– Медведица наслаждается потрясающим видом, – объявил он, включая в этот вид и меня, так как его взгляд остановился на моем лице. – Возможно, ей известно то, что скрыто от нас.
* * *
Солнечные лучи проникали в разрушенный амбар сквозь прорехи в крыше, зажигая искорки в каштановых с рыжиной волосах Артура, нашедшего убежище на чердаке и теперь опасливо поглядывавшего вниз. Квентин косился на мое встревоженное лицо. Мне казалось, я понимала, о чем он думает. "Урсула разрывает себе сердце. Она изо всех сил старается сохранить свою семью".
– Кто ты сейчас, милый? – осторожно поинтересовалась я у Артура.
– Я сова. – Он присел на корточки, обхватил колени руками и, не мигая, уставился на нас.
– Почему ты решил забраться в амбар? Я ведь говорила тебе, что здесь небезопасно. Разве ты не помнишь?
– У меня такое чувство, что я должен посмотреть на все сверху. Чтобы все понять.
– Откуда у тебя это чувство?
– Я слышал, как Освальд сказал, что мама-медведица стоит много денег.
– Думаю, что ты слышал, как Освальд говорил Бартоу Ледбеттеру, что Медведица стоит больше, чем деньги. Он хотел сказать, что никто не может повесить ценник на маму-медведицу. И это хорошо.
– А почему все говорят о деньгах? У тебя есть секрет?
Я молчала, судорожно пытаясь найти верные слова. Квентин негромко попросил:
– Позвольте мне поговорить с ним.
– Нет. Артур того гляди совсем замкнется. Я должна сама с ним поговорить. Не вы. – А брату я сказала: – У меня и в самом деле есть секрет. И я как раз собиралась рассказать тебе. Это сюрприз.
– Такой же, как смерть папочки? Ты же не хочешь, чтобы я снова поехал в Атланту, правда? – Его огромные карие глаза не отрывались от меня, но они совсем не походили на совиные. Артур смотрел на меня с нескрываемым ужасом.
– Нет, мой дорогой, что ты! В этом сюрпризе нет ничего плохого. Поверь мне. Я не буду ничего выдумывать, а скажу тебе правду.
– А как я узнаю, что это правда?
– Тебе придется мне поверить.
Артур ничего не ответил. По его щекам покатились крупные слезы.
– Я не знаю, как теперь доверять тебе.
Это жалобное признание ошарашило меня. Пока я пыталась сглотнуть мешавший мне ком в горле и заговорить, Квентин положил руку мне на рукав и заглянул в глаза. Я кивнула.
– Артур, – начал он, – смотри.
Мы с Квентином стояли около того места, где обломки балок, проржавевшее железо с крыши и доски с чердака завалили мою машину. Этот старый коричневый "Мерседес" я купила несколько лет назад за две тысячи долларов у своей подруги по университету. Она как раз сломала ногу, как следует ударив капризный автомобиль после очередной поломки двигателя, на починку которого требовалась внушительная сумма. Я поставила мотор от "Шевроле", и с тех пор "Мерседес" бегал как новенький. И вот теперь мой гибрид на колесах стоял раздавленный в лепешку у стены амбара. Квентин присел. Он просунул руку между обломками стены и машиной. Я с удивлением наблюдала за его странным поведением. Артур еще больше свесился с чердака.
– Брат-медведь? – позвал он Квентина с тревогой.
– Вот, одного поймал. – Тот схватил что-то пальцами и крепко сжал их, поднес руку к лицу и принялся что-то разглядывать. – Он здесь. Я чувствую, как он шевелится. Но я не причинил ему вреда.
– Что это такое? – заинтересовался Артур, еще больше вытягивая шею.
Я поймала себя на том, что нагибаюсь к Квентину, чтобы посмотреть его находку, и тут же одернула себя. Квентин встал, крепко сжимая кулак.
– Это одно из созданий, живущих в воздухе между вещами. Между камнями и землей, между бревнами амбара, между частями машины. Когда я был маленьким, я называл их эльфами.
– Эльф, – зачарованно повторил Артур. – А как они выглядят?
– Не знаю. Эльфы невидимки.
– Что они делают?
– Они держат мир. Каждую его часть, каждую вещь. Все в мире соединяют и удерживают эльфы. Если ты знаешь, как сделать эльфов счастливыми, то ничего никогда не упадет.
Артур выпрямился и указал на проломленную крышу.
– Я их вижу! Они там, всюду. Их тысячи, миллионы, миллиарды! Только они не слишком счастливы. "Нам плохо", – вот что они говорят.
Квентин разжал пальцы.
– Лети, все в порядке, делай свою работу, – сказал он эльфу и дунул на ладонь. Взрослый мужчина вел себя так, словно крохотное крылатое существо слетело с его руки.
Я поймала себя на том, что как завороженная слежу за полетом "эльфа".
– Все эльфы хорошие? – задал Артур следующий вопрос.
Квентин помолчал, обдумывая, как лучше ответить, потом покачал головой.
– Ты должен быть осторожен с эльфами. У некоторых из них плохой характер. Они занимают больше места, чем другие, и отталкивают то, что им мешает. Из-за этих эльфов твоя постройка может упасть. Если ты видишь слишком много пустого места, там наверняка обосновались плохие эльфы.
– Здесь у нас слишком много плохих эльфов, – мрачно отозвался Артур.
– Но ты не должен их бояться. Я знаю, как сделать эльфов счастливыми. Это совсем просто. Если ты солжешь эльфу, то он сделает так, что все вокруг тебя упадет. Артур, спроси у эльфов, собираюсь ли я обмануть тебя.
Мой брат снова сел, опустил голову и задумался. Я посмотрела на Квентина.
– Откуда вы узнали эту замечательную историю? – негромко спросила я.
Квентин посмотрел на меня как человек, страдающий провалами в памяти, задумавшийся так же глубоко, как и Артур, придумывающий себе новую роль.
– Моему отцу казалось, что это сможет развлечь меня, пока он работает, – наконец ответил он. – Брат Артур, что скажешь? Что говорят хорошие эльфы?
Артур поднял голову, его мрачный взгляд вернулся ко мне.
– Хорошие эльфы хотят узнать, какой у тебя секрет.
Я сделала глубокий вздох.
– Это не совсем секрет. Мама-медведица принадлежит тебе. Ты понял это? Она твоя собственность. Только ты заботишься о ней. Все, что ты говоришь о ней, все исполняется. Ты понимаешь? Ты любишь ее, и ты ее защитник.
Артур осторожно кивнул.
– Хорошо, – медленно произнес он.
– Но Квентин и его мама тоже любят маму-медведицу. Мама Квентина думала, что маму-медведицу отправили на свалку, и поэтому много плакала. А теперь она так рада, что мама-медведица жива.
– Маму-медведицу поддерживают хорошие эльфы. – Артур посмотрел на Квентина.
Тот кивнул в знак согласия.
– Квентин хотел бы отвезти маму-медведицу к; себе домой, чтобы его мама могла любить ее и заботиться о ней так же, как это делаешь ты.
Артур взвился вверх словно ракета. Крепко прижав руки к бокам, он сверху смотрел на нас. У меня остановилось сердце. Я услышала голос Квентина:
– Если будет нужно, я влезу наверх и сниму его. – Я протянула обе руки к брату.
– Артур, выбор за тобой. Разве ты не помнишь, что я только что сказала? Мама-медведица поедет с Квентином только в том случае, если ты решишь, что она должна поехать.
Артур дрожал всем телом. Он ткнул пальцем в Квентина:
– Брат-медведь, как ты думаешь, мама-медведица умрет, если не уедет отсюда, от меня? Ты думаешь, ей поэтому так одиноко?
– Я не знаю, – быстро ответил Квентин. – Ты должен решить, что для нее лучше, и сказать мне. Все зависит только от тебя, Артур.
– Я не владею ей. Она сама решает за себя.
– Что ж, тогда тебе придется передать мне ее слова.
– Возможно, мама-медведица хочет уехать. Я должен подумать. – Он покачивался на краю пролома в полу чердака. Одно неверное движение, и мой брат полетит вниз с высоты в двадцать футов на острые обломки кровельного железа и покалеченную машину.
Я не находила себе места от страха.
– Артур, сядь, пожалуйста.
– Я должен поговорить с хорошими эльфами, которые ее окружают, и посмотреть, нет ли рядом плохих! – Артур сделал шаг вперед. Носок его теннисной туфли теперь висел над бездной.
Квентин поднял руку и громко, отчетливо сказал:
– Эльфы уважают только тех, кто заботится о себе. Будь мужчиной, Артур, сядь.
Мой брат немедленно сел на корточки, съежившись, словно игрушка, у которой кончилась батарейка. Его глаза оставались безжизненными, но в них появилась решимость.
– Как мужчина, – отрапортовал он. Я вздохнула с облегчением. Но в это мгновение глаза Артура вспыхнули, и он указал на меня. – Сестра! Я вижу большого плохого эльфа между тобой и братом-медведем.
Я потерла лоб в недоумении. Квентин создал новый фантастический мир для Артура, который все принимал всерьез. А мне приходилось приспосабливаться.
– Я не вижу эльфа, – ответила я.
– Он очень злой, – настаивал Артур. Его голос зазвучал громче, уверенней. – Он вылез из-под твоей машины и теперь летает между тобой и братом-медведем.
– Я угощу его печеньем и чаем со льдом. Он не злой, а просто голодный. Успокойся. – Я посмотрела на Квентина. Удивительно, что Артур не закатил истерику или не перестал разговаривать с нами после того, как услышал о возможной продаже скульптуры. Но я чувствовала, что это всего лишь затишье перед бурей. Мы просто получили передышку. Я и сердилась на Квентина, и одновременно была ему благодарна. – Если нам не удастся выманить его с чердака, эти игры с эльфами доведут меня до сумасшедшего дома, – призналась я.
Квентин поманил Артура пальцем.
– Артур, спускайся. Я хочу, чтобы ты двигался очень медленно и был осторожен. Если ты это сделаешь и не упадешь, я покажу тебе, как избавиться от плохого эльфа.
Мой брат встал, медленно-медленно отошел от края, двигаясь с величайшей осторожностью. Мы с Квентином вышли на улицу и смотрели, как он спускался по лестнице и пробирался сквозь завалы. У самой земли Квентин подхватил его.
Артур уставился на нас. Он был словно наэлектризованный.
– Я спустился. А теперь показывай, как избавиться от плохого эльфа. Я должен понять, как они думают, а потом решу, что делать с мамой-медведицей. Я не хочу, чтобы плохие эльфы навредили ей. – Он переминался с ноги на ногу, подпрыгивал на месте. – Прогони их!
Я протянула к нему руку, погладила.
– Тс-с, милый, успокойся…
Артур отпрянул от меня.
– Эльф прямо перед тобой!
Квентин встал лицом ко мне, положил руки мне на плечи.
– Доверьтесь мне. – И прежде чем я сообразила, что он намерен сделать, он легко поцеловал меня в губы.
Совершенно сбитая с толку, я просто стояла и смотрела на него. Утром Квентин, судя по всему, ел апельсин, и цитрусовый вкус остался на его губах. В эту минуту я поняла, что, даже дожив до глубокой старости, я всегда буду вспоминать Квентина Рикони, как только поднесу дольку апельсина к губам.
– Ты поцеловал мою сестру, – как завороженный произнес Артур.
Квентин кивнул:
– Я прогнал плохого эльфа.
Артур уставился в пространство между нами.
– Ты в самом деле прогнал его!
Квентин улыбнулся мне краем губ, словно насмехался над собой и над нами. А я не сводила с него глаз, не в силах ни рассердиться на него за дерзость, ни справиться с нахлынувшим на меня ощущением счастья, которого я никогда раньше не испытывала.
– Можешь оказаться между молотом и наковальней, – тихонько предупредила я Квентина.
– Я большую часть жизни провел именно так. Не имею ничего против давления и не думаю, чтобы ты возражала против поцелуя. – На его щеках появился слабый румянец, оттеняя легкую щетину. Он нахмурился и потер щеку. "Это была ошибка. И дернул же меня черт", – подумал он.
– Я должен уйти и подумать об эльфах и маме-медведице, – объявил Артур и вприпрыжку побежал к лесу.
Я посмотрела на Квентина, потом отвернулась.
– Он медленно думает, – предупредила я. – Важные вопросы он может обдумывать и несколько часов, и несколько дней. Какого цвета было крыло у птицы, какой формы раковина ему нужна, как назвать белку. Ты попросил его принять решение, которое изменит всю его жизнь. Не жди от него ответа немедленно. И не жди такого ответа, какой устроит тебя. Он будет думать, мучиться, но вряд ли решит, что его мама-медведица хочет уехать с тобой.
– Можем поспорить, – предложил Квентин.
В пространстве между нашими судьбами появились эльфы. Теперь они контролировали ситуацию.
ГЛАВА 13
"Добейся ответа от Артура и реши проблему покупки, пока ситуация не стала критической для всех". План Квентина, когда он выехал из мотеля на следующее утро, был простым. У кафе "Тайбервиллский ужин", сразу за площадью, он припарковал машину среди покрытых грязью пикапов и фургонов. Нью-йоркский номер его автомобиля привлекал внимание всех, кто шел завтракать. Мужчины кивали ему, хотя он не был с ними знаком, здоровались и спрашивали, как дела. Квентину ничего не оставалось, как вежливо приветствовать их и интересоваться, как они поживают.
Хаммера он оставил на заднем сиденье, не забыв открыть окна в машине. Пес с радостью переключил свое внимание на миску с сухим кормом и плошку с водой, не забыв для порядка гавкнуть пару раз на шоколадного сеттера, уютно устроившегося на подушках фургона, стоявшего рядом. Сеттер лениво вильнул хвостом в ответ: "Доброе утро, как поживаешь?"
Квентин устроился в уголке, чтобы привлекать поменьше внимания. Он разложил перед собой приобретенные накануне книги по истории края и туристические буклеты, заказал на завтрак вафли и черный кофе, а затем принялся разбираться в информации. Это оказался краткий курс истории семейств Пауэлл и Тайбер, включая повествование об Эриме и бабушке Энни. Эти страницы он перечитал дважды. В более поздних буклетах, отражавших последние события, он не нашел ни единого слова о Железной Медведице. Этот факт начинал беспокоить его, хотя Квентин старался не обращать на него внимания.
– Господи, вы точно как Урсула. – Официантка сверкнула золотозубой улыбкой, ставя перед ним вафли. – Не поднимаете носа от книг. Что читаете? – Она коснулась длинным накладным ногтем корешка "Истории округа Тайбер" и фыркнула. – Это все сказки Тайберов. Если это прочитаете, то решите, что Тайберы ходят по водам, а мы все не умеем даже плавать.
– Что там плавать, нам и реку вброд не перейти, – Добавил мужчина, сидевший у стойки.
Остальные отозвались дружным смехом. И прежде чем Квентин успел сказать хотя бы слово или задать вопрос, посетители принялись рассказывать ему свою версию истории округа. Он выслушал историю моей семьи с весьма колоритными деталями, включая эпизод с появлением в городе Железной Медведицы. Ему поведали и о том, как мой отец защищал скульптуру с самого первого дня. К тому времени, как рассказчики добрались до смерти мисс Бетти и схватке между мистером Джоном и моим отцом, еда у Квентина совершенно остыла. Его пальцы сжимали пустую чашку из-под кофе. Да он и забыл о том, что собирался завтракать.
Когда Квентин подошел к кассе, чтобы оплатить счет, какой-то старик развернулся на стуле и принялся внимательно разглядывать его.
– Слышал, вы с Урсулой Пауэлл на днях как следует надрали задницу Джону Тайберу, – сказал старик. На нем была спецовка с надписью "Птицефабрика Тайбера".
Остальные притихли в ожидании ответа. Квентин перевел взгляд с лица старика на логотип на его спецовке. Он приготовился к неприятностям.
– Все может быть.
Рабочий посмотрел на Квентина с уважением.
– Тогда вы под стать Пауэллам, мистер. Они преследуют Тайберов с того дня, когда господь бог еще пешком под стол ходил. Давали им жару как никто другой. Рад, что вы перехватили у них эстафету.
– Альберт, в конце концов, ведь это же его отец сделал Медведицу, – вмешался в разговор водитель грузовика в комбинезоне с эмблемой какой-то местной фирмы. – Этот парень будет защищать то, во что верит. У него это в крови.
Квентин положил счет и деньги у кассы. Официантка вернула ему их. Владелец кафе повернулся к нему, забыв на минуту о шипящем противне. В руке он держал лопатку на длинной ручке, в глазах застыло выражение решимости.
– Завтрак за счет заведения, мистер Рикони, – объявил он. – Вы оказали нам честь.
Квентин поблагодарил его, кивнул остальным, вышел на улицу и вдохнул теплый воздух с ароматом цветов. Позади стоянки начинался мягкий, поросший деревьями спуск в долину, где уютно расположились дома и улицы между ними. Вдалеке высились горы, переливающиеся в лучах солнца всеми оттенками зеленого. Он никогда еще не видел такого синего неба. Иногда так легко поверить в существование Рая.
Сын Ричарда Рикони глубоко вздохнул.