- Не очень хорошо, Энни. Она быстро устает, что совершенно на нее не похоже. Я с большим трудом уговорил ее пойти к врачу.
Потом он спросил, можно ли побеседовать с Лаури.
- Что ты сказала Дот? - спросил Лаури, положив трубку.
Во время их беседы Энни закрылась в гостиной, чтобы не подслушивать.
- Не понимаю, о чем ты, - с невинным видом произнесла она.
- Ты рассказала ей обо мне, о том, что случилось в кооперативе?
- Кажется, я упомянула об этом сегодня утром. А что такое?
На лице Лаури застыло раздражение.
- Майк предложил мне работу, вот что.
- И что нужно делать?
- Работать коммивояжером. - Лаури отрицательно покачал головой. - Я не силен в таких вещах. А кроме того, я не нуждаюсь ни в чьем сострадании.
- Ты именно так ему и сказал? - резким тоном произнесла Энни.
- Я сказал, что подумаю над его предложением.
- Если честно, Лаури, - сердито сказала она, - Майк не предложил бы работу из сострадания. Да и вообще, что такое деньги, выплачиваемые в качестве пособия по безработице, как не проявление милосердия?
- Майк действительно сказал, что побеседовал с парой ребят, однако они оказались очень уж юными, - признался Лаури. - Он посчитал, что человек постарше будет производить более благоприятное впечатление.
- Майк - дальновидный бизнесмен. Должно быть, он знает, что делает.
- Основная зарплата не очень высокая, но я буду получать комиссионные от каждой продажи, а также мне дадут машину, подержанный "форд капри".
- Тебе еще крупно повезло, - заметила Энни. - Безработица сейчас растет, а вчера вечером ты сам сказал, что в твоем возрасте невозможно найти хорошее место. И вот тебе прямо на блюдечке преподнесли абсолютно несложную работу. Я бы на твоем месте прыгала от радости, однако у тебя такой вид, как будто вместо потерянного фунта ты нашел всего шесть пенсов.
Энни подумала, что лично ее никто не убедил бы купить у человека с таким несчастным лицом даже детскую погремушку, не говоря уже об охранном устройстве.
Дети ссорились из-за телевизора. Похоже, Дэниел начал первым. По всей видимости, он захотел переключить на другую программу. Энни мысленно ругала Валерию Каннингхэм. Она ни разу не сказала ни слова благодарности за то, что Энни каждый день смотрела за ее детьми по два часа, и всем своим видом демонстрировала свое превосходство только потому, что, в отличие от Энни, устроилась на полный рабочий день.
"Я становлюсь такой же брюзгой, как Лаури, - подумала Энни. - Только и знаю, что сетовать".
Как ни странно, но за последние пятнадцать месяцев Лаури зарекомендовал себя как хороший работник, и Майк просто не мог на него нарадоваться. Возможно, потенциальные клиенты испытывали к нему чувство жалости и, чтобы подбодрить, покупали у него охранную сигнализацию. Хотя, вероятнее всего, Лаури просто становился самим собой, стоило ему выйти за порог дома и уехать подальше от жены, которая уже больше не заглядывала ему в глаза, ловя каждое слово.
Пахло очень вкусно. Энни почувствовала, что голодна. Она взглянула на календарь, чтобы напомнить себе, где сегодня находился Лаури. Рочдейл. А это значило, что он, возможно, приедет поздно и она может поесть с детьми, как только Валерия просигналит из машины, оповещая о своем возвращении домой.
Автомобильный гудок раздался в тот момент, когда Энни готовила подливку, и юные Каннингхэмы с шумом пронеслись через кухню, не поблагодарив миссис Менин за ее хлопоты. Валерия даже не потрудилась научить свой выводок хорошим манерам.
Энни читала детям, когда вернулся Лаури.
На улице разыгрался довольно сильный ветер. Забор потрескивал, а ива неистово шелестела листвой. Энни волновалась из-за того, что ее мужу приходится в потемках колесить по неизвестным городам и незнакомым дорогам, однако Лаури, похоже, получал удовольствие от поездок на большие расстояния.
К ее удивлению, когда он вошел в дом, его лицо сияло от радости. Лаури словно сбросил несколько десятков лет.
- Я продал сегодня восемнадцать охранных устройств! - сказал он. - Восемнадцать! - Обычно общее число продаж равнялось двум-трем штукам, а в иные дни не удавалось сбыть вообще ничего.
Она быстренько подсчитала в уме.
- Да это целых девяносто фунтов комиссионных!
- Знаю. Правда, здорово? - Лаури пытался что-то объяснить, но от волнения запинался на каждом слове.
За несколько недель до того, как он должен был приехать в город, фирма "Майкл-Рей секьюрити" обычно помещала свою рекламу в местной прессе для распространителей листовок. В качестве целевой группы выбирались помещения деловых предприятий и дома состоятельных людей. В то утро Лаури прибыл в жилой массив из зданий, лишь внешне имитирующих стиль эпохи Тюдоров, выяснив, что там частенько случались кражи со взломом, и появление листовки сразу же спровоцировало собрание жильцов.
- Практически в каждом доме нашлись желающие приобрести охранное устройство - в общей сложности пятнадцать! Я уже собрался было ехать домой, но, решив не останавливаться на достигнутом, сделал еще три продажи… Чуть позже я позвоню Майку. Ему придется как следует попотеть, чтобы подогнать такое количество.
Энтузиазм Лаури оказался заразительным. Радости Энни не было предела. Дети слушали с широко раскрытыми глазами. Он привлек их к себе, усадив каждого на коленку.
- Возможно, в следующем году, когда бизнес раскрутится в масштабах страны, тебе удастся зарабатывать столько же, но уже каждый день, - сказала Энни.
Ведь тогда Лаури сможет сбывать товар не только отдельным покупателям, а продавать его оптом целым магазинам.
- Вот бы сейчас кто-нибудь послушал нас! - восторженно воскликнул он. - Мы рассуждаем прямо как капиталисты.
- А кто такой капиталист, папочка? - поинтересовался Дэниел.
- Это человек, который зарабатывает много денег, эксплуатируя труд других людей, - пояснил ему отец. - Но Майк хороший, он платит по справедливости, а охранная сигнализация - выгодное капиталовложение. К тому же это приобретение не относится к разряду важных вещей, без которых человеку невозможно прожить. Я не против поэксплуатировать богатых.
- А мы тоже можем приобрести охранную сигнализацию, папа? - проговорил Дэниел своим высоким голоском. - Желтого цвета, чтобы сочеталась с нашими входными дверями.
- Нет, сынок. Нам незачем защищать себя от взломщиков в тупике Хезер. Но обещаю, что ты можешь рассчитывать на прекрасный день, проведенный в городе в субботу. Я вам обоим куплю по подарку. Что бы ты хотела? - спросил он у дочери.
- "Робинзона Крузо", - сказала Сара.
- Человека или книгу? - весело уточнил Лаури.
Энни уже сто лет не слышала, чтобы он шутил.
- Ну конечно же, книжку, папочка.
- А я бы хотел в свою комнату игрушечную сигнализацию.
- Боюсь, такой вещи не существует в природе, но мы обязательно подыщем что-нибудь другое.
- Страшно признаться, - чуть позже сказал Лаури, - но сегодня я получил такой кайф при мысли о том, что заработал все эти деньги.
- Ничто человеческое тебе не чуждо, даже если ты придерживаешься социалистических взглядов. Ведь социалисты тоже должны платить по закладной и кормить свои семьи.
- Да, это так. Однако, поразмыслив, я понял, что дело не только в деньгах. Я испытал приятное волнение, думая о том, что принадлежу к компании, которая, возможно, со временем станет одной из самых процветающих. Я осознал, насколько мне нравится постоянно быть на колесах. А с января я стану ездить еще в более отдаленные места. Мне даже придется ночевать вне дома, возможно, я буду отсутствовать по нескольку дней. Ты ведь не будешь возражать, милая? - Он взволнованно посмотрел на жену.
- Нет, Лаури. Я буду скучать по тебе, но я не против, если это сделает тебя счастливым.
Энни почувствовала, что их супружеские отношения вышли на новый виток.
Он взял ее за руку.
- Мне жаль, милая. Последние несколько лет тебе со мной было очень нелегко. Я думал о тебе по дороге домой, как ты обрадуешься и как мне повезло, что у меня есть ты и двое прелестных детишек. - Он вздохнул с чувством удовлетворения. - Я сейчас же позвоню Майку.
Лаури вернулся несколько минут спустя мрачнее тучи.
- Неужели Майк не обрадовался? - спросила Энни.
- Ему сейчас не до этого. Гленду снова забрали в больницу. Она в коме. Майк считает, что это конец.
- О, нет!
Майку пришлось чуть ли не насильно показать Гленду докторам. У нее оказалась лейкемия, и ей уже нельзя было помочь. С каждым днем Гленде становилось все хуже.
Подняв левую руку, Лаури с презрением посмотрел на нее.
- Грустно, правда? Так волноваться из-за какой-то руки, когда совсем еще не старая женщина вот-вот умрет от недуга, в сто раз серьезнее, чем мой.
Энни ничего не ответила. Но той ночью, впервые за много лет, она уснула в объятиях супруга.
Гленда продолжала цепляться за жизнь до наступления Рождества, временами приходя в сознание. Она скончалась в присутствии Майка и детей, не отходящих от нее до ее последнего вздоха.
Дот была безутешна. Она так и не смогла простить себя за то, что когда-то наговорила в адрес Гленды.
- Я больше никогда никого не буду осуждать. Как же я ошибалась!
Рука Лаури постепенно приобрела прежнюю чувствительность.
- То, что со мной случилось, стало для меня тяжелым испытанием, но, как говорится, нет худа без добра. Ведь в противном случае я бы не уволился из кооператива и не получил работу у Майка.
Фирма "Майкл-Рей секьюрити" продолжала расширяться. Лаури дали в служебное пользование новый "форд" марки "кортина". За каких-то несколько недель с помощью комиссионных он заработал вдвое больше, чем получал, работая столяром. Но, несмотря на это, он уже больше не предлагал Энни оставить работу в отеле "Гранд". Похоже, Лаури смирился с мыслью, что она имеет полное право принимать решения. Энни очень нравилось проводить время в компании Бруно. Это вносило разнообразие в ее жизнь, а также давало возможность подзаработать несколько фунтов личных денег, которые она могла потратить по собственному усмотрению. Теперь, когда Валерия работала, а Сильвия переехала в Лондон, гостей у Энни заметно поубавилось. Лаури же иногда не было дома целую неделю.
Энни была счастлива. Хотя ее замужество и не выглядело теперь таким идеальным, как раньше, однако они с Лаури медленно, но упрямо укрепляли пониманием свой брак, довольствуясь тем, что имели, и она знала, что всегда будет любить его. Сара с Дэниелом были главным источником ее радости, она наблюдала за тем, как формируются их характеры и как они растут. Теперь она уже не часто думала о Джошуа и Софии - о детях, которым не суждено было появиться на свет.
- Десять лет супружеской жизни! - ахнув, сказала Сильвия. - А разве это событие нужно праздновать как-то по-особому?
- Это называется оловянной, или алюминиевой, свадьбой, выбирай, что нравится. И мы устраиваем по этому поводу вечеринку. Впереди еще несколько недель, но хотелось бы знать наверняка, вернешься ли ты к этому времени домой?
- Ну конечно. Я не пропущу такого события. В любом случае я планировала быть дома к Рождеству. Но теперь приеду раньше.
Прошел почти год с тех пор, как Сильвия уехала в Лондон, где она нашла себе теплое местечко в рекламном агентстве. Несколько раз в неделю она звонила Энни с работы.
- А тебе не влетит от босса? - поинтересовалась Энни.
- Да он ест из моих рук. Ему очень хочется затащить меня в постель.
- А как он выглядит?
- Отвратительно! - захихикала Сильвия. - Я бы не переспала с ним, даже если бы от этого зависела моя жизнь. К тому же я вполне счастлива со своим красавцем-мужчиной - арабским принцем.
- Я все никак не могу поверить, что он действительно королевских кровей, - недоверчиво сказала Энни.
- Можешь в этом не сомневаться. Мы влюблены до потери пульса. К тому же он сказочно богат.
- А мне помнится, ты давала зарок не влюбляться.
- Да я и не жду, что из этого что-то получится. В следующем году Ронни возвращается на родину. И пока у нас есть возможность, мы предаемся самым безумным и изощренным ласкам.
- Ронни - довольно странное имя для арабского принца.
Сильвия нетерпеливо закудахтала:
- Я просто не могу выговорить его настоящее имя. Его вполне устраивает Ронни. Кстати, на днях я видела твою Мари.
- Неужели?
С каждым днем в душе Энни росла обида на сестру, которая никогда не отвечала на письма и напоминала о себе только в том случае, когда ей хотелось похвастаться новой ролью.
- Она рассказывала тебе, что снимается в постановке "Волосы"?
- "Волосы"? Это случайно не то шоу, в котором все ходят голыми?
- Совершенно верно! Бедняжка Ронни был ужасно смущен.
- Нет, она ничего мне об этом не говорила, но, честно говоря, я нисколько не удивлена.
В список гостей вошли практически те же люди, которых они приглашали на вторую годовщину свадьбы, хотя теперь Энни не планировала звать никого из кооператива. С тех пор они завели новые знакомства. Члены семьи Барклей, проживавшей в доме, когда-то принадлежавшем Траверсам, были истинными ливерпульцами, как говорится, солью земли. Некоторым людям из тупика Хезер до сих пор не нравилось то, что им приходится жить бок о бок с рыночными торговцами, хотя такую милую пару, как Сид и Вера Барклей, нужно было еще поискать. Несмотря на то что они практически не имели образования, они позаботились о том, чтобы подобная участь не постигла их детей. Бен, старший сын, надеялся в следующем году поступить в университет. Эта новость вызвала у Валерии Каннингхэм раздражение. Ведь она считала, что двери университетов должны быть открыты только для представителей среднего и высшего класса. Каннингхэмы же относили себя к средней прослойке зажиточных буржуа.
Энни заранее напекла целые подносы пирожных и сосисок в тесте. Она с предвкушением ждала пятницы. Подумать только, десять лет! Тот факт, что они с Лаури спустя столько времени по-прежнему были счастливы в браке, подтверждал, что их союз не был ошибкой и это событие стоило того, чтобы отметить его с размахом.
Лаури был в командировке. Он клятвенно пообещал, что выедет в середине дня в пятницу, чтобы вовремя успеть домой.
Энни купила новый наряд - черный трикотажный костюм с рельефной вязкой. У свитера были узкие рукава и воротник "хомут", а юбка была длинной и узкой. Энни понимала, что ей придется весь вечер втягивать живот.
В пятницу она достала с чердака украшения. Обычно Энни развешивала их чуть позже, но поскольку до Рождества оставалось совсем немного, это оказалось вполне уместным. Бруно сказал, что нет необходимости приходить в этот день на работу, однако, чувствуя себя слишком взбудораженной, Энни все равно пошла, чтобы немного успокоиться.
Дети, включая ребятишек Каннингхэмов, вернулись из школы. Все находились во взвинченном состоянии из-за того, что их отпустили на рождественские каникулы. Энни строго-настрого велела им не прикасаться к еде. Сара сделала симпатичную поделку из шишек, приклеенных к маленькому бревнышку, покрытому золотой краской и украшенному красной ленточкой.
В половине шестого Валерия известила о своем возвращении гудком автомобиля, и ее детишки сразу же ушли. Энни подумала, что это приехал Лаури. Взглянув на часы, она увидела, что муж опаздывает. Возможно, ему не удалось выехать в середине дня.
- Мамочка, а у тебя не найдется минутка для сказки? - спросила Сара.
Они с Дэниелом уже и сами хорошо читали, но когда дети сидели, прижавшись к матери в кресле, это было совсем другое дело.
- Только одна минутка.
Энни уже собиралась выключить телевизор, как диктор сказал что-то о дорожной аварии, случившейся на автомобильной магистрали М6, - там перевернулся грузовик. Никто не пострадал, но уже образовался хвост автомобилей, застрявших в дорожной пробке.
- Возможно, это и есть причина, объясняющая, почему нашего папы до сих пор нет дома.
Детишки по-прежнему обожали читать рассказы о Нодди. На этот раз Энни прочитала историю о Санта-Клаусе, застрявшем в дымоходе, и о том, как Нодди пришел ему на выручку, вытащив его оттуда на буксире с помощью веревки, прикрепленной к его маленькой красной машинке.
Когда она закончила, Сара почти с благоговейным трепетом произнесла:
- Смотри, мамочка, идет снег.
Сквозь большие окна было видно, как маленькие снежинки, словно светлячки, кружатся на фоне темного вечернего неба, отражая разноцветные огни рождественской елки. Окна с двойными стеклами создавали удивительный оптический эффект: глядя в снежную темноту, Энни и дети видели в глубине сада самих себя, три тесно прижавшиеся друг к другу головы - рыжую, златокудрую и темноволосую.
Энни испытывала блаженство, находясь рядом со своими детьми, и представляла, как Лаури не терпится выбраться из дорожной пробки, чтобы поскорее вернуться домой к своей семье и успеть к началу вечеринки, которая устраивалась в честь десятилетия их супружеской жизни.
В этот вечер в доме царила особая атмосфера, которая была вызвана волнующим предчувствием, всегда предваряющим какое-нибудь особенно приятное событие. Казалось, сами стены этого жилища, сложенные из кирпича и известкового раствора, знали о предстоящей вечеринке.
Сара и Дэниел тоже чувствовали это. Они сидели не шевелясь, глядя на свое иллюзорное пребывание в саду, в то время как крошечные ослепительные светлячки, кружась, летали вокруг.
- М-да, - сказала Энни, разрушив чары, - такими темпами я ничего не успею. Скоро начнут приходить гости. Я рассчитываю на то, что вы сможете самостоятельно помыться и переодеться. Думаю, ваш папа сегодня припозднится.
Сиси пришла первой, впрочем, как всегда. Энни отослала ее к соседям, чтобы напомнить Валерии о бокалах для вина, которые та обещала принести. Затем пожаловал Крис Эндрюс. Он спросил, приедет ли Мари.
- Что ж, и такие чудеса случаются, - съязвила Энни.
- Дело в том, что я написал пьесу. Мне было бы любопытно узнать, что она скажет, прочитав ее. Должен признаться, Энни, ты прекрасно выглядишь. Я никогда раньше не видел тебя в черном.
- Ты тоже неплохо выглядишь, - произнесла она. На Крисе был парчовый жилет, надетый поверх длинной свободной рубашки, и брюки-клеш. - Я дам тебе адрес Мари, и ты сможешь отослать ей пьесу. - Она назначила его ответственным за музыку. - Но боюсь, что там лишь песни шестидесятых годов: "Битлз" да "Роллинг стоунз". Я уже сто лет не покупала новых пластинок.
Пришли еще гости. Барклей принесли две бутылки отменного хереса. Сид смачно поцеловал Энни в щеку, пожелав ей счастья. Все то и дело спрашивали, куда же запропастился Лаури. Дот выкрикнула:
- Я слышала, что на автостраде М6 заблокировано движение. Я сказала об этом Берту, предположив, что, вероятно, бедняга Лаури застрял в этой самой пробке и не может никому ничего сообщить.