- Все вышло так неожиданно, - наконец промолвила она.
Ванесса вскочила на ноги и прижала палец к ее губам.
- Молчи! - прошептала она. - Что случилось, то случилось.
Они вышли из душевой, молча вытерлись насухо полотенцем и оделись. Ванесса подхватила сумку с вещами и сказала:
- Не напрягайся, ведь нам обеим было хорошо!
- Да, верно, - смущенно пролепетала Моника.
- В другой раз не разрешай незнакомке мыть тебе голову! - Мулатка расхохоталась и ушла.
Моника встала перед зеркалом и стала сушить полотенцем волосы, глядя на свое отражение. Щеки ее пылали, вытаращенные глаза подернулись поволокой. Несомненно, ласки Ванессы ей понравились, так что жертвой сексуального насилия она себя не считала. Очевидно, мулатка ей понравилась с самого начала, только она об этом не задумывалась. Впервые она имела сексуальную связь с женщиной и не сожалела об этом. Напротив, случившееся стало своеобразной победой над собственным страхом. Так что у нее не было оснований быть собой недовольной.
* * *
Вернувшись домой, Моника обнаружила, что Джилл оставила ей послание на ленте автоответчика.
- Позвони, когда вернешься из тренажерного зала, и расскажи, как все сегодня прошло!
Моника решила, что звонить подруге она сегодня не будет, чтобы не выболтать ей свой секрет. Интуиция подсказывала ей, что о связи с мулаткой лучше помалкивать.
В спортзал она тоже не пошла на этой неделе, испытывая потребность в одиночестве. Ей хотелось разобраться в своих ощущениях и мыслях, обдумать свое дальнейшее поведение, чтобы не наделать новых ошибок. Робости перед Ванессой она не чувствовала, но полагала, что лучше сделать небольшую паузу, чтобы не ввести темпераментную мулатку в заблуждение. Не дай Бог, решит, что она сумела обворожить ее своими лесбийскими чарами!
Эмоциональная встряска, которую Моника пережила в душевой тренажерного зала, дала неожиданный эффект. Испытанный ею с Ванессой оргазм породил в ней мощный всплеск душевных сил, который стремительно вынес ее из омута отчаяния. Моника почувствовала уверенность в себе и готовность вновь броситься в стремнину жизни. Моральный аспект случившегося ее совершенно не тревожил.
Она чувствовала себя настолько обновленной, что даже пожалела, что договорилась с Хиллари, подругой по работе, поужинать вместе в пятницу вечером. Между ними не было прочных отношений, Хиллари вела себя довольно странно. Порой она всячески выказывала Монике свое дружелюбие и симпатию, но иногда вдруг становилась холодной и отчужденной, что наводило Монику на мысль о каких-то скрытых мотивах ее поступков либо о психопатическом складе ее натуры. Будь Хиллари ее близкой подругой, Моника скорее всего терпела бы все эти выходки. Но так как они были всего лишь коллегами, эта особенность ее характера вызывала у Моники раздражение. Однако теперь, когда договоренность об ужине была достигнута, отказывать ей было неудобно.
Случайно столкнувшись с Хиллари в коридоре в пятницу днем, Моника спросила:
- Так мы встречаемся сегодня вечером?
- Да, разумеется, - натянутым тоном ответила Хиллари. Она разговаривала о чем-то со Стюартом из бухгалтерии и, похоже, не хотела отвлекаться.
- Что ж, тогда пока! - сказала Моника, подумывая о том, не лучше ли все-таки провести этот вечер дома перед телевизором. Одиночество больше не страшило ее, она научилась получать от него удовольствие. Но раз Хиллари подтвердила свою готовность составить ей компанию, пусть и несколько грубоватым тоном, отступать уже поздно.
Вернувшись домой, Моника позвонила Хиллари, чтобы договориться о времени встречи. Трубку поднял ее сожитель Джеймс.
- Привет! Это ты, Джеймс? - спросила Моника.
- Да. А кто это?
- Моника. Я хотела…
- Как дела, Моника?
- Нормально. Я звоню вам, потому что Хиллари предложила мне поужинать с ней вместе сегодня вечером…
- Правда? Забавно, она еще не вернулась.
Моника нервно хохотнула:
- Ах вот как… Понимаю. Ну ладно, извини за беспокойство, возможно, сегодня у меня неудачный вечер.
Моника тяжело вздохнула и закусила губу. Винить самое себя ей было не за что, Джеймса тоже. Видимо, на дружбе с Хиллари можно было поставить крест.
- Она сказала, что поедет навестить свою маму и поживет у нее пару дней, - добавил Джеймс. - Выходит, она тебя подвела? Испортила тебе сегодняшний вечер?
- Это не так уж и важно, - ответила Моника, желая поскорее закончить разговор. - Поужинаю одна.
- Послушай, а почему бы нам не поужинать вместе? - спросил неожиданно Джеймс.
Моника оторопела.
- Я что-нибудь приготовлю, - продолжал настаивать он.
Холодильник Моники был пуст, она успела проголодаться.
- Нет, спасибо. Это будет не совсем удобно… - промямлила она, однако Джеймс стоял на своем:
- Отчего же? Ты ведь не допустишь, чтобы я съел все съестные припасы один и растолстел! - пошутил он.
- А что ты намерен приготовить? - рассмеявшись, поинтересовалась Моника.
- И в зависимости от того, понравится ли тебе меню, ты примешь решение? - уточнил Джеймс.
- Именно так! - ответила Моника.
- Как насчет морского черта, обжаренного в сухарях с чесноком? Разумеется, с картофелем и тушеной морковью на гарнир.
- Звучит заманчиво…
- Тогда приезжай, буду тебя ждать.
- Хорошо. Я буду у тебя через час.
Между Моникой и Джеймсом, другом Хиллари, установились добрые, приятельские отношения. Они встречались уже несколько раз, разумеется, в присутствии Хиллари, и прониклись друг к другу искренней симпатией. Он был внимателен и любезен, много и удачно шутил, и Моника, знавшая заносчивый и эгоистичный характер своей подруги, даже удивлялась, как этот интеллигентный, обаятельный мужчина уживается с ней. Ей не верилось, что он ослеплен ее красотой и пленен необузданным темпераментом. Вероятно, дело было в чем-то другом, возможно, эти двое просто привыкли друг к другу.
Сейчас, собираясь в гости к Джеймсу, Моника не испытывала никакого волнения, полагая, что он пригласил ее из вежливости, желая загладить вину своей любовницы. После суматошной недели Монике требовалось именно то, что он ей предлагал: сытный ужин и приятная беседа. Она надела длинную юбку-клеш и белую блузу, заперла квартиру и на своем автомобиле поехала по знакомому адресу. По пути ей в голову закралась мысль, что Джеймс, возможно, втайне симпатизирует ей. Но расскажет ли он об этой встрече Хиллари?
Он встретил ее, как всегда, радушно и помог снять пальто. На нем были обыкновенные джинсы и рубашка. Моника даже подумала, что ей тоже следовало одеться попроще. Впрочем, поправила тотчас же она себя, он - хозяин дома, а она - его гостья, так что все нормально.
- Пахнет вкусно. Рыба готова? - спросила она, раздевшись. - Ты любишь готовить?
- Конечно! А ты думала, что я наврал с три короба, чтобы заманить тебя в гости, а угощать стану макаронами?
- Я бы с удовольствием съела и макароны. Очень мило с твоей стороны пригласить меня поужинать, - сказала она. - Я купила бутылку вина, поставь его пока в холодильник.
- Ты поступила мудро! - Джеймс театрально поклонился и поставил бутылку на полку рядом с другой. - Тут уже есть одна, и достаточно охлажденная. Может быть, выпьем по бокалу для аппетита?
- С удовольствием. Но, поскольку я за рулем, лучше отложим дегустацию до ужина, - сказала Моника.
- Прошу к столу! - Джеймс провел ее в гостиную, где на столе уже стояли два бокала и зажженная свеча.
- Картошка, правда, немного разварилась, - виновато сказал Джеймс, разливая вино по бокалам.
Моника улыбнулась и подумала, что он очень славный, этот тридцатилетний стройный атлет, бывший футболист, с широкими плечами и тонкой талией, сохранивший все волосы на голове и задорное, почти юношеское, выражение лица. Когда он улыбался, в уголках глаз у него появлялись морщинки. Монике нравились мужчины, поддерживающие спортивную форму. Большинство мужчин, вместе с которыми она работала, успели обзавестись, к сожалению, брюшком.
Моника села на диван и поставила бокал на столик. Джеймс сел в кресло напротив нее и, улыбнувшись, промолвил:
- Я включу музыку, а сам вынужден буду вернуться на кухню: за рыбой нужно присматривать.
- Может быть, тебе помочь? - спросила Моника.
- Нет, не надо! Пей вино и слушай музыку!
Джеймс вскочил и убежал на кухню. Вскоре оттуда послышался его громкий голос, в котором чувствовались взволнованные нотки, и запах слегка пригоревшей рыбы.
- Я обожаю готовить, но не слишком-то преуспел пока в кулинарном искусстве.
Раздался звон разбитой тарелки или соусника.
Моника встала и пошла взглянуть, что там происходит. Джеймс достал из духовки сковороду с рыбой и с виноватым видом спросил:
- Ну, как, по-твоему? Она не слишком пригорела?
- Выглядит аппетитно! - тактично ответила Моника.
- Сейчас узнаем, какова она получилась на вкус! - пробормотал Джеймс и стал раскладывать куски рыбы и гарнир по тарелкам. Наконец они уселись за стол и приступили к трапезе.
- Пальчики оближешь! - похвалила его стряпню Моника.
- Жаль, что слегка переварился картофель, он должен быть с румяной корочкой.
- Мне все равно нравится, - сказала Моника, ощущая некоторую перевозбужденность. Джеймс тоже нервничал, хотя ужин и удался. Моника поерзала на диване, размышляя, как бы лучше перевести разговор на другую тему.
Постепенно все разрешилось само собой. Поев, они успокоились и начали непринужденно болтать о том о сем, время от времени угощаясь белым вином. Как-то незаметно разговор переключился на ее отношения с Майклом.
- Как давно вы с ним расстались? - спросил Джеймс.
- Уже почти три недели. Нет, пожалуй, четыре! - ответила Моника.
- Неужели? А мне почему-то казалось, что прошла целая вечность.
- Почему так? - Моника удивленно вскинула брови.
- Не знаю. - Он пожал плечами. - А ведь вы с ним прожили вместе много лет!
- Да, десять. - Моника сделала глоток вина.
- Солидный срок, - сказал Джеймс обыденным голосом, не пытаясь изобразить на лице деланное сочувствие, как Хиллари.
Какое-то время они молча ели.
- Очень вкусно, - нарушила тишину Моника. - Ты молодец.
- Спасибо за комплимент, - с улыбкой отозвался Джеймс.
- А как долго встречаетесь вы с Хиллари? - спросила она.
- Около трех лет, то ругаемся, то снова миримся. Еще вина?
- Нет, мне достаточно, я за рулем.
- Извини, я забыл. А ты далеко отсюда живешь?
- В десяти минутах езды на машине.
- Тогда возьмешь такси, а машину заберешь утром! Ведь завтра суббота.
- Это мысль, - сказала Моника и подвинула бокал поближе к Джеймсу, чтобы он его наполнил.
Они стали непринужденно говорить о работе, об общих друзьях и знакомых, о музыке, потом начали вспоминать годы учебы в школе. Оказалось, что он учился в интернате.
- Я впервые познакомился с девушкой, только когда мне исполнилось восемнадцать. Это было ужасно! - сказал Джеймс.
- Почему? - Моника улыбнулась и постучала пальцами по бокалу.
- В общем-то ничего особенного не произошло. Я познакомился с девушкой, как я уже сказал. Она думала, что я нормальный парень. Ну, ты меня понимаешь? Я страшно перетрусил, мне до сих пор стыдно вспоминать об этом.
Монике не верилось, что это правда: Джеймс выглядел очень уверенным в себе, зрелым мужчиной, и представить его смущенным и растерянным юнцом ей было трудно.
- О чем же тебе стыдно вспоминать?
- Понимаешь, у меня тогда ничего не получилось… - с трудом выдавил из себя он.
Моника звонко рассмеялась:
- Мне трудно это себе представить!
И действительно, поджарая фигура Джеймса не давала оснований подозревать его в мужской слабости.
- Представь себе, что я до сих пор не уверен в себе, - вполне серьезно сказать он.
- Но такое случается со всеми, не так ли? - Она поставила бокал на стол. - Не стоит обращать на это внимания. Главное, не показывать виду, что ты в себе не уверен, и тогда об этом никто не догадается.
- Я знаю людей, которые от природы дерзки и смелы, например Хиллари. Она не знает, что такое робость, поэтому ей незачем притворяться самоуверенной. Разве не так?
- Возможно, - кивнула Моника. - Я недостаточно хорошо ее знаю, чтобы судить о ней.
Они выпили еще вина.
- Хочешь пудинга? - спросил Джемс.
- Немного попозже, я пока сыта, - сказала Моника.
Джеймс выглядел искренне озабоченным, и у Моники возникло подозрение, что в его отношениях с Хиллари образовалась трещина. Но сейчас было не самое подходящее время спрашивать его об этом.
- Ну, и каково это, оказаться одинокой? - спросил Джеймс. - Извини, если мой вопрос показался тебе бестактным.
Он все больше нравился Монике, но флиртовать с ним она не считала возможным, полагая, что это было бы с ее стороны предательством - нет, не Хиллари, которая вполне заслужила такого отношения к себе, а самого духа этой встречи.
- Не беспокойся, сейчас я могу спокойно говорить об этом, - ответила она. - В одиночестве есть свои плюсы и свои минусы.
- И каковы же плюсы? - спросил он.
Они обменялись многозначительными взглядами. - Например, я могу сама распоряжаться своим временем, принимать от мужчин приглашения поужинать с ними…
- В таком случае от вашей размолвки выиграл я! - воскликнул Джеймс и улыбнулся.
- Ты меня смущаешь, - потупившись, заметила Моника.
Он поспешил перевести беседу в другое русло, решив, что слишком далеко зашел, и спросил:
- Ты уже решила, как проведешь свой отпуск?
- Еще нет. В понедельник я улечу по делам в Мадрид. Но сомневаюсь, что это будет веселым времяпрепровождением, - сказала Моника.
- Как знать, - возразил Джеймс. Она покрутила в руках бокал.
- Честно говоря, я подумываю над тем, чтобы воспользоваться льготным туром для людей в возрасте от восемнадцати по тридцати лет. Ведь на следующий год мне стукнет тридцать один, и будет уже поздно.
- Ты не много потеряешь, поверь мне! Я был однажды в таком путешествии, когда учился в колледже. И в последний день отдыха познакомился с девушкой, которую до сих пор не могу забыть. Мы провели вместе на пляже всю ночь, утром я улетел, и мы больше никогда с ней не встречались.
- Это трагедия! - Моника даже всплеснула руками, едва не опрокинув бокал.
- Да, в некотором роде. Зато нам было некогда тосковать. Согласись, что в таком расставании есть нечто романтическое. Лучше потерять друг друга по воле случая, чем с годами просто изжить свои чувства. Как это скучно, жить с нелюбимым.
- А ты, оказывается, циник!
- Нет, я не циник, - подумав, возразил ей Джеймс. - Скорее идеалист. Цинизм - это только маска, прикрывающая мою незрелость. Налить тебе еще вина?
- Нет, с меня достаточно! - Моника взглянула на часы:
- Пожалуй, мне пора вызвать такси.
На некоторое время в комнате воцарилась тягостная тишина. Их взгляды встретились. Джеймс хотел было что-то сказать, но ограничился улыбкой и поставил бутылку на стол.
- Спасибо за чудесный ужин! - сказала Моника.
- Ты так и не отведала пудинга! Может быть, возьмешь его с собой? Я положу его в кастрюльку. Он очень вкусный, с шоколадом.
- Спасибо, лучше съешь его сам завтра утром. - Она встала из-за стола. - Где телефон?
Такси приехало быстро. Джеймс суетливо помог ей надеть пальто. Она сказала, стоя возле входной двери:
- До свидания. Еще раз спасибо за все. Непременно навестите меня как-нибудь вместе с Хиллари. Правда, я готовлю не так хорошо, как ты, но все же чем-нибудь вкусненьким вас угощу.
Джеймс открыл дверь, неловко чмокнул ее в щеку, и Моника выпорхнула из квартиры. Садясь в машину, она послала ему воздушный поцелуй и захлопнула дверцу. Он еще долго смотрел вслед удаляющемуся автомобилю. Моника вздохнула, пожалев, что уехала. Вечер был действительно чудесным, а Джеймс - просто очаровательным. И если бы не Хиллари, кто знает, чем бы он мог завершиться…
Глава 4
- Ну, какие новости? - спросила Джилл, прищурив глаза.
- Пока никаких. Его не было в последний раз в зале, - ответила Моника.
- Ты говоришь об инструкторе?
- Да, о Стиве!
- А что насчет другого парня, который показался тебе очень сексуальным?
Моника расхохоталась:
- Ты имеешь в виду Тома? Он там был, но мы с ним не разговаривали. К тому же ты сама посоветовала мне остановиться на ком-то одном, не так ли?
- Да, верно. И когда ты снова пойдешь в спортивный зал?
- Пока не знаю, может быть, завтра вечером.
- Не смущайся, действуй смелее, пригласи Стива в бар. В субботний вечер он наверняка свободен.
- А вдруг у него уже есть любовница?
- Послушай, уж не хочешь ли ты пойти на попятную? - возмутилась Джилл. - Даже если он и встречается с какой-нибудь пустоголовой блондинкой с идеальной фигурой, она тебе не конкурентка.
- А может быть, ему нравятся глупенькие куколки?
- Ерунда! Мужчины сами толком не знают, кто им нужен. За них должны решать мы, женщины. Воспользуйся своими очевидными преимуществами - умом и жизненным опытом, и он - твой.
- Спасибо, что напомнила мне о моем возрасте!
- Не будь дурой! В его глазах ты зрелая, мудрая женщина, которая знает толк в любви. И не забывай, что ты в отличие от него еще не достигла своего сексуального расцвета.
- Он прекрасно выглядит, как породистый жеребец. Хотя еще недавно она заявляла, что не стремится к сближению с мужчинами, сейчас у нее возникло желание пофлиртовать со Стивом. Ощутив прилив свежих сил и уверенности в себе, Моника вознамерилась покорить этого красавчика и тем самым вернуться к нормальной сексуальной жизни. Становиться лесбиянкой у нее не было ни малейшего желания, эпизод с Ванессой она считала случайным.
На другой день она вошла в тренажерный зал, одетая в майку и трико. Ванесса приветливо улыбнулась ей и вновь занялась поднятием тяжестей. Спустя некоторое время появился Стив, он широко улыбнулся Монике и поприветствовал ее. Она в это время работала на велотренажере.
- Вы работаете здесь ежедневно? - спросила Моника, стараясь говорить ровным, спокойный голосом.
- Да, кроме четверга, - ответил он.
- И как вам только все это еще не надоело! - воскликнула она, слезая с тренажера и направляясь к станку для работы с тяжестями.
- Мне здесь нравится, сюда приходят тренироваться очень милые люди, - спокойно ответил Стив, следуя за ней.
Моника успела привыкнуть к тому, что он уделяет ей особое внимание, поэтому ее не нервировало то, что он вместе с ней переходил от одного тренажера к другому, продолжая разговаривать. Ей даже льстило, что его интерес к ней не угас, - это наводило ее на мысль, что Стив пытается за ней ухаживать, хотя и весьма своеобразно. Значит, напрасно она ломала себе голову над тем, как привлечь к себе его внимание, он сам шел в ее сети, так что ей не требовалось прибегать к женским уловкам и ухищрениям, чтобы его соблазнить. Все это вселяло в нее уверенность в успехе задуманного предприятия.