- Чего ты хочешь?!
- Объяснить тебе одну простую вещь, которую ты, видимо, до сих пор не поняла… - невозмутимо отозвался Феликс. - Ты, наверное, считаешь, что я так долго занимаюсь тобой ради нескольких сотен в месяц. Имиджмейкер на заслуженном отдыхе - решил немного подработать, да?..
Я отвернулась, не в силах смотреть в его ледяные глаза.
- Ну, отвечай. Так ты считаешь?..
- А что - не так на самом деле?.. - спросила я. Феликс улыбнулся:
- Нет, Полина… мне нужны другие деньги и другие возможности… по-прежнему не понимаешь?..
В этот момент он был отвратителен - с этими своими загадками, своей спокойной змеиной улыбкой.
- Что тебе нужно?! - не выдержав, крикнула я.
- Вадим, - спокойно ответил он. - Со временем ты представишь ему своего давнего знакомого… Это ведь случается, что давний знакомый становится другом семьи, правда?..
Постепенно до меня доходил смысл того, что говорил Феликс.
- Для этого нужно только одно, Полина: не бегать от своего давнего знакомого. Иначе получится, что, представляя меня Вадиму, ты соврешь ему, а он, как известно, этого не любит… Ну? Теперь поняла?..
Не слишком отдавая себе отчет в своих действиях, я повернула ключ в замке зажигания, дала задний ход и, с трудом увернувшись от столкновения с машиной Феликса, покинула двор.
Смешно убегать от Феликса. Он все равно настигнет. Так и случилось. Я стояла в примерочной кабинке, когда занавеска с шумом отодвинулась в сторону, и Феликс спросил:
- Помочь?..
Я стояла перед ним полуголая, спеленатая узким платьем, которое примеряла.
- Я знаю все твои любимые точки, включая этот магазин… - насладившись моей растерянностью, сказал Феликс. - Поэтому и не стал гнаться за тобой, когда ты так позорно удрала…
За его спиной возникла продавщица.
- У вас все в порядке? - спросила она.
- Все о'кей… - ответил Феликс за меня. - Я ее близкий друг… Не беспокойтесь…
Я молча кивнула, и, пожав плечами, продавщица отступила в сторону.
Феликс зашел в кабину, взялся за край платья и помог мне снять его.
- Ну, что? - поинтересовался он. - Все имеешь, и я тебе больше не нужен?..
- Выйди, пожалуйста… - попросила я. - Мне надо одеться.
- Одевайся. Здесь просторно… Разве я тебе не говорил, что меня однажды кинули. И мне это не понравилось?..
- О господи… Феликс!.. - схватив свою одежду, я начала торопливо одеваться. Взгляд, которым он рассматривал меня, был слишком хорошо мне знаком.
- А ведь я тебе нужен… - заметил Феликс. - Без меня все может плохо кончиться… Ты слышишь меня, Полина? Ты хочешь, чтобы все плохо кончилось?..
В этот момент он был похож на мелкого беса, на местечкового Мефистофеля, который был способен запугать разве что ребенка.
- Хватит! - с яростью прошипела я. - Хватит меня пугать!.. "Все плохо кончится!" А как еще все это может кончиться?!
Феликс с силой прижал меня к зеркалу.
- Они поженятся, например… - хрипло прошептал он. - Будут жить долго и счастливо…
Я почувствовала, как его руки принялись расстегивать мои джинсы.
- Прекрати, идиот!
- Что за джинсы ты себе завела?.. Какая-то дурацкая шнуровка… - не обращая на меня внимания, пробормотал он.
- Убери руки!.. Ты с ума сошел?! Мы в магазине!
- Странно… - сдавленно проговорил он. - Мысль о примерочной кабине… Никогда… Не приходила мне… В голову… Ну, не дергайся…
- Я сейчас закричу… - с отчаянием сказала я, понимая, что как раз кричать в этом магазине невозможно, не нужно, нельзя - сюда мы часто приезжали вдвоем с Вадимом.
- Кричи… - согласился Феликс. - Только тихо…
Это было безумие: шикарный магазин, невозможность позвать на помощь, руки Феликса, его сосредоточенное дыхание, холодное зеркало, к которому я была прижата спиной. Я молчала. Мне казалось, я вижу все это со стороны. Пришедшая в голову мысль почти успокоила меня: теперь я знаю и это, теперь я об этом напишу… Но что об этом напишешь? И - как?.. Что чувствует униженный человек?.. Оказывается, ничего. Как будто то, что всегда в воображении казалось ему ужасным, непереносимым, происходит не с ним - он всего лишь зритель.
Дыхание Феликса выровнялось. Он опустил руки, некоторое время стоял неподвижно, прикрыв глаза, потом посмотрел на меня.
- Одевайся, - сказал он тихо и буднично. Я молча привела в порядок одежду.
- У тебя есть расческа? - спросил он. Поскольку я никак не среагировала на вопрос, он открыл мою сумку, нашел щетку и причесал мои волосы заботливой рукой.
Когда мы вышли из кабинки, продавщица вежливо отвернулась. Она все видела или, по крайней мере, все поняла. В конце концов, занавески в кабинках не достают до пола.
На улице возле магазина Феликс уселся рядом со мной в мою машину. Я молча ждала, когда он уйдет. У меня не было сил ни гнать его, ни разговаривать с ним.
- Ну?.. - подал голос Феликс. - Долго ты будешь скорбеть о невинности, потерянной в примерочной кабине?..
Я по-прежнему молчала. Феликс протянул руку, погладил меня по голове:
- Ты спрашивала, возможен ли счастливый финал? Отвечаю: да. Вы поженитесь… А пока мне нужны деньги…
- И Вадим, - подсказала я.
- Умница, - отозвался Феликс и, потянувшись ко мне, прошептал: - Ты мое маленькое чудо… Не переживай… Мне было хорошо с тобой…
Через час, сидя в ванной, пытаясь смыть с себя Феликса, его запах, его руки, я вдруг поняла, каким будет финал моей книги.
Зная по опыту, что с жизнью лучше не спорить и не пытаться навязывать ей свою волю, я сделала все, что задумала и уже затем написала об этом.
В ту же ночь после того, как уснул Вадим, я осторожно выбралась из кровати, оделась, спустилась в гостиную и, распечатав написанное мною, положила листы стопочкой на столе. Рядом я оставила ключи от квартиры, ключи от машины и записку - короткую:
"Вадим, прочти. Ты все поймешь. Полина"… Уже от двери я вернулась и дописала: "Видишь, я не врала, что пишу"…
Хотя бы в чем-то я и в самом деле не врала ему.
Бесшумно прикрыв за собой дверь, я навсегда ушла из этой квартиры.
Во дворе стояла моя машина, но я прошла мимо. Ее окраска больше не волновала меня. Пусть красный автомобиль достанется кому-нибудь другому. Что может быть страшнее, чем сбывшаяся мечта?..
Надо было видеть лицо Ряжского, когда около полуночи, распахнув дверь, он обнаружил за порогом меня.
- Вы с ума сошли!.. прошипел он. - Чего вы хотите?
- Я хочу сказать…
За спиной Ряжского возникла Инга. Молча и с любопытством она изучала меня.
- Это ко мне, Инга, - нервно заметил Ряжский.
- Я вижу, - невозмутимо отозвалась она.
- Ну, так что? - Ряжский посмотрел на меня умоляющими глазами.
- Я хочу сказать, что отказываюсь от своего иска…
- Что?..
Ряжский оглянулся на Ингу и затем с ужасом уставился на меня.
- Я отказываюсь от иска.
- Почему?..
- Потому что мой муж не избивал меня.
- То есть как?..
- Очень просто, - заметила Инга. - Ряжский, пусть она войдет.
- Зачем, детка? - растерянно спросил он.
- Чтобы сделать отказ от иска. В письменном виде. - Инга кивнула мне: - Войдите.
- Ничего не понимаю… - пробормотал Ряжский и посторонился.
Тем временем Инга принесла лист бумаги и ручку. Я присела к маленькому столику вкупе с мягкими креслами стоявшему в прихожей. Инга следила за тем, как я пишу. Где-то на заднем фоне маячил Ряжский.
- И что же вас сподвигло? - поинтересовалась Инга, забирая мое заявление. - На такое признание?..
- Вы, - ответила я. - Вы все.
- Не очень понятно.
- Со временем поймете, - ответила я. Тут Ряжский решил подать голос и спросил:
- Что, собственно, здесь происходит?!
- Больше ничего. - Я поднялась и направилась к двери.
Через полтора часа я стояла у ворот дома Алены и нажимала на кнопку звонка. Минуты через две распахнулась калитка, и за порогом возник заспанный охранник. Все было как полгода тому назад с той только разницей, что теперь была зима и ночь, и я уже мало походила на робкую девочку, стучавшуюся когда-то в эту дверь.
- Кто вам нужен? - поинтересовался охранник.
- Вызовите хозяйку. Срочно.
- Она спит.
- Это срочно, - повторила я. - Скажите, что дело касается Вадима Григорьевича.
Охранник помедлил и ушел, пообещав узнать у Алены, сможет ли она принять меня.
Разумеется, она смогла. Очень скоро вновь появился охранник и предложил мне войти в дом. По длинной, вымощенной камнем дорожке я прошла к парадному крыльцу. Впервые в жизни и, конечно, в последний раз я вошла в дом Вадима и оказалась в просторном фойе. Там уже ждала Алена. Кутаясь в широкий теплый шарф, она тревожно посмотрела на меня:
- Что-то случилось?.. - и осеклась, узнав мое лицо. - Это вы?..
-Да.
- Я ведь просила вас…
- Да. Просили.
- Зачем вы пришли?
- Вернуть вам мой долг.
Алена шевельнула побледневшими губами:
- Вы не передали деньги?..
- Нет… Я осталась в Москве… И потом… Послушайте, это я виновата в том, что баба Валя оказалась здесь…
Алена вздрогнула, но ничего не сказала, пристально вглядываясь в мое лицо.
- И в том, что Вадим ушел… - добавила я. Она судорожно вздохнула и спросила еле слышно:
- Он ушел к вам?..
Я кивнула.
Мы стояли и молча смотрели друг на друга.
- Когда я приехала из Рабочего поселка - помните? - я нуждалась в вашей помощи, - сказала я. - Просто тогда мне не хватило слов. А потом - все стало происходить помимо моей воли… Я только успевала записывать…
- Что значит "записывать"?..
- Это неважно… Я надеялась, что вы поможете мне. Просто - протянете руку. И все. Но вы…
- Я помню, - быстро сказала Алена. - И что же?
- И я сделала то, что я сделала.
- Вадим, да?
- Да. Мне больше ничего не оставалось после того, как вы вышвырнули меня из машины, около вокзала…
Алена взглянула на меня исподлобья и еле заметно усмехнулась:
- Больше ничего?
- По крайней мере тогда… я так считала…
- Понятно… - кивнула Алена и спросила: - То есть - если бы тогда я протянула вам руку, то?..
- Да, - подтвердила я. - Все было бы по-другому…
Она покачала головой, улыбнулась как-то смутно, словно далеким мыслям - и вдруг - протянула мне руку:
- Вот, - легко сказала она. - Вот вам моя рука…
Я осторожно сжала ее пальцы - они оказались холодными и твердыми.
- Ну? - с иронией спросила Алена. - Теперь все будет по-другому?..
Я опустила руку.
- Я… возвращаюсь назад… Туда, откуда приехала…
- Что так? - поинтересовалась Алена.
- Все очень просто, - ответила я. - Мне никогда не стать такой, как вы. Я имею в виду вас и ваших подруг.
- Зачем же вы пришли? Попросить прощения?
- Примерно так… - ответила я. Алена окинула меня тяжелым взглядом:
- Вряд ли я смогу простить вас… Уезжаете - уезжайте…
Она кивнула на дверь, а я - в ответ… Я шла назад к воротам по вымощенной камнем дорожке и думала о том, что Вадим вернется сюда. Я чувствовала это. Я знала.
За воротами ждал "частник", подрядившийся возить меня по адресам за немалую сумму. Последним пунктом назначения в моем списке значился Феликс. Я открыла дверь квартиры собственным ключом. Было около четырех утра.
Феликс спал. Но от стука двери тут же проснулся. Я видела, как он рукой нащупывает возле матраса очки, как включает настольную лампу. Он был беззащитен спросонок и даже вызывал теплые чувства.
- Что-то случилось?.. Я улыбнулась ему:
- Как тебе сказать?… Ничего особенного… Просто Вадим все знает…
Феликс прищурился. Почуяв опасность, таившуюся, видимо, в моем взгляде, моей улыбке, он поднялся, запахнулся в плед. Ни дать, ни взять - Гамлет, принц датский. Он непроизвольно шевельнул плечами, и это движение выдало его привычное желание скрестить руки на груди. Если бы не плед, он бы непременно это сделал - именно так выражалось его привычное презрение в мой адрес.
- Что же он знает? - поинтересовался Феликс.
- Все, - пояснила я.
- Как мило сказано, - заметил Феликс. - И главное, всеобъемлюще. Все - к этому ничего не прибавишь.
- Тебе объяснить?..
- Если не сложно… - Феликс отвесил короткий поклон.
Улыбнувшись дрожавшими губами, я рассказала ему все: о своих одиноких вечерах, о его рукописи, на обороте которой я от нечего делать начала писать свои дневники, о том, как рукопись попала к издателю, и он заинтересовался ее изнанкой - то есть тем, что было с обратной стороны страниц, как затем я подписала договор…
Феликс вдруг опустил руки, плед соскользнул, обнажив неуместно тонкие ноги, словно по ошибке приставленные к этому телу.
- Ты хочешь сказать, - медленно проговорил Феликс, - что написала книгу?..
- Да… Обо всем, что здесь со мной произошло…
- И ее собираются выпустить в том самом издательстве?..
- Да. В которое я пришла как твой агент… Феликс потрясенно покачал головой:
- Шикарно… Такое даже я не смог бы придумать…
Он пошел по квартире, зачем-то поочередно включая все лампы - бра, торшер, люстру. Постояв в центре освещенного пространства, он резко повернулся ко мне:
- И что же - Вадим это прочел?
- Я оставила распечатку на столе.
Феликс стремительно подошел ко мне, схватил меня за запястье.
- Он спал, когда ты уходила?!
- Да… - поморщившись от боли, ответила.
- Так вернись и забери этот хлам!.. Ты на машине?
- Нет…
Феликс схватил брюки. Прыгая, стал надевать их. Лучше бы он спал в штанах. Лучше бы я не видела его тонких ног - почти старческих и немощных. Вот уж колосс на глиняных ногах!..
- Я тебя отвезу, - деловито заметил Феликс, влезая в свитер.
Я пожала плечами и заметила:
- Ключи я оставила там же… На столе…
- Ключи от квартиры? - уточнил Феликс, замерев.
- И от квартиры тоже…
Феликс потрясенно смотрел на меня. Некоторое время он не мог выговорить ни слова. Наконец сумел:
- Дура… - простонал он. - Идиотка… Баба… Он схватил меня за плечи, вдавил спиной в стену.
- А молча?! - хрипло крикнул он. - Нельзя было уйти молча?! По-простому?! Без этих финтов?! Без книжек и ключей на столе?! А?!!
Он, тяжело дыша, с яростью смотрел на меня. Было время - этот взгляд действовал на меня, как взрыв бомбы на обывателя, - я теряла самообладание и была готова на все, лишь бы в его глазах вновь проглянуло что-то человеческое. На сей раз я ответила ему таким же яростным взглядом - моя убежденность в собственной правоте помогла мне устоять и не дрогнуть.
- Я не буду жить, как ты прикажешь!.. - сказала я. - Как ты сочинишь за меня!.. Понятно?! Я тебе не вещь! Не персонаж!
- Ну, конечно! - саркастически воскликнул Феликс. - Ты теперь сама писатель! Это я - твой персонаж!.. - Он рассмеялся - нервно и зло - и по привычке скрестил руки на груди: - Ну, расскажи, писатель, что со мною будет дальше! По твоему сюжету!
Я задумалась. Что будет с Феликсом дальше, меньше всего интересовало меня.
- Понимаешь, мой сюжет не о тебе, - объяснила я. - Ты возник и исчезнешь.
- Так не бывает, - заметил он. - Если какая-то линия началась, она должна закончиться.
- Ты опять поучаешь меня?
- Просто объясняю. Писатель не вправе бросать своих персонажей.
- Почему же не вправе? Как захочет, так и сделает!
- Читатель ему не простит.
Феликс улыбнулся, наслаждаясь моей минутной растерянностью.
- Хорошо… - согласилась я. - Дальше с тобой будет вот что. Ты уберешь свои руки… Я уйду… И больше мы с тобой не встретимся…
Феликс опустил руки. Он по-прежнему улыбался, но в улыбке возникло что-то новое, какой-то иной оттенок. Горечи, печали, растерянности - не знаю. Но он вдруг сказал тихо:
- Двойка с минусом.
- Что?..
- Двойка с минусом за твой сюжет… - Он обернулся: - Разве ты не чувствуешь, что здесь чего-то не хватает?..
- Чего? - спросила я, стараясь не расслабиться и не угодить вновь в его сети.
- Одной детали… - пояснил Феликс. Я молчала, напряженно глядя на него.
- Ну? Дать тебе последний урок? - спросил он.
- Дай… - помедлив, согласилась я.
' Он прошелся по комнате, как учитель по классу. Остановился. Склонил голову к плечу и проговорил легко и спокойно:
- Такая сволочь, как я, напоследок должна заплакать… Сделай так, чтобы я заплакал… Сумеешь - значит, писатель…
Я понимала, что, скорее всего Феликс опять дразнит меня. Что эти его парадоксы - не более, чем способ снова загнать меня в тупик. Но и задание, которое он так неожиданно сформулировал, своеобразный тест для начинающего писателя, не могло не заинтриговать меня.
Я с интересом смотрела на него. Он ждал. Его лицо было непроницаемо.
Что я могла сделать для того, чтобы Феликс - редкая сволочь, по его же собственному определению, - мог заплакать?.. Я вспомнила нашу первую встречу - его взгляд, показавшийся мне таким высокомерным при всей его приветливости и улыбчивости; вспомнила, как разделась при нем и для него, как он произнес это дурацкое слово "опаньки!" и затем долго выговаривал мне - и снова в этом было высокомерие; оно же, высокомерие, двигало им, когда он объявил мне впервые о том, что Вадим непременно уйдет из семьи; и с бабой Валей, когда он вез ее в качестве сюрприза в дом Алены, он наверняка был так же высокомерен, как со мной, как со всеми меньшими братьями и сестрами… Самым тяжким воспоминанием было его лицо в примерочной кабине, когда, изнасиловав меня, он заботливо расчесывал мои волосы щеткой… Подобное лечат подобным, вспомнилось мне. Я шагнула к Феликсу. Тронула ладонями его лицо. Он вздрогнул. Растерянно сморгнул. Сжал губы, которые помимо его воли задрожали. Я почувствовала, что на верном пути.
- Бедный… - прошептала я и обняла его.
Под моими ладонями задрожала его спина. Уткнувшись мне в плечо, он плакал. О своей несостоявшейся книге. О нашей с ним истории, которая тоже не состоялась. О любви, которой он боялся больше бедности и смерти. О себе, таком умном и бесплодном… Наверное, обо всем сразу, как это свойственно неудачникам в тот момент, когда открывается истина и кончаются силы бороться с ней.
- Послушай, Полина…
Я не стала слушать его - резко развернулась и, захлопнув за собой дверь, ушла.
Незадолго до Нового года я собралась с Сережкой в Москву. У меня оставалось там два дела: я обещала повести сына в "My-My" и должна была сдать издателю рукопись.
Путь к автобусной остановке лежал мимо дома бабы Вали. Поравнявшись с ним, я невольно остановилась.
Там, за покосившимся щербатым забором, сидела на ступеньке крыльца баба Валя, трезвая и потому, наверное, мрачная. Перед нею сгребала лопатой снег ее дочь - Алена.
- Ну, зачем? - недовольно кричала ей баба Валя. - Зачем снег-то грести? Он ведь снова насыплется… Зима же!.. - она всплеснула руками и коротко хохотнула.