Вместе с тем, как показывает в своем исследовании Б. Григорьев, Карл XII получил систематическое и глубокое для своего времени военное образование, начав изучать математику, фортификацию и военное дело в семилетнем возрасте под руководством генерал-квартирмейстера Карла Стюарта (Carl Magnus Stuart). Б. Григорьев приводит для примера вопрос, поставленный Стюартом перед Карлом в девятилетнем возрасте: "Должен ли фланг быть перпендикулярен, если вести огонь куртинами с крайнего фланга или фронта?" Хотя точный смысл этого вопроса сейчас уже и не вполне ясен, но его специальный характер и уровень сложности достаточно понятны, чтобы оценить верный ответ, данный Карлом. В этом же возрасте Карл уже изучал военную историю, тактику, топографию и готовил чертежи фортификационных сооружений. Одновременно отец – король Карл XI – неукоснительно наблюдал за тем, чтобы Карл постоянно присутствовал вместе с ним на войсковых маневрах и учениях, участвовал в военных сборах и инспекциях частей и соединений. В семь лет Карл стал шефом гвардейского полка, где затем он должен был периодически принимать на себя командование отдельными подразделениями в рамках мероприятий по боевой подготовке части.
В связи с этим совершенно необоснованно утверждать, что король Карл, никогда раньше не занимаясь военным делом, с началом Северной войны внезапно стал демонстрировать чудеса интуиции, принимая гениальные оперативные и тактические военные решения. В действительности, хотя Карл и не имел боевого опыта, но получил обширные теоретические познания, тогда как практические навыки организации оперативных и тактических действий частей и соединений у него были развиты еще с раннего детства, когда он принимал личное участие в военных учениях и маневрах.
Именно соединение интуиции с практическим опытом руководства войсками и углубленной теоретической подготовкой выработали "почерк" короля-полководца, проявления которого были дополнительно обострены уже описывавшимися выше индивидуально-психологическими особенностями личности Карла XII. Особенностью этого "почерка" была его оперативно-тактическая направленность – король обладал искусством увидеть поле боя со всеми его особенностями, верно оценить позицию противника и найти уязвимые места, нанести стремительный удар на выбранном направлении и добиться при этом от своих солдат и офицеров полной отдачи при решении поставленных перед ними боевых задач. Все указанные составляющие были ярко продемонстрированы Карлом в битве под Нарвой.
Командование левым крылом шведской армии под Нарвой было поручено генералу Карлу Реншельду (Carl Gustaf Rehnskjöld), а правым – генералу Отто Веллингку (Веллинг, Otto Vellingk). Пока пехота готовила фашины для заполнения рва, 16-орудийная батарея под командованием майора Густава Аппельмана (Gustav Gabriel Appelman) начала обстрел центра русской линии с холма Германсберг (нем. Hermannsberg, Германская Гора). Оставшиеся 22 орудия под управлением генерал-фельдцейхместера Йохана (Юхана) Шеблада (Johan Siöblad) были развернуты против правого фланга русских.
Около 14 часов дня 19 ноября шведская пехота, прикрываемая с флангов кавалерией, двинулась в наступление двумя колоннами под командованием генералов Кнута Поссе (Knut Göransson Posse) и Георга Майделя (Georg Johan Maidel) на правом и левом флангах, соответственно нанеся удары по оконечностям русского центра, занимаемого пехотной дивизией Ивана Трубецкого (около 4,6 тыс. солдат и офицеров, в том числе в составе четырех стрелецких полков, а также 250 человек иррегулярной конницы) и прорвав линию укреплений. Успеху шведов способствовала внезапно начавшаяся метель, поскольку ветер дул так, что снег слепил царскую пехоту и канониров (вполне вероятно, что и старые русские стрелецкие полки полковников Мирона Баишева, Василия Елчанинова, Степана Стрекалова и Мартемьяна Сухарева не оказали должного сопротивления противнику). После прорыва неприятеля внутрь оборонительных линий поместная дворянская конница Шереметева вышла из-за укреплений, но вместо атаки противника бежала с поля боя, вплавь перейдя на правый берег реки Нарвы через острова (при этом утонули до 1000 человек и еще больше лошадей). Это позволило шведскому командованию ввести в бой свою кавалерию – подготовив переходы через ров, правофланговые кавалерийские части под командованием генерала Блехерта (Блеккерта) Вахтмейстера прошли вслед за пехотой (Bleckert Wachtmeister af Björk, его сын Карл Ханс Вахтмейстер (Carl Hans Wachtmeister) через полгода участвовал в неудачной для шведов морской экспедиции с целью нападения на Архангельск).
Ворвавшись во вражеский лагерь, шведы попытались развить наступление против русских флангов: дивизии Автонома Головина на правом фланге (около 8 тыс. солдат и офицеров пехоты и драгунский полк численностью 700 военнослужащих), и дивизии Адама Вейде на левом фланге (около 6,6 тыс. солдат и офицеров пехоты и драгунский полк численностью 700 военнослужащих). Однако за счет уплотнения боевых порядков противника и вступления в бой на правом фланге элитных частей (Лейб-гвардейских Семеновского и Преображенского пехотных полков общей численностью 3738 солдат и офицеров, а также спешенного Преображенского драгунского полка полковника Алферия Шневенца (Albrecht Schneventz)), они были остановлены. По приказу короля Карла вся шведская легкая артиллерия была сосредоточена для огня по вагенбургу из повозок, где закрепились гвардейские части противника, у которых имелось для обороны всего 6 полковых пушек. Тем не менее, взять вагенбург до вечера так и не удалось.
К наступлению темного времени суток шведская пехота оказалась разделена на две части, причем потери шведов составили около 2 тыс. солдат и офицеров убитыми и ранеными (по другим данным – 600 человек), а часть пехоты вышла из-под контроля по причине разграбления запасов алкоголя в русском обозе (финские батальоны). В связи с этим русская армия имела численное преимущество на каждом из участков атаки. В то же время действия королевской кавалерии были затруднены рвами, рогатками и другими препятствиями на местности. Кроме того, темнота и погодные условия нарушили управление шведскими войсками (некоторые части сражались друг с другом) и затруднили установление связи с гарнизоном Нарвы для получения боеприпасов пехоте, хотя комендант крепости полковник Хеннинг Рудольф Горн предпринял вылазку на помощь главным силам шведов, сковав своими действиями части дивизии генерала Ивана Бутурлина (7,5 тыс. солдат и офицеров пехоты), занимавших внутреннюю контрвалационную линию осадных укреплений.
(Интересно, что Хеннинг Горн принадлежал к померанской линии военной династии Горнов (Horn, "Рог"), которая была связана с Прибалтикой с XVI века, когда в 1590 году генерал Карл Горн (Carl Horn) руководил обороной шведского плацдарма на границе с Россией, образованного крепостями Нарва, Ивангород, Ям, Копорье, от русских войск, возглавляемых Борисом Годуновым; в период с 1608 по 1661 гг. здесь же вели боевые действия или осуществляли административное управление фельдмаршалы Эверт Горн (Evert Horn, в 1611 году командовал шведскими войсками в Новгороде, погиб под Псковом в 1615 году), его сын Густав Горн (Gustaf Horn, генерал-губернатор Ингерманландии (Ingermanland, территория между Чудским и Ладожским озерами) и Кексгольма (Keksholm)), Кристер Горн (Krister Horn, генерал-губернатор Ингерманландии и Кексгольма), Бенгт Горн (Bengt Horn, шведский королевский наместник в Эстляндии (швед. Svenska Estland, территория Эстонии), участник войны с Россией в 1658 году и заключения Кардисского мирного договора в 1661 году); в 1944 году генерал Вальтер Горн (Walter Horn) командовал 561-й гренадерской (народно-гренадерской) дивизией, сражавшейся на территории Восточной Пруссии).
Карл XII оказался в тяжелом положении неопределенности в исходе боя, который с утра 20 ноября мог сложиться неблагоприятно для шведской пехоты. По мнению государственного советника и королевского камергера графа Фабиана Вреде (Fabian Wrede): "Если бы русский генерал, имевший до шести тысяч под ружьем, решился на нас ударить, мы были бы разбиты непременно: мы были крайне утомлены, не имея ни пищи, ни покоя несколько дней; притом же наши солдаты так упились вином, которое нашли в русском лагере, что невозможно было немногим оставшимся у нас офицерам привести их в порядок".
Однако, в отличие от прусского короля Фридриха II (Friedrich II Hohenzollern von Preußen) в битве под Кунерсдорфом (Kunersdorf), Карл XII отказался от попытки полностью уничтожить русскую армию. Напротив, в полном соответствии с принципами, установленными еще китайским полководцем Сунь-Цзы ("Если окружаешь войско противника, оставь открытой одну сторону; если он находится в безвыходном положении, не нажимай на него"), король предоставил ей "золотой мост" для отступления в прямом и переносном смысле, поскольку шведы сами организовали ремонт понтонного моста через Нарву, который оказался разрушен массой русских войск при их попытке отступления (мост уже к 23 часам 19 ноября отремонтировали пленные русские мастеровые). Поскольку около 20 часов 19 ноября к шведам прибыли первые парламентеры с предложением о прекращении боевых действий от Головина, а к утру 20 ноября и от Вейде, то шведское командование легко избавилось от все еще опасного противника, по частям пропустив русские войска на другой берег Нарвы без оружия, артиллерии и знамен.
В результате в Новгород возвратились 22 967 солдат и офицеров русской пехоты и почти вся поместная иррегулярная конница, так что русские, по собственным оценкам, потеряли около 5,8–6 тыс. человек убитыми и тяжелоранеными (согласно "Журналу, или поденной записке… Петра Великого"). Однако, по оценке генерала Алларта и шведского командования, общие потери царской армии составили от 8 до 12 тыс. военнослужащих), всю артиллерию (145 орудий), 151 знамя и 20 штандартов, все запасы предметов снабжения и армейскую кассу, а также командующих офицеров (18 генералов и приравненных к ним чинов), которых шведы оставили в качестве заложников; шведские потери, по их собственным данным, составляют около 700 солдат и офицеров убитыми и 1200 ранеными. Значительная часть из отступивших от Нарвы русских воинов не добралась до Новгорода, так как они умерли от ран, голода и холода или дезертировали по дороге, а некоторые офицеры-иностранцы были убиты своими русскими подчиненными еще во время боя (11 полковников и подполковников из числа офицеров-иностранцев сдались в плен вместе с герцогом д’Кроа и генералом Аллартом, включая и командира Лейб-гвардии Преображенского полка полковника Иоганна Блюменберга (Блумберг, Блюмберг, Johann Ernst Blumenberg), а 8 полковников и подполковников из иностранцев были убиты, причем среди русских полковых командиров погиб только полковник Мартемьян Сухарев). В итоге, по некоторым оценкам, общие боевые и небоевые потери русских под Нарвой достигают 17 тыс. военнослужащих из 40 тыс., выступивших в поход.
Русские войска оставили занятые ими ранее укрепленные пункты Ям и Копорье и, таким образом, были выдворены за пределы шведских владений. Вместе с тем шведская армия не располагала возможностями полностью использовать свой успех и наступать вслед за разгромленным противником в глубь России (хотя, по информации Б. Григорьева, вначале такой замысел рассматривался шведским командованием, две недели удерживавшим армию под Нарвой). В связи с отсутствием магазинной системы снабжения и вообще какой-либо системы снабжения, специально организованной за счет удаленного подвоза, Карл XII отвел свои войска к замку Лаис (эст. Лайузе на юге Эстонии). Здесь шведы обеспечили себя реквизициями продовольствия у местного населения и оставались до мая 1701 года, поскольку до трети солдат и офицеров выбыли из-за болезней (по свидетельствам очевидцев, почти ни один раненый под Нарвой не вернулся в строй).
Царь Петр же вначале был настолько напуган поражением под Нарвой, что написал письмо английскому королю Вильгельму III Оранскому (англ. William III, голландск. Willem Hendrik, Prins van Oranje) с просьбой содействовать заключению мира между Россией и Швецией. Однако затем, в связи с длительным бездействием шведской армии, царь ободрился и в феврале встретился с королем польским и курфюрстом саксонским Августом II в городке Биржи (Би́ржай, польск. Birże, лит. Biržai, на севере Литвы) для обсуждения дальнейшего ведения войны (там, в частности, было достигнуто соглашение об усилении саксонской армии отдельным русским корпусом из 19 полков, дислоцированных в Новгороде, численностью 17,5 тыс. солдат и офицеров, которые в марте 1701 года выступили к Риге под командованием Аникиты Ивановича Репнина для соединения с саксонскими войсками фельдмаршала Адама Штейнау (Adam Heinrich Steinau)).
Глава 3. Оперативная ситуация и положение сторон накануне Полтавской битвы
§ 3.1. Ранение короля Карла XII и передача командования шведской армией фельдмаршалу Реншельду
Как уже было отмечено, 16/17 июня отряд генерала Ренне подготовил плацдарм в районе Петровки, используя который 18–20 июня вся царская армия перешла на правый берег Ворсклы, причем перевод сил на плацдарм начался сразу после ранения Карла XII. В официальных русских источниках впоследствии указывалось, что царское командование только 25 июня "уведомилось", что шведский король был ранен в перестрелке с казаками, тогда как решение о битве было принято еще 18 июня: "Того для учинен генеральной совет, на котором положено, что инаго способа нет о выручке города, толко что перейтить реку к неприятелю и дать главную баталию". Соответственно русские, советские и российские исследователи намеренно не связывали с ранением шведского короля важнейшее оперативное решение царского командования перейти Ворсклу, что почти однозначно свидетельствовало о возникновении замысла вступить в битву со шведами. Хотя хронология событий прямо указывает на такую связь, но для российской исторической науки всегда было важно подчеркнуть объективный характер успеха русской армии под Полтавой, тогда как в действительности ряд важнейших действий и решений обоих противников имели тогда полностью субъективный характер.
Так, В. Молтусов убедительно показывает, что именно 17–18 июня царь Петр в действительности решил вступить в битву со шведской армией, поскольку 19 числа впервые в сохранившихся документах заговорил о "баталии", когда сообщил полковнику Келену о переправе русской армии на правый берег Ворсклы с целью деблокировать Полтаву: "И для того мы, покинув все шанцы, пойдем со всем войском к Петровскому мосту (где уже наш пост еще четвертого дни занят и укреплен) и тамо, перешед и осмотрясь, пойдем, с помощью божьей на неприятеля искать со оным баталии и чтоб пробитца всем войском к городу". Одновременно 18 июня был отдан приказ об отправке всех лишних "тягостей" из армейского и артиллерийского обозов к Рублевке (в 40 км выше Полтавы по течению Ворсклы, при впадении ее левого притока – речки Мерлы), а также направлены приказы гетману Ивану Скоропадскому и генералу Григорию Долгорукову, чьи войска были расположены в низовьях рек Псел и Груня, быстрее идти на соединение с главными силами, чтобы обеспечить дальнейшие совместные действия (два пехотных и три драгунских полка под командованием генерала Григория Волконского, а также украинские казацкие полки и отряды казаков и калмыков присоединились к главным силам русской армии 24 июня 1709 года).