Сара с Дэниелом с потерянным видом побрели в сад.
- Почему бы вам не пойти поиграть к соседям? - предложила Энни. Из квартиры Каннингхэмов как раз доносились пронзительные вопли.
Сара отрицательно покачала головой. Дэниел, похоже, вообще оставил без внимания слова матери и направился к качелям. Они оба сели на сиденье, и Сара слегка оттолкнулась ногой.
- У меня есть то, что сможет развеселить вас обоих.
Вера исчезла в доме и через минуту вернулась с двумя огромными темно-оранжевыми апельсинами с толстой кожурой.
- Они просто объеденье - сладкие, сочные и без единого зернышка!
Дэниел даже не пошевелился, чтобы взять апельсин, а вот Сара, к стыду Энни, подошла к забору и забрала оба фрукта.
- Большое спасибо, - вежливо произнесла она. - Мы уже сто лет не ели апельсинов.
- Вот это да! - Вера оперлась смуглыми руками на забор. - Все очень хреново, так ведь, Энни? И если ты снова скажешь "прекрасно", я принесу еще один апельсин и запущу им в тебя!
Было ужасно трудно не разрыдаться в присутствии Веры, которая отнеслась к ней с таким участием. Энни молча кивнула.
- Послушай, милая, у меня целая груда постиранных вещей, которые нужно развесить, да и обед еще надо приготовить, но я обязательно заскочу к тебе сегодня около трех часов. Мне кажется, тебе просто необходимо выговориться.
- Я бы уже давно зашла к тебе, - сказала Вера, - но люди здесь ужасно замкнутые, и мне не хотелось навязываться. Будь я там, где мы когда-то жили, на Смитдаун-роуд, я бы ни минуты не колебалась. С тех пор как мы переехали сюда, я больше всего скучаю по своим соседям. У тебя есть пепельница, милая?
Энни пододвинула ей пепельницу и описала плачевную ситуацию, в которой оказалась. Вера сказала, что, по ее мнению, продать дом - это безумие.
- Но что еще мне остается делать? - с отчаянием в голосе спросила Энни. - Мне приходится жить на восемьдесят фунтов.
Вера яростно дымила сигаретой и усиленно думала.
- А как насчет того, чтобы поработать портнихой? - предложила она. - Я с трудом поверила, когда ты мне сказала, что свою одежду ты сшила сама.
Энни взглянула на швейную машинку, стоящую на маленьком столе у окна.
- Даже не знаю, - неуверенно произнесла она. - Я вообще-то нигде не училась этому ремеслу, а кроме того, я не умею пришивать воротнички. - Она вспомнила, как тяжело пошло дело с печатанием на машинке, но подумала, что шить одежду было бы совсем другое дело - можно заранее определиться с ценой.
- Женщины постоянно ищут хорошую портниху, - обнадеживающим тоном сказала Вера. - Ты могла бы пойти на курсы и, так сказать, восполнить пробелы в образовании. Я была бы счастлива порекомендовать тебя своим знакомым. - Она легонько постучала по зубу ногтем. - А тем временем тебе нужно немного деньжат, не так ли?
- Счет за электричество может прийти в любой момент, а в начале июня нужно выплатить ипотечный кредит.
Вера щелкнула пальцами, словно ее посетила блестящая идея.
- Послушай, а почему бы тебе не освободиться от хлама? Избавься от старых детских игрушек, непарных блюд и набора ножей, которыми ты никогда не пользуешься, инструментов, разных безделушек, которые тебе уже надоели и за ненадобностью засунуты подальше в сервант. Держу пари, что и твой платяной шкаф забит одеждой, которую ты никогда больше не наденешь.
- И что же мне делать со всем этим добром? - озадаченно спросила Энни.
- Продать его, - засмеявшись, сказала Вера.
- И кому же?
- Да ты, милая, верно, никогда не бывала на рынке, расположенном на Грейт хомер-стрит?
Когда Энни отрицательно покачала головой, Вера продолжила:
- Торговцы постоянно присматривают хорошие вещички, которые потом можно выгодно перепродать, - это, в основном, разные безделушки и подержанная одежда. Как только ты подготовишь вещи, я отнесу их и посмотрю, что за них можно выручить.
- Тебе незачем так хлопотать. Я сама их отнесу.
Энни вдруг вспомнила, что срок страховки на их старенький "форд англия" вот-вот подойдет к концу и нужно по-прежнему платить налог.
- Боже правый! Милая, да когда продавцы увидят твое невинное лицо, они скорее всего предложат тебе сущие гроши. Нет, - твердо сказала Вера. - Я отнесу твои вещи сама, и можешь быть уверена, ты получить за них приличную сумму. Этого хватит, чтобы оплатить счет за электричество, или меня зовут не Вера Барклей.
После ухода Веры Энни всерьез задумалась о том, чтобы начать шить одежду.
Она бы пошла на это. Она сделала бы все, что угодно, лишь бы сохранить дом и вытащить свою семью из той пропасти, в которой они очутилась, хотя Энни не горела желанием шить одежду для других людей. Покупатели наверняка предпочли бы одежду, выполненную по шаблону, однако она редко прибегала к выкройке. В основном Энни черпала идеи из головы, разбавляя свои модели небольшими оригинальными дополнениями, такими как плиссированный лиф или же вышитый цветочек на кармане. Вообще-то она всегда испытывала легкий трепет после того, как изделие было закончено, хотя ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем вид костюмов, сшитых специально для пантомимы, постановка которой когда-то проходила в школе Гренвиля Лукаса. Энни не представляла, как можно использовать свое воображение, занимаясь пошивом одежды для других женщин.
Детишки приняли активное участие в грандиозной сортировке вещей, с удовольствием роясь в сервантах и выдвижных ящиках, словно для них это была игра. Дэниелу очень нравилось копошиться на чердаке, хотя он не желал расставаться ни с одним из своих сокровищ. Он сверкнул непокорным взглядом, увидев, что в поисках детских игрушек мать открывает шкаф в его комнате.
- Но ты же не играешь ими уже несколько лет! - воскликнула Энни, когда сын отказался расстаться с пластиковым телефоном, который ему подарили на первый день рождения.
- Я не хочу отдавать его, - проворчал мальчик. - Он мой.
- Ну хорошо, мое солнышко. Мне бы и в голову не пришло взять у тебя то, что ты хочешь себе оставить. А откуда у тебя все эти вещицы? - Она указала на ряд миниатюрных машинок, аккуратно расставленных на подоконнике.
- Мне подарил их папа. - Дэниел вдруг расплакался. - Пожалуйста, не забирай машинки, которые купил мне папочка!
- О Дэниел! - Энни опустилась на колени и заключила сына в объятия.
Сынишка весь горел. Он сделался очень замкнутым с тех пор, как умер Лаури, и она не представляла, что делать. Все, что она могла придумать, это оказывать ему как можно больше внимания.
- Я просто не знала, что папочка купил тебе такое количество машинок, вот и все. - Каждый раз, когда Лаури на время уезжал из дома, он привозил Дэниелу машинку размером со спичечный коробок, а Саре - книжку.
"Все-таки хорошо, что я избавилась от хлама", - позже подумала Энни, глядя на стол, заваленный старыми чашками и блюдцами, которые ей вряд ли когда-нибудь пригодились бы вновь, и несколькими тарелками из жаростойкого стекла торговой марки "Пайрекс", которыми она так никогда и не воспользовалась. Как она вообще умудрилась приобрести три консервных ножа и столько пар ножниц? Энни рада была избавиться от отвратительного набора - трех обезьян, подаренных ей на свадьбу человеком, которого она даже не помнила. И откуда, скажите на милость, взялся этот бронзовый лев, которого Дэниел случайно нашел на чердаке?
Дядюшка Берт забрал одежду Лаури и отнес ее в городскую благотворительную организацию, занимающуюся распространением помощи среди нуждающихся моряков. Все равно Энни вряд ли решилась бы отдать ее на рынок. Беспощадно освобождаясь от лишних вещей, Энни время от времени останавливалась, предаваясь воспоминаниям. Вот платье цвета слоновой кости в горошек, которое она сшила к своему совершеннолетию и в котором была в тот вечер, когда Лаури сделал ей предложение. А это - коричневое пальто, в котором она ходила на работу в "Стикли и Пламм"… Вот свадебное платье…
Энни зарылась лицом в одежду и зарыдала. Она плакала до тех пор, пока не почувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется на части - из-за Лаури, Сары, Дэниела и немного из-за себя. Энни пришла в себя, полагая, что сидит так уже несколько часов, однако, взглянув на циферблат, поняла, что прошло всего десять минут. Звонил телефон, но вместо того, чтобы снять трубку, Энни стала аккуратно складывать одежду.
Она не могла объяснить, откуда у нее взялась эта идея. Она появилась как гром среди ясного неба. Если люди готовы были заплатить за все эти вещи, то они, должно быть, собирались продать их по выгодной цене.
И Энни решила, что в таком случае она сама откроет палатку по продаже подержанных вещей!
ГРЕЙТ ХОМЕР-СТРИТ
ГЛАВА 1
Вера Барклей сказала, что рынок на Грейт хомер-стрит работает только по субботам, что уже само по себе было приятной новостью, ведь в таком случае не возникло бы никаких проблем с детьми.
Однако, уточнила Вера, получить торговое место не так-то просто. Чтобы приобрести его, людям приходилось терпеливо ждать своей очереди. Она легонько постучала по носу и подмигнула.
- Предоставь это Сиду. Он замолвит за тебя словечко. Его старуха мать всю свою жизнь держала палатку на рынке Пэдди, поэтому кто-кто, а уж он-то знает, как вести себя с власть имущими.
Теперь Энни не оставалось ничего иного, как ждать. Она сложила одежду обратно в гардероб, а за безделушки Вера выручила всего лишь семь фунтов с мелочью.
Разумеется, Энни не могла сидеть сложа руки. Чтобы как-то выжить, нужны были средства к существованию. И она снова обратилась к разделу вакансий в газете "Ливерпуль эхо", однако на этот раз уже не утруждала себя поиском работы в офисе. Энни довольно легко нашла место уборщицы и посудомойки в гостинице в Бланделлсэндзе, расположенной неподалеку.
С понедельника по пятницу она меняла постели, а потом снова застилала их, убирала в ванной комнате и пылесосила до 14:30. Затем спускалась в кухню, чтобы помыть посуду и полы. А в 15:30 шла домой, чтобы встретить детей, которые как раз возвращались из школы.
Энни никому не рассказывала о том, чем вынуждена заниматься, но не потому, что ей было стыдно. Она не хотела выслушивать ничьих сочувственных фраз. Если же кто-то начинал расспрашивать, она говорила, что работает в отделе приема посетителей, прибавляя: "Но это временно. Скоро я собираюсь заняться собственным бизнесом". По субботам она оставляла детей у Валерии и на своем "форде англия" отправлялась в Саутпорт на распродажи подержанных вещей, чтобы купить товар. Гараж уже был битком набит всяким тряпьем, которое ей еще предстояло перестирать и перегладить.
- А каким бизнесом ты собираешься заняться? - спросила ее Дот.
Энни сказала, что еще не время говорить об этом.
Денег, которые зарабатывала Энни, хватало лишь на то, чтобы хоть как-то продержаться на плаву, пока она не начнет работать в торговой палатке на рынке. Хотя она и не рассчитывала сильно обогатиться, а уповала лишь на то, чтобы заработанных денег было достаточно для погашения кредита по закладной, оплаты текущих счетов, а также для содержания ребятишек. Энни понимала, что не сможет обеспечить их так, как это было раньше, но хотела, чтобы они хотя бы не нуждались в тех вещах, которые были у других.
Энни уже засыпала, когда зазвонил телефон. Взглянув на часы, она увидела, что стрелки показывают полночь. Она сбросила одеяло и побежала вниз, моля Бога, чтобы новость была хорошая.
- Сильвия родила! - ликовала Сиси. - Теперь я бабушка!
- Но ведь это на две недели раньше срока! - воскликнула Энни.
- Знаю, но первые схватки начались в десять часов вечера. Бруно как раз вовремя отвез ее в больницу. Это девочка, Энни, чудесная малышка с иссиня-черными волосами.
- Как ее назвали?
- Жасмин.
- Жасмин! - Энни ни разу не слышала, чтобы Сильвия хотела так назвать ребенка.
- На самом деле, Энни, - Сиси вдруг перешла на шепот, - у меня сильное подозрение, что ребенок-то цветной, но я бы не сказала об этом никому другому, кроме тебя. Сильвия случайно не говорила тебе, кто отец малышки?
- Нет, не говорила, - солгала Энни.
Когда на следующий день она пошла проведать подругу в больницу, Сильвия сидела на кровати в голубой накидке, отделанной рюшем, надетой поверх ночной рубашки такого же цвета. Она уже нанесла на лицо макияж, а ее русые волосы имели безукоризненный вид. Сильвия выглядела вызывающе яркой и ужасно самодовольной.
- Ты уже видела Жасмин? - крикнула она, как только Энни появилась на пороге.
- Да. Сиси показала мне ее в детском отделении. Она просто прелесть.
И правда, Энни никогда еще не приходилось видеть такого красивого ребенка, не считая разве что Сары. Кожа Жасмин имела оттенок кофе с молоком, а волосы у малышки были густые и блестящие.
- А знаешь, - шепотом сказала Сильвия, оглядевшись, - некоторые малыши практически лысые!
- Они не навсегда останутся такими.
- А некоторые из них ужасно уродливы.
Энни нетерпеливо поморщилась.
- И это тоже пройдет.
- А знаешь, я удивлена. Честно говоря, я не понимаю, почему ты так мучилась, вынашивая Дэниела. Ведь это проще простого - родить ребенка.
- Благоразумнее было бы не говорить такого в присутствии других женщин, Сильвия, - резко сказала Энни, - иначе тебе несладко придется в этой палате. И кстати, Дэниел был на три с половиной фунта больше, чем Жасмин. - Самодовольство Сильвии начинало понемногу ее раздражать. - Надеюсь, в следующий раз ты закрутишь роман с мистером Вселенная, и ребенок будет весить по меньшей мере двенадцать фунтов.
Энни могла приступать к работе на рынке уже в августе.
- Но если кто-нибудь спросит, - предупредил ее Сид Бар-клей, - скажи, что ты ждала шесть месяцев.
- О Сид, как мне благодарить тебя?
Он подмигнул. Сид был невысокого роста с неестественно широкими плечами и мускулистыми руками, натренированными благодаря тому, что на протяжении многих лет ему пришлось перетаскать тысячи ящиков с фруктами и овощами.
- Не будь я женат, милая, я мог бы придумать сотни вещей.
Энни покраснела. Новость о ее трудоустройстве подоспела весьма кстати. Она как раз поставила в известность начальство в отеле, что собирается уходить, поскольку у детей скоро начинались летние каникулы. И если бы у нее ничего не вышло с торговой палаткой, то в сентябре снова пришлось бы искать работу.
"Но у меня все получится, - пообещала себе Энни. - Моя торговая точка будет работать, пусть даже это будет стоить мне жизни".
В ту ночь она перестирала оставшуюся часть вещей, сложенных в гараже. Энни было интересно, задавалась ли Валерия когда-нибудь вопросом, что за вещи развешены на веревке ее соседки, хотя скорее всего Валерия была слишком занята, чтобы обращать на это внимание.
Все-таки удивительно, от чего отказывались люди. Некоторые вещи были практически новые. Возможно, они просто не подошли своей хозяйке, или же она, вернувшись с покупкой домой, решила, что ей больше не нравится платье, блузка или юбка, и даже не потрудилась отнести их обратно в магазин. Были и такие вещи, которые, похоже, выбросили только потому, что распоролся шов или же распустился край одежды, что при желании можно было бы легко устранить. Случалось, что просто недоставало пуговицы, но, как правило, внутри прилагалась запасная. Ну а если нет, то Энни, просмотрев содержимое своей коробочки с пуговицами, почти всегда находила такую, которая вполне сносно сочеталась с остальными.
Закончив стирать, она занялась глажкой. Подумать только, выбросить белоснежную шелковую блузку от "Марк и Спенсер", которая выглядела как новенькая! Она относилась к разряду вещей, которые никогда не выходили из моды.
Закончив, Энни повесила все в гараже. Она смастерила два кронштейна из деревянных палок. Они, конечно, выглядели грубовато, однако вполне могли послужить до тех пор, пока она не сможет приобрести что-нибудь получше. В одном магазинчике в Бутле, который как раз закрывался, Энни купила проволочные вешалки, заплатив всего шиллинг за десяток.
Детишки были взволнованы не меньше нее, когда она объявила им, что намерена сделать. Они еще несколько раз съездили на распродажи подержанной одежды. Сара купила себе кучу книг, а Дэниел приобрел необычные вещи: старый тостер, часы без стрелок, а на прошлой неделе - еще и радиоприемник, который он аккуратно разбирал на запчасти в своей комнате.
Энни не могла дождаться наступления августа. Майк Галлахер как-то сказал, что наступит день, когда она будет с нетерпением заглядывать в будущее, и Энни удивилась тому, что он наступил так быстро.
- Торговая палатка! Боже мой, девочка, ты что, совсем стыд потеряла? Да твои родители перевернулись бы в гробу, узнав об этом. - От изумления лицо тетушки Дот сделалось мертвенно бледным. - Что подумают люди?
- О, какой же ты ужасный сноб, тетушка Дот, - сердито произнесла Энни. - Да мне плевать на их мнение.
Дот выглядела так, словно у нее закружилась голова.
- Это я-то сноб!
- Ты сноб из рабочей среды, а эта разновидность хуже всего. Сиси считает это занятие ужасно интересным, а ведь у нее намного больше оснований вести себя высокомерно, чем у тебя. Она отдала мне на продажу кучу прекрасных вещей.
Дот пробормотала, что теперь, когда в семье Сиси появился незаконнорожденный ребенок, этой леди ни к чему демонстрировать великосветские замашки. Тетушка предложила заглянуть и в ее гардероб.
- Можешь забрать все мои старые вещи.
- Спасибо, тетушка Дот, - с благодарностью сказала Энни, хотя она не могла себе представить, чтобы кто-то захотел приобрести кримпленовые наряды с кричащим узором, которые носила ее тетушка.
По совершенно непонятной причине Сильвия приобрела небольшой загородный дом с соломенной крышей, расположенный вдоль заброшенной дороги как раз на выезде из Ормскирка на расстоянии нескольких миль от Ватерлоо. Возможно, на ее выбор повлиял огромный дикорастущий сад, идеально подходивший для того, чтобы там играли дети. Хотя туда было неудобно добираться, и Сильвия горько сетовала на то, что никто не приходит ее проведать.
- Меня это совершенно не удивляет, - сказала Энни, когда приехала к подруге во второй раз. - Почему ты не купила что-нибудь поближе? В любом случае Сиси навещает тебя каждый день.
- Уж лучше бы она вообще не являлась сюда. Моя мать сводит меня с ума!
У Сильвии был изможденный вид - Жасмин оказалась капризным ребенком. Энни всячески пыталась показать, что ей неприятны подобные слова.
- Она то и дело предается воспоминаниям о том времени, когда я была совсем крохой. Если хочешь знать, мне ужасно неприятно, когда мне напоминают о том, что я сосала грудь. У нее даже хватило наглости предположить, что я даю Жасмин соску!
- А что в этом плохого? Если соску окунуть в "Вирол" и дать ребенку, он быстро успокоится.
- Но она на всю жизнь испортит форму губ. Ну уж нет!