В действительности поездка советской делегации была обусловлена укреплением позиций Германии в Румынии и Финляндии, а также подписанием Тройственного пакта. 9 ноября делегация под руководством Молотова на специальном поезде, шедшем вне расписания, выехала в Берлин. Ее сопровождал немецкий посол в СССР граф Ф. фон дер Шуленбург. Утром 10 ноября поезд прибыл в столицу Германии. На Ангальтском вокзале советскую делегацию встречала группа государственных деятелей Германии во главе с министром иностранных дел фон Й. Риббентропом и начальник штаба Верховного командования вооруженными силами Германии генерал-фельдмаршалом В. Кейтелем. После положенного в таких случаях церемониала делегацию разместили в замке Бельвю. В отеле "Кайзергоф" состоялся банкет в честь советской делегации. Огромный зал был заполнен людьми во фраках, смокингах, военных мундирах с орденами и медалями. Хозяин банкета, министр Риббентроп, любезно улыбался направо и налево. Банкет внезапно был прерван. Раздался вой сирены, хозяева всполошились, повскакали с мест. Немецкие офицеры предложили членам советской делегации свои услуги, для того чтобы отвезти в бомбоубежище замкаБельвю.
В тот же день Молотов в сопровождении советского посла в Берлине, переводчиков и фон Риббентропа отправился в здание имперской канцелярии для встречи с Гитлером. Он, по свидетельству Василевского, попытался вовлечь советскую делегацию в грязную игру, предложив обсудить провокационный план "раздела мира" между Германией, Италией, Японией и СССР. Отвергнув политические инсинуации, Молотов потребовал конкретных ответов на вопросы о политике Берлина в Центральной и Юго-Восточной Европе и целях Германии в Финляндии и Румынии. Не найдя общего языка, стороны разошлись. А вечером состоялся прием в советском посольстве на Унтер-ден-Линден, на котором присутствовали рейхс-маршал Г. Геринг, заместитель Гитлера по руководству нацистской партией Р. Гесс, министр иностранных дел фон Риббентроп и др.
А вот как описывает этот прием известный авиаконструктор А. С. Яковлев, также входивший в состав советской делегации. После взаимного представления Гитлер пригласил гостей к пышно убранному, украшенному цветами столу. Каждому заранее было определено место. Гитлер и его коллеги были с членами советской делегации предельно любезны. Обед проходил в атмосфере нормальной дипломатической процедуры, за разговорами о самых пустых и нейтральных вещах. Однако прием был прерван сиреной воздушной тревоги - к Берлину приближались английские самолеты.
Пока дипломаты вели переговоры, генералы Злобин и Василевский посетили авиационный концерн "Мессершмитт". На военном аэродроме Темпельхоф осмотрели истребители Ме-109, самолеты многоцелевого назначения Ме-110. Им подробно рассказывали о тактико-технических данных самолетов, разрешили сделать записи. На следующий день состоялось знакомство с бронетанковой техникой вермахта. Во время ее осмотра Василевский познакомился с Э. фон Манштейном, будущим генерал-фельдмаршалом и своим противником. Легкие танки Т-1 и Т-2 особого впечатления на Злобина и Василевского не произвели. В то же время они с интересом выслушали сообщение хозяев о формировании ударных танковых групп, прототипа танковых армий, о создании которых мечтали теоретики Красной армии.
Тем временем переговоры Молотова с руководством Германии не привели к успеху. Оно пыталось втянуть советскую делегацию в обсуждение вопроса о разделе Британской империи и предлагало СССР присоединиться к Тройственному пакту. Цель - побудить Советский Союз перенести центр тяжести своей внешней политики из Европы в Южную Азию и на Средний
Восток, где он столкнулся бы с интересами Великобритании. В результате стратегические позиции СССР в Европе были бы ослаблены. Советская делегация, в свою очередь, ограничивалась выяснением намерений Германии относительно европейской безопасности и проблем, непосредственно касавшихся СССР, настаивая на выполнение ею ранее подписанных соглашений и обсуждении положения в Турции, Болгарии, Югославии, Греции и Польше[24].
Утром 14 ноября советская делегация покидала Берлин. От помпезности и от показной приветливости хозяев, пишет Василевский, не осталось и следа: холодные проводы, сухой обмен официальными фразами. Берлин провожал их холодным дождем.
Ответ на германские предложения был дан 25 ноября. Руководство СССР формально выразило готовность "принять проект пакта четырех держав о политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи", но при условии оказать Советскому Союзу содействие в заключении договора о взаимной помощи с Болгарией, создания режима благоприятствования для СССР в черноморских проливах, для чего гарантировать базу в Босфоре и Дарданеллах на условиях долгосрочной аренды для некоторого количества военно-морских и сухопутных сил СССР. При этом особо подчеркивалось, что "зона к югу от Батуми и Баку в общем направлении в сторону Персидского пролива признается центром территориальных устремлений СССР". Кроме того, требовалось немедленно вывести германские войска из Финляндии, оказать влияние на Японию, чтобы та отказалась от концессий на Северном Сахалине[25]. Все эти условия, по существу, затрагивали интересы Германии, а потому не были ею приняты. А это, в свою очередь, исключало присоединение СССР к Тройственному пакту. Гитлер, прочитав ответ из Москвы, вынужден был признать: "Сталин - умный и коварный человек. Он все больше и больше требует". Убедившись в том, что СССР не намерен послушно следовать указаниям Берлина, и не собирается отказываться от своей активной политики в Европе, Гитлер отдал приказ о форсировании подготовки войны против СССР.
После возвращения в Москву А. М. Василевский включился в подготовку совещания высшего командного состава Красной армии, которое было намечено на конец декабря 1940 г., а также оперативно-стратегических военных игр, которые предстояло провести в начале января следующего года. К сожалению, Александру Михайловичу не суждено было принять участие в этих важных мероприятиях, так как в конце ноября он серьезно заболел. Врачи поставили диагноз - крупозное воспаление легких.
К этому времени руководство нацистской Германии активно готовилось к войне против СССР. В Генштабе Сухопутных войск с 29 ноября по 7 декабря 1940 г. была проведена военная игра под руководством первого оберквартирмейстера генерал-майора Ф. Паулюса. На этой игре проверялись конкретные наработки к плану войны с Советским Союзом. На первом этапе разыгрывалось вторжение войск вермахта в приграничную полосу СССР, проводилось "обсуждение оперативных возможностей после достижения первой оперативной цели"[26]. На втором этапе отрабатывались действия германских войск при их наступлении до рубежа Минск - Киев, а на третьем - за этим рубежом[27]. Результаты игры были обсуждены 13 декабря с высшим командным составом и учтены в окончательном варианте плана нападения на СССР.
18 декабря Гитлер подписал директиву № 21 под условным наименованием вариант "Барбаросса" ("Barbarossa Fall")[28]. В ней вооруженным силам Германии ставилась задача "разгромить советскую Россию в ходе одной кратковременной кампании". Замысел состоял в том, чтобы быстрыми и глубокими ударами мощных подвижных группировок севернее и южнее Припятских болот расколоть фронт главных сил Красной армии, сосредоточенных в западной части России, и, используя этот прорыв, уничтожить разобщенные группировки советских войск западнее линии Западная Двина - Днепр, не допустив их отхода в глубь страны. В дальнейшем планировалось овладеть главными стратегическими объектами - Москвой, Ленинградом, Центральным промышленным районом, Донбассом и выйти на линию Архангельск - Волга - Астрахань, а затем создать "заградительный барьер против азиатской России по линии Волга - Астрахань".
К сожалению, в конце 1940 г. и начале 1941 г. Генеральный штаб Красной армии не располагал данными о планах вероятного противника. Поэтому основой заданий оперативно-стратегических игр, проведенных под руководством наркома обороны маршала Тимошенко, стали устаревшие к тому времени сведения о возможных планах нацистской Германии. Игры принесли несомненную пользу его участникам. Военный историк П. Н. Бобылев, детально исследовавший ход этих игр, отмечал, что "высший командный состав РККА получил хорошую практику в оценке обстановки и принятии решений в сложных условиях, в планировании и материально-техническом обеспечении фронтовых и армейских операций, в вождении крупных подвижных соединений во взаимодействии с авиацией"[29]. Однако начало Великой Отечественной войны показало, что на военных играх прорабатывался такой вариант военных действий, который реальными "западными противниками", то есть Германией, не намечался. Большинство участников игр руководили в них соединениями безотносительно к тому, какие должности они фактически занимали в начале 1941 г.
Разбор игр проводил Сталин, который был явно недоволен действиями "восточных" под руководством генерала армии Павлова, а также итоговым докладом начальника Генерального штаба. В результате Мерецков был освобожден от должности, а начальником Генштаба назначен генерал армии Жуков. К исполнению новых обязанностей он приступил 1 февраля 1941 г.
Материалы декабрьского совещания и военных игр легли в основу приказа № 30 наркома обороны от 21 января 1941 г. о боевой подготовке РККА на зимний период 1940/41 учебного года. В нем отмечалось, что во всех военных округах наряду с начавшейся перестройкой боевой подготовки оказались живучими старые порочные методы работы, а обучение войск в настоящее время не везде стоит на должной высоте. Маршал Тимошенко потребовал обучать войска только тому, что нужно на войне, и только так, как это делается на войне[30].
В начале февраля 1941 г. А. М. Василевский был выписан из госпиталя и приступил к выполнению своих обязанностей. К этому времени начальник Оперативного управления Генштаба генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин подготовил аттестацию на А. М. Василевского за период с 1938 по 1940 г. В ней говорилось:
"Тов. Василевский A. M. - преданный делу партии Ленина - Сталина и социалистической Родине командир. Серьезные правительственные задания выполнял хорошо. Всесторонне развитый и хорошо подготовленный в оперативном отношении командир, твердо знающий службу Генерального штаба. Наряду с этим хорошо знает боевую подготовку войск и подготовку войсковых штабов. Обладает высоко развитым чувством ответственности за порученное дело. Дисциплинирован и исполнителен. К подчиненным внимателен и пользуется среди них авторитетом, как опытный, примерный командир, помогающий в работе своим подчиненным. Над собой работает. Обладая широким кругозором, в обстановке большого масштаба разбирается хорошо. Работает вдумчиво и внимательно. Военную тайну хранить может. Ценный оперативный работник. Состояние здоровья требует должного внимания к нему со стороны санитарной службы и правильного режима на служебной работе. Занимаемой должности вполне соответствует. Может быть начальником штаба особого округа, а в военное время - начальником штаба фронта"[31].
К февралю 1941 г. начальник мобилизационного отдела Организационно-мобилизационного управления генерал Н. И. Четвериков и его заместитель комбриг П. Н. Голубев завершили работу над проектом мобилизационного плана, получившего наименование МП-41. План 12 февраля был утвержден правительством СССР. По нему намечалось развернуть Вооруженные Силы СССР в количестве 344 расчетных дивизий, из них стрелковых, горнострелковых и мотострелковых - 198, моторизованных - 31, танковых - 61, кавалерийских - 13[32]. Реализация мобилизационного плана требовала призвать из запаса около 5 млн. человек, в том числе до 600 тыс. командиров и 885 тыс. человек младшего начальствующего состава[33]. Кроме того, предусматривалась передача Вооруженным Силам из народного хозяйства 248 тыс. автомобилей, около 36 тыс. тракторов и 730 тыс. лошадей. Обеспечение войск вооружением и боевой техникой планировалось осуществить за счет войсковых запасов, хранящихся на складах округов и центра, а также за счет поступления из промышленности в 1941–1942 гг. В мобилизационном плане при подъеме по варианту "Запад" численность западных военных округов определялась в 6,5 млн человек при общей численности войск (без формирований гражданских наркоматов) 7,85 млн человек (в действительности к началу войны численность западных округов составляла всего 2902 тыс. человек)[34].
М. В. Захаров, оценивая мобилизационный план, отмечал: "Формирование новых частей и соединений планировалось провести в одну очередь. Создание вторых и третьих эшелонов формирований на этот раз не предусматривалось. Видимо, только ради формы ставились задачи: за первое полугодие войны дополнительно сформировать 9 артиллерийских полков, к концу года увеличить численный состав армии на 219 тыс. человек, а госпитальную сеть - на 400 тыс. коек" [35]. По мнению Захарова оборонная промышленность страны, не имея необходимых материальных возможностей, не могла своевременно и в достаточном количестве обеспечить развертывание в сжатые сроки большого числа частей и соединений, особенно моторизованных и танковых дивизий. В войсках не хватало средств заправки и транспортировки горючего, имущества связи, особенно кабеля, полковых и армейских радиостанций.
В конце февраля маршал Тимошенко и генерал армии Жуков провели совещание сотрудников Генштаба по вопросу состояния железных, шоссейных и грунтовых дорог. Выводы в основном сводились к следующему: сеть шоссейных дорог в западных областях Белоруссии и Украины находится в плохом состоянии. Многие мосты не выдерживают веса средних танков и артиллерии, а проселочные дороги требуют капитального ремонта. Нарком обороны отмечал, что в 1940 г. по заданию ЦК ВКП(б) наркомат путей сообщения разработал
7-летний план технической реконструкции западных железных дорог. Однако пока ничего серьезного не сделано, кроме перешивки колеи и элементарных работ по приспособлению железнодорожных сооружений под погрузку и выгрузку войск и вооружения.
В Генштабе были обеспокоены и тем, что в непосредственной близости от новой границы строились аэродромы и размещались военные склады. По свидетельству А. М. Василевского Генеральный штаб и лица, непосредственно руководившие в наркомате обороны снабжением и обеспечением жизни и боевой деятельности войск, считали наиболее целесообразным иметь к началу войны основные запасы подальше от государственной границы, примерно на линии р. Волга. Против этого были заместители наркома обороны Г. И. Кулик, Л. 3. Мехлис и Е. А. Щаденко, считавшие, что агрессия будет быстро отражена и война во всех случаях будет перенесена на территорию противника. "Видимо, они находились в плену неправильного представления о ходе предполагавшейся войны, - отмечал Александр Михайлович. - Такая иллюзия, к сожалению, имела место. Весной 1940 года Центральный комитет партии на совещании по вопросам идеологической работы в Вооруженных Силах подверг критике тезис о легкой победе. Из этого тезиса кое-кто сделал неверный вывод, что действия советских войск обязательно будут носить с самого начала только наступательный и притом непременно успешный характер, а раз это так, то и склады должны быть уже в мирное время придвинуты поближе к войскам. Следовательно, и размещать их следует, готовясь к войне, на территориях новых приграничных районов"[36].
В марте 1941 г. генерал армии Жуков направил в округа директивы с разъяснением порядка разработки и обеспечения плана мобилизации. Срок отработки планов на местах он установил до 1 мая, а затем перенес на 20 июля. Одновременно Жуков вместе со своим заместителем генералом Соколовским представил мобплан председателю Комитета обороны при СНК СССР маршалу Ворошилову. Время шло, а решения не принимались, и тогда Жуков в апреле был вынужден доложить лично Сталину об отсутствии промышленного мобилизационного плана. Проект плана было поручено рассмотреть заместителю председателя СНК СССР Н. А. Вознесенскому, группе руководителей наркоматов и Госплана, но время все равно оказалось упущенным.
8 марта Совнарком СССР принял постановление о призыве на большие учебные сборы 903 806 человек. Одновременно было принято постановление, которое касалось функций Генштаба Красной армии. На его основе нарком обороны маршал Тимошенко 15 марта подписал приказ № 0113, согласно которому на заместителя наркома обороны, начальника Генерального штаба, кроме руководства деятельностью управления Генштаба, возлагалось руководство вопросами снабжения горючим, организации связи, противовоздушной обороны страны и Академией Генерального штаба. В его непосредственном подчинении находились Генштаб Красной армии, Управления снабжения горючим и связи, Главное управление противовоздушной обороны Красной армии и Академия Генерального штаба[37]. В результате Генштаб утратил часть своих функций и стал на один уровень с другими органами высшего военного управления.
Недооценка роли Генштаба, частые изменения в его организации не могли не отразиться на подготовке страны и ее Вооруженных Сил к отражению агрессии. Г. К. Жуков в своих мемуарах отмечал: "Ни мои предшественники, ни я не имели случая с исчерпывающей полнотой доложить И. В. Сталину о состоянии обороны страны, о наших военных возможностях и о возможностях нашего потенциального врага. И. В. Сталин лишь изредка и кратко выслушивал наркома или начальника Генерального штаба. Не скрою, нам тогда казалось, что в делах войны, обороны И. В. Сталин знает не меньше, а больше нас, разбирается глубже и видит дальше. Когда же пришлось столкнуться с трудностями войны, мы поняли, что наше мнение по поводу чрезвычайной осведомленности и полководческих качеств И. В. Сталина было ошибочным" [38]. И далее Георгий Константинович добавляет: "Как начальник Генерального штаба, принявший этот пост 1 февраля 1941 года, я ни разу не был информирован И. В. Сталиным о той разведывательной информации, которую он получал лично"[39].
Советская разведка располагала определенной, но не всей, информацией о подготовке к нападению на СССР. Противник умело скрывал свои приготовления к операции по плану "Барбаросса". По указанию Гитлера генерал-фельдмаршал Кейтель 15 февраля подписал специальную "Директиву по дезинформации противника". Отдел разведки и контрразведки Генштаба Верховного главнокомандования разработал и осуществил многочисленные акции по распространению ложных слухов и сведений. Перемещение войск на восток подавалось "в свете величайшего в истории дезинформационного маневра с целью отвлечения внимания от последних приготовлений к вторжению в Англию". Были напечатаны в массовом количестве топографические материалы по Англии. К войскам прикомандировывались переводчики английского языка, подготавливалось "оцепление" некоторых районов на побережье проливов Ла-Манш, Па-де-Кале и в Норвегии. Одновременно распространялись сведения о мнимом авиадесантном корпусе, на побережье устанавливались ложные ракетные батареи. Войскам сообщались сведения в двух вариантах: первый - они идут на отдых перед вторжением в Англию, второй - немецкие соединения будут пропущены через советскую территорию для выступления против Индии. Чтобы подкрепить версию о высадке десанта в Англию, были разработаны специальные операции под кодовыми названиями "Акула" и "Гарпун". Пропаганда целиком обрушилась на Англию и прекратила свои обычные выпады против Советского Союза.