Преодолев это испытание, она отправилась к кассам, по пути прихватывая что-то из тех мест, где людей было поменьше. Шпроты, уксус, колбасу. С кассами тоже неожиданно повезло. Толпа пока билась в торговых залах. Вася подумала, что надо взять чего-нибудь еще и впрок. Она вспомнила, как в прошлом году зашла в магазин совсем накануне праздника, а именно 31 декабря, и застала не просто пустые полки, то есть полки абсолютно пустые, но горы рваных коробок, мятых фруктов, разбитых бутылок и обезумевших продавцов с обезумевшими глазами, забывших о том, что надо не только все прибрать, но и еще добежать до дома, чтобы успеть чокнуться шампанским. Тогда единственное, что удалось приобрести Васе - и надо сказать с удовольствием, - так это подделанный под нашу елочку маленький кипарисик, запыленный белой бумажной стружкой. Он еще долго простоял у нее на тумбочке, вжился просто в обстановку. Васе в какой-то момент показалось даже, что он живой и растет прямо у нее на глазах да еще и распускается. Однако к лету кипарисик зачах - от жары, наверное, и тут же стал чужим и малонужным. Впрок брать она ничего не стала.
Так приблизительно готовясь к торжеству, двинулась Вася в винную лавку. Доплетясь наконец, она поняла, что замерзла, и сердце ее замерло в надежде, что в такой славной торговой точке должна быть и разливочная. Многие заведения, торговавшие вином, вдруг стали называть дегустационными залами. Вася с удовольствием, особым и непередаваемым, юркнула в подвал, где этот чудесный магазин и находился. Действительно, торговые площади потрясали количеством сосудов с давно забытыми, почти древними названиями. "Лыхны", "Псоу", "Эшери" - это с одной стороны, а с другой - вся Массандра, весь Инкерман, Коктебель, а также шампанское "Новый Свет", лучше которого - если про шампанское, - по Васиному скромному весьма вкусу, ничего не бывает. К тому же этот шипучий напиток она пила один, всем хорошо известный, раз в году. Были там и другие невиданные звери. Сорокалетний коньяк "Кутузов" поразил ее фантастической ценой, и Вася припомнила, как когда-то пробовала его на коньячном заводике под Коктебелем вместе с главным технологом, который его тогда изготовлял с любовью, можно сказать, собственными ручками. Но и в те давние годы напиток не произвел на нее должного впечатления. Она любила что попроще. И поэтому легко променяла одного знаменитого "Кутузова" на несколько бутылочек ординарного коньяка - чтоб сто раз потом не бегать.
Цены в магазинчике тоже, к радости, оказались реальными. Васе, небольшому любителю вин, вдруг захотелось купить всего, ну если не всего, то уж большую часть запасов этого славного винного погребка. Сверять желания с возможностями кошелька она, однако, не стала, но заметалась взорами-молниями по полкам, составляя свою мифическую винную карту, ту, что могла бы сложиться у Васи, вино предпочитающей, со вкусами Васи, вино не пьющей. Любезный юноша вмешался в ее творческие поиски:
- Вам чем-нибудь помочь? - поинтересовался он.
- Помогите запаковать три бутылочки "Нового Света" - классического.
- Ваш набор вы найдете у кассы. Что-нибудь еще для вас?
- Рюмку коньяку.
- Пройдите. - Юноша указал ей верный путь.
Вася направилась по лабиринту, приближаясь (она почувствовала это по запаху) к заветному. По пути она расслышала беседу группы эстетов о каком-то коллекционном напитке 1936 года и даже увидела запыленную бутылочку в руках одного из них. Она постаралась быстро миновать пугающие цифры. Очаровательная девушка уже поставила на стойку настоящую коньячную рюмку. "Смотрите-ка, как у них все устроено". Девушка вопросительно посмотрела на Васю.
- Чего-нибудь несложного. - Девушка аккуратно налила пятилетнего (или пятигодовалого?) "Кара-Дага".
- Оплатите на выходе, - улыбнулась она.
- Может быть, еще что пожелаете? - услужливый малый опять был тут как тут.
- С вашей чудесной коллекцией только в другой жизни.
Вася расплатилась, аккуратно уложила упакованное шампанское в рюкзачок и по крутой лесенке выбралась на улицу. Окончательно вышло наконец мутное зимнее солнце. Легко забросив рюкзачок за плечи, она подняла голову к свету и улыбнулась. "Жизнь удалась!" - правильно некогда просветил всех один замечательный автор.
Перед самым праздником началась настоящая суета. Юлька, отложив покупку билетов на последний день, их явно не доставала. И звонила как бешеная каждые пять минут с безрадостным докладом, как будто Вася могла ей чем-нибудь помочь. Приходилось выслушивать тирады вокзальной брани, исходившей из Юлькиных девичьих уст. Билет все не давали.
Нарисовалась взбудораженная Ольга.
- Я к тебе приеду на Новый год. Ты же дома будешь? - добавила осторожно.
- Да, жду Юльку из Питера. Но, понимаешь, ее все еще нет. Может, утренним стартанула. В любом случае приезжай. Я никуда не собираюсь, и закусочка кое-какая заготовлена.
- Скворцов прислал? - Фамилия Скворцов стала не просто притчей во языцех. Она уже стала нарицательной.
- Пока прислал мой собственный кошелек. Ты не забыла, что он у меня еще есть? А кстати, - пикироваться было Васиной манерой, - ты что, все не можешь разобраться, с кем из своих мужей встречать рассвет новой жизни?
- И не пытайся меня обидеть. Это отдельная история, - глухо сказала Ольга в трубку и тут же захихикала: - Живем по классике - три девицы под окном…
Юлька по-прежнему телефонировала с вокзала, голос ее от раза к разу становился все веселее. Звонили еще какие-то люди. Куда-то звали. Куда-то ехали. Чего-то хотели. Не от Васи даже - от жизни. Праздника, наверное.
К вечеру подкатила Ольга. При всей своей страсти к семейной жизни и умении ее себе организовывать без перерыва, Ольга не очень любила семейный быт, а с готовкой еды и совсем не справлялась.
- Ну как дела? - бодро сказала она уже в дверях, живо оглядывая хорошо знакомые ей скромные апартаменты. Как будто кто-то здесь прятался от ее зоркого глаза. - Какие новости, дорогая?
- Новый год на носу, и нос чешется.
- Ну что, тогда нальем поварские?
- Ты сначала что-нибудь хоть приготовь.
В четыре руки, однако, они быстро накидали на стол чего-то съестного.
- Ну рассказывай, как ты докатилась до жизни такой? Замужняя, можно сказать, двумужняя, женщина и встречаешь семейный праздник здесь и сейчас? Это тоже, конечно, хорошо. Но интересно.
- Да веришь или нет. Актер Сашка уехал на съемки. Позвонил и говорит: слушай, а что мне туда-сюда мотаться? Первого все равно надо выезжать обратно. Один пустой пробег. Я и спорить не стала, скандал закатывать, наоборот, потерла ручки, сказала, что найду себе занятие. А в это время бизнесмен Валера, сообразив, что тоже может оказаться за околицей праздника, прыгнул буквально на лету в самолет с дружками, ухватив горящую путевку в южные страны. Обещал радостно подарок привезти. Вот так затейливо, Вася, и складывается жизнь. - Ольга махом выпила рюмку водки. - Буду пить сегодня водку, не возражаешь? Тяжелый напиток в тяжелые дни.
- Пей, водки залейся. И напиток это легкий и приятный. Надо только привычку иметь.
В разговор ворвалась Юлька, уже совсем пьяная, которая все еще торчала в Петербурге, и, судя по всему, ей уже не было дела до Васиного праздничного стола. Юльке было уже так хорошо, что она потеряла связь времени с событием. Правда, немного беспокойно было за ее праздник, который уже наступил и явно был ей симпатичен. Ничего не поняв из потока переполненного спиртным Юлькиного сознания, Вася отсоединилась.
- Судя по всему, и трех девиц сегодня не получится.
- Видишь, как хорошо, что мои уроды отвяли, а то бы вообще сидела одна-одинешенька.
- Ну и сидела бы, что не сделаешь, Ольга, чтоб тебя порадовать.
- Добрые мы все-таки девчонки, Вася. - Ольга снова махнула рюмку, видимо, очень ей хотелось догнать Юльку в том ее настроении. Впрочем, за старое, за старый год и принято пить горькую, которой Ольга считала водку.
В дверь позвонили. Они переглянулись. Вася отворила.
- Вот это да!
На ее возглас в коридор выбежала заинтригованная Ольга. В дверях стоял огромный букет из елки и цветов. И из-за него выглядывала умытая и причесанная голова Левы Багдасарова. "Прямо и к столу нечего подать такому человеку". - На этой Васиной мысли Лева, шагнув через порог, зычно отрапортовал:
- Ни бэ. Я на минутку. Поздравить только и бегом дальше. - Потрясенная Ольга прижалась к стене, пропуская елку в комнату. - Я на дачу еду к приятелям. Вы оказались по пути, решил поздравить. Вот.
- Согласно указаниям начальства? - завистливо брякнула Ольга, не заметив даже - или как бы ненароком, - что подставила сразу всех. Про Васю мы и не говорим - невелика сошка. Но совершенно необязательно было выказывать перед Левой свою осведомленность возможными делами Скворцова, делами высшего перед низшими. Лева тоже сконфузился. Конечно, главной задачей его визита было убедиться в том, что он практически видел собственными глазами, которым не верил - существует или нет этот фантастический роман. Но с другой стороны, и сейчас он это понял со всей очевидностью, из всей старой жизни, из всех тех дядек и тетек студенческой молодости у него осталась одна только Вася, и за нее тоже хотелось по-человечески держаться.
- Не-а, Оль, у них в компании просто принято бежать впереди паровоза. Ихнему начальству нравится инициатива с мест. Правда, Лев? Так вот, доклада наверх не будет, так и знай. - Что хотел, однако, Лева понял - роман был. - Да, Багдасаров, до чего ты докатился, а так красиво начинал.
Лева еще больше засмущался оттого, что Вася все поняла про него - теперь скрытного очень и прожженного, но тоже единственного сохранившегося у нее "оттуда" человека.
- Да вы че, девчонки? Ладно, Васька, наговаривать лишнего. Во мне иногда просыпаются чисто дружеские чувства. - Это был единственно верный ход, который и сработал на сентиментальную Васю. Она заулыбалась. - Мы же с тобой все-таки не одну собаку вместе съели, когда были помоложе да порезвее. - Между тем, стесняясь, он совал ей какие-то духи. - Я ж не вру?
Лева, в общем, не врал, и скажем больше - был честен. На факультете и после они дружили и частенько вместе и пьянствовали, и гулянствовали. Лева не был жлобом, и когда у него появлялись деньжата, даже в бедные студенческие времена умел налаживать красоту. Отлично знала это и Ольга, которой пару раз тоже привелось поучаствовать в Левиных многодневных и массовых загулах. Только сейчас его поступок выглядел странновато, вернее, совершен он был и от души тоже, но как бы и не просто так, а впрок, что ли, в счет будущих доходов. Так казалось. Хотя, вероятно, было обманом зрения. Лева хорошо замаскировался.
С елкой, которой не было в доме, и духами, которых была батарея, Лева по-джентльменски привез хорошего коньяка.
- Девчонки, давайте выпьем. Васька, где сосуд? - Лева налил и поднял рюмку. - С наступающим! - И закинул в рот маслинку.
Лева был грамотным выпивальщиком. Не то чтобы многие, почти все убеждены в неправильном - считается, что коньяк, как, впрочем, и шампанское закусывают фруктами, шоколадом или, того хуже, конфетами со сладкой начинкой. На том же коньячном заводе, где Вася предпочла ординарные коньяки "Кутузову", ее давно и правильно научили (а потом подтвердили этот факт на заводе шампанских вин), что заедать все вышеназванные напитки нужно и даже необходимо чем-нибудь соленым, лучше рыбой или икрой - желательно не икрой минтая. Хотя можно и ею, сейчас легко и такую найти весьма приличного качества. Если коньячок простенький, закуска тоже может быть несложной. А фрукты с шоколадом пригодны лишь для изготовления десертов.
- А хотите, поедем все вместе? - предложил Лева в искреннем порыве. Щедрость его не знала пределов. Судя по всему, его действительно тронули собственные воспоминания.
Подниматься с дивана Васе не хотелось. Ольга потупила взор.
- Ну ладно, девчонки. С вами хорошо, но ждут меня великие дела.
- Веди себя прилично! И Скворцову привет передавай! - крикнула Вася уходящему Леве. Он вжал голову в плечи.
Вася отправилась на балкон за шампанским - по телевизору с поздравлениями выступал президент. Хорошо, что в доме еще остались недобитыми старые бокалы именно для шампанского - было красиво. Вася не любила покупать посуду. Она возникала в доме как подарочная - с банкетов и презентаций, из редакций и производств (чаще все-таки сувенирных), куда и ее тоже иногда загоняла судьба. Шампанское удалось открыть легко. Вообще это великая иллюзия, что мужчины лучше женщин справляются с открыванием бутылок. Если только не идет речь об откупоривании пива глазом. На двенадцатом ударе Вася с Ольгой сдвинули бокалы, поглядели друг другу в глаза, буравя так, будто смотрели в глаза мужчинам, от которых чего-то хотели, даже больше - от которых зависела жизнь. Чокнулись, покричали "ура!", выпили залпом.
После торжественного выпивания торжественного напитка они поняли, что остались довольны встречей Нового года. Правда, можно было еще развлечься прослушиванием раскатов салюта, ударившего на улице. В Москве стало принято салютовать по разным, порой весьма глупым поводам. Один из поздравительных телефонных звонков сообщил голосом пьяного Масика, что он едет к Васе поздравить ее с их знакомством в ушедшем году. Он также готов поздравить неизвестную ему еще пока Ольгу со знакомством в году новом. Два тоста уже были готовы.
- Ну а как твой? - полюбопытствовала Ольга, долго готовясь.
- Ты знаешь, а ведь он неплохой мужик… - неожиданно для самой себя призналась Вася.
Ольга насторожилась. Такого признания из Васиных уст она ещё не слышала. До того все ее поклонники были просто - ничего.
- Неплохой мужик имеет разное звучание.
- Отвянь вообще. Ты и так много знаешь. И прошу тебя не сообщать это через газету. Все-таки это информация не для "Афиши".
Вася уже поняла, что погорячилась. И что, собственно, было скрывать? Ясно, что отношения со Скворцовым завязались не на полчаса. И надо было как-то жить. Жить с Ольгой. С редакцией. С жизнью. Со всем этим, с чем она совсем недавно еще жила припеваючи. Одна.
К счастью, приехал Масик - и быстрее, чем его ожидали. Распевая песни про упоительные вечера и что-то там про Новый год, который примчится и случится (все вдруг научились петь - не дурной ли это знак?), он ворвался веселым вихрем в дамскую паузу. Масик был абсолютно счастлив, поэтому подбежал к столу и лихо с мороза махнул без закуски сразу пару рюмок - в счет тех двух тостов, что еще сумел произнести по телефону. Тепло и радость разморили его, он упал в кресло, где сразу и задремал.
- Слушай, а как это тебе удалось так влезть к нему? Так плотно и так быстро? - продолжила неутомимая Ольга.
- К Масику? - не поняла Вася.
- К какому Масику! - раздражилась та. - С ним все как раз предельно ясно. Все пьяницы - твои лучшие друзья. Я о главном. О таком же все тетки мечтают.
- О чем мечтают все тетки? - придуривалась Вася.
- О красивом, умном, богатом. Слова можно менять местами - по вкусу, - язвительно парировала Ольга.
- Мечтают о человеке или о денежном мешке? Шитом еще и золотом - для красоты, да еще со специальным устройством внутри, которое иногда, когда захочется, говорит комплиментарности и интеллектуальности? Тетки, по-моему, мечтают о любви. А некоторые еще и о свободе.
- Нет, Вася. Они, конечно, о любви, может, и мечтают. Но еще и о мешке, общественном статусе - да-да, - а также о приличной жизни, приличном уровне, который снимает проблемы… Обо всем этом мечтают тетки. Ну и о человеке, наверное. Может быть. Точно не знаю. Но о месте под солнцем, дорогая, не забывает никто и никогда.
- Но это же смешно, когда все женское население убого делит места под солнцем, радуется новым купальникам и синтетическим пенисам. А отдыхать когда? Когда, я спрашиваю. Под солнцем, Ольга, тела быстро сгорают, купальники, видишь ли, линяют или выходят из моды в следующем сезоне. Биться за новую смену белья? Легче его постирать. Но если лениво, можно поспать и в чужой постели, красивой, конечно.
Пламенный Васин монолог внезапно прервался. Ольгу призвал к себе телефон и щебетать та отправилась на кухню, чтобы не разбудить Масика. Или чтобы не подслушивали… Оттуда и доносился ее милый смех.
Васин мобильник тоже закукукал. Не глянув на номер, Вася приложила аппарат к уху.
- Привет, Васечка. - Этот голос, скворцовский, Васечка никак не ожидала услышать. - Поздравляю тебя, дорогая ("трогательно"), с Новым годом. - Ей хотелось поздравлять и поздравлять в ответ, говорить и говорить, и она слышала, как заколотилось ее сердце в такт словам, желавшим выплеснуться наружу.
- …и всего этого тебе желаю. И знаешь почему? Потому что многое из этого могу тебе просто дать ("самоуверенно").
- И еще пожелай мне маленький денежный мешочек, - хихикала она, вспомнив минувший жаркий спор.
- Это самое простое. Посмотри, он уже в тумбочке.
- Только вот пока в чужой. А почему связь прерывается? Ты куда-то пропадаешь.
Левым глазом Вася увидела входящую Ольгу, которая тут же скривила улыбку. - "Неужели так все видно по моему дурацкому лицу?"
- Связь прерывается, - услышала она, - потому что я еду с горки.
- Между елками - на попе?
- На лыжах. Пока. Но поеду на попе, если будешь меня смешить своими глупостями. И пожеланиями дурацких и бессмысленных мешочков.
- А что ты там делаешь - среди елок на горке?
- Новый год встречаю. Стало скучно в клубе. Фраки, декольте. Решил проветриться. Надел лыжи, поднялся на гору, увидел звезду и позвонил тебе рассказать об этом. Потом тебе ее покажу.
- Ты оригинал.
- Нас таких здесь несколько. И абсолютная тишина. А у вас что?
- А у нас Новый год. Представляешь, тоже снег. - Вася выглянула на улицу. - Елка. И - слышишь? - бесконечная пальба - столица салютует. - На улице и правда грохотало.
- Слышу, слышу. Сумасшедшие русские празднуют победу нового года над старым. Кстати, ты помнишь, что Рождество обещала мне?
- Когда?
- Где. Мы же едем за Горы.
- Горы? Да, да. Да, это будет Рождество?
Юрий Николаевич не любил долго разговаривать.
- Ну, значит, помнишь. Пока, - резюмировал он.
- Поздравляю, - поспешила ответить она, но уже в пустоту.
- Мило. - Ольга немного нервно отхлебнула водки.
- У каждого, знаешь ли, свои заморочки. А скажи, и почему мы так не можем радоваться чужой радости? Я тебя поздравляю.
- Тоже. - Они расцеловались. - А не пойти ли лучше спать?
- Кстати, что будем делать с этим бездыханным телом? - примирительно улыбнувшись, Ольга указала на Масика.
- А что с ним делать? Не выбрасывать же собакам. Пусть тут валяется до утра. Если захочет, само переползет на козетку. Оно способное.
Они расхохотались.