Мы Пирата к сухому корму приучаем, она ему каши варит. Мы его в дом не пускаем, она, если нас нет дома, ему дверь открывает. Самое неприятное здесь было то, что няня пыталась сделать своим союзником нашего Артема.
– Пусть родители не разрешают, а мы им не скажем!
Пират вырос в хорошего пса, умного и для дворняги даже очень красивого. Но гены дворовой собаки были, к сожалению, сильнее. Главная радость в жизни была для него убежать за ворота. Всеми правдами и неправдами, любым обманом он пытался от нас свалить.
Приходил он, как правило, дня через два – грязный, голодный, весь побитый. Мы его мыли, лечили, откармливали. Ему было жутко стыдно, он ходил за нами, поджав хвост, заглядывал в глаза, а потом повторялось все сначала. Причем всегда по одному и тому же сценарию.
Сначала он лечился и просто не мог встать, потом дня два он пытался загладить вину перед нами. Затем, когда понимал, что на него тут никто не сердится, просто какое-то время наслаждался жизнью. Ел, отдыхал, гонял бабочек, играл с нами. И потом он начинал скучать…
Вообще он по своей натуре страшно напоминал алкоголика или просто гулящего мужика. Фазы ну абсолютно те же.
Ну тошно ему было уже на нас на всех глядеть, включая лебезившую перед ним няню! Ну все было противно, хотелось праздника! Хотелось приключений и воли. И именно в этот период появлялись его верные друзья – две страшные и грязные собаки. Они приходили каждый вечер, как стемнеет. Мы, приезжая с работы, уже могли их наблюдать. Они чинно сидели под нашим забором. Даже не гавкали. Просто ждали друга, когда тот, наконец, сможет составить им компанию и будет в их компании третьим. Сидели они всегда с большим достоинством, то, что мы проезжали мимо, их никак не трогало. Это была абсолютно их территория, с их собственным другом за забором.
Все это до боли напоминало мне фильм "Афоня". Думаю, все-таки собаки его не видели. Но вели себя точно так же, как те собутыльники.
С наступлением темноты друганы начинали тихо подвывать. Причем так интеллигентно: "Мы никого не принуждаем. Это уж тебе самому решать, с нами ты или нет. У нас тут, знаешь, как замечательно. Но ты сам смотри, не хочешь, и не надо". И, подождав немного, собутыльнички трусили прочь.
Через пару дней Пират уже тоже начинал им тихо подвывать в ответ на провокации. Но боролся, боролся, что есть сил. Это действительно было потрясающе. В этих его подвываниях было все. Сначала: "Пошли отсюда, мне без вас хорошо!" – "Ну а что там нового? Как Манька, как Дунька? А Шарик с Тарзаном подрались все-таки или нет?" – "Ох, плохо мне, ребята, да неудобно. Хозяев подвести не могу. В прошлый раз ведь весь в клещах приполз. Врачиху вызывали, уколы какие-то делали. Заботятся ведь здесь обо мне, кормят, поят, никогда про меня не забудут. Вон хозяйка вечно на себе мешки с кормом таскает. И эта, старая, – Пиратушка, Пиратушка. Нет не пойду, и не приходите больше".
А дальше следовало: "Ну что, опять пришли? Правильно сделали. Надоели они мне тут все. Сами между собой ругаются, чем меня кормить. А мне что, все едино, лучше бы ворота открыли. Замучился я уже в этой клетке. Не то что у вас – свобода. А пожрать – и на помойке найти можно. Нынче люди богато живут, вон сколько всего выбрасывают. Все, ребята, выхожу".
Тут Пират начинал лаять, метаться по своему вольеру, как дикий зверь. Сережа его выпускал, потому что он не давал спать ни нам, ни соседям. И он пулей вылетал за ворота и несся вперед. Ошалевшие друзья с трудом поспевали за ним.
И опять по кругу. Приходил через неделю, и опять ему было стыдно. А мы понимали, что у нас безысходка какая-то. Ну прямо как родственники наркомана. И начинали его мыть по-новой.
Один раз он притащил с собой дохлую кошку! Сережа, ругаясь последними словами, эту кошку выкинул.
В следующий раз эту же кошку он притащил через месяц. Муж приехал как раз из долгой командировки, счастливый, наконец-то дома, наконец-то в семье. Еще сидя в доме с раскрытыми окнами, мы почувствовали странный запах. На улицу же просто было невозможно выйти от нестерпимой вони. Вообще-то в моем словаре нет этого слова, но по-другому это назвать было нельзя. Здесь Сережа накричал уже на няню:
– Посмотрите, что позволяет себе ваша любимая собака!
Няня заверила, что она все уберет. Кошку няня похоронила прямо у нас на участке, ночью гордый Пират ее отрыл.
В следующий раз кошку уже закапывали Сережа с нашим старшим сыном в соседней деревне.
Я потом еще долго жила в состоянии страха, что Пират все-таки ее найдет и принесет обратно. И теперь от каждого специфического запаха я впадаю в ступор. А вдруг…
После одного из загулов Пират не вернулся. Мы ждали его долго, пытались искать, все было тщетно.
Няня обливалась горючими слезами. Наши чувства описать было сложно. Конечно, мы к нему привыкли, как к непутевому родственнику, за которого взялись отвечать. Но, с другой стороны, чувство облегчения, безусловно, присутствовало. И все-таки больше, наверное, боялись – а вдруг придет?
Иногда мне кажется, что с Пиратом ничего не случилось, и изредка именно его я вижу в компании бродячих собак. Просто он сделал выбор. Просто он оказался порядочной собакой, и понял, что нечего нас дольше мучить. От своих загулов он все равно избавиться не может, так что пусть будет так.
Думая о Пирате, я всегда вспоминаю фильм "Генералы песчаных карьеров". Одного беспризорника усыновила богатая и очень порядочная семья. Хорошие люди, они все, что только можно, пытались сделать для мальчика. Окружили его такой заботой и вниманием, каких мальчишка никогда в своей жизни не видел. Парень полюбил их, но все равно открыл дверь своим друзьям, и вместе они ограбили дом приемных родителей. После этого мальчишка плакал навзрыд, понимая, что никогда не сможет вернуться обратно. Но выбор он сделал в пользу бывших друзей.
Так и наш Пират, умом-то все понимал, а сделать с собой не мог ничего. У Пирата часто пропадали миски, причем каждый раз мы покупали новые, достаточно дорогие. После того уже, как он ушел, мы нашли все миски за забором. То есть он своим друганам еду прямо в тарелках выносил, чтобы к хорошим манерам приучались. Кстати, надо отметить, что в дом он их не пускал никогда. Да они и не просились как-то. То есть все было с претензией на высокую культуру!
Вот с кошкой он только промашку дал. Не думал, что это нас так расстроит.
Вот такая грустная история. Грустная и поучительная.
Чтобы заводить животных, их надо очень любить, понимать, что это очень хлопотно. И что из любого милого пушистого комочка может вырасти все что угодно. И мы порой не в силах ничего изменить. И с этим нужно будет жить, причем долго.
А с няней мы расстались. После того как Пират ушел, она так и не смогла успокоиться, все виноватых искала. А главное, постоянно рассказывала Артему:
– Вот ведь почему он убежал? Потому что твои родители его не кормили. А меня же нет по выходным, а он, бедненький, голодным сидел. Они его не любили!
Тема, естественно, задавал эти вопросы нам, причем в формулировке:
– Мама, а почему же вы Пиратика не кормили?
– Ну, как же, Тема, не кормили? Ты же сам по выходным ему корм насыпал! Няня просто этого не видела, поэтому и говорит. Не думай про это. Мы тоже, как и няня, скучаем по Пиратику.
Чаша нашего терпения переполнилась. В конце концов, нельзя родителей обсуждать с ребенком, нельзя его настраивать против них, и все-таки не может быть собака главным субъектом в доме. Не может быть все подчинено ей.
Артему к тому времени уже исполнилось шесть лет, и мы чувствовали, что ему уже передаются нянины собачьи интересы.
Она хорошо смотрела за ним, но за собакой ей было смотреть интереснее, это было ее. С собачкой она понимала, что делать, а с ребенком, у которого вырисовывался характер, ей уже было сложно.
И мы наконец нашли в себе силы одним днем сказать ей "нет".
Между нами, девочками
Есть такое хорошее русское слово "девичник". Я его люблю. И для меня это не просто слово. Это событие. Причем значительно большее, чем, к примеру, "пойти к другу мужа на день рождения в дорогой ресторан".
Нет, даже не так.
Это очень значимое событие. К нему относишься более чем серьезно. Готовиться начинаешь заранее, продумываешь все очень тщательно. Это не просто встреча. Это встреча старинных и очень близких подруг!
Одна моя приятельница, ну не так чтобы из сокровенных подружек, маялась мыслью: праздновать день рождения, не праздновать. Что да где.
– А ты устрой девичник!
– Это как это?
– Ну, одних девчонок позови.
– Зачем? И потом что мы делать-то будем, заниматься чем? Это ж скукотища какая-то. Ни за что. Или тусовка нормальная, или "оно мне надо"?
Вот после этой самой фразы приятельница и перешла в разряд "не самых сокровенных". Потому что сокровенные подруги понимают, что есть "девичник", чем он важен. Относятся к нему более чем трепетно, ждут с нетерпением, и страсть как переживают, а вдруг да не войдут в этом году в список избранных, в список приглашенных.
Потому что вот на этих самых наших встречах "только для девочек" и высвечивается вся правда жизни. И кто, и что, и как, и почему? И получаем мы ответы на все свои вопросы. Или наоборот, то, что, казалось, раньше вопросов не вызывало, теперь нужно срочно, не откладывая, решать.
Бывают, правда, после таких встреч и разочарования. Бывает, что и не так все гладко, или правду эту знать тебе вовсе и не хотелось. А может, просто сама выглядела не на все сто. И вдруг посмотрела на себя со стороны, чужими глазами. И сама себе не понравилась. Или по ровесницам вдруг свой возраст ощутила. Все непросто, все неоднозначно. Но именно это и заставляет нас лишний раз подтянуться потом, и сделать новую маску, и сесть на диету, и в театр сходить, и на фламенко записаться.
– Ленка, ты день рождения праздновать собираешься?
– Ну а если я скажу, что не собираюсь, ты что, не придешь, что ли?
– Ну надо же знать, в какой день приходить. А то угораздило тебя в этом году в среду родиться. В среду, что ли, приходить?
– В среду не приходить. Приходить в субботу. И в этом году будет девичник. Никаких мальчиков, никаких детей. Наконец-то поговорим о нашем, о девичьем! И никто нам не будет мешать, и осуждать за наши дурацкие разговоры.
– Ленка, ты гений. Заметано. Может, что к столу принести надо?
– К столу, Наталья, будет только так, чтобы ты не умерла с голода. Лет нам, помнишь, сколько? Уже ведь не двадцать, и не тридцать!
– Да… И главное, даже уже не сорок.
– Вот именно! Дальше уже не продолжай. Знаешь, вот именно в этом месте всегда вспоминаю твою маму, которая говорила: "Свой возраст не буду скрывать никогда. Но на сорока годах остановлюсь. Дальше стареть не собираюсь. Сорок, и все! И пусть все думают, что хотят. А я на этот возраст себя ощущаю и программирую!"
– Эх, Лена, давно ты мою маму не видела!
– Но мысль-то светлая?
– Мысль хорошая. Действительно, пока остановимся на этой чудесной цифре, с которой жизнь только начинается. Лен, мы с тобой про стол говорили, ты отвлеклась.
– Вот видишь, уже пошло соскальзывание мысли, ты меня одергивай. Так, про что это я тут рассказывала? Ах да, про то, что, Наташка, мы с тобой давно уже все съели. Будем просто общаться!
– Совсем, что ли, не дашь ничего?
– Ну почему не дам-то? Дам. Но постараюсь, чтобы это было легко. А то, что у нас за манера вечная? В гости идем ближе к вечеру, но уже стараемся не завтракать. И в итоге думаем в первую очередь о еде. И так наедаемся, что потом долго вздыхаем, и зачем это мы опять вот так безобразно налопались?
– То есть к тебе завтракать надо точно. А обедать?
– Ладно, не обедай. Начало, как всегда, в четыре, дотерпишь. Будет много фруктов, сырная тарелка, сухое французское вино. Ну, может, пара легких салатов, с авокадо например. Ну и дальше в таком роде.
– Пожалуй, я лучше пообедаю.
– Не могу настаивать. Придут, как всегда, только свои. Все обсудим, решения все примем. Фотографии последние неси. Ой, Наташка, забыла совсем, главная новость, Светлана же из Парижа приехала! Придет обязательно. Все расспросим подробно. Потом у Морозовой вроде кавалер на горизонте. Главное, не опаздывай, а то, как всегда, времени ни на что не хватит!
– Это уж как водится. Ну все, уже жду не дождусь. Как дотерпеть-то теперь?
Идея девичников родилась сама собой. Компаниями собирались постоянно, но в один прекрасный день стало понятно, что в воздухе от этих праздников витает какое-то напряжение. Ну, например, празднуем мой день рождения. Подруги, естественно, приходят с мужьями. Мой муж тоже присутствует, это не обсуждается. Только он присутствует немножко через силу. Ну не знает он ни подруг моих этих, ни мужей их. И главное, что, конечно, немного обидно, знать их и не очень хочет. Вот он вроде и улыбается, но уж очень нехотя. Ну не надо ему это! Не интересно. То есть теоретически он здесь, а на самом деле его здесь и нет.
Тем не менее общаться с мужьями моих подружек моему мужу все-таки приходится. Надо ли ему это? Вопрос.
То есть поначалу я перед собой этот вопрос не ставила. Я же с его друзьями общаюсь. Можно подумать, его друзья мне сильно нравятся. Но что делать, встретились взрослые люди, со своими привычками и со своими друзьями. Значит нужно привыкать, нужно быть терпимыми. А лучше получить от этого удовольствие. Можно ведь себя убедить в чем угодно! Вот я, к примеру, общаюсь же с женами его друзей, хотя не все уж они мне и нравятся. Но как-то тему общую всегда найдешь, человека на нее переключишь. И все хорошо.
Про то, что у мужиков голова устроена немного по-другому, понятно стало не сразу. Это женщина всегда приспособится, мужчина нет. Просто не может. А иногда просто не хочет из принципа, или из вредности, правда, в этом никогда не сознается.
Только вот кому такой праздник нужен? Когда не праздник, а сплошное напряжение. Собираются гости. И вот начинаешь нервничать, что твой муж немного волком на всех смотрит. И гости уже спрашивают: "Может, мы что-то делаем неправильно?" – Я, конечно, улыбаюсь: "Все, говорю, вы делаете правильно. Даже еще лучше, чем я думала!"
А сама вся уже, как на иголках. Ну что ж, думаю, он с таким лицом сидит? Ну что вот, сложно ему посмеяться, пошутить. Вовремя ответить, когда спрашивают. Делаю страшные глаза, пытаюсь подавать ему какие-то знаки. Он видит, что со мной что-то происходит, но не понимает, что именно. И уж точно даже не представляет, что вот это мое нервозное состояние связано непосредственно с ним.
После ухода гостей начинаю разборки. Муж хлопает глазами.
– А что я не так делал-то?
– Гости же к тебе пришли. Неужели трудно было их как-то развлечь?
– Ну, во-первых, они пришли не ко мне, а к тебе. И потом, Леночка, не усложняй. Все было замечательно! И все остались довольны. И главное, какое счастье, что все уже наконец ушли. Сейчас все растолкаем, и можно будет отдохнуть. А завтра воскресенье, и никто к нам уже не придет.
Я нервничала, мой муж меня успокаивал. Удовольствия в итоге я от праздника не получала. Потому что всю дорогу сомневалась, что не так, что не то. Вдруг у кого-то остался какой-то осадок. И ждала потом с нетерпением звонков вежливости. И убеждала всех моих подруг:
– Ну что ты, моему тоже очень понравилось! Ну просто он человек такой. Не может веселиться, как другие. Ну ты же знаешь, какой он серьезный. Нет, все было просто замечательно. Муж просто теперь постоянно спрашивает, когда вы к нам придете в следующий раз? Что? Можете в следующую субботу? У нас командировка. Да, уезжаем. Да, ну как всегда, такая жизнь. И не говори. Куда? Опять в Берлин. Устала. Я – счастливая?! Да что ты?! Это же опять конгресс.
– Лена, вы же только вчера встречались? – Муж смотрит на меня раздраженно-вопросительно.
Правильно, вчера встречались. А поговорили? Нет же. Надо же было мужей веселить, чтобы все довольны остались. Так что про свое, как всегда, не успели.
Нет, девичник, и только девичник!
Когда можно общаться без вступлений про политику и хоккей. А сразу: где, кто, что купил, на что дешевле обменял? Какой сериал посмотрел. И никто нас не осудит. И не упрекнет в недалекости.
А то ну просто вечно:
– Как ты можешь это смотреть (или читать, или обсуждать)?!
Ну, а если я действительно это все могу и читать, и смотреть, и обсуждать?! Мне это просто даже нравится!
Ну я же не спрашиваю про футбол, или про монстров из цикла "Чужие" (или "Другие", или "Хищники"). У меня тоже возникают аналогичные вопросы, когда я вижу своего мужа за просмотром этих странных фильмов. Ну я же их не задаю, я просто тихо проскальзываю мимо с телефонной трубкой. У меня есть два часа поговорить по телефону и обсудить предстоящий девичник.
С возрастом становишься мудрее. Когда тебе уже за… Не надо никогда никого ни в чем убеждать или разубеждать. И не надо разочаровывать своих мужей. Ну если мы им больше нравимся без сериалов, или без телефонной трубки в руке, ну сделаем им в жизни такой маленький подарок.
И все наше, девичье, оставим для девичников. Вот тут можно побыть самой собой. Обсуждать все, что хочется, никто не осудит, большие глаза не сделает. Потому что интересно всем. Поэтому как не понять свою старинную подружку Звереву: "Дотерпеть бы". И у меня настроение такое же, несмотря на то, что я хозяйка, и мне еще и еду готовить (правда, легкую). Ну и, конечно, себя в порядок привести.
Безусловно, мы друг на друга смотрим более придирчиво. Сколько времени прошло, как не виделись? Полгода, год? Теперь мы меняемся быстро, и каждые полгода уже заметны. Ну и сколько появилось новых морщин, килограммов? Одеваться теперь надо более тщательно.
Да, мы подруги, да, любим друг друга и в обиду не дадим и друг за друга горой, но время нас меняет. И не то чтобы лишние килограммы подруги будут нас радовать, но не хотелось бы, чтобы вот именно их заметили на тебе в этот раз. И не будем дразнить гусей. Не будем одеваться от дизайнера. Жизнь нас развела очень сильно. И это раньше все мы были одинаковыми, ходили в одинаковых школьных формах. Сейчас все по-другому, у всех разные возможности. Подчеркивать свое благосостояние между нами, девочками, не принято.
Мы собрались не для этого. Мы радуемся предстоящей встрече, потому что можно будет быть откровенной, можно наконец рассказать о том, что наболело. Про детей, у которых не клеится, про мужа, который весь в работе.
Все обсудим, обо всем примем решение самое правильное, единственно верное.
Мы смотрим друг на друга, и только самое первое впечатление:
– Да, действительно не двадцать, и не тридцать.
А второе:
– Все-таки сорок! И еще долго будет сорок. И мы будем вместе. И мы будем рядом.
Да здравствуют девичники! Наши и только наши праздники. И пусть они будут!
И будут наши вечные темы, которые можно будет обсудить только МЕЖДУ НАМИ, ДЕВОЧКАМИ.