После Нового года Эдвард уехал по своим делам и обещал вернуться ко Дню всех влюбленных – 14 февраля.
III
В самолете, летящем в Осло, Линда еще долго не могла прийти в себя. Эдвард был подобен вихрю, сметавшему все на пути. Его идея поехать кататься на горных лыжах была воспринята Линдой как обычный словесный шум для создания настроения. Но, вернувшись из, своей деловой поездки, Эдвард развел бурную деятельность. Он заявил, что они поедут кататься на лыжах в конце февраля. И хотя он любит Швейцарию, но на этот раз они поедут в Норвегию. По двум причинам: там уж точно не будет Торнов, которые имеют обыкновение в это время тоже кататься на лыжах. И еще – в Норвегии замечательные условия для семейного и детского отдыха. Было решено взять с собой Оливера и Джованну. Батлера согласился приютить на время сэр Уильям. Линда сообщила, что последний раз каталась на лыжах еще студенткой и вообще она выросла в Калифорнии и больше любит плавать в теплом океане. Но Эдвард ответил, что это все ерунда. Он купил лыжное снаряжение не только ей, но и даже Оливеру и Джованне. Хотя Линда была уверена, что все это можно было бы взять напрокат.
Осло поразил их своей патриархальной тишиной, чистотой и уютом доброй, размеренной жизни. Там не было американского размаха, чувства бесконечности и затерянности. Линде показалось, что горизонт в Норвегии уходит не в даль, а в глубь, в волшебный мир, в сказочное царство прошлого, в необычные перевоплощения.
Эдвардом был выбран старинный курорт Яйло.
Линда со страхом встала на лыжи, но очень быстро освоилась. Она поняла, что есть такие навыки, от которых не избавляются с годами, – вождение машины, плавание, лыжи. Скоро она начала смело съезжать с небольших склонов. Но бедная Джованна так и не решилась на этот подвиг. Она ходила по пятам за Оливером, который лыжам все-таки предпочитал санки. Джованна водила его каждый день в какой-то детский клуб "Троллей", а Эдвард и Линда наслаждались своим высокогорным медовым месяцем.
В то утро они подошли к подъемнику неожиданно для обоих рано. Было только десять часов утра. Чудесный горный воздух действовал на Эдварда благотворно. Он хорошо спал и рано просыпался. А может, Линда так хорошо на него влияла.
В это утро Эдвард решил съехать с самого высокого склона. Но Линда сошла с фуникулера раньше, не решаясь освоить новые высоты. Помахав ему рукой, Линда приготовилась совершить свой прыжок в белую даль и какое-то время собиралась с душевными силами. Вдруг ее окликнули. Она обернулась и с изумлением увидела Тимоти.
– Линда, что ты здесь делаешь?
– А как ты думаешь? Собираю цветы на лужайке...
– Я имел в виду, как ты сюда попала?
– Это так сложно?
– Ты раньше никогда не увлекалась горными лыжами.
– Ты тоже.
Тимоти был полностью экипирован, как и Линда. Но Линда с удовольствием и даже с некоторым злорадством отметила, что ее костюм стоит гораздо дороже. Тимоти, не скрывая, окинул ее оценивающим взглядом и еще больше изумился.
Внешне он сам очень изменился. Загорел, похудел, немного осунулся. В его глазах появилось какое-то иное, незнакомое Линде выражение. Еще раз окинув его взглядом, она подумала: совершенно чужой мужчина. Неужели у нас что-то с ним было? Она уже собралась съехать с горы, как он спросил:
– Ты здесь одна?
– Нет. А ты?
– С компанией. Никогда раньше здесь не были.
Решили апробировать. А где ты остановилась?
– В "Бардоле", – нехотя ответила Линда. Это встреча уже начала ее тяготить. И ей очень не хотелось ничего о себе рассказывать.
– Мы тоже. Вечером можем увидеться.
– Прощай. – Линда оттолкнулась и съехала с горы. Приятное волнение от быстрого спуска было нарушено каким-то тревожным настроением. Ей почему-то стало не по себе.
Внизу ее уже ждал Эдвард. Возле него топтались несколько человек.
– Бланш, познакомься... Винсент Тори. Вин, это Бланш.
– Очень приятно.
Легендарный Винсент Торн оказался очаровательным молодым блондином со светлыми глазами и энергичным рукопожатием. Он был красив отполированной голливудской красотой богатого и ухоженного мужчины. Был он очень светским, вел себя просто и даже слегка застенчиво. Линда подумала, что это скорее всего маска хорошо воспитанного человека. Обычно все бойцовые собаки выглядят очень печальными и лиричными, хотя и считаются собаками-убийцами. А может, она зря так думает. Может, он и вообще такой: милый и простой золотой мальчик, ворочающий миллиардами. Правда она вдруг почувствовала, что ее оценивают, но это была лишь секунда.
– Я думал, ты в Швейцарии, – сказал Эдвард.
Судя по всему, они встретились несколько минут назад.
– Пришлись уехать. Из-за Джуди. Ей что-то там не показалось. Решили не нагнетать обстановку своим присутствием. Слишком много знакомых.
А здесь, как видишь, только ты...
– Ты с Джуди? Так и возишь ее за собой?
– Нет, я с Андре. Ты ее не знаешь, мы уже вместе две недели. Это Джуди захотела ехать с нами. И ее мужу пришлось тоже присоединиться, хотя, кажется, он не в восторге от, всего.
– У Джуди все в порядке?
Винсент молча покачал головой. Потом сказал:
– Сам увидишь.
– Мне вас оставить? – спросила Линда.
– О нет, что вы! Извините, мы отвлеклись. Вы здесь впервые?
– Я впервые на горных лыжах!
– Неужели?! Тогда у вас просто талант горнолыжницы. Я вас поздравляю.
В это время с горы съехал Тимоти. Линде стало не по себе. Винсент обратился ко всем:
– Познакомьтесь, это мой зять Тим Раймон. Тим, это Эдвард и Бланш.
Тимоти удивленно посмотрел на Линду.
Линда решила внести ясность.
– Вообще-то Бланш мое второе имя. Но Эдварду оно больше нравится.
– Мне тоже, очень красивое имя! – воскликнул Винсент. – Предлагаю вечером собраться и посидеть в баре. Ну, я пошел искать свою герлфренд, по-моему она заехала в очередные кусты. – Винсент отправился к фуникулеру.
Тимоти стоял, не зная, что ему делать.
Эдвард быстро нашелся.
– Дорогая, пойдем поищем троллей, – непринужденно обратился он к Линде.
Они с нарочитой сердечностью простились с Тимоти и отправились по боковой аллее в сторону детского клуба.
– Я не учел странной особенности этой семьи.
Они не могут сидеть на одном месте. За неделю проедут по нескольким курортам. Так это твой бывший муж?
– У меня такое чувство, что мы с ним даже не знакомы.
– Вот и познакомились. Теперь такого чувства уже не будет.
– Ты злишься? Тебе все это не нравится?
– Я сам не Пойму. Лучше бы ты мне ничего про него не говорила. Я бы и не узнал.
– Я не люблю обманывать.
– Это тоже правильно. Извини. Я несу какую-то чушь. Забудем.
А Линда вдруг вспомнила давние слова Тимоти "мы теперь будем вращаться в разных кругах" и усмехнулась.
Вечером Эдвард предложил Линде надеть платье для коктейля. Линда пожала плечами. Она вообще-то собиралась обновить новый норвежский свитер с серебряными застежками. Но Эдвард уже бросил ей на кровать черный корсет с короткой пышной юбкой, напоминающей балетную пачку.
Линда небрежно откинула волосы и уже привычными движениями нанесла на лицо тон, румяна и блеск для губ.
Когда они спустились в просторный бар, там уже собрался народ. Они сели за один из столиков, и скоро к ним присоединился Винсент с очень красивой стройной девушкой, мило щебечущей по-французски.
Ни Тимоти, ни его жены Линда не заметила и облегченно вздохнула.
Но на самом деле Тимоти был в зале и с удивлением наблюдал за Линдой. Эта встреча никак не укладывалась у него в голове. Это было для него так же невероятно, как встретить привидение. Около него за стойкой сидела его жена, болезненно худая и высокая девушка с падающей на глаза каштановой челкой, с красиво подведенными глазами и нарочито подчеркнутым капризным ярким ртом. Она допила коктейль из высокого бокала и жестом показала бармену, что хочет еще. Тимоти внимательно посмотрел на жену. После третьего бокала ее следовало остановить. Он заказал себе виски со льдом и решил этим и ограничиться на сегодня.
– Смотри-ка, у Эда новая телка, – громко сказала Джуди, неожиданно низким для ее ангельской внешности хрипловатым голосом. – Кто она, не знаешь?
Тимоти что-то промямлил, глядя в стакан.
– Слушай, я тебя, кажется, нормально спросила, – начала заводиться Джуди, – вынь наконец член изо рта и ответь мне: ты ее знаешь? Это случайно не та актриса, что играла в "Адвокате дьявола"?
– Думаю, нет. Это всего лишь моя бывшая жена...
– Это мы так пытаемся пошутить. Смешно получилось! Ха-ха-ха! Мне еще один...
– И последний....
– Заткнись, придурок! А я пока пойду поздороваюсь.
– Не стоит мешать людям...
– Это они мне все мешают, начиная с тебя. Джуди, слегка покачиваясь, подошла к столику, за которым сидели Линда, Эдвард и ее брат с юной Андре. Тимоти с убитым лицом шел рядом. – Привет, Эдди! Что же ты не знакомишь меня с новой девушкой из твоего гарема? Привет, я Джуди! И она протянула руку Линде.
– Очень приятно! А я Шахерезада.
Джуди осеклась и не нашлась с ответом.
Винсент встал и обнял Джуди за талию.
– Иди погуляй с Тимом, проветрись. Тим, отведи ее куда-нибудь. Я тебе настоятельно советую! – Последнюю фразу он произнес очень тихо, но она прозвучала как приказ.
Джуди сразу сникла, взяла Тимоти под руку и позволила себя увести. За столом повисла пауза.
Линда тут же нашлась:
– В Норвегии принято очень много алкоголя добавлять в коктейли. Большое испытание для малопьющих американцев. Имейте это в виду! На первый взгляд кажется – ерунда, а потом с ног валишься!
Винсент посмотрел на нее с благодарностью.
Старясь загладить общую неловкость непринужденной любезностью, Линда спросила Андре, чем та занимается. Девушка оказалась начинающей фотомоделью. Она и в самом деле выглядела как картинка с глянцевой обложки. Возможно, ей была отведена роль всего лишь красивого украшения поездки или удобной секс-куклы. Окрыленная вниманием Линды, девушка вдруг разговорилась и стала воодушевленно рассказывать о причудах мэтров высокой моды, о своих изнурительных занятиях балетом и фитнесом, о многочасовых съемках крошечных эпизодов рекламных роликов.
– Вы не представляете, мы недавно снимали рекламу сыра...
– Сыра? – с серьезной насмешливостью переспросил Винсент. – Это интересно. И что он делал? – Судя по всему, его этот разговор пока еще забавлял.
– Нужно было установить правильный свет, на это ушло целых восемь часов!
– Какая у вас тяжелая работа! – воскликнула Линда. – А сколько минут шел этот эпизод?
– Ты так спрашиваешь, будто речь идет о блокбастере под названием "Война сыров", – улыбнулся Эдвард. – Я могу точно сказать – минут пять от силы. Я, кажется, видел эту рекламу. А что вы там делали, Андре?
– Вот и не угадали. Три минуты двадцать секунд, А я этот сыр пробовала, но потом оставили только мои руки и ворону. Она его уносит. Но все равно было прикольно. Мы этим сыром просто объелись.
И нам еще фирма подарила целый набор сыров и красивую фарфоровую досочку...
Винсент с улыбкой переглянулся с Эдвардом.
Они делали усилие, чтобы не рассмеяться.
В душе бывшей феминистки проснулась обида за весь женский род.
– Андре, большое вам спасибо! Вы просто открыли мне глаза на эту профессию! Я-то думала вот красивая девушка, пришла, улыбнулась, получила деньги и ушла. А это довольно изнурительный и серьезный труд.
– Малышка Андре, а зачем тебе все это? Хочешь, я куплю тебе целое рекламное агентство?
– Винсент, если вы купите балерине целый театр, она все равно будет по шесть часов стоять у станка. Профессионализм надежнее вдохновения.
– Но мне правда нравится моя работа. Бланш верно говорит. Настоящих профи все уважают и охотнее имеют с ними дело.
– Вин, я забыл тебе сказать... Бланш известный социолог. Знаешь, как называется ее книга? "Женщины мирового терроризма". Будь с ней осторожен.
– Я потрясен. Это вам не сыр рекламировать.
А тебе, Бланш, присылают подарки от фирм – ну там, автомат Калашникова, взрывчатку...
– Могу договориться об этом лично с вами, минуя посредников. Но лучше расскажите про вашу новую киностудию. Я ведь родом из Калифорнии.
По дороге из бара Винсент отозвал в сторону Эдварда.
– Знаешь, мы очень мило посидели. У нас, по-моему, формируется новый стиль общения... – Винсент заговорщицки улыбнулся и похлопал Эдварда по плечу. – Ну что, Эдди, поменяемся девочками на ночь?
– В последнее время у меня перебои с чувством юмора. Разучился правильно реагировать на шутки: то смеюсь, то вдруг начинаю драться.
– Смотри, Эдди, женщины не выносят парней, теряющих чувство юмора. Твоя Шахерезада – та еще штучка. Сообщи мне, когда она тебя бросит и будет свободна. О'кей?
Войдя в номер, Эдвард упал на диван.
– Почему я раньше не замечал у этой семейки так много неприятных особенностей? Но ты хорошо умыла эту вонючку Джуди, она даже лишилась дара речи. Пожалуй, я тебя сделаю не только спичрайтером, но и пресс-секретарем. Знаешь, рядом с тобой я многое вижу другими глазами. Твое присутствие делает меня умнее. Я все время как бы смотрю со стороны на происходящее и спрашиваю себя: а что Бланш подумает об этом? Вот как ты мне это объяснишь? Я что, теряю индивидуальность?
– Я тоже так теперь думаю и вижу. Да, мы оба теряем индивидуальность. Эдвард Верстрейт! Мы с вами присутствуем при историческом событии!
Рождается новое сообщество – наша семья! И отныне я уже не смогу сказать – я хочу! Я говорю – мы хотим. А ты не можешь сказать – я решил! Ты говоришь – мы решили! А хорошо это или плохо?
Время покажет!
Утром, когда Эдвард, как обычно, крепко спал после бурной ночи, Линда спустилась в ресторан позавтракать вместе с Джованной и Оливером. Положив на тарелку тост, сыр и фрукты, Линда отнесла все это на их столик и отошла за кофе. Возле сверкающих кофейников она столкнулась с Тимоти.
– Линда! Извини за вчерашнее. Джуди очень переживает потерю ребенка... Поэтому иногда ведет себя неадекватно.
– Я уже и забыла. Не стоит беспокоиться. – Она уже хотела отойти, но не удержалась и добавила: Ты мне когда-то сказал, что мы едва ли встретимся в будущем из-за разницы социального статуса.
Выходит, политологи тоже ошибаются?
– Политологи всегда ошибаются, их спасает то, что никто не помнит, о чем они раньше говорили.
Только вредные социологи всю информацию сохраняют до поры до времени. И давно ты с этим Эдвардом?
– Давно. Как только ты ушел.
– Быстро ты, однако, утешилась. Просто не снося башмаков.
– Что можно ответить на эту бредовую претензию? Я понимаю, тебе бы хотелось прочесть обо мне в газете в разделе "Происшествия": "Еще одна жертва суицида из-за несчастной любви". Это бы потешило твое мужское самолюбие, слегка опущенное неравным браком с бывшей наркоманкой и начинающей алкоголичкой, понукающей тобою. Но я не сделаю тебе такого подарка. Я даже благодарна тебе за твой уход. Теперь я хоть узнала, что такое настоящий мужчина в постели и просто в повседневной жизни. Прощай, Тимоти.
Линда с пылающими щеками пошла к своему столику. Ее руки слегка дрожали. Она как женщина была отомщена, ткнув Тимоти носом в его дерьмо. Но как разумный человек осталась очень собой недовольна. Она нанесла удар ниже пояса.
Била лежачего. Если раньше Тимоти чувствовал неловкость из-за своего ухода и был для нее не опасен, теперь он имеет полное право ее ненавидеть и строить ей козни. Зачем плодить врагов в мире, где так хрупко человеческое счастье? Всегда лучше благородно уйти, не сказав ни слова.
Зачем ее понесло?
Вдруг она почувствовала, что кто-то подошел к ней сзади. Тимоти встал возле их столика. Его лицо было бледным, щека дергалась.
– Какой прелестный мальчик, – произнес он сдержанно спокойным голосом. – Это твой ребенок, Линда?
– Это наш с Эдвардом ребенок, – четко и раздельно ответила Линда. И тут же начала говорить с Джованной, давая понять, что разговор окончен.
Тимоти отошел. Джованна испуганно посмотрела на Линду.
– Он вас так ненавидит. Что вы ему сделали?
– Это мой бывший муж.
– Святая Мария! Кто-то вам очень позавидовал! Что ему надо от вас? Или ему плохо сейчас живется?
– Боюсь, что да.
– Будьте осторожны, мэм. Уговорите мистера Эдварда уехать отсюда пораньше. Мне не понравилось, как он смотрел на вас и на Оливера.
Когда Линда поднималась по лестнице, отправив Джованну с малышом на лифте, Тимоти догнал ее.
– Линда, ведь это мой ребенок? Скажи правду!
– Нет, нет и еще раз нет! Мы прожили с тобой семь лет, и я ни разу не забеременела!
– Моя жена тоже врала мне так же, как ты врешь своему красавчику. Но я же умею считать. Линда, это судьба. Мы должны снова быть вместе. Да, я ошибся. Ты сама видишь, как я влип. Дай мне шанс.
Я готов простить тебя за этого парня, ты, наверное, нарочно сошлась с ним, чтобы меня уесть. Ты ведь меня любишь по-прежнему? Мы же так хорошо жили все эти годы. Я вспоминаю это время, как потерянный рай...
– Ты болен, Тим! Ты сам не понимаешь, какую чушь ты несешь! Все кончено между нами. Я люблю другого мужчину, и у нас с ним общий ребенок! Если ты будешь меня преследовать, я пожалуюсь твоему шурину.
– Ах вот как?! Раз ты хочешь войну, ты ее получишь. Все вы бабы шлюхи. Не думай, что я стану умиляться на твое семейное счастье с этим плейбоем. Я буду судиться с тобой и отниму у тебя ребенка! Вот что я сделаю! А если даже и не отниму, ты будешь в таком дерьме, что в жизни не отмоешься!
Линда с трудом сдержалась, чтобы его не ударить. Она вбежала в номер. Зубы у нее стучали. Господи, но кто бы мог подумать!
Она разбудила Эдварда.
– Давай уедем отсюда! Мой бывший муж устроил мне истерику в ресторане. Ему стало обидно, что я не одна и счастлива.
– Какого черта! Я сейчас скажу Вину, и пускай они катятся сами отсюда!
– Зачем поднимать скандал? Уедем, и больше никогда их не увидим, я надеюсь.
– Ну как хочешь. Думаю, Джуди его скоро бросит и он вообще исчезнет с нашего поля зрения.
Попроси Джованну заказать мне завтрак в номер, а потом будем собираться.
Прошло почти два месяца, как Линда вернулась из Норвегии в Фелтон. Несмотря на уговоры Эдварда, Линда не хотела бросать колледж, хотя бы до конца занятий. Договорились, что Эдвард будет приезжать каждую пятницу, а уезжать в понедельник утром.