- Ну, машинка-то как раз не предел мечтаний. - Катя будто немного успокоилась. - "Рено символ" - неликвид прошлого года. Скидки на них приличные, только купите за ради бога… И ты что же, замуж за него собралась?
- Да что ты пристала к человеку? - одернула Татьяна.
- Да точно собралась, по глазам вижу. - Катя улыбнулась нетрезвой улыбкой. - Наташка у нас не такая…
- Не какая?
- Не будет путаться с первым встречным-поперечным! И если он ее по утрам подвозит на работу… дело точно пахнет законным браком… и выводком прелестных детишек! - Катя даже не спрашивала, права она или нет. Видимо, как и Глеб, не сомневалась в моей добропорядочности и серьезности. - Тогда давай, радость моя, за тебя. За твое счастье семейное! - добавила она абсолютно без всякой иронии.
- И за вас! - Растроганная, я подняла общепитовскую кофейную чашку, выполняющую в условиях офиса функцию бокала. - За ваши успехи! Коммерческие и не только.
Часть вторая
Глава 1
- А что они еще тебе посоветовали?
Мы сидели на кухне Лизиного таунхауса, по убранству напоминающего скорее пещеру. В интерьере преобладало сочетание темного дерева с грубо отесанным камнем, а на стенах я даже заметила блеклые, неловкие изображения мамонтов, имитирующие, должно быть, наскальные рисунки.
- Что посоветовали? Фитнесом заниматься. Стрижка это как бы камертон моего нового имиджа, требующий безупречной осанки, стройной фигуры и тэдэ и тэпэ.
- Придется потерпеть! Попала в лапы к нашим стилистам - они живой тебя не выпустят, не пощадят! Как не пощадили твои роскошные локоны…
- Ну, с локонами - гениально!
- В некотором смысле. - Лиза согласилась со мной. - Новая стрижка тебе действительно очень идет, и цвет… Только имей в виду, такие прически хороши до тех пор, пока есть филировка. Через несколько недель ты рискуешь обнаружить у себя на голове бесформенную волосяную массу. Но проблемы могут появиться и раньше: колорирование не потерпит соседства с твоим естественным цветом.
- Где же выход?
Лиза засмеялась:
- В нашем салоне. Все равно будешь на фитнес приезжать, заодно навестишь стилиста.
- Хорошо тебе рассуждать! Откуда у меня столько времени?!
- Но ты же на что-то рассчитывала, когда покупала клубную карту, - предположила Лиза.
- А ты в курсе?
- О! Я думаю, все в курсе! Для нас это целое событие. Мне даже уйти сегодня разрешили пораньше за то, что выгодную клиентку привела.
- Значит, ты используешь родственные связи в корыстных целях?!
- Или, наоборот, служебное положение в целях поддержания родственников. - Лиза вышла из кухни и через минуту вернулась, держа в руках зеркало. - Только взгляни!
Я еще раз тщательно изучила свою прическу и пришла к однозначному выводу: произведение искусства. Естественный силуэт, безупречная филировка, красиво подчеркивающая многоцветье прядей: платиновых, коньячно-розоватых, насыщенно каштановых. Прощай, бесславное купеческое прошлое - скучные завитушки, банальный золотистый колор! Из зеркала на меня смотрела независимая жительница современного мегаполиса, деятельная, решительная, обремененная жизненным опытом и интеллектом, но вместе с тем женственная и привлекательная. Это и была я.
- Ну что, довольна? - продолжала Лиза тоном змея-искусителя. - Но помни, красота требует постоянного ухода.
- Поймали вы меня в сеть.
- Да ладно, все ерунда. Надоест, будешь опять со своими локонами.
- Ни за что! - испугалась я и, желая перевести разговор на другую тему, спросила: - Зачем вы превратили свое жилище в цитадель мрака?
- Думаешь, это я? Бог с тобой! Это муж, его проделки! Вдруг ни с того ни с сего ему надоела наша миленькая квартирка - вбил себе в голову, что ему нужен таунхаус. Потом, правда, у меня мелькнуло одно подозрение, почему он не хочет на старом месте жить.
- Ну и почему?
- Его первая жена была ведьма.
- Как это ведьма?
- Колдунья.
- Настоящая?
- По крайней мере, с огромной практикой. Может быть, тебе даже попадались ее рекламные объявления: Леонарда - магия добра и зла.
- Попадались. - Я вспомнила глянцевый разворот "Sweet girl". - Она еще гороскопы составляет.
- По старой памяти Леонарда любила заглянуть к нам на огонек, посидеть, поболтать, выпить чашечку кофе.
- А твое присутствие ее не смущало?
- Она меня не учитывала. То ли просто не замечала, то ли не понимала, кто я такая… Сначала я возражала против нашего переезда, а когда догадалась, почему он все это затеял, смирилась, потеряла бдительность. И вот прихожу на свой новый дом посмотреть и оказываюсь в жилище первобытного человека.
- Ты громко возмутилась?
- Что ты! Он так гордился этим проектом! Пришлось сказать, мол, все хорошо, дорогой, просто замечательно. Я ведь не хотела его расстраивать… А потом, надо быть справедливой: кое-какие приметы современной цивилизации в нашем доме можно все-таки обнаружить.
- Например?
- Бытовую технику. Ужин, как видишь, я готовлю на электроплите, а не в очаге, как это можно предположить с порога.
Лиза вовсю занималась приготовлением ужина - тушила мясо с грибами, резала какой-то хитрый салат, чистила ароматные весенние овощи. Первобытная кухня на глазах превращалась в кухню дорогого ресторана.
- При таком количестве блюд рядовой ужин грозит перерасти в праздничное застолье!
- Тебе надо сказать спасибо. Когда я в последний раз возвращалась с работы в шестом часу? Даже и не припомню. Так что будем считать, это ты подтолкнула меня на кулинарные подвиги. Надеюсь, поужинаешь с нами?
- Спасибо. - Я поблагодарила без энтузиазма.
Оставаться к ужину мне не хотелось из-за Лизиного мужа Саши. Знакомы мы были мало, но я, тем не менее, ощущала в нем некую враждебность. То ли он недолюбливал меня из-за моего близкого родства с Лешкой, то ли я просто не нравилась ему. Возможно, дело вовсе и не во мне, а в холодновато-презрительной манере держаться, усвоенной раз и навсегда этим человеком.
Но из боязни огорчить Лизу приглашение я решила принять.
- А обычно у нас знаешь какие ужины? Кто что в холодильнике найдет, то и съест! Да ты знаешь, тебе Лена нажаловалась, - весело объясняла Лиза, так же весело постукивая ножом по разделочной доске.
Удивительно, что связывает эту легкую, прелестную женщину с молчаливым, вечно хмурым Сашей? А что связывало ее с Лешкой? Мой брат, хотя и немного повеселей, тоже с целым рядом нелицеприятных качеств. "А что связывает нас с Глебом?" - мелькнула у меня мысль.
Выходило - ничего конкретного. Притяжение, невозможность долго существовать друг без друга, планы на будущее: дом, сын… - вещи все довольно эфемерные.
Исключение составлял, пожалуй, вопрос о доме. Очень скоро, максимум через месяц, из сферы фантазий он переместится в практическую плоскость и тогда… А что, собственно, тогда? Я уже придумала, как разрешить этот вопрос легко и изящно. Пусть господа мужчины рыщут по судам и нанимают самых лучших адвокатов, я прекрасно понимаю, чем вся эта история должна завершиться. Точнее, у нее может быть два финала, в зависимости от решения суда. Если квартиру присудят Глебу (а так, вероятнее всего, и случится), я навсегда перееду к нему и свою часть маминой квартиры подарю Лешке. А если Сергей Юрьевич Капошко сумеет-таки совершить невозможное - доказать, что Глеб вступил в сговор с хромоногой теткой, - мы останемся на Ленинском. Правда, Глеб ужасно щепетилен, он даже сейчас сохраняет за собой съемную квартиру. Подтекст в этом деле такой - ни на что твое не рассчитываю. Но я попробую его убедить. Дам понять, что в нашем доме он - единственный хозяин. А мама меня поддержит. Конечно поддержит, только бы она скорее поправилась.
- Как здоровье Инны Владимировны? - спросила Лиза, каким-то чудом угадав движение моих мыслей.
- По-моему, неважно. Хотя врач уверяет, что самый страшный этап уже пройден.
- А я тут позвонила своим знакомым… помнишь, рассказывала о них?
- Что ж они посоветовали?
- Да ничего конкретного! Говорят, заочные консультации - шарлатанство.
- Как же быть? Я ведь на них очень рассчитывала!
- Давай свозим Инну Владимировну к ним в реабилитационный центр. Хочешь, я с вами съезжу?
- Ничего не выйдет. По условиям контракта пациент до полного выздоровления не имеет права покидать клинику.
- Тогда давай пригласим психиатра к ней.
- Этого они тоже не позволят.
- А мы под видом родственника. Скажем, например, что он ее сын. Лешка ведь ни разу не бывал в клинике?
- Ни разу.
- Вот и отлично. И кстати, Елена рвется навестить бабушку. Когда ей лучше поехать?
- Можно завтра. Но… ты не боишься за нее?
- А что? Очень тяжелое зрелище?
- Тяжелое. Но сочувствие, страх, жалость в данном случае исключены. С мамой надо говорить таким тоном, будто ничего особенного не происходит.
- Такое нашей Ленке явно не по зубам! - покачала головой Лиза. - Может, мне с ней поехать?
- Смотри, как у тебя со временем… И потом, твое присутствие очень смутит маму.
- Ладно, придумаем что-нибудь. Я заметила: нужно постоянно думать над проблемой, и тогда обязательно найдешь лучший выход.
- Ты опять ищешь какие-то выходы? - заглядывая в приоткрытую дверь кухни, с улыбкой спросил Саша. Улыбка у него была эксклюзивная - предназначенная одной только Лизе, и никому другому на свете. Заметив меня, он тут же добавил сухо: - Что-то случилось? Почему ты раньше времени вернулась с работы?
- Можешь поздравить меня с первым коммерческим успехом! - расхохоталась Лиза. - В мои сети угодил жирненький клиент! Я схватила этот денежный мешок в охапку и быстренько поволокла в наш салон!
- Что за жирненький клиент? - Саша удивился вполне серьезно. - Ты что, у метро стоишь, раздаешь рекламные листовки?
- Да ты с ума сошел? - веселилась Лиза. - Просто хозяйка недавно сказала нам, мол, приводите своих знакомых и родственников. Вот я и привела Наталью. А она, представляешь, раскошелилась на клубную карту! За это меня премировали досрочным уходом домой.
- Как в том фильме. - Лизин муж кисло взглянул на меня. - Премировали красными революционными шароварами.
Лиза усмехнулась:
- Иди мой руки, сейчас будем ужинать…
За ужином Саша рассказывал о своем новом проекте. Молодая женщина, приобретя студию в новом доме в районе Кутузовского проспекта, пожелала оформить помещение в японском стиле. При этом функциональные моменты ее не волновали. На вопрос о том, какими она видит спальню, кухню, гостиную, заказчица лаконично отвечала:
- В японском стиле.
Тогда он попробовал зайти с другой стороны. Спросил:
- А что такое, по-вашему, японский стиль?
- Минимум мебели, низкой, желательно стеклянной, максимум свободного пространства и цветов! - в мгновение ока выдала дама. - У меня сестра в японском стиле квартиру переделала. Картинка!
Саша покинул студию, огорченный расплывчатостью требований и собственной некомпетентностью. Он плохо разбирался в восточных стилях - работал в основном с европейскими.
- А что тебя смущает? - спросила Лиза, незаметно подкладывая в тарелку мужа салат. - Сейчас нарисуешь низкую стеклянную мебель, завтра сдашь в производство. Все как обычно…
- Ну ты даешь! - От возмущения Саша даже приосанился. - Где ты видела, например, стеклянные диваны?
- Стеклянные диваны? - Лиза изобразила рассеянность. - Где-нибудь да есть.
- Они же разобьются, если на них садиться!
- Ну пусть будет не стекло, а его пластиковая имитация! По виду то же самое, зато практично.
- Ты понимаешь, что говоришь?
- А что? Понимаю…
- Думаешь, приятно сидеть на пластике?
- Так его можно подушками завалить. Хорошенькими такими подушечками в японском стиле. Точно?
- Точно… - Саша взглянул на жену с той же кислой миной, с какой недавно смотрел на меня. - Подходы у тебя дилетантские. Я по дороге на Арбат заехал, два альбома по Японии купил. Сейчас изучать придется.
- Если есть альбомы, тебе вообще бояться нечего… - начала Лиза обрадованно.
Муж страдальческим голосом перебил ее:
- Не могу же я их слепо копировать! Впечатления должны отстояться, только тогда получится что-то действительно оригинальное.
- Я не возражаю. Пусть впечатления отстаиваются, пусть все, что угодно, - Лиза на этот раз отказалась от веселой дурашливой манеры и заговорила серьезно, даже строго, - но только не по ночам. По ночам надо спать! Иначе сердечные приступы, давление… Тебе ведь шестнадцать было уже давно!
К моему изумлению, Саша легко согласился с Лизиным категоричным тоном и обещал закончить просмотр альбомов до двенадцати.
- А что, Наташа, - обратился он ко мне, - можно получить у вас профессиональную консультацию? Или только в офисе по ценам прейскуранта?
- Пожалуйста. - Я приятно удивилась его непринужденному обращению.
Зря его дичилась! Саша нормальный человек, просто творческий и потому немного своеобразный.
- Видите ли, наша компания собирается взять кредит…
- Для чего? - забеспокоилась Лиза.
- У Макара, знаешь ли, грандиозные планы. Хочет мебельное производство открыть.
- А сейчас у вас что?
- Сейчас ерунда, кустарщина. При таких мощностях мы скоро с заказами справляться перестанем.
- Значит, вас волнуют иные проблемы, - заметила Лиза. - Нам не хватает клиентов, вам - мощностей.
- Вот именно, не хватает мощностей! Собирались арендовать цеха на Рязанке, но потом Макар передумал - своим нужно обзаводиться.
- И что? Собственный завод строить будете?
- Завод - это массовое производство, - объяснил Саша. - А у нас "Мебель-эксклюзив". Ну, что вы, Наташа, скажете о кредите?
- Сразу ничего не скажу - приблизительность невозможна в таких делах. А сколько лет работает ваше предприятие?
- Лет восемь, наверное. А что?
- Молодые фирмы имеют право на беспроцентные кредиты.
- Молодые - это как?
- До двух лет. Хотя и прочие могут рассчитывать на льготы при наличии полной финансовой отчетности… Вообще, кредитных программ теперь великое множество, обязательно подберу вам что-нибудь. Позвоните через неделю.
- Спасибо. - Саша улыбнулся вежливой улыбкой хорошо воспитанного, но холодного человека.
И я опять поймала себя на мысли: а что их связывает? При всем несходстве манер, темпераментов, взглядов на жизнь было очевидно, что эти двое - родные люди. И жилище их действительно дом - не пещера и не секция таунхауса, как это представлялось поначалу.
Дом… Это ведь не стены и квадратные метры, за которые отдельные жители нашего города готовы перегрызть друг другу глотки. И не добротный ужин, приготовленный строго к назначенному часу.
А что? Что? Что тогда?.. - вглядываясь в Сашу с Лизой, мучительно соображала я.
Это не праздный вопрос. Я вдруг остро почувствовала: только в доме возможна настоящая жизнь. А ее итогом станет та самая актуализация, по которой страстно тоскует Глеб. И не один он. О людях, сумевших актуализироваться, говорят: состоявшийся. По большому счету в этом и заключен главный смысл нашего пребывания на земле - деньги и вещи всего лишь ступеньки, порой шаткие и сомнительные, на пути к достижению этой цели. Подсознательно к актуализации стремятся все, даже Катя Ястребова, оценивающая мир с сугубо материальных позиций.
- Положить тебе еще мяса?
- Спасибо, Лиз, мне уже пора.
- Подожди, сейчас будем пить чай. У меня варенье есть, земляничное…
Но я уже не могла ее слушать. Захотелось сразу, как по мановению волшебной палочки, оказаться в своем доме. Где он, мой дом? Там, где Глеб! В этом я не сомневалась ни минуты.
- Я тебе завтра насчет Инны Владимировны позвоню… - сказала на прощание Лиза, но я лишь безразлично кивнула в ответ, увлеченная своим новым состоянием.
Меня тянуло к Глебу - домой, и казалось, промедление смерти подобно… Выехав из поселка таунхаусов на шоссе, я вся отдалась счастливому нетерпению, а стрелка спидометра между тем переползла зловещую отметку сто пятьдесят. Нетерпение обернулось дорогим удовольствием.
- Штраф в два, в три, в пять МРОТ… - четко, как диктор телевидения, выговаривал гибэдэдэшник.
- Что такое МРОТ? - не поняла я.
- Минимальный размер оплаты труда, - ответил страж порядка очень быстро и не менее внятно.
Сколько раз видела на бумаге это чудовищное сочетание букв, но никогда не слышала, чтоб кто-нибудь рискнул его озвучить.
- …Двести, триста, триста пятьдесят рублей… Придется у вас права отобрать, чтоб было неповадно!
Я молча протянула ему тысячу и вернулась в машину.
Глава 2
Музыку было слышно уже в прихожей. Незамысловатый, давно знакомый мотивчик… Покопавшись в закромах памяти, я словно наяву увидела полосатый пиджак, надетый на голое тело, длинный шерстяной шарф, повязанный вокруг мощной шеи, лаковый картуз. Остап Бендер в исполнении Андрея Миронова! Мгновенно вспомнились слова его песенки:
О, наслажденье скользить по краю,
Замрите, ангелы! Смотрите, я играю!
Моих грехов разбор оставьте до поры,
Вы оцените красоту игры!
И припев, бывший одно время столь популярным:
Пусть бесится ветер жестокий
В тумане житейских морей!
Белеет мой парус, такой одинокий
На фоне стальных кораблей.
Глеб сидел у компьютера. То ли разбирал уже сыгранную шахматную партию, то ли обдумывал ход в еще незавершенной. Он не слышал, как я вошла в квартиру, не повернул головы. Это было кстати. Я долго стояла в прихожей, полной грудью вдыхая воздух своего дома, приходила в себя после сумасшедшей гонки и, наконец, тихо окликнула его:
- Глеб, почему ты играешь в шахматы под такой низкопробный аккомпанемент? Где ты взял эти шариковские напевы?
- Что значит шариковские? - удивился он.
- В духе булгаковского Шарикова. Профессор Преображенский предлагал ему пойти в Большой на "Аиду", а очеловеченный пес наяривал на балалайке "Яблочко". Помнишь фильм?
- Что поделать? У меня и в самом деле такие вкусы. - Глеб развел руками. Занятый мыслями о своих музыкальных пристрастиях, он не заметил перемен в моем имидже и как ни в чем не бывало продолжал: - Завтра утром на Волгу едем, по дороге послушаешь мое любимое радио.
- Подожди, Глеб, на Волгу?..
- Завтра суббота, ты забыла?
- Нет, но…
Субботу я собиралась провести на даче, закончить то, что мы не успели в прошлый раз с Еленой и Лизой.
- Дача - это скучно, - заявил Глеб.
После короткого раздумья я уже не сомневаюсь - скучно. Одно и то же из года в год: грядки, клумбы, цветочки, кустарники, пол на террасе, крыша у сарая…
- Дача - это скучно, - абсолютно искренне соглашаюсь я.
Правда, кроме субботы у меня еще имелись планы на воскресенье. Я хотела поехать в клинику к маме.
- Отдыхать нужно на природе. Представь себе: хвойный лес, вековые сосны, тихая лесная река…
- Волга?
- Дубна. До Волги почти сто пятьдесят километров, мы устанем, захочется передохнуть.