Теперь, когда прошли почти сутки с того инцидента с пистолетом и чемоданом, Кейт была склонна согласиться с Марбери. Сегодня она чувствовала себя куда спокойнее и уже начала жалеть о том, что попросила мать забрать с собой мальчиков. Но теперь у нее не хватило бы духу разочаровать близнецов – они так радовались, предвкушая скорое путешествие в Сиэтл.
Внезапно наверху раздался пронзительный визг. И Кейт, научившись распознавать эмоции, стоящие за каждым звуком, идентифицировала этот визг как визг радости.
– Должно быть, они обнаружили мистера Харриса, – сказала она Марбери. – Они обожают его инструменты.
– Это можно понять, – усмехнулся Марбери. – Мальчишки, молоток… Как тут не возникнуть любви?
Они вышли из гостиной. Келвин как раз спускался по лестнице, а близнецы прыгали вокруг него.
– Мама! – сказал Такер, заметив Кейт. – Мистер Харрис; разрешил нам поделжать его длель.
– Дрель, – на автомате поправила его Кейт и встретилась глазами с Келвином. Взгляд его был спокойным и твердым, как тогда, на чердаке.
– Дрель, – повторил Такер, схватился за хлястик для молотка на правой штанине Келвина и потянул за него.
– Перестань дергать мистера Харриса за одежду, – сказала Кейт, – Не хватало еще, чтобы ты стянул с него штаны.
Кейт не успела досказать предложение до конца, как вдруг мучительно покраснела. Что с ней происходит? Она не краснела уже много лет, а со вчерашнего дня только и делает, что краснеет. Все ее слова, казалось, имели иносказательный смысл, а именно сексуальный подтекст. О да, сорвать с мистера Харриса одежду – такая перспектива была весьма сексуальной.
И тут вдруг до нее дошло.
О чем она?
Келвин? Сексуален?
Потому что он вчера их спас? Она увидела в нем героя и, повинуясь старому как мир закону, лежащему в основе отношений между мужчиной и женщиной, подсознательно отреагировала на эту демонстрацию силы? Кейт прослушала курс лекций по антропологии просто потому, что они показались ей интересными, и отлично поняла динамику сексуальных инстинктов. Женщина в первобытные времена реагировала на сильного, мощного, героического мужчину. Женщинам ни к чему проявлять ту же реакцию сейчас, но инстинкты остались. Чем еще можно объяснить то, что Дональд Трамп сумел обольстить стольких женщин?
Кейт немного расслабилась, отыскав рациональное объяснение своему поведению. Теперь, когда она понимала причины своей необычной чувственности, Кейт могла с ней справиться.
Она познакомила близнецов с Марбери, и, конечно, они сразу заметили пистолет у него на ремне и, завороженные видом оружия, расширенными от благоговейного страха глазами уставились на него, на настоящего полицейского, хотя и без формы. Теперь, когда они отвлеклись, Кейт могла спросить у Келвина:
– Сколько я вам должна?
Он вытащил из кармана квитанцию и чек на замок и передал ей. Пальцы их соприкоснулись, и Кейт с трудом подавила дрожь, пробившую ее насквозь, когда вспомнила, как эти сильные руки держали ружье, как палец замер на спусковом крючке. А еще она вспомнила, как он потом обнимал ее и Нину, какими теплыми и сильными были его руки, как хорошо было чувствовать эту его руку у себя на плече. Каким твердым и жилистым оказалось его тело, спрятанное за этим рабочим комбинезоном.
Черт, она опять краснела.
А он – нет.
Глава 12
– Итак, – будничным голосом сказала Шейла вечером того же дня, когда они вдвоем с Кейт, сидя на кроватях мальчиков в детской, собирали их вещи, – между тобой и Келвином Харрисом что-то есть?
– Нет! – Кейт от изумления чуть не выронила джинсы Такера, что держала в руках, и взглянула на мать. – С чего ты взяла?
– Так… кое-что заметила.
– Что, например?
– Как вы оба ведете себя, когда оказываетесь вместе. Словно вам обоим немного неловко. И украдкой бросаете взгляды друг на друга.
– Я не бросаю на него никаких взглядов украдкой.
– Этот тон праведного возмущения возымел бы действие, если бы я не была твоей матерью. А поскольку я твоя мать, я слишком хорошо тебя знаю.
– Мама! Ничего между нами нет. Я не… Я никогда… – Кейт замолчала и, положив руки на колени, принялась тщательно разглаживать детские джинсы. – Я ни с кем не встречаюсь с тех пор, как умер Дерек. Я не хочу.
– А надо бы. Прошло три года.
– Я знаю. – И Кейт действительно это знала. Но знать и делать – не одно и то же. – Просто мальчики и гостиница отнимают у меня все время и все силы. И если к этому добавится что-то еще или кто-то еще, я просто не справлюсь. И я действительно не бросала на него взгляды украдкой, – добавила Кейт. – Я сегодня оказалась в затруднительном положении и не знала, какие давать показания Марбери, рассказал ли ему Келвин о том, что ударил Хаксли по голове. Если я и посмотрела на Келвина украдкой, то только из-за этого.
– Он смотрит на тебя.
А теперь уже настала очередь Кейт смеяться.
– И наверное, краснеет, когда стремительно отворачивается. Он очень стеснительный. Я думаю, что за последние два дня услышала от него больше слов, чем за все то время, что здесь живу. Не старайся увидеть во всем этом больше, чем есть на самом деле. Наверное, он на всех так смотрит.
– Нет, не на всех. Я не замечала, чтобы он был особенно стеснительным. Когда он ставил тебе замок на чердачную дверь и мальчишки разве что на голову ему не залезали, он болтал со мной так же непринужденно, как болтает с Шерри и Ниной.
Кейт задумалась. Очевидно, были люди, с которыми он чувствовал себя комфортно, но она явно не принадлежала к их числу. Эта мысль отчего-то отозвалась странной болью внизу живота. Инстинктивно блокируя побуждение исследовать причины такой своей реакции, Кейт вернулась к разговору:
– В любом случае, прежде чем начать работу над планом, как нас свести, подумай вот над чем: никто из нас двоих настоящим подарком не является. Я постоянно балансирую на грани разорения, и у меня двое детей. Он всего лишь разнорабочий. Никто не домогается ни меня, ни его.
Шейла едва заметно улыбнулась:
– Тогда, вероятно, из вас получится хорошая пара, раз у вас такие равные шансы.
Кейт не знала, смеяться ей или плакать. Теперь она была на одном уровне с разнорабочим? Снобизм в Кейт никто не культивировал, но она работала в крупной компании, и у нее были амбиции. Может, не такие уж большие амбиции, но они все же существовали. Насколько она могла судить, Келвин был вполне доволен своей жизнью и не хотел другой. С другой стороны, принимая во внимание ее выбор карьеры, карьеры хозяйки гостиницы, что могло быть сподручнее, чем иметь в распоряжении собственного мастера? Видит Бог, неизвестно, как бы она выживала без него все эти три года. Кейт засмеялась.
– Ну, я действительно подумывала о том, не пригласить ли его переехать ко мне.
Шейла замигала от удивления.
– Предоставить ему комнату и пансион в обмен на бесплатное обслуживание, – пояснила Кейт и рассмеялась. Она встала и подошла к комоду, чтобы достать нижнее белье малышей. Прежде чем достать белье из ящиков, Кейт подошла к двери и выглянула в коридор. Мальчики играли там со своими машинами и грузовиками. Она разрешила им играть в коридоре специально, чтобы они не взялись помогать им с Шейлой собирать вещи, устроив при этом настоящий бедлам.
– Девочка моя, настало время подумать, не начать ли вновь встречаться с мужчинами, – продолжила Шейла. – Хотя, видит Бог, здесь выбор на самом деле так невелик, что Келвин, пожалуй, единственный достойный кандидат. Но если бы ты вернулась в Сиэтл…
Ах, вот оно: вот она, истинная причина внезапного интереса ее матери к Келвину. Кейт состроила несчастную мину. Началась очередная кампания, направленная на то, чтобы убедить ее уехать из Айдахо.
Кейт подождала, пока мама сделает паузу, чтобы вдохнуть воздух, затем протянула руку и прикоснулась к ладони Шейлы.
– Мама, из всех советов, что ты мне дала, знаешь, какой я больше всего ценю?
Шейла немного подалась назад, и глаза ее подозрительно прищурились.
– Нет, не знаю. Какой?
– Когда Дерек умер, ты сказала, что многие будут пытаться советовать мне жить дальше как ни в чем не бывало, встречаться с мужчинами и так далее. Ты сказала, чтобы я никого не слушала, включая тебя, потому что у скорби свое расписание и оно у всех людей разное.
Если Шейла и ненавидела что-то в этой жизни от всей души, так это когда ей давали отпор с помощью ею же сказанных слов.
– Только не говори, что ты купилась на эту полную чушь.
Кейт засмеялась и повалилась на спину поперек кровати Таннера, выставив в воздух кулаки в знак победы.
Шейла швырнула в нее свернутую в комок пару носков.
– Неблагодарная девчонка, – пробормотала она. – Да, я знаю: ты рожала меня двадцать дней…
– Двадцать часов. Просто эти часы тянулись как дни.
Мальчики прибежали из коридора в спальню.
– Мама, что ты так смеешься? – потребовал ответа Такер, прыгнув на кровать рядом с мамой.
– Что ты смеешься? – эхом откликнулся Таннер, прыгнув на кровать по другую сторону от нее.
Кейт обняла детей обеими руками.
– Мими меня смешит. Она рассказывала мне смешные истории.
– Какие?
– О том, как я была маленькой.
Глаза у мальчиков стали большими и круглыми. То, что их мама когда-то была маленькой девочкой, казалось им невероятным.
– Мими тебя тогда знала? – спросил Такер.
– Мими – мамина мама, – сказала Кейт. – Совсем как я – ваша мама.
Она видела, как шевелились губы Таннера, когда он повторял про себя "Мамина мама". Засунув палец в рот, он изучал Шейлу, словно просвечивал лазером – с той же интенсивностью взгляда.
– Я чувствую себя, как животное в зоопарке, – пожаловалась Шейла.
– В зоопарке? – спросил Таннер, не вынимая пальца изо рта. Слово "зоопарк" вызвало в нем интерес.
– Зоопарк! Мими поведет нас в зоопарк! – радостно завопил Такер.
– Ты в ловушке, – ухмыльнулась Кейт.
– Ха-ха. Мне, между прочим, эта идея очень нравится. Мы обязательно сходим в зоопарк, – твердо пообещала Шейла. – Если вы будете хорошо себя вести и пойдете спать тогда, когда вам скажут.
Как только мальчики увидели, что мама и бабушка укладывают их вещи в чемодан, случилось то, что Кейт предвидела.
Возбуждение ребят достигло такого уровня, когда удержать его в рамках не представлялось возможным. Они начали притаскивать отовсюду свои игрушки, которые хотели взять с собой, для чего пришлось бы арендовать целый самолет. Кейт предоставила Шейле справляться с ситуацией самостоятельно, поскольку ближайшие две недели мальчики проведут у нее и им троим пора учиться находить общий язык.
Наконец сумки с детскими вещами были упакованы, каждому разрешено было взять по две игрушки, не больше. К тому времени мальчики уже угомонились, и Шейла осталась их купать и переодевать в пижамы, а Кейт тем временем спустилась вниз и перенесла детские сидения со своего "эксплорера" в арендованный джип Шейлы. Ей пришлось возиться с ремнями и пряжками при свете фонаря над крыльцом. Наконец сиденья были надежно закреплены, и Кейт вернулась в дом, чтобы сделать бирки к сиденьям, написать на них имена и адрес, поскольку сиденья придется сдавать в багаж самолета. Потом она еще раз спустилась вниз, чтобы прикрепить бирки к сиденьям.
Сентябрьские ночи тут прохладные, и Кейт замерзла, пожалев о том, что не накинула жакет, выходя на улицу. Она постояла немного на дворе, глядя в усыпанное звездами небо. Воздух здесь такой чистый, что звезд просто не сосчитать. Здесь на небе всегда звезд гораздо больше, чем в любом другом месте.
Ночь окружила ее, но эта ночь не была беззвучной. Шум реки присутствовал здесь всегда, местные жители давно привыкли к нему и не замечали. Еще был слышен шелест листвы, которой играл ветер. Самые верхние ветки уже начали менять цвет: осень надвигалась стремительно, и, как только здесь воцарится зима, дела пойдут совсем вяло. Несколько недель кряду постояльцев не будет совсем. Возможно, зимой, когда постояльцев мало, стоит ввести новую услугу – горячий обед, подумала Кейт. Ничего изысканного – суп, рагу, теплые сандвичи. Готовить их нетрудно, а деньги приносят. Когда вокруг лежат сугробы по три фута высотой, на горячий вкусный суп и рагу съезжаться сюда будет немало местных жителей. Кто знает, может даже Конрад и Гордон Мун станут приезжать сюда на обед со своего ранчо.
Кейт отчего-то вернулась мыслями к тому вопросу, что задала ей Шейла. К вопросу о Келвине. Она никогда не связывала его образ с чем-то даже отдаленно романтичным. Но, с другой стороны, она и ни о ком другом не думала в этом ключе. Она все никак не могла уложить в голове неожиданную перемену в своем отношении к Келвину, но, мысленно произнеся его имя, вновь почувствовала этот странный укол в животе. Действительно, почему именно с ней ему так трудно общаться? Если он мог болтать с другими, то с ней почему не мог? С ней, Кейт Найтингейл, было что-то не так? Или он стеснялся ее, потому что не хотел, чтобы она строила на него планы? Смешно, да и только. Но ей почему-то было не до смеха. Она живет одна, без мужчины, и, наверное, мечтает обзавестись спутником. Но у нее двое маленьких детей. Многие мужчины не хотят иметь серьезных отношений с женщинами, имеющими детей от первого брака.
Но почему она вообще думала о Келвине в этом ключе? У нее не было оснований для такого рода мыслей. Она никогда не интересовалась им как мужчиной, и если он имел подобные мысли в отношении Кейт, то был лучшим актером в мире, потому что никак эти свои мысли не обнаруживал.
Кейт решила закрыть тему. Все это глупость, и она просто не в себе, если позволяет такой чепухе лезть в голову. Лучше бы она думала о том, что будет делать в ближайшие две недели, а не о всякой ерунде.
Когда уедут мальчики, она может сделать ту работу, которую все откладывала из-за нехватки времени. Например, она сможет как следует отмыть холодильник и кладовку, сделать ограду из камней вокруг стоянки, чтобы придать ей более солидный вид. Она сможет перебрать одежду мальчиков и отложить те вещи, Которые они износили или из которых выросли, и убрать эти вещи на чердак. Наверное, ей бы следует отдать эти вещи в приют, но она пока не готова была с ними расстаться. Она по-прежнему хранила всю их младенческую одежду, крохотные распашонки, ползунки, носочки и чудные крохотные туфельки. Возможно, к тому времени, как они пойдут в школу, она избавится от этого смехотворного запаса одежды, из которой они выросли. Если она этого не сделает, ей придется превратить в склад весь дом.
Да, у нее есть чем себя занять, пока не будет мальчиков. Возможно, к концу дня она будет так уставать, что даже не останется сил плакать от тоски. Потому что скучать по ним, очень сильно она скучать все равно будет.
И тут она вспомнила, что, если не поторопится, они могут уже уснуть. Целых две недели у нее не будет возможности подоткнуть им одеяло и почитать на ночь, поэтому сегодняшний вечер никак нельзя упустить.
Шейла как раз одевала их в пижамы, когда Кейт вошла в наполненную паром ванную.
– Все чисто, – доложил Такер, сияя улыбкой. Кейт наклонилась, чтобы поцеловать его в макушку, крепко обняла и подняла Такера на руки. Он прижался теснее, положив голову ей на плечо, и сердце Кейт сжалось при мысли о том, что скоро они вырастут, и она уже не сможет их поднять, да и они сами уже не будут проситься на ручки. К тому времени они, возможно, уже не захотят, чтобы она их обнимала и целовала.
Кейт подняла Таннера, который обхватил ее руками за шею и обворожительно улыбнулся. Она чуть отстранилась и, прищурившись, посмотрела на него, что имело бы больший эффект, если бы она в то же самое время не похлопывала сына ласково по спине.
– Ты что-то затеял, – с подозрением сказала она.
– Нет, – заверил ее Таннер и зевнул.
Они устали и готовы были ко сну, но возбуждение мешало им угомониться. Вначале они никак не могли решить, какую историю хотят услышать, затем Таннер заявил, что хочет подержать игрушечного динозавра, и Такеру тоже пришлось решать, какую игрушку он хочет взять с собой в кровать. Наконец он остановился на картонном Бэтмене, которого он начал водить по одеялу.
Таннер положил своего динозавра на кровать и очень серьезно посмотрел на Кейт.
– Когда я вырасту, то пойду служить в армию, – объявил он.
Такер кивнул, зевота мешала ему что-то сказать.
На прошлой неделе они решили стать пожарными, так что Кейт оставалось только дивиться тому, как быстро у них меняются предпочтения. Как быстро они меняются сами.
– Ты знаешь, где короли держат свои армии? – спросила она очень-очень серьезно.
Сыновья покачали головами, и глаза у них наполнились любопытством.
– В ежовых рукавицах.
Несколько долгих секунд они смотрели на нее молча, а потом начали хихикать, когда до них дошел смысл каламбура. Иногда ей приходилось объяснять им шутки, но мальчикам это не слишком нравилось. Они предпочитали доходить до смысла шуток сами. За спиной Кейт тихо вздохнула Шейла, вероятно, вспомнив, что в этом возрасте повторение – их любимая игра, и теперь Шейла могла рассчитывать на то, что услышит эту шутку раз сто за ближайшие две недели.
Кейт прочитала сыновьям сказку на ночь, и они уснули за пять минут. Она поцеловала спящих детей и на цыпочках вышла из их спальни.
Шейла увидела слезы в ее глазах и обняла дочь.
– Все будет в порядке, обещаю. Только дождись их первого дня в школе, тогда ты точно будешь плакать день напролет.
Кейт засмеялась сквозь слезы.
– Спасибо, мама. Ты меня так успокоила.
– Да, но если бы я сказала, что это тебя нисколько не тронет, когда настал бы этот день, ты бы поняла, что я тебя обманула, и больше никогда бы мне не стала доверять. Разумеется, – задумчиво добавила Шейла, – я не плакала, когда в школу шел Патрик. Насколько я помню, я кувыркалась на лужайке и хохотала как сумасшедшая.
Шейла продолжила вспоминать всякие забавные случаи, связанные с детством Патрика, а Кейт улыбалась. Потом они тоже отправились спать. Как только Кейт пожелала матери спокойной ночи и закрыла дверь своей спальни, глаза ее наполнились слезами, а подбородок задрожал. Мальчиков никто ни разу не забирал от нее даже на одну ночь. И Кейт чувствовала себя очень подавленной. Они будут так далеко от нее. Если что-то случится, ей придется добираться до них много-много часов. Она не сможет слышать их голоса, видеть, как они играют в течение дня. Ей будет недоставать их криков, визга, смеха, стука их ножек по полу. Она не сможет крепко обнять их, почувствовать их маленькие тела своим и понять, что у них все хорошо.
Она не знала, что ей будет так трудно отлучить их от себя. И не собиралась она их от себя отлучать. Когда им будет пять, то, наверное, уже можно. Или шесть. Или семь.
Кейт засмеялась над собой, и звук получился странный: булькающий, похожий на икоту. Если бы они были старше, взрослее, ответственнее, она могла бы немного расслабиться. Но она просто не хотела, чтобы они становились старше и ответственнее прямо сейчас.
Уговаривать себя бесполезно, так же бесполезно, как пытаться урезонить. Кейт плакала до тех пор, пока не уснула. Сыновья спали с ней под одной крышей, а она уже скучала по ним, по мальчикам, к которым приросла сердцем.