решимость.
- А мне плевать! Твой арест тоже вызвал много шума. И я хочу публично снять с тебя обвинение. Кроме того, доктор Фрэнко рассказал, как ты выгораживал меня. Не важно, что будет со мной. А тебе следовало еще пятнадцать лет назад выложить правду.
- А потом тебя заставили бы рассказать всему свету о том, что творил этот сукин сын? И мне пришлось бы это слушать? Ну уж нет!
- Тебе пришлось куда хуже из-за того, что я лишилась рассудка и памяти.
Глаза Джексона стали похожи на кусочки льда.
- Ты сама не знаешь, о чем говоришь… зато я знаю. Из тебя вытянут все… все грязные, мерзкие подробности до единой, а потом эти подонки будут с наслаждением смаковать их.
Молли со стоном закрыла лицо руками. Ей до сих пор было так больно рыться в прошлом! А теперь еще надо публично признаться в том, что она долгие годы скрывала от самой себя… Она не выдержит, умрет… А может быть, нет?..
Но тут вмешался доктор Фрэнко:
- Одно дело - тогда, а другое - сейчас. В семидесятые годы проблемы инцеста и сексуального насилия, особенно по отношению к детям, обсуждались редко. В наши дни об этом говорят открыто. И да поможет Господь человеку, которого обвинят в подобных преступлениях! Потому что толпа растерзает его еще до вынесения приговора, не разбираясь, виновен он или нет. Я уверен: ваша сестра и дня не проведет в тюрьме.
Джексон ругался, умолял, метался по комнате, но все было бесполезно. Фрэнко уже вызвал адвоката, работавшего в корпорации, которой принадлежал приют "Азалия". Тот согласился временно представлять интересы Молли, связался с прессой и телевидением и подбросил им кое-какую информацию, да так ловко, что журналисты, не зная толком, в чем дело, устроили настоящую сенсацию. Главная роль отводилась Молли: она сама должна была поведать миру свои тайны.
В дверь кабинета постучали, и на пороге появился санитар:
- Доктор Фрэнко, вас ждут.
Молли резко обернулась и заломила руки, волнуясь, словно ребенок, которому предстоит выйти на сцену и прочитать стихотворение. Джексон помрачнел как туча. Ему хотелось схватить сестру и удрать с ней куда-нибудь подальше.
Доктор Фрэнко внимательно наблюдавший за их поведением, решил, что самое худшее для брата и сестры - продолжать молчать и дальше.
- Скажи, что мы уже идем, - отозвался психиатр и протянул руку. - Молли? Ты готова, дорогая?
Джексон встал между ними и властно обнял сестру за плечи. Конечно, он моложе Фрэнко, но на несколько дюймов выше его ростом и, уж во всяком случае, намного сильнее. А кроме того, Молли - его сестра.
- Я пойду с тобой, Молли. Если тебе будет тяжело, просто обопрись на меня, - прошептал он и нежно поцеловал ее в лоб.
У Молли задрожал подбородок и на глазах выступили слезы.
- Я всегда так и делала. Эй Джи. Вот что довело нас до беды.
У Фрэнко сердце разрывалось от жалости к ним обоим. Джексон Рул… он всегда хотел быть опорой для своей сестры.
Громкий стук в парадную дверь сопровождался неразборчивыми ругательствами. Ребекка соскочила с кресла и, спотыкаясь, побежала выяснять, в чем дело. По телевизору в это время передавали информацию о семье Рулов, которую репортерам удалось раскопать в архивах. Главное событие - пресс-конференция - было впереди. А пока зрителям приходилось довольствоваться весьма скудными и разрозненными сведениями. Все разговоры в основном вертелись вокруг темы сексуального насилия над детьми; выдавались и кое-какие сплетни о жизни Джексона в тюрьме "Ангола".
- Ребекка! Да открой же эту проклятую дверь!
Пит!
Она распахнула дверь и оказалась лицом к лицу с взволнованным стариком. Пит хотел было обнять ее, но, вглядевшись повнимательнее, сдержал свой порыв ж порадовался, что пришел вовремя. Если Ребекка со-всем расклеится, то он, ее друг, будет рядом.
- Ты все слышала? - спросил Пит, протискиваясь мимо нее и устремляясь в гостиную.
- Что именно? Я знаю, что полиция оцепила приют "Азалия" и опять всплыла эта история с убийством. А почему поднялся шум… понятия не имею.
- Так я и думал, - пробормотал старик, всматриваясь в пустые глаза Ребекки. - Сядь, детка, ты едва держишься на ногах.
Оглянувшись на телевизор, он схватил пульт дистанционного управления и усилил звук. На экране вдруг появился Джексон в сопровождении какой-то женщины и двух мужчин.
- О Боже, Пит! Я не переживу этого. Клянусь, я ничего о ней не знала!.. - захныкала Ребекка, имея в виду свою воображаемую соперницу.
- Черт! - фыркнул Пит. - Да никто не знал о том, что у Джексона есть сестра. Представления не имею, зачем было делать из этого такую тайну, но, готов побиться об заклад, сейчас все прояснится.
Сестра? Молли - его сестра? Слава Богу! Не успела Ребекка переварить эту новость, как один из мужчин на экране выступил вперед и заговорил:
- Леди и джентльмены, я - Майкл Фрэнко, лечащий врач Молли Рул. Я сразу хочу предупредить вас: это не обычная пресс-конференция, на которой можно задавать вопросы. Молли сама расскажет вам то, что сочтет нужным, - психиатр взглянул на свою подопечную и ласково улыбнулся. - Ей очень нужна аудитория. Так что слушайте, но, прошу вас, не прерывайте ее - таково желание мисс Рул.
Во время свидания с братом Джексоном Рулом - а не виделись они пятнадцать лет - к мисс Рул вернулась память. Это было засвидетельствовано несколькими сотрудниками нашей больницы. Мы с коллегами определили ее заболевание как истерическую амнезию. А почему Молли утратила память, станет ясно из ее рассказа. Вы получите документ, составленный нашей администрацией, в котором подробно излагаются причины пребывания Молли Рул в "Азалии" и методы ее лечения.
Итак, леди и джентльмены, даю слово Молли Рул.
Ослепленная лучами юпитеров, Молли едва различала сидевших в зале людей и не могла понять, насколько многочисленна ее аудитория. Джексон решил, что так даже лучше - Молли по крайней мере не увидит на лицах репортеров ужаса и отвращения.
Она только раз взглянула на Джексона и по выражению его лица поняла, что стоит ей кивнуть - и; он с превеликой радостью уведет ее отсюда, сохранив их тайну. Но Молли всю жизнь пыталась спрятаться от правды. Теперь настало время открыть ее.
До боли сжав руку брата, она слегка вздернула подбородок и поднялась на кафедру, уставленную микрофонами. Ее голос дрожал, но слова звучали четко и ясно. Молли не хотела, чтобы у присутствующих остались хоть малейшие сомнения.
- По ночам отец украдкой приходил в мою комнату и тискал меня. - Это самые мои ранние воспоминания. Не знаю, сколько мне тогда было лет, но мой брат. Эй Джи, еще не родился, а я старше его всего на четыре года. Помню, что позже, несколько лет спустя, я думала: если долго-долго не дышать, то можно умереть, и больше отец ничего со мной не сделает. Но таким способом трудно покончить с собой, - Молли немного помолчала, и на ее лице появилась едва заметная горькая улыбка. - В то время мне было всего семь…
В зале стояла мертвая тишина, и Джексону даже показалось, будто там никого нет. Он повернул голову к сестре, опасаясь, что с ней вот-вот начнется истерика. Но ничего подобного - Молли продолжала говорить, и ее голос становился тверже с каждой минутой. Теперь-то Джексон начал понимать, почему Фрэнко разрешил устроить эту пресс-конференцию и насколько целительна правда.
- Понятия не имею, знала ли об этом моя мать. Я ничего ей не говорила, потому что боялась Стэнтона. Когда мне исполнилось девять, я получила в подарок от мамы тренировочный бюстгальтер и в тот же день Стэнтон лишил меня невинности. Он сказал, что я уже стала взрослой, и это надо отпраздновать. Я понимала, что это нехорошо, но не могла остановить его. Отец был такой большой и сильный.
В зале кто-то тихонько вздохнул, кто-то всхлипнул. Джексон стоял, сжав зубы, и глядел в одну точку - куда-то поверх сияющих огней юпитеров. Он не сознавал, какой ненавистью искажено сейчас его лицо. Джексон только один раз стал свидетелем сцены насилия, но и этого хватило, чтобы у него возникло желание убить отца. И даже теперь слушать о страданиях Молли, которые длились целые годы, изо дня в день, было совершенно невыносимо.
- К тому времени, когда мама умерла, мне было одиннадцать или двенадцать лет. Многое слилось в памяти. Но в одном я уверена: чем старше становился мой брат Эй Джи, тем сильнее Стэнтон боялся, что я обо всем ему расскажу. Отец не признавался в этом, но я-то чувствовала! Наверное, поэтому он так часто избивал Эй Джи. Стэнтон хотел удержать свою власть над нами.
Джексон закрыл глаза, сглотнув застрявший в горле комок, и приказал себе думать о Молли, а не погружаться в воспоминания.
А Молли глубоко вздохнула и обеими руками вцепилась в кафедру.
- До того как погиб Стэнтон, произошло много безобразного и отвратительного… Об этом не стоит говорить. Кроме того, вы ведь собрались здесь, чтобы услышать конец этой истории, не так ли? Все началось с того, - тут ее голос дрогнул, и в нем появились нотки нерешительности, - что я забеременела от своего отца… во всяком случае, мне так показалось.
Джексон пошатнулся. Боже милосердный… Молли! Сестра почувствовала, как он шевельнулся, но не стала оборачиваться: ей нужно было довести дело до конца.
- Стэнтон пришел в ярость. Он кричал, что это моя вина, что мне следовало быть более осторожной. Потом отец решил выбить из меня ребенка. Я мало что помню… но после избиения он изнасиловал меня… и я почти потеряла сознание. Наверное, он подумал, что раз уж я все равно беременна, то незачем упускать удобный случай. Я была без чувств и не видела, как пришел Эй Джи. Очевидно, он появился в тот момент, когда Стэнтон насиловал меня. Очнувшись, я увидела, как они дерутся, и поняла, что произошло.
Джексон не мог больше оставлять Молли одну. Он встал рядом и положил руку ей не плечо. Сестра слегка прислонилась к нему, словно черпая в этом силы.
- Ты вольна остановиться в любую минуту, - шепнул Джексон.
Молли покачала головой и опять повернулась к залу.
- Так вот, когда я пришла в себя. Эй Джи лежал без сознания, а Стэнтон был весь в крови. Жаль, что я не видела, как брат отлупил его.
Ее робкая попытка пошутить не нашла отклика у зала. Репортеры со своими камерами, словно зачарованные, внимали этой истории - чудовищной, но правдивой до последнего слова. У некоторых на глаза наворачивались слезы, другие плакали, не стесняясь, и никто не остался равнодушным.
- Стэнтон велел мне привести себя в порядок. Я видела, что он сделал с моим братом, и знала, как только Эй Джи придет в сознание, все начнется сызнова. Поэтому я вышла из комнаты и взяла дробовик… - Молли опустила голову и медленно, глубоко вздохнула. Боясь упасть, она вцепилась в кафедру с такой силой, что побелели костяшки пальцев. И вдруг смело подняла глаза. - Это было легко. Если бы я знала, как легко убить дьявола, я сделала бы это гораздо раньше. Когда я направила ружье на Стэнтона, он только рассмеялся. Потом я взвела курки на обоих стволах, и отец начал ругаться. Что произошло дальше, я не помню. Везде была кровь… и Эй Джи отобрал у меня ружье… а потом я стала кричать… кричать… и…
- Хватит, Молли! Довольно!.. - взмолился Джексон и попытался стащить ее с кафедры.
Молли вздрогнула, но вырвалась от него. По ее щекам текли слезы.
- Вообще-то я хотела рассказать не о том, почему я убила отца. Важно другое - мой брат не делал этого. Клянусь всем святым, я не знала, что он взял вину на себя. Я никогда не допустила бы, чтобы Эй Джи сел в тюрьму и расплачивался за мое преступление. - Молли схватила Джексона за руку и потянула к себе. - Я не понимала, куда он исчез. До сегодняшнего утра я даже не сознавала толком, сколько прошло лет, - она всхлипнула. - Наверное, я просто… просто потеряла рассудок… Вот и все, что я хотела сказать.
Секунд десять в зале царила мертвая тишина, а потом начался настоящий ад. Несмотря на предупреждение доктора Фрэнко, вопросы сыпались со всех сторон. Молли совсем растерялась, но Джексон среагировал быстро и уволок ее с кафедры, предоставив психиатру и администрации отвечать репортерам.
Однако для Молли на этом беды не закончились. В здании больницы их поджидала полиция. Джексон вышел из себя, чаша терпения переполнилась.
- Какого черта, чего вам надо?! - зарычал он, подталкивая Молли вперед.
От группы копов отделился человек, представившийся как адвокат при больнице "Азалия".
- Сейчас мы занимаемся проблемами, связанными с вашей сестрой и ее ситуацией!.. - начал объяснять он.
- Ситуацией?! - взорвался Джексон. - Какой именно ситуацией? Всю жизнь ее били и насиловали… и наконец довели до сумасшествия! Вы эту ситуацию имеете в виду?
Никто из полицейских не осмелился посмотреть в глаза Молли. Им вообще хотелось оказаться сейчас где-нибудь в другом месте.
- Не волнуйтесь, мистер Рул, - сказал адвокат. - Вашу сестру никуда не увозят. Пока она останется здесь. И я очень сомневаюсь, что ей предъявят обвинение, но в любом случае вы должны понять: эти люди просто выполняют свою работу. Как-никак Молли ведь призналась в том, что совершила убийство.
- Джексон, оставь их, - попросила Молли и положила голову ему на грудь.
Джексон обнял ее. Она вздохнула: что бы ни было, а говорить правду так приятно!
В этот момент появился доктор Фрэнко и быстро все уладил. Джексона и Молли наконец-то оставили наедине, и они зашли в уголок холла, чтобы поговорить спокойно.
- Ты стал совсем взрослый, я просто поверить не могу, - прошептала Молли.
Ей очень хотелось погладить своего Эй Джи по голове, но она еще не была полностью уверена в себе. А сходство между Стэнтоном и братом бросалось в глаза. По крайней мере сейчас.
- Ты тоже выросла и очень изменилась.
- А где ты живешь?
Вспомнив о Ребекке, Джексон застонал:
- А черт! Мне же надо позвонить ей.
Заметив, как просияли его глаза, Молли улыбнулась:
- Жене?
На лице Джексона отразился ужас.
- Дьявол, конечно, нет! Таким, как я, нельзя жениться.
Молли нахмурилась.
- По-моему, ты тоже нуждаешься в услугах психиатра. Ты совершенно нормальный человек. И сейчас с тебя снято клеймо убийцы. Можешь считать, что ты воскрес - как и я, - она дотронулась до его руки. - Ты любишь ее?
- Да, всем сердцем!
- А она?
Джексон отвел взгляд.
- Да, любит. По-моему, даже слишком.
Молли обняла брата.
- Нет, Эй Джи. Когда речь идет о любви, не бывает никаких "слишком". Поезжай-ка домой, успокой свою подругу и будь счастлив. Ради себя… и ради меня. Ты сделаешь это?
- Ты чересчур многого требуешь, Молли, - пробормотал Джексон.
- Нет, Эй Джи. Ты достоин самого лучшего. А теперь возвращайся домой. И позвони мне завтра. Я хочу познакомиться с женщиной, которая завладела сердцем моего брата.
Джексону с большим трудом удалось отделаться от преследовавших его журналистов. Зато выходя из ворот больницы, он чувствовал себя так, словно у него за спиной выросли крылья.
Ребекка направила на телевизор пульт дистанционного управления, и экран погас. Первым заговорил Пит.
- Будь я проклят! - бормотал он. - Нет, ты когда-нибудь слышала нечто подобное? Представь себе! Полжизни хранить такие вещи в тайне!
А Ребекке было тошно думать о том, что пришлось вынести Джексону и его сестре, которая убила отца, защищая себя и брата. Тяжело слышать о насилии, тем более когда речь идет о близких тебе людях.
- Ну… так что же ты собираешься делать? - спросил Пит.
Ребекка повернулась к нему. На ее залитом слезами лице отразилось смятение.
- Что ты имеешь в виду?
Пит пожал плечами.
- Не знаю… Я говорил вообще.
- А не надо ничего делать, Пит. Я любила его раньше, люблю и теперь. Какая разница, что с сегодняшнего дня в глазах общества Джексон вдруг стал пай-мальчиком? Я и так знала, что он хороший человек. Но лучше бы он мне первой рассказал свою историю.
Пит вытаращил на нее глаза:
- Любишь? Значит, между вами действительно что-то есть?
- Что-то? - Ребекка тихо засмеялась, подумав о ребенке, которого носила в себе. - Проблема в том, что я уверена в своих чувствах, но не в его. Я знаю, Джексон мог бы отказаться от меня только ради того, чтобы сохранить свою тайну.
Пит переменился в лице. В голосе Ребекки звучала откровенная боль и даже легкий намек на ревность.
- Не знаю, что у этого парня на уме, - проворчал старик. - Но, судя по тому, что мы сейчас слышали, его желание все утаить понятно.
Черт! Да разве ты не видела выражение его лица, когда их с Молли показывали крупным планом? Джексону было тяжело стоять перед телекамерами. И он не хотел, чтобы его сестра раскрывала душу перед целым светом.
- Да, я заметила, - прошептала Ребекка.
- Так подумай об этом, дорогая, - строго сказал Пит. - У Джексона были только две возможности: сказать правду - и этим погубить свою сестру или продолжать лгать… и погубить себя.
- Но он нехорошо поступил со мной!.. - жалобно возразила Ребекка. Пит покачал головой.
- Вовсе нет. К тому же едва ли он вообще видел в жизни что-то хорошее. Разве легко ему поверить, что все может быть по-другому?
- Ладно, поезжай домой. Пит. Мне надо подумать.
- Позвони отцу.
Ребекка закрыла глаза.
- Он все-таки священник, - настаивал Пит.