Кристин снова начала жалобно стонать. Ее нервы, измученные напряжением последних недель, не могли выдержать адской боли. В этот момент она была только потерявшей самообладание слабой женщиной. Мрак шахты казался ей зловещим.
– Я хочу отсюда! – рыдая, кричала она. Селден не сразу ответил – он размышлял. Потом, тряхнув головой, сказал:
– Я понесу вас наверх.
Наклонившись, он мягким движением вытер пот с ее лба.
– Это причинит вам боль, но постарайтесь взять себя в руки.
Взглянув на него, Кристин увидела рваную рану у него на голове, все лицо его было залито кровью, с кисти одной руки был сорван лоскут кожи. Ее страх усилился.
– Что мы будем делать? – рыдала она. – Мне нельзя здесь долго оставаться!
Селден испытывал искреннее сострадание к ее беспомощности, но он знал, что малейшее проявление сочувствия только увеличит слабость раненой. Молча он стал готовиться к подъему наверх. Сначала завязал руку, чтобы остановить кровь, потом решительно стал на колени перед Кристин.
– Не нужно быть малодушной, – сказал он. – Я сделаю все, что смогу, но это будет чертовски мучительно.
– Не делайте мне больно! – молила она.
Селден протянул к ней руки.
– Я понесу вас на спине. Можете вы сесть?
Кристин приподнялась на руках, и Селден подхватил ее. Она чувствовала, как его мускулы напряглись. Потом, шатаясь, он встал на ноги. Кристин оказалась у него на спине, ее сломанная нога болталась. Она старалась не стонать.
– Скорее, – слабым голосом произнесла Кристин, теряя сознание.
* * *
Подъем на поверхность был невыносимо мучителен. Селден с трудом продвигался вперед. От напряжения все его тело покрылось потом, сквозь повязку на руке сочилась кровь. Ему приходилось идти, сильно согнувшись, и в некоторых местах тело Кристин почти касалось потолка. Проход для шахтеров оказался не приспособленным к такому путешествию. В темноте не видно было ступеней, и Селден весь напрягся, чтобы не потерять равновесия.
На полдороге он остановился передохнуть. В беспокойстве он направил на ее лицо свет лампы и увидел, что Кристин была без сознания. Он нащупал слабый пульс – сердце билось ритмично. Селден облегченно вздохнул. Он даже не пытался привести ее в чувство: в таком состоянии ей легче будет перенести тяжелый подъем. Немного отдохнув, Селден поднял свою ношу, и снова началась борьба за каждый шаг, приближающий их к поверхности.
Почувствовав прилив свежего воздуха, Селден сам был близок к обмороку. Его дыхание было хриплым, ноги дрожали, пот катился с лица градом, смешиваясь с кровью. Он снова положил ее – ему необходимо было отдохнуть, он уже выбился из сил. Инстинктивно Селден искал глазами людей, ему хотелось крикнуть и позвать на помощь, но он знал, что это невозможно. Их не должны были видеть. Не было ни одного человека, которому он мог бы довериться. Наклонившись, он вглядывался в ее бескровное лицо, и глубокие складки обозначились у его рта. Губы Селдена беззвучно шевелились, когда он прошептал ее имя. Нахмурившись, он огляделся, но вокруг никого не было. В этот поздний час все рабочие разошлись.
В глубокой тишине ночи Селден с трудом шел через поселок. Никого не встретив по дороге, он скоро свернул на тропинку, ведущую к Кошачьей горе. Неподвижное тело Кристин казалось невероятно тяжелым. Последние силы покидали Селдена, но он был благодарен судьбе за то, что Кристин не испытывала ужасных страданий, пока он ее нес.
Обеспокоенный долгим отсутствием хозяина, дядя Джадж стоял в дверях коттеджа, глядя на дорогу, и когда лампа Селдена появилась перед площадкой, на которой стоял дом, негр сбежал со ступенек и взял у Селдена его ношу.
– Один из моих помощников пострадал в шахте, – прохрипел Селден. – Возьмите его. Я изнемогаю.
Они отнесли Кристин в дом и положили на его кровать. В мужской одежде она казалась почти ребенком. Селден озабоченно наклонился над ней, щупая ее пульс. Дядя Джадж, положив палец ему на руку, делал какие-то знаки.
– Не сейчас, – коротко сказал Селден. – Я не хочу сейчас доктора. Приготовь горячей воды. Разорви простыню и принеси мне одну из тех дубовых дощечек, из которых ты делал стулья.
Все еще не обращая внимания на свои раны, Селден разрезал штаны на ноге Кристин и обнажил место перелома. Ощупав ногу, он убедился, что перелом не был сложным. Скоро вернулся дядя Джадж. Селден засучил рукава, опустил мягкую губку в горячую воду и начал обмывать раненую ногу. Покончив с приготовлениями, он сказал:
– Надо поставить на место кость. Тяни ногу к себе.
Джадж осторожно взял ногу Кристин, и начал старательно ее тянуть, бросая вопросительные взгляды на хозяина.
– Сильнее!
Внезапно в ноге что-то хрустнуло, и, ощупав ее, Селден убедился, что сломанная кость совместилась. Он выпрямился, смертельно бледный, и взглядом поблагодарил дядю Джаджа.
Они хорошо понимали друг друга.
– Теперь только бинты и лубок.
Селден быстро и ловко наложил лубок и забинтовал ногу.
– Некрасиво, зато хорошо, – сказал он дяде Джаджу. – Теперь надо привести ее в чувство.
Но у дяди Джаджа было на уме другое. Со вздохами и кряхтением он показывал рукой на раны Селдена, из которых все еще сочилась кровь. Селден слабо улыбнулся.
– Ты хочешь заняться мной? Ладно!
Он устало опустился в качалку и не проронил ни звука, пока негр осторожно и ловко накладывал повязки. После того, как старик его перевязал, Селден подошел к Кристин, вглядываясь в ее лицо. Выражение его глаз стало загадочным.
– Дай мне холодной воды, – приказал он. – Лучше сходи к ручью и принеси свежей.
Когда негр ушел, Селден сел рядом с Кристин, раздел ее и прикрыл простыней. Ее дыхание стало глубже, пульс бился сильнее. Селден уселся в кресло. Только теперь он мог предаться размышлениям. Что она делала там, в шахте, в мужской одежде? Почему работала на него? Кому известно о ее пребывании в шахте? Что она будет делать теперь? Лицо Селдена постепенно мрачнело.
Вошедший дядя Джадж прервал его мысли. В руках у старика была миска со свежей водой и чистое полотенце. Селден намочил полотенце и положил его на лицо и грудь Кристин.
Она вздрогнула и открыла затуманенные глаза.
– Где?.. Где?.. Что?.. – невнятно заговорила она. Селден успокоил ее:
– Все хорошо, Кристин. Вы здесь, со мной, и вам ничто не угрожает.
Кристин попыталась было приподнять голову, но бессильно уронила ее на подушки. Селдену показалось, что она снова теряет сознание. Он потянулся за водой, но Кристин заговорила, не открывая глаз:
– Итак, вы знаете?
– Да, – ответил Селден.
Глава 15
Кристин лежала, прикрыв рукой лицо, и ожидала возвращения Селдена. Она отослала его на свежий воздух, несмотря на сопротивление. Она настояла на этом потому, что Селден всю ночь бодрствовал у ее постели. Утром он был бледен, глаза воспалились, во всей фигуре чувствовались крайняя усталость и изнеможение. Уговорив его немного отдохнуть, Кристин заботилась не только о нем. Когда он находился в комнате, она не могла собраться с мыслями, а ей необходимо было подумать. Теперь, когда острая боль в ноге перешла в тупую и не мешала ей сосредоточиться, Кристин хотела подготовиться к неизбежному разговору с Селденом. Оставшись одна, она вспомнила минувшую ночь и своего спасителя. Как самая опытная сиделка, он ухаживал за ней, стараясь не причинять боли. Она вспомнила, как он убрал с ее лба прядь волос, – этот жест успокоил ее измученные нервы. Он не задавал вопросов и говорил только о ней. На вопросы Кристин Селден ответил несколькими короткими фразами.
– Я не мог просить о помощи там, в шахте, – сказал он. – Когда убедился, что в состоянии помочь вам сам, то не стал звать доктора. Теперь жду, когда вы объясните мне то, что сочтете нужным.
Он не требовал объяснений, даже останавливал ее, когда она пыталась их начать.
– Не надо торопиться, с этим можно подождать, – сказал он спокойно. – Необходимо избежать лихорадки. Волнение может ее вызвать, и тогда придется вызвать врача.
Кристин на время согласилась, но теперь решила, что не следует его откладывать. Она зашла слишком далеко, и отступать было поздно. Но она была женщиной, и случай в шахте подействовал на нее сильнее, чем она ожидала. Ее уверенность в себе таяла с каждой минутой. Кристин величайшим усилием воли старалась вернуть себе душевное равновесие, сознательно сосредоточиваясь на своей цели. Сомнения и колебания стали казаться ей проявлением мелкого эгоизма и ложного самолюбия.
Когда Селден вошел в комнату, Кристин почувствовала, что наступила решительная минута. Он подошел к постели и положил руку на ее лоб.
– Температуры нет, – сказал он, – вы ведете себя хорошо. Теперь можно не беспокоиться.
Кристин, пытливо вглядываясь в его лицо, наконец решилась.
– Пришло время нам объясниться, – сказала она. Селден утвердительно кивнул головой.
– Вы не успокоитесь до тех пор, пока все не объясните, но я просил вас не принуждать себя. Расскажите ровно столько, сколько сможете, – ответил он.
Кристин с обычной своей прямотой сказала:
– Я приехала сюда просить вас о помощи.
Брови Селден а поднялись.
– Нужно ли было все это? – Жестом он указал на лежащую на кресле шахтерскую одежду.
– Я думала, что да. Возможно, я была не права.
– Конечно, нет. Каким же образом я могу помочь вам теперь?
При слове "теперь" Кристин вздрогнула: он не забыл прошлого.
– Не мне. Я хочу, чтобы вы помогли себе. Селден опустился– в кресло, положив ногу на ногу.
– Чего вы от меня хотите? Скажите прямо. Я думаю, от этого ничего не изменится, но все равно скажите. В чем состоит ваше желание?
Наступил момент, когда она должна была высказать свою просьбу. Кристин колебалась, но чувствовала, что отступать нельзя. Она смело заговорила:
– Я хочу, чтобы вы вернулись в Айвенго и заняли то место в жизни, которое по праву принадлежит вам. Я видела, как вы работали здесь. По-моему, это худшее, что можно придумать для вас с вашими знаниями. Перестаньте заниматься самоунижением!
– Но я не понимаю… – немного растерянно сказал Селден.
– Не понимаете?
– Нет. Мне непонятна ваша забота теперь. Вы вдруг появились спустя два года. Оскорбили традиции шахтеров. Презирая их обычаи, вы замаскировались и сделали меня невольным участником вашей игры. После всего этого вы… вы говорите, чтобы я вернулся назад, в Айвенго. Нет, – он зло рассмеялся, – вы немного опоздали!
Он был прав – она слишком долго медлила. Сознавая, что только честность может ей помочь, Кристин медленно заговорила:
– Все, что вы сказали, верно. Я и не пытаюсь себя оправдать – хочу только объяснить. В Айвенго я была озлоблена и не давала себе отчета в том, как много вы для меня сделали. Я не могла забыть нанесенного мне в прошлом оскорбления. После того, как вы покинули Айвенго, я поняла свой эгоизм в ту последнюю ночь, – она вздрогнула. – Я здесь затем, чтобы искупить ту ночь.
Движением руки Селден прервал ее.
– О, – сказал он, – вы слишком много значения придаете тому, что я сделал. Я не просил у вас ничего взамен – я не торгаш.
– Неужели вы не можете понять, почему я здесь? – спросила Кристин.
– Время, когда я нуждался в вашей помощи, прошло. В ту ночь в Айвенго я страдал и искал сочувствия и понимания. Тогда вы могли бы мне помочь, если бы захотели этого. Я не скрывал от вас своих переживаний, больше того – я обратился к вам за поддержкой. Но вы не пошли мне навстречу. Теперь же, после двух лет молчания, вы приходите ко мне и говорите, что хотите помочь. Вы слишком долго ждали, – презрительно закончил он.
Кристин ответила с полной откровенностью:
– Я могла бы ввести вас в заблуждение. Например, сказать, что поступила так сознательно, потому что ваши переживания были еще слишком свежи, вы находились в их власти, и мои слова не произвели бы на вас никакого впечатления. Я могла бы сказать, что ожидала так долго, чтобы вы успокоились и к вам вернулось прежнее душевное равновесие. Эти доводы, возможно, помогли бы мне оправдаться перед вами. Но я не хочу лгать. Тогда я была ослеплена гневом и не знала, что вы ждали от меня помощи. Даже тогда вы держали меня на расстоянии.
– Нет, я не делал этого, – перебил ее Селден. – Я не скрывал от вас своего отчаяния. Я не выразил его словами. Но нужны ли были слова? Вы мне сказали тогда, что не поедете со мной. – Он слабо улыбнулся. – Тогда я даже не думал об этом.
– Не буду спорить с вами. Дело не в этом. Я признаю свою ошибку и даже не пытаюсь ее отрицать. Я бессильна перечеркнуть прошлое, но в будущем буду делать все, чтобы вам помочь. Только для этого я здесь.
– Я не прошу вас о помощи.
– Вы имеете в виду, что я не имею права вам помогать, и хотите, чтобы я об этом знала?
Селден покачал головой.
– Я так не говорил. Просто вы не можете. Теперь уже ничего нельзя изменить.
– Я не верю этому. Селден загадочно улыбнулся.
– Право выбора – не за вами и не за мной. Оно принадлежит шахте. Я не понимаю, почему я жду так долго… два года…
– Над вами все еще тяготеет прежний кошмар?
Селден наклонился к ней. Она содрогнулась, увидев в его глазах глубокий фатализм углекопа. Шахты оставляют на человеке свой знак. Селден был отмечен им.
– Слушайте, – низкий голос Селдена звенел, как натянутая струна. Он торопливо заговорил:
– Я жду и стараюсь быть терпеливым. Каждый день в течение двух лет я прислушиваюсь к зову тех, кто погиб по моей вине. Шахта отметила меня и она ждет. Я чувствую это в каждом звуке, в каждом колебании воздуха в подземных коридорах. Люди, которых я послал на смерть, ждут меня, а я не хочу быть предателем, и не уйду со своего места – буду ждать. Так предназначено судьбой. Ни вам, ни кому-либо другому не удастся ничего изменить.
Он умолк и откинулся в кресле, закрыв лицо руками. Кристин приподнялась на локте.
– Я думаю, вы не вполне здоровы! – вскрикнула она. – Ни один человек не мог бы прожить два года так, как вы.
Селден провел рукой по лицу.
– Может быть, вы правы, – угасшим голосом сказал он. – Но если бы я был не вполне здоров, то покончил бы с собой значительно раньше. Я так не поступил. Это был бы трусливый и недостойный поступок. Я не трус.
Кристин протянула руку, чтобы коснуться его, но он не заметил ее движения, и она отдернула руку.
– Вы нуждаетесь в одном, – сказала она.
– В чем же?
– В смелости. Вам не хватает только ее, чтобы вернуться к настоящей работе.
Селден покачал головой.
– Нет, это не так. Вы не понимаете, что со мной произошло. Я отнял жизнь у людей. Уходя в шахту, они отдавали свою жизнь в мои руки… – Его голос прервался. – Они погибли, когда я бросил их, поддавшись минутному раздражению. Я изменил им тогда, – он мрачно замолчал, глядя в сторону. – Но я не могу и не хочу избежать возмездия!
Кристин переменила тон:
– Выслушайте меня. Откуда вы знаете, что должно быть возмездие? Вы спаслись от смерти, и в этом тоже можно видеть руку судьбы. Не ошибаетесь ли вы теперь? В чем была ваша ошибка? Континентальная компания не считает вас виновным. Компания готова в любой момент снова доверить вам шахты и жизнь людей.
– Откуда вы это знаете? – в его глазах появилось тревожное выражение.
– Мистер Кент сказал мне это перед тем, как я приехала сюда.
– Вы здесь по поручению Континентальной компании?
– Да.
– Они хотят снова сделать меня управляющим в Айвенго?
– Да, по первому вашему слову. Они хотят, чтобы вы вернулись назад. Мистер Кент сказал, что Компания не обвиняет вас в катастрофе и ценит как работника.
Селден горько улыбнулся.
– О, в этом я уверен. Компания обогащалась при моем участии. Они умеют смотреть сквозь пальцы на проступки людей, которые им помогают. И они послали вас в шахту?
– Нет, это была моя идея. Им был неизвестен мой план. Компания заинтересована только в результате.
Сказав это, Кристин тут же поняла свою ошибку.
– Теперь я начинаю кое в чем разбираться, – сказал он, презрительно засмеявшись.
Этот смех больно отозвался в ее душе.
– Ваша заботливость, желание снова вернуть меня в Айвенго… – тем же презрительным тоном продолжал он.
Кристин растерялась от такой перемены в нем.
– Я не понимаю… – начала она.
– Мне показалось, что вы искренне желали… Ну, что ж, теперь все объясняется значительно проще. Кент и Континентальная компания! Вы оказались способнее, чем я предполагал. И как же, осмелюсь спросить, вас вознаградят, если я вернусь в Айвенго? – насмешливо, почти весело говорил он.
Кристин безмолвно покачала головой. Она чувствовала, что необходимо как можно скорее разрушить его заблуждение. Тем же тоном Селден продолжал:
– Итак, как вы будете вознаграждены, если вам удастся убедить меня вернуться? Какую награду или повышение приготовила для вас Компания?
Кристин изумленно на него взглянула.
– Вы думаете, что меня соблазнили подачки Компании? – спокойно спросила она.
Селден развел руками.
– О настоящем я сужу по прошлому. В Айвенго вы использовали меня, чтобы добиться независимости. Теперь я снова вам нужен как орудие дальнейшего продвижения. Узнаю ваш образ действий. Скажите честно, что вы получите, если выполните поручение Компании?
Кристин размышляла. Сказать ему? Она была смущена и растеряна. Перемена в нем была такой неожиданной!
Селден продолжал:
– Будьте хоть раз честны. Посмотрим, умеете ли вы честно играть! Что предлагал вам Кент за эту работу?
Кристин закрыла лицо руками.
– Может быть, вы имеете право так думать и говорить. Сейчас я беспомощна и не могу от вас уйти.
Селден не обратил внимания на ее слова:
– То, что вы здесь, – результат ваших, а не моих, действий. Так что же предлагал вам Кент?
– Он ничего мне не предлагал. Я сама к нему пришла.
Селден недоверчиво пожал плечами.
– И просила его помочь. После… Кристин нерешительно остановилась.
– Да? После? – настойчиво спросил он. Она не могла хитрить.
– После он сказал, что даст мне работу в своем отделе.
Селден взглянул на нее, его глаза были холодны.
– Мне очень жаль, – официальным тоном сказал он, – что я ничем не могу вам помочь. Вы просите больше, чем возможно.
Он остановился, пытаясь совладать со своим возмущением, но оно было слишком сильным, и он заговорил снова:
– Зачем вы приехали? Я не просил ничьей помощи. Я доволен тем, что имею. Все, что со мной случится, я с благодарностью приму от судьбы. Наконец-то я обрел спокойствие! Зачем вы меня беспокоите из-за своих мелких, эгоистических побуждений? Какое вы имеете право ворошить прошлое? После двух лет! Я не позволю вновь себя использовать! Напрасно вы рассчитывали на мою помощь. Вам незачем было сюда приезжать. Вы не имели права врываться в мою жизнь!
Кристин спокойно встретила его горечь и раздражение.
– Я думала, что имею право. Но, кажется, я ошиблась и…
Селден снова ее оборвал:
– Вы думали, что имеете право. Какое же?
– Я искренне хотела искупить прошлое. Моя вина в том, что я слишком поздно поняла, что вы сделали для меня в Айвенго, но когда поняла, то приехала сюда.
– Преследуя собственные цели?