Вместе с коллегами, Хайнгартнером и Германом, Зайонц построил несложный ярко освещенный лабиринт с галереей для наблюдения, куда помещались тараканы. Яркий свет является раздражающим стимулом для тараканов, и они стараются его избежать, поспешно проходя лабиринт, чтобы добраться до темной коробки. Выяснилось, что тараканы пробегают лабиринт быстрее, когда за ними "наблюдают" другие тараканы. Однако, когда лабиринт усложняется, результаты получаются обратными – присутствие себе подобных затрудняет прохождение сложного лабиринта. Зайонц предложил изящное объяснение этому эффекту. Во-первых, присутствие других увеличивает физиологическое возбуждение, а во-вторых, при повышенном возбуждении лучше выполняются легкие задания, в то время как выполнению сложных оно препятствует. Иными словами, присутствие окружающих помогает осуществлению хорошо заученных устойчивых реакций и препятствует новым, еще не усвоенным. Но почему простое присутствие окружающих вызывает физиологическое возбуждение? Зайонц утверждает, что присутствие других людей (или тараканов, если изучается поведение тараканов, – разница, по его мнению невелика) увеличивает сложность ситуации, ибо живые существа непредсказуемы и, в отличие от статичных элементов окружающей среды, вызывают более значительное возбуждение. Кроме этого, существуют следующие объяснения: 1) присутствие других отвлекает, и это вызывает возбуждение; 2) если речь идет о людях, то надо признать, что они устроены сложнее, чем другие животные виды, и возбуждение у них является результатом ожидаемой оценки со стороны окружающих.
При всей спорности исследовательской позиции Зайонца полученные им результаты отвечают принципиальным научным критериям – воспроизводимости и прогностичности. Сегодня исследования, начало которым было положено его опытом над тараканами, ведутся широким фронтом – уже не ради того, чтобы оспорить выводы Зайонца (они достоверно подтверждены), но чтобы их углубить и расширить. Изучается зависимость социальной фасилитации от пола, возраста, статуса и других характеристик субъекта, а также от его отношения к присутствующим. "Неостепененные" психологи, задумайтесь! Перед вами целый веер диссертационных тем!
Тесты для армии
18 июля 1918 года американский генерал Джон Першинг отправил депешу главнокомандующему вооруженными силами США. В своем послании генерал настоятельно рекомендовал ввести обязательную процедуру психологического тестирования для солдат, отправлявшихся на заокеанский театр военных действий. По словам Першинга, "широкое распространение душевных расстройств среди личного состава экспедиционного корпуса диктует необходимость специальных усилий по отбору и отсеву психологически непригодных". Это послание дало толчок интенсивному развитию психодиагностики. Официальным распоряжением была создана специальная комиссия, которую возглавил тогдашний президент Американской психологической ассоциации Роберт Йеркс. Он собрал под эгидой комиссии 40 ведущих специалистов для разработки специальных групповых тестов (практиковавшиеся до той поры индивидуальные тесты не соответствовали характеру возникших задач). Психологи проанализировали множество существовавших в то время тестов и взяли за основу тест Артура С. Отиса, ученика Л.Термена. Опираясь на разработки Отиса, группа Йеркса подготовила "армейский альфа-тест" и "армейский бета-тест". ("Бета" – это версия "альфа" для неанглоязычных и неграмотных людей; инструкция при проведении "бета– теста" задается не письменно или устно, а с помощью демонстрации или пантомимы.)
Работа комиссии шла медленно, и фактически к тестированию новобранцев приступили за три месяца до окончания войны. Было протестировано более миллиона человек, но к тому времени армия больше не нуждалась в этих данных. И хотя программа почти не имела прямого влияния на военные успехи, она оказалась очень важной для развития психологии. Программа обрела широкую известность в обществе, что повысило авторитет психологии. Армейское тестирование стало прообразом многих последующих разработок в психодиагностике.
Дикарь из Авейрона
25 июля 1799 года близ города Авейрон на юге Франции охотниками было изловлено странное существо, которое внешним обликом напоминало человека, однако вело животный образ жизни. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это мальчик лет двенадцати, который, судя по всему, в раннем детстве потерялся или был брошен и чудом выжил среди животных. Он умел ловко лазить по деревьям, но по земле предпочитал передвигаться на четвереньках. Членораздельной речью не владел.
Подобные случаи описывались еще в древности (например, Геродотом и Титом Ливием). Ян Амос Коменский приводит подобное описание в своей "Великой дидактике". Однако случай "авейронского дикаря" был первым, подвергшимся подлинно научному изучению. За воспитание мальчика, названного Виктором, взялся врач и педагог Жан Итар. На этом поприще Итар предпринял титанические усилия, увенчавшиеся, однако, очень скромным результатом: мальчик хотя и утратил облик и поведение животного, превратился в милого человека, однако обучился весьма малому числу слов и интеллектуально остался на весьма примитивном уровне. Дожил он до сорока лет. Выдающийся французский психиатр того времени П.Пинель объявил Виктора идиотом. Против этого имеется серьезное возражение, а именно то, что мальчик все же обладал достаточным интеллектом, чтобы поддержать свое существование в диком месте без чужой помощи.
Этот подробно документированный случай снова и снова привлекает внимание психологов и педагогов. М. де Местр (1974) анализирует педагогические методы Итара и их результаты. Его внимание прежде всего привлекает неспособность "авейронского дикаря" играть и проявлять любопытство. Де Местр заключает свое рассмотрение так: "Чтобы в человеке выжил ребенок, необходимо, чтобы сначала он сам был ребенком – у Виктора же мы постоянно ощущаем тот недостаток, что им не был прожит важный отрезок жизни, когда ему следовало бы быть настоящим ребенком".
Безнравственный гипноз
28 июля 1774 года в Париже состоялась первая демонстрация использования гипноза (хотя само это слово в ту пору еще не употреблялось) в терапевтических целях. Пациенткой выступала иностранка – некая фрейлен Остерлин, страдавшая целым "букетом" истерическим симптомов, а целителем – Франц Месмер. О Месмере ходили слухи, что он маг и волшебник. И действительно, Месмер делал чудеса: он мог вызвать эффект обезболивания, мог внушить, что человек находится на берегу моря или во льдах, и человек начинал вдруг слышать шум прибоя или испытывать нестерпимый холод. Многие считали Месмера чернокнижником, посланцем дьявола. На самом деле это, судя по всему, был любознательный, умный и честный человек, искренне пытавшийся добраться до истины. Сын своего времени, он вместе с большинством современников повторял их ошибки и заблуждения, объясняя свои действия активизацией так называемого животного магнетизма (в наши дни это назвали бы биополем). Месмер фактически открыл явления, которые спустя два столетия представляются почти такими же непостижимыми, как и в конце 18 века, и хотя за 200 лет наука накопила очень большой опыт, она тем не менее и сейчас не может полностью объяснить то, что делал Месмер. Понятно, что и самому Месмеру приходилось несладко: ни себе, ни окружающим он не мог логически объяснить, что же он делает.
Фактически с Месмера началась психотерапия. Этот человек был первым, кто начал использовать психотерапию в сегодняшнем ее понимании. Один из его учеников и последователей – кавалерийский офицер марких де Пюисегюр открыл феномен сомнамбулизма и признаки постгипнотического внушения.
Месмер неоднократно обращался в Парижскую академию с просьбой изучить, что он делает. Академики долгое время отказывались вступать с Месмером в какие-либо контакты, но потом всё же снизошли – это случилось в 1784 году. Придя к Месмеру, они заранее были настроены на ответ. Каково же могло быть заключение ученых, если они заранее, задолго до того, как Месмер стал демонстрировать свои эксперименты, уже пришли к выводу, что ничего подобного быть не может, "потому что не может быть никогда". Академики объявили Месмера шарлатаном и жуликом. Через несколько лет произошла Великая французская революция, часть академиков погибли под ножом революционной гильотины. Впрочем, и судьба Месмера была ненамного лучше: он умер в Швейцарии, всеми покинутый и забытый.
Август
Первый международный
6 августа 1889 г. в Париже открылся первый Международный психологический конгресс. Психология к тому времени уже трактовалась как самостоятельная дисциплина. Ее отделение от философии было подготовлено развитием биологических наук – сперва физиологии органов чувств и движений, а затем головного мозга. Логика изучения функций этих органов неотвратимо привела естествоиспытателей к выводу, что психические акты имеют специфическую детерминацию. Постепенно оформилась идея построения на основе физиологии опытной психологии, отличной от психологии философской и вместе с тем имеющей собственные объекты, не тождественные физиологическим. Во многих странах возникали очаги конкретно-экспериментальной разработки психических явлений. Назревала потребность в том, чтобы сопоставить и объединить разрозненные усилия в области анализа душевной деятельности, спланировать дальнейшую работу. Первым сформулировал эту задачу приват-доцент Львовского университета Юлиан Охорович. Связанный с французскими научными кругами, он опубликовал в 1881 г. во французском журнале обширный проект организации международного конгресса по психологии. Охорович указывал, что конгресс позволит психологам выработать совместный план действий, преодолеть трудности, связанные с языковыми барьерами, создать предпосылки для организации научного труда в международном масштабе, избежать в дальнейшем параллелизма, обсудить методические вопросы (в этой связи Охорович требовал исключить из программы будущего конгресса "все дискуссии по метафизическим вопросам").
Следует отметить, что наиболее интенсивно экспериментально-психологическая работа развертывалась в то время в Германии. Благодаря энергичной организаторской деятельности В.Вундта в Лейпциге в 1879 г. была создана первая психологическая лаборатория, вскоре преобразованная в институт. Несмотря на это, инициатива созыва конгресса исходила не от Вундта и его окружения, а от созданного в 1885 г. Парижского общества физиологической психологии, которое возглавлял известный невролог Ж.М.Шарко (председатель), а также П.Жане и Ш.Рише (вице-президенты). Более того, Вундт и его ученики вообще не приняли участия в конгрессе. Мотивы, по которым Вундт игнорировал конгресс, не изучены, но есть основания полагать, что не последнюю роль в этом сыграли идейно-теоретические разногласия Вундта и устроителей конгресса.
На конгрессе присутствовало свыше 200 человек из ряда европейских стран и Америки. Представительной была делегация ученых из России. Она состояла из 13 человек, уступая по численности лишь французской. Среди делегатов были профессора философии Московского университета Н.Я.Грот и М.М.Троицкий, приват-доценты университета С.С.Корсаков и Л.М.Лопатин, доктор А.А.Токарский (организатор первой Московской экспериментальной психологической лаборатории), магистр уголовного права Д.А.Дриль, члены Московского общества психиатров Н.Н.Баженов и А.С.Гончаров, профессор Киевского университета И.А.Сикорский (организатор лаборатории экспериментальной психологии в Киеве), приват-доцент математического факультета Петербургского университета Клейбер, сотрудники университета доктора В.Г.Дехтерев и Рыбалкин, профессор физиологии из Харькова В.Я.Данилевский. Приглашение участвовать в конгрессе получил и И.М.Сеченов, однако на конгрессе он не присутствовал.
Показателем авторитетности русской психологии явился тот факт, что трое наших ученых были включены в почетный комитет конгресса: Грот, Сеченов и Троицкий; Сеченов и Троицкий были также избраны почетными председателями. В специально созданный для подготовки следующего конгресса организационный комитет вошли Грот и Охорович.
"Душой конгресса", по признанию его участников, стал Рише, физиолог и психолог, автор трудов по физиологической психологии, в то время профессор медицинского факультета Парижского университета. (С 1933 по 1935 г. Рише был президентом Парижской Академии наук.)
Конгресс открыл Рибо, известный психолог, автор оригинальных исследований по проблемам психологии памяти, мышления, внимания, эмоциональной сферы. В приветственном обращении он подчеркнул значение конгресса, которое становится особенно очевидным на фоне быстрого развития психологической науки, по-новому ассимилирующей результаты экспериментальных исследований.
Важность первого психологического конгресса для консолидации психологических сил мира, взаимного информирования и установления связей между психологами разных стран отмечалась и в выступлении Рише. Ознакомив участников конгресса с содержанием программы, он обратил особое внимание на наиболее актуальные и новые для психологии проблемы, включенные в повестку научных дискуссий, прежде всего проблему гипноза. Организация работы секций и структуризация обсуждаемых вопросов осуществлялась на основе выделения проблем, а не направлений. Это отражало реальный уровень психологического знания в тот период, неопределенность представлений относительно предмета психологии, ее места как в системе наук, так и в решении практических задач.
Основными были проблемы, касавшиеся гипноза, наследственности, галлюцинаций, "мускульного чувства". По этим проблемам работали четыре секции.
Предметом обсуждения участников секции, посвященной проблеме наследственности, было определение методов изучения наследственной предрасположенности индивидуальных свойств человека. Вниманию участников был предложен опросник, разработанный Парижским обществом физиологической психологии в целях экспериментального исследования наследственности. Суть его заключалась в максимально полном выявлении, фиксировании и описании различных индивидуальных характеристик (физических и психических). Обследовались члены семей. Вопросы были сформулированы таким образом, чтобы выяснить особенности воспитания человека и его общественный статус, восстановить историю перенесенных болезней, проанализировать нравственные и интеллектуальные свойства. В ходе обсуждения данного опросника было высказано предложение о его упрощении за счет сокращения числа вопросов. Наиболее ценные конструктивные идеи по совершенствованию методики были сформулированы Ф.Гальтоном, который в основу исследования положить сравнение индивидуальных характеристик членов семьи в целях установления их сходства и различия. Наиболее значимыми показателями он считал особенности "способов ощущения", памяти, умственной деятельности, чувств, характера, склонностей, привычек, физической организации, здоровья. Такой перечень вопросов свидетельствовал о стремлении выработать интегральный подход к изучению индивидуальности.
При обсуждении проблемы галлюцинаций был поставлен вопрос, касающийся их места и роли в отражении мира. Отмечалось, что в галлюцинациях воспроизводятся реальные события, обстоятельства жизни людей, затрагивающие их интересы. При этом шла речь о галлюцинациях здоровых людей. Поэтому была высказана идея о количественной статистической проверке данного вопроса. В качестве методического инструмента предложен специальный опросник, с помощью которого фиксировались галлюцинации, которые возникают у человека, пребывающего в нормальном, бодрствующем состоянии. Их описание осуществлялось по определенной схеме: характер протекания, место и время возникновения, собственное состояние человека в этот момент, обстоятельства возникновения галлюцинаторных явлений и т. д. Предполагалось провести на основе данной методики массовые обследования в ряде стран, которые позволили бы выделить определенные количественные закономерности. Однако некоторые делегаты высказали принципиальные возражения против самой идеи изучения галлюцинаций у здоровых людей, связывая рассматриваемое явление исключительно с патологическими состояниями.
Наиболее продолжительным и острым было обсуждение проблем гипнотизма. Центральная тема – вопрос, посвященный рассмотрению соотношения обычного и гипнотического сна. Относится ли гипнотический сон к патологическому явлению, выражающему склонность человека к истерии, его подверженность гипнотизации, или это разновидность нормального сна, которая может наблюдаться у любого здорового человека? По этому вопросу мнения ученых разошлись. Большинство выступавших, ссылаясь, как правило, на собственный опыт проведения сеансов гипноза, отстаивали идею о непатологической природе гипнотического состояния (Рише, И.Бернгейм, А.Форель и др.) Отмечалась возможность гипнотизирования практически любого человека. Более того, подчеркивалось, что наименее подвержены приведению в гипнотическое состояние душевнобольные, в том числе страдающие истерией. Рассматривалась также зависимость предрасположенности к гипнотизации от психических характеристик человека: его воли, чувствительности, внимания и т. д.
Противоположная позиция была представлена польским психологом Ж.Бабинским, настаивавшем на отнесении гипнотических явлений к разряду невропатологических, близких по основным своим состояниям к истерии. Эту точку зрения, автором которой являлся Шарко, разделял Ч.Ломброзо и ряд других участников конгресса.
Чрезвычайно важной представляется прозвучавшая на конгрессе мысль о недопустимости злоупотребления гипнозом, о соблюдении психогигиенических требований для предотвращения отрицательных последствий его воздействия на психику человека.
Было принято решение об организации очередного психологического конгресса в 1892 г. в Лондоне; его предполагалось назвать "Конгресс экспериментальной психологии".
Проведение первого Международного психологического конгресса явилось важной вехой в развитии мировой психологии, способствовало ее конституционализации в системе наук, организационному укреплению. Родилась новая форма научного общения, эффективность которой в дальнейшем была подтверждена.