Законник странно смотрел на меня, когда я просто переписала на имя графа купчую, потом заверил печатью и росписью оформленную бумагу. Вечером, оставив ее на столе, я выскользнула через задний ход на улицу все с тем же чемоданом в руке. В девять мимо центральной ратуши проходил ночной дилижанс, едущий в столицу. На него я и хотела попасть. Нет, конечно, в столице мне делать было нечего, я не так глупа, чтобы со своими тысячью золотых пытаться там устроится. Нужно было ехать на север. Говорят, на севере много свободных земель, и цены там гораздо ниже, чем у нас, и пусть суровее край, но люди, говорят, приветливее и добрее. Может мне и повезет с моей запасной мечтой.
Спустя шесть месяцев.
-Элли, ты скоро?
-Иду, Бьянка, уже бегу...
-Ага, - до меня донесся веселый смех, - бежит она, скорее катиться..
Я тяжело переступала через ступеньки, спускаясь с чердака. Живот уже ощутимо мешал и это страшно раздражало...Иногда... Но почти всегда, радовало и заставляло по-идиотски улыбаться, когда чувствовала тычок неугомонной ножкой или ручкой вбок.
-Ну наконец, докатилась, - Бьянка стояла у основания лестницы и хитро смотрела на меня, что-то явно задумала...
-Ну что ты хотела? - вымученно запричитала я, - я не могу бегать с третьего этажа на первый как годовалая козочка.
-Смотри Элли, ты только посмотри, - завороженно ткнула чумазым пальцем в какую то бумагу.
Я подошла ближе и прочитала 'Сим, постановляем, что леди Элли Вышинская и Бьянка Горошева не имеют более задолженности перед банком 'Кассел и К' и подтверждаем, что таверна 'Далекий берег' принадлежит им полностью на законных основаниях'.
-Ура!!! - заорала я и кинулась обниматься, Бьянка разрыдалась и хлюпала носом, размазывала золу по лицу. - Сегодня напьемся! Теперь мы полноправные хозяйки таверны, мы выплатили долг, Бьянка, мы молодцы!
Когда я встретила в придорожном грязном кабачке пьяную, грустную женщину, с потухшими глазами, потерянно смотрящую на каждого посетителя, внимательно заглядывавшую им в глаза, ища там то ли теплоты, то ли понимания, я рискнула и предложила ей ехать со мной искать лучшей доли. Вдова, в один день потерявшая мужа и ребенка в объятом пламенем доме, тогда как сама работала до допоздна в поле и осталась ночевать на дальнем сеновале, она находилась в ступоре уже который месяц, и не могла из него выйти самостоятельно. Продав все, что осталось из хозяйства после пожара, Бьянка рискнула и пошла за моей мечтой. Я рассказывала в ярких красках, какой распрекрасный у нас будет трактир, и как мы его назовем, в каком чудесном месте мы будем жить, как вкусно будем готовить, печь пироги и заварные пирожные, делать леденцы на палочке и дарить бесплатно приезжим детям. И после всех моих рассказов она умиротворенно улыбалась, хоть на миг забывая свой ужас и тяжесть потери. Я сама, заботясь о ней, отвлекалась от своих проблем, и по сравнению с ее горем, мое теряло свою болезненную печальную остроту.
Через месяц блужданий по городкам и поселкам, мы нашли уютную маленькую таверну, выставленную на продажу, нам не хватало пятьсот золотых и мы взяли кредит в банке. Так и появился 'Далекий берег'...
Через пару месяцев титанических усилий и каторжного труда в нашу таверну потянулся неиссякаемый ручеек посетителей. Бьянка, оказалось, чудесно готовила, а я вела бухгалтерию и финансы, занималась покупками, торговлей с купцами, наймом работников и многим другим.
Все это время, я ни на секунду не заподозрила, что со мной происходит что-то странное, месяцы у меня не было женских недомоганий, а я за каторжным трудом на благо таверны даже не заметила. Только, когда Бьянка. моясь в бане указала на мой выпирающий живот и полную налившуюся грудь, я сообразила что со мной произошло. А как же настойка? Я же год ее принимала и ни разу не было осечки. Но осечка уже ощутимо толкалась и сучила ножками, не давая о себе забывать ни на секунду.
Думаете за этими всеми событиями я не вспоминала Генриха? Как же! Не было ни единого дня, чтобы я не думала о нем, ни единой ночи, чтобы он не приснился мне. Я просыпалась в слезах, слыша его шепот 'прекрасная моя девочка', я чувствовала его горячие руки, стискивающие плечи, твердые сухие губы, выпивающие мои стоны. Я ни одной ночи не спала нормально, даже Бьянка, в который раз прибегавшая, пугаясь моих ночных рыданий, начала уже ругаться и взывать к разуму - у тебя же ребенок, живи для него, ты думаешь если будешь стенать беспрерывно и рвать себе сердце ему станет лучше? - орала она на меня. Кое-как взяв себя в руки, я стала жить. Находить радости в ежедневных хлопотах, и счастье в шевелящемся комочке жизни у меня в животе. Однажды, когда я пришла в рынка, посыльный передал мне, что приходили странные люди в форме и спрашивали о хозяйке таверны.
-И что ты им сказал? - тревожно поинтересовалась я.
-Сказал, что хозяйка Бьянка Горошева, вдова, тридцати лет. Недавно переехала сюда с юга.
-Молодец, зайдешь, я угощу тебя пирожными.
-Конечно, зайду! - весело заорал мальчонка и вприпрыжку побежал к таверне.
Я выбросила странных людей из головы, тем более, что за шесть месяцев ни разу никто меня не искал и не спрашивал обо мне. 'Генрих давно забыл тебя, глупая', -прошептала я себе, стискивая платок.
Месяц спустя я стояла (вернее сидела, видя как я мучаюсь с тяжелым животом, местный плотник - наш постоянный посетитель соорудил мне высокий табурет) за барной стойкой и подсчитывала кассу. Дверь распахнулась, впуская холодный весенний воздух, я подняла глаза и сердце подскочило к горлу. Я уткнулась в ледяные серые глаза мужчины, застывшего на пороге. Руки задрожали так, что монетки посыпались под табурет и я на мгновение спряталась от пронизывающего взгляда, нагнувшись под стойку. Подскочила Лилия, помогая собрать деньги, я встала и обнаружила Генриха уже сидя за столом в зале, он пристально и немного удивленно смотрел на меня, как будто до сих пор не веря, что нашел.
-Лилия, подойди к посетителю, - я кивнула в сторону Генриха, - пусть сделает заказ.
Лилия упорхнула с блокнотом. Даже диктуя заказ, Генрих не отрывал от меня глаз. Сердце тревожно и тяжело ухало в груди. Холодный пот бежал по спине. Зачем он здесь? Что ему нужно? Тысячи предположений теснились в голове. Я присела опять на табурет, уже даже не пытаясь заняться чем то полезным. Следует уходить, пока еще могу передвигать ноги...
-Нам нужно поговорить, - вдруг услышала рядом хриплый, и такой знакомый до боли голос.
Генрих стоял по ту сторону стойки, вцепившись в нее руками, серый немигающий взгляд впивался острыми клинками в душу.
-Через час в моем кабинете. Лилия проводит.... - не зачем откладывать разговор. Чем раньше я узнаю, что ему нужно, тем раньше он уедет.
Пока Генрих шел к своему уже накрытому яствами столу, я быстро прошмыгнула в заднюю дверь, и пошла через кухню наверх. Если я буду сидеть в кресле, за столом, он не увидит мой живот. Не то что бы я боялась, но толика неуверенности в его адекватности все же была. Неизвестно, как он отреагирует на вероятность отцовства. В его силах и возможностях было отобрать ребенка у своей бывшей служанки.
Весь час я пыталась взять себя в руки, строя разные догадки и отвечая на свои же вопросы, но понимала, что мой непостижимый, любимый мужчина может перечеркнуть все мои расчеты и планы напрочь.
Тихо открылась дверь и граф вошел в комнату. Не глядя по сторонам, он уверенно подошел к столу и сел в кресло напротив. Мы молчали... Я искоса рассматривала любимое лицо, знакомые, такие родные плечи, руки, сильные длинные пальцы, сейчас сцепленные в замок. Генрих похудел, резко обозначились скулы, крылья носа стали еще более хищные и жесткие. Двух-трехдневная небритость и пыльная мятая одежда придавала облику бандитский отчаянный вид.
-Я пришел, - медленно начал он, как будто с трудом подбирая слова, - я пришел сказать, что был дураком... Не задумывающимся о будущем, беспечным и наивным. Я думал, что у меня есть еще куча времени впереди, что бы все наладить. У нас есть... Я ошибался... Не нужно было ждать, тянуть и бояться. Время не любит сомневающихся, оно наказывает...
Я молча слушала, почти не вникая в слова, потом все вспомню и обдумаю, сейчас я просто наслаждалась звуком его голоса.
-Я отдал тебе таверну.... Нет, я допускал, что твоя гордость и тут встанет в позу, - он грустно улыбнулся, - но я надеялся, что тебе понравиться, что все же ты немного поживешь в ней одна, и передышка пойдет нашим отношениям на пользу. Я ни секунды не собирался жениться на Лиззи или объявлять помолвку... Ты же знаешь...Последняя неделя.. Наши ссоры, мое пьянство, моя грубость и необузданность в нашу последнюю ночь... Я думал, что оскорбил тебя... .Я приехал через два дня в таверну и понял, что опоздал. Ты исчезла, а я так и не успел тебе сказать, что безумно, бесконечно люблю тебя, что жизнь без тебя превращается в никчемное, бессмысленное небытие.
Я слушала, и слезы застилали глаза. Душу рвал на части его хриплый потерянный голос.
-Я искал тебя. В тот же день я уехал из замка и в разные стороны отправились мои шпионы, с твоим описанием и приметами. Твой путь было легко проследить до столицы, но потом ниточка потерялась. Я обшарил все притоны и кабаки, гостиницы и дома свиданий. Потом пошли морги... До сих пор бросает в дрожь, вспоминая тот день, когда меня пригласили на опознание девушки утопленницы, с почти точными твоими приметами., - голос сорвался. Генрих на минуту замолчал, беря себя в руки... - Зная о твоей мечте, я отправил людей по тавернам, купленным в стране в последние несколько месяцев, а так же побывал во всех банках, что выдавали ссуды на эти покупки. Ни одной зацепки. Ты исчезла. Я не позволял себе ни на секунду поверить, что тебя больше нет. Иначе, какой смысл был в моем дальнейшем существовании?... Отчаявшись, я отобрал десяток таверн, которые купили в последние полгода женщины и решил самостоятельно объехать их. На пятой таверне мне повезло... - Генрих вздохнул выпрямляясь в кресле, - конкретно, про 'Дальний берег' у меня была информация, что владелица тридцатилетняя вдова.
-Да, - тихо ответила я, - Бьянка, моя партнерша. Именно она брала заем в банке, так как Бьянка местная, а меня здесь никто не знал.
Мы опять замолчали...Но в этом молчании мне почудилась призрачная надежда, солнечный лучик возможного счастья...
-Элли! Я нашла тебе его! - в кабинет вихрем влетела Бьянка, - лучший врач в провинции, и живет в пяти милях от нашего поселка... - Э, у тебя посетитель? - вопросительно спросила женщина, только сейчас заметив мужчину в кресле.
-Врач? Зачем тебе врач? - поднимаясь с кресла, с тревогой поинтересовался Генрих.
-Бьянка, познакомься, - граф Генрих Тирран, приехал сегодня вечером...
-И что хочет от тебя, граф Генрих Тирран? - вдруг агрессивно спросила Бьянка, зная это имя не по наслышке, слыша его бесконечное количество раз стоном в рыданиях и криками в ночных кошмарах, когда женщина успокаивала и гладила меня по голове, прибегая ночью в мою спальню.
И Генрих ответил...
-Теперь я не буду тянуть и сомневаться, все сомнения и терзания давно позади. Элли, любимая моя девочка, окажешь мне честь и станешь моей женой? - Генрих, одним четким движением опустился передо мной на колено...
Я ошарашенно молчала, горло сдавил комок неуверенности.
-Элли?, - вопросительно потянула Бьянка, видя мое замешательство.
-Элли?... Эллизабет, баронесса Гессен - твердо произнес Генрих, - даже если ты не согласна, я больше тебя никуда не отпущу. Знай, никаких больше таверн, контрактов, договоров и самостоятельности. Хватит! Мы венчаемся завтра в местной церкви, и поверь, даже если ты скажешь нет перед алтарем - меня это не остановит..
- Я скажу 'да', - тихо прошептала в ответ, - я люблю тебя. Как же сильно я люблю тебя, Генрих!
На этих словах у графа окончательно сорвало тормоза, он развернул кресло и попытался приподнять меня за подмышки и крепко обнять, но натолкнулся на мой огромный живот. Ошарашенные глаза мужчины опустились вниз.
-Это.... Это то, что я думаю? - дрожащий неуверенный голос любимого заставил опять слезы политься нескончаемым потоком...
Что то в последнее время у меня глаза на мокром месте. Бьянка тихонько закрыла за собой дверь, оставив нас вдвоем.
-Да, это твой сын... ну или дочь.. - всхлипнула я...
-Я. - голос изменил графу, - я, - уже тверже, - я когда нибудь... Может через годик-два, таки отлуплю тебя ремнем за это... Как ты могла броситься в бега беременная???
-Я не знала...- глазки в пол и жалостливо, - сначала искали таверну, потом мы с Бьянкой тяжело работали, делали ремонт, зарабатывали репутацию...Ты не поверишь, Бьянка сама мне указала на живот уже, наверное, когда он стал заметен невооруженным глазом...
Генрих сел в кресло, крепко спеленав меня руками. Долгие месяцы одиночества, боли, тоски сплавились в огромный комок безумной потребности во мне, он отчаянно целовал мое мокрое лицо, пил мое дыхание, осторожно и неуверенно проводил горячей рукой по выпирающему животику, шепча как я прекрасна, любима и бестолкова...
-Что??? - я встрепенулась, - бестолкова??? А кто сам меня... - твердые сильные губы закрыли мне рот. Правильно, зачем слова?...
Утром мы действительно отправились в местную церквушку, где Генрих, невозмутимо достал из кармана разрешение на венчание от самого епископа...
-Подготовился? - ехидно заметила я.
-Посмотри на дату, - Генрих отдал мне разрешение, оно было полугодовой давности.
-Ты полгода назад уже знал?...
-Да, взял сразу после твоего исчезновения, и моего приезда в столицу. Твой побег заставил меня правильно расставить приоритеты.. Прости меня, Элли, нужно было взять это разрешение еще год назад, ничего бы не случилось, - опять голос Генриха сочиться раскаянием...
-Нет. Все, что произошло, было необходимо нам. Да и с Бьянкой я бы не познакомилась, - весело обернулась к гостям. К слову, на свадьбу пришли почти половина жителей поселка. Бьянка была в первых рядах, и тихонько всхлипывала, прикладывая платочек к глазам...
Нас обвенчали, а уже вечером, переписав на Бьянку свою часть таверны я уехала с Генрихом домой. 'Долгие прощания - лишние слезы', - сказала Бьянка, решительно выпроваживая меня, - 'мы еще встретимся', 'Конечно, дорогая подруга', - черт, да когда же эти слезы закончатся! Скорее бы уже родить...
Я опять в замке. Только теперь уже в статусе графини. В общем и целом мой распорядок дня не изменился, за полгода отсутствия Генриха в имении, его метаний по стране опять нужно было начинать все сначала. Бухгалтерские книги пришли в негодность, в отчетах творился кавардак. Так что, два месяца до родов я приводила в порядок наши финансы. Меня носили на руках, в кабинет, в столовую, в ванную... Я смеялась, что разучусь ходить, и после родов сяду ему на шею, на что Генрих отвечал, садись, там тебе и место, зато больше не сбежишь...
Он был бесконечно нежен со мной эти месяцы. Поселившийся в замке, столичный доктор хоть и говорил графу, что моему здоровью ничего не угрожает, что я крепкая здоровая девица и никакой угрозы ребенку нет, но за месяц до родов муж переселился в дальнюю гостевую спальню, что бы, по его словам, держать себя в руках и не поддаться искушению...
Я дулась, пробиралась к нему ночью под одеяло, но Генрих оказался стойким солдатом и терпел изо всех сил, максимум что позволяя - поцелуи и проглаживания животика.
Родила я под утро, как и обещал доктор, легко. Правда муж убежал как ошпаренный из спальни и напился до зеленых чертей, только заслышав мой первый крик...
Уже умытая и чистенькая, кормя грудью спеленутого сына, увидела, как в спальню ввалился Генрих, благоухая перегаром, с красными от бессонной ночи глазами и трясущимися нервно руками. Какие слабые мужчины, а такие грозные на вид...
-Любимая, - прохрипел он, - ты рожаешь в первый и последний раз, наследника я получил, хватит, я не выдержу еще одного такого ужаса. У меня сердце чуть не остановилось. У какой ты травницы брала настойку? Дай ка адресок...
-Генрих, успокойся, ты сам мне когда то говорил, что миллионы женщин проходят через это во всем мире, иначе человеческий род бы прервался, - хихикнула я.
-Так это чужие женщины, - вздохнул муж, - а тут моя любимая кричит...
Я гладила его по взлохмаченным волосам, целовала лоб, нос, куда могла дотянуться с сонным ребенком на груди. Сын завозился, и Генрих впервые пристально посмотрел на малыша.
-Это чудо, - благоговейно прошептал он, дотрагиваясь до таких же как и у него, черных волосиков на голове, - ты волшебница, родная моя, ты сотворила чудо.
-Мы сотворили, любимый, мы вместе...
А через месяц, Генрих на долго пропал. Целую неделю его не было в замке и я уже стала волноваться, не послал ли его король опять на юг, воевать с кочевниками... Приехал муж поздно. Я, поужинав в одиночестве, сидела в кресле у камина, одной рукой качала колыбель, а другой просматривала отчеты за прошлый месяц.
Генрих тихонечко, не нарушая нашу идиллию, подошел ко мне у и таинственно протянул конверт.
-Открывай, - прошептал.
-Я развернула документ и слезы полились из глаз.
'Указом его величества Максимилиана Атронского двенадцатого и прочая-прочая...... (титулы я пропустила), мы снимаем обвинение в измене короне с семьи барона Эдуарда и Эллизабет Гессен и восстанавливаем в титуле баронессы леди Эллизабет, единственную оставшуюся в живых наследницу барона Эдуарда Гессен, с возвратом в ее пользование земель в количестве...... и так далее', я уже ничего не могла разглядеть из-за пелены слез, и чтоб не зарыдать в голос уткнула мокрое лицо в живот стоящего рядом мужа. Генрих обнял мои вздрагивающие плечи. 'Тише, любимая, все уже позади, тише'...
-Эти месяцы я искал доказательства, ты же знаешь, деньги и связи творят чудеса... Еще остались несколько лиц, которые помогали Рудольфу пять лет назад, готовить заговор против твоего отца. И вот, неделю назад, мне удалось разыскать в соседней Оттаве главного подельщика Рудольфа... Король после неопровержимых доказательств смилостивился...
-Спасибо, Генрих, если бы ты знал, что это для меня значит... - всхлипнула я..
-Теперь ты не сомневаешься в моем умении осуществлять мечты? - тихо спросил Генрих.
-Я и раньше не сомневалась, любимый. Ты исполнил ее, мою главную мечту, я могу как то помочь с твоей?
-Не нужно... Моя мечта уже осуществлена. Она сейчас передо мной.