Тимофей даже не замечал дороги, по которой шел, машинально кивал встречающимся людям, зная, что те давно привыкли к его отстраненному поведению и перепадам настроения. Он их лечил и все, за любезным и приветливым общением к нему не обращались. Подумал, что стоило бы зайти в магазин, хоть чего-то купить съестного. Но так и не пошел, решил, что еще один ужин из вареной в мундирах картошки его не убьет.
Почти дойдя до своего дома он вдруг остановился, привлеченный непривычным зрелищем света в окне соседней хаты.
Вот, значит, куда поселили Семченко. Мог бы и догадаться, самая приличная из свободных хат здесь. Но почему-то удивился, да и непривычно было смотреть на дом, который пустовал столько лет.
Во дворе стояла машина. Хорошая, "хонда", наверняка автомат. Тимофей любил хорошие машины. Только, если Александра Олеговна собиралась и дальше ездить - ту ей придется поменять на что-то гораздо проще и куда более приспособленней к их дорогам. Этот современный, красивый и явно дорогой автомобиль недолго в Андреевке протянет.
Оторвавшись от изучения машины, он снова глянул на дом. Каким-то невероятным образом за те несколько часов, которые прошли с ее приезда, Александра Олеговна умудрилась вымыть окна, выстирать занавески, оказавшиеся белыми, а не коричнево-серыми, какими их видел Тимофей все это время. В светлом прямоугольнике окна смутно виднелся размытый силуэт небольшого букетика каких-то цветов на подоконнике. Дом казался почти уютным и, странное дело - уже обжитым. И как женщины умудрялись это делать? Он понятия не имел.
Легкий ветер донес до него давно забытый запах чего-то слишком вкусного. Тимофей даже не сразу понял, что пахнет все той же картошкой, только жаренной, да с мясом.
Черт, он и забыл, что еда может иметь вкус и запах.
Поглубже вдохнув, Тимофей задумался, не пожарить ли и ему свою картошку? Но лень было утруждаться. Да и ради чего? Ради себя? Он этого не стоил.
Неопределенно хмыкнув, Тимофей перевел глаза на свой собственный дом. Тот встретил его привычным отчуждением и темнотой. Несмотря на весь рационализм и атеизм, за который не раз ему влетало от Кольки, Тимофей мог бы поклясться, что у его дома есть характер - отвратительный, прижимистый и вредный. Тот порой напоминал ему высушенного, сморщенного старика, ненавидящего всех вокруг. Пропитанного этой злобой. Даже Тимофей это ощутил, едва увидел дом.
Неудивительно, что и большинство местных, еще помнящих прежнего хозяина, крестились, проходя мимо, и без надобности старались не смотреть на этот отшиб, не то, чтоб подходить. А это полностью устраивало Тимофея. Они с домом нашли общий язык взаимной неприязни и полного безразличия к судьбе друг друга. И потому неплохо уживались на взгляд Тимофея.
Еще раз глубоко вдохнув ароматных запахов, что напомнило ему одну из историй Омара Хаяма, о бедняке, евшем черствый хлеб "с запахом" жарящегося мяса, долетавшим из корчмы, он покачал головой и пошел дальше. Еще предстояло приготовить собственный ужин и придумать, чем занять ночные часы, чтобы те пережить. А может и не ломать голову, поддаться, махнув на все рукой.
Глава 4
Минут десять вяло поковырявшись вилкой в тарелке но так ничего толком и не съев, Саша сдалась. Спрятав остатки ужина в холодильник, чтобы не пропало мясо, подарок все той же Никитичны, хоть Саша честно пыталась заплатить, она сполоснула посуду, порадовавшись наличию колонки. И пошла в комнату, которую выделила под спальню из-за наличия в той кровати.
Вечер принес Александре мало положительных эмоций.
Видно она исчерпала свой лимит приятных, хотя бы относительно, знакомств в Андреевке. Неужели ей так везло в начале, что все, более менее приветливые и отзывчивые люди встретились в первые пару часов?
По пути в магазин она замечала только уставших, подозрительно косящихся в ее сторону и недовольно поджимающих губы женщин. Да мужчин, которым, казалось, вообще не имелось дела ни до чего, лишь бы добраться к магазину, где разливали то ли водку, то ли самогон. Да всюду бегали поглощенные своими непонятными заботами дети, то гоняя на велосипеде, то что-то черты в пыли.
Посещение магазина произвело настолько неизгладимое впечатление на Сашу, что она зареклась в будущем там появляться. Лучше уж будет раз в неделю ездить в ближайший райцентр и запасаться там продуктами на весь этот период. Может, дело было в том, что как раз когда она подошла к магазину, мимо проходил и Семен Петрович, который не упустил случая рассказать всем и каждому, что это новый доктор? И оттого на нее смотрели не как на незнакомку, случайно заехавшую в село, а как на новую соседку. И Саша, которая, собственно, не очень и ждала радости на лицах, тем не менее, была удивлена едва ли не открытой враждебностью, особенно со стороны продавщиц и еще пары женщин, которые стояли в очереди.
Мужчины… тем, все-таки, было мало дела до нее, хоть и прозвучало пара комментариев о фигуре и "личике" нового доктора, но те не перешли границ приличий, возможно из-за понимания, что рано или поздно, любой может обратиться к ней за помощью.
Женщины же, то ли решили увидеть в ней угрозу себе (хотя с чего?), то ли просто не радовались изменениям в жизни и новым лицам, кто знает? Большая часть только кивнула, да и то, неохотно, а когда Саша отвернулась, начали вовсе не тихо строить предположения о том, какая же нелегкая ее сюда закинула?
Не собираясь удовлетворять их любопытство, Александра попросила у продавщицы творога и овсянки, поначалу не обратив внимания на то, с какой злобой посмотрела та на нее. Она, вообще, не особо присматривалась, испытывая желание как можно скорее выбраться из этого места. Но не смогла смолчать, когда продавец попыталась подсунуть ей просроченные продукты. Подняв голову и уверенно выдержав прищуренный, наглый взгляд этой девицы, Саша вежливо попросила заменить предложенный товар на свежий. Однако продавец, женщина чуть моложе самой Саши, с чересчур уж яркими, слишком бросающимися в глаза ненатуральностью рыжими волосами, с ироничной усмешкой заявила, что у них другого нет и пока никто не помер, покупая такие продукты. А уж врачу - тем более, бояться нечего, что же она, себя не вылечит? Ее напарница захохотала в голос.
Очевидно женщина считала себя остроумной.
Саша не желала препираться и не имела никакой охоты спорить или в первый же день провоцировать конфликты. Но тем не менее, оттолкнув пачку творога и овсянку, в которой, если присмотреться, прекрасно просматривались личинки жучков, она заметила, что если все их покупатели и выжили - тут явно видна заслуга Тимофея Борисовича, а не качество продуктов в магазине. После чего, проигнорировав сузившиеся, ярко накрашенные голубыми тенями злые глаза девушки, Саша развернулась и ушла, решив, что разгрузка еще никому не повредила.
Она страшно не любила любые склоки и скандалы, может потому так долго и прожила с Антоном, муж ценил эту черту ее характера. И чувствовала себя противно, выйдя из магазина. Правда прогулка немного подняла настроение, а Саша старалась не замечать, что ее продолжают рассматривать все встречные. Это нормально, убеждала она себя, новые лица в таких поселках - редкость и диковинка.
И тем не менее, несмотря на желание забыть о неприятном инциденте, как-то незаметно для себя, Саша все рассказала Никитичне. Та, продолжая полоть свои цветы, заметила, что новая соседка возвращается с пустыми руками. Тяжко вздохнув и покивав после рассказа, из чего Саша сделала вывод, что продавщица не в первый раз ведет себя подобным образом, Никитична снабдила ее картошкой и даже куском мяса, наказав не обращать внимания на Лидку. "Ума у той нет", ворчала Никитична, подгоняя внука, который нес постель для Саши, "строит из себя неясно что, вечно напридумывает то, чего и в помине нету, из-за этого и портит жизнь и себе, и людям. Еще девочкой - такая же была".
Александра промолчала, не имея желания развивать эту тему. Для себя она уже решила, что больше в магазин и под угрозой голода не пойдет, а остальное - не ее проблемы и беды.
Остальной вечер Саша заняла тем, что попыталась хоть немного прибраться. Помыла полы, прополоскала занавески, причем, своим собственным, туалетным мылом, ручной работы, так как и не думала, что понадобиться порошок.
Сейчас же, довольно устав, она составила список необходимых покупок, решив завтра после работы съездить в райцентр, и улеглась щекой на подушку, надеясь хоть сегодня выспаться.
Через час она осознала, что все может оказаться куда сложнее, чем виделось ей в городе. И дело было не в склоке в магазине, и не в отсутствии элементарно-необходимых вещей. То все пустое и временное. А дело было в том, что Саша испытывала страх. Самый настоящий, дикий и глупый, почти абсурдный.
Она в жизни не оставалась на ночь одна и только сейчас это поняла. Прожив всю свою жизнь с родителями, Саша благополучно переселилась от них к Антону. А ее бывший муж, несмотря на все свои приключения и в юности, и в последние годы - всегда возвращался вечером домой. Вот такое у него странное представление было - ночь - законное супружеское время, и если он проводит ночи с женой, все остальное, вроде бы и не считается и он ей почти верен. Для коротких интрижек хватало вечеров, "заседаний" совета кафедры или "советов" в университете, события на которых не были секретом ни для одной жены сотрудника, к сожалению. В крайнем случае, он мог выбраться "поиграть с друзьями в бильярд", но всегда возвращался до одиннадцати.
Так или иначе, вот теперь Саша осознала, что по-детски боится темноты.
Ее пугали незнакомые запахи и звуки. Она не привыкла к отсутствию машин и полной тишине, не могла увидеть в темноте своей руки, потому что уличных фонарей не было, чтобы светить в ее окна. Вздрагивала от лая собак и долетавших откуда-то неясных криков, ругани. Каждый шорох травы под окном, каждый скрип старого деревянного пола или малейший шорох на чердаке казался ей как минимум шагами воров. Мысли о чудовищах и всякой нечистой силе Саша отчаянно старалась прогнать, ежеминутно напоминая себе, что она взрослая, здравомыслящая и, в принципе, не верящая в такую чепуху женщина.
Не помогало.
Наконец, часа через два, не выдержав, Саша осторожно выбралась из кровати, уговаривая себя, что нет ничего страшного в этих тенях и надо только преодолеть два метра до стены, где расположен выключатель. Она включит свет - осмотрится, успокоится и уснет, в конце концов. А пальцы все равно дрожали, и волосы на затылке шевелились, до того достоверно Саше казалось, что кто-то наблюдает за ней из темноты углов. Она вспомнила все, даже самые низкопробные ужастики, которые пересмотрела за свою жизнь, и проклинала слишком хорошую память. В уме так и крутился "Вий", но Саша очень старалась сосредоточиться на здравомыслии.
Шаг, еще один. Хотелось закричать и рвануть к стене изо всей силы, наплевав на разум, возраст и статус. Все равно никто не увидит ее позорного ужаса. Но Александра старалась, из последних сил иронизируя над собой. Как же она сможет жить здесь, если не будет спать ночью?
Это, пусть и не очень, но помогало контролировать размеренность шага. А на середине комнаты Саша вдруг замерла, отчего-то уставившись в чуть более светлый, нежели остальное окружающее пространство, силуэт окна. Раньше она как-то и не замечала, куда то выходит. Забыв о колотящемся сердце, Саша подошла поближе, едва не уткнувшись носом в вымытое ею сегодня стекло. Там, в темноте ночи, чуть рассеивая ее, горел одинокий свет в таком же окне.
"Похоже, завтра в амбулатории не будет выспавшихся врачей, если в полночь ни она, ни ее главврач не спят", с каким-то чувством облегчения подумала Саша и присела на подоконник, подтянув к себе ногу.
"Интересно, а он-то, отчего не спит?"
Мысль о том, что она не одна в этой темноте, что рядом, пусть и не очень, есть еще один живой человек, который не спит, принесла облегчение, развеяв кошмар. И не важно, что он понятия не имел о страхах и причудах Александры, не подозревал о том, что в эту минуту она стоит и смотрит на его окна так, словно бы свет в тех гарантировал - с ней не произойдет в этой темноте ничего плохого. Несущественно.
Просто страх отошел. И Саша смогла улыбнуться, поняв, что даже не знает, отчего же так сильно испугалась?
Она просидела на подоконнике еще минут двадцать, глядя на дом своего начальника и надеясь, что ей не доведется увидеть ничего такого, за что Сашу могли бы отнести к вуайеристам. Мало ли, может он там не один? А ей не имелось дела до жизни Тимофея Борисовича, просто хотелось не теять этого ощущения "не одиночества" в темноте. Наконец, полностью успокоившись и осознав, что ее уже не пугают ни отдаленные возгласы где-то в селе, ни шелест веток, ни звуки старого дома, она спрыгнула с подоконника, забралась в постель и уснула… Укрывшись, все-таки, с головой, на всякий случай, как ребенок. Но мысль о все еще светлом окне успокаивала и убаюкивала.
Засыпая, Саша улыбалась.
И все-таки, выспаться ей не дали.
Проснулась Александра задолго до звонка будильника, выставленного в телефоне на шесть утра. И нарушил ее сон дикий грохот. Во всяком случае, Саше он показался именно таким. Словно потолок обрушился. Или целое здание, как минимум.
Не до конца проснувшись, почти оглохнув то ли от этого грохота, то ли от колотящегося где-то в голове сердца, Саша подскочила с кровати и метнулась в соседнюю комнату, окна которой выходили на старый сарай, стоящий позади дома. Как раз оттуда, вроде бы, и прогремел шум.
Несколько раз моргнув, чтобы прояснить глаза, Саша уставилась в утренние сумерки, проверяя, стоит ли еще древняя постройка. Та стояла. Совершенно целехонькая. Да и, вообще, все вокруг было тихо и спокойно, даже собаки нигде не лаяли. Село спало, и только она, как дура, пялилась в окно.
Приснилось.
Точно приснилось на фоне всех страхов ночи.
Глубоко вздохнув, Саша скривила губы в усмешке над собой и отошла. "Надо бы ей собаку завести", вдруг пришла в голову мысль, "и ночами спокойней будет, и вот таких казусов избежит".
В случае реальной угрозы - пес обязательно залает, и ее предупредит, как минимум. Обдумав эту идею, Саша решила, что она здравая, а значит, стоит поинтересоваться у Семена Петровича или той же Никитичны, а может, и у отца Николая, нет ли у кого-то собаки, чтобы взять? О Тимофее Борисовиче она даже не подумала, он не казался человеком, который хочет быть информирован о составе живности своих пациентов и соседей.
Выяснив, что сейчас только половина пятого утра и у нее еще есть куча времени, чтобы поспать, Саша потерла друг о дружку немного озябшие босые ноги и отправилась в спальню.
Но не успела она пройти и половину пустой комнаты, как что-то снова громко грюкнуло.
Замерев, Саша медленно обернулась к окну, ощущая, как перехватило дыхание. Но на дворе и сейчас никого не было видно.
Памятуя о своих ночных страхах и их нелепости, Саша решила поступить как взрослый человек и смело посмотреть на то, что ее пугает. Однако, на всякий случай, прихватила с кухни скалку, оставшуюся видно, еще от предыдущих хозяев. С чем-чем, а с кухонной утварью Александра прекрасно управлялась, хоть и не в качестве оружия. Но увесистая палка в руке добавляла смелости.
Как была, в одной футболке, с распущенными, растрепанными после беспокойного сна волосами, в открытых тапках на босу ногу, Саша вышла на двор. Улица встретила ее тишиной и сонным воздухом, кое-где прорезающимся криком ранних петухов. Над огородами и палисадниками стелился туман, приглушая зелень пробившейся травы опаловым мерцанием своих капель. Тишь, да покой.
Ощущая себя крайне глупо, к тому же, сразу продрогнув от прохлады раннего весеннего утра, успев с первого же шага замочить ноги в росе, Саша, тем не менее, не отступила от решения раз и навсегда все выяснить. С сараем, хотя бы.
Медленно, несмотря на пробирающий холод, она осторожно двигалась в сторону ветхой постройки. Со стороны той не доносилось ни одного звука, и вообще, сарай выглядел на удивление безжизненно. Может там просто какая-то балка обвалилась?
Остановившись у дверей и еще раз удостоверившись, что вокруг - ни души, и никто не поджидает в предрассветных сумерках за углом, чтобы огреть Сашу чем-то по голове, она толкнула дверь. Та со страшным скрипом отворилась внутрь. Не смазанные петли были бичом этого дома.
Александра с опаской заглянула внутрь и пожалела, что не взяла какой-то фонарь вместо скалки, хоть бы мобильный - подсветила бы. А так - в темноте она все равно ничего не видела.
- Эй, здесь есть кто-нибудь? - неуверенно спросила Саша в темноту, ощущая себе еще глупее, чем до этого. - Эгей?
Ответом послужило молчание. Но Саше послышался какой-то шорох в темноте. Она вскинулась и резко выкинула руку со скалкой вперед.
- Кто здесь? - громко спросила Саша, пытаясь хоть что-то разглядеть.
Отступила, чтобы иметь место для маневра, в случае чего и, не рассчитав, задела что-то или кого-то в темноте.
Раздался громкий грохот, из мрака на Сашу начали сыпаться какие-то палки и железяки, вздымая клубы пыли. Не сориентировавшись, она дернулась, задев еще больше хлама, закашлялась.
И вдруг - громко завизжала, отпрыгнув, наверное, на метр в сторону двора, ощутив, как ей на лицо, лишая видимости, упало нечто тяжелое, царапающееся, мохнатое и явно живое! К тому же, визжащее не менее пронзительно, чем она сама.
Что-то больно ударило ногу, наверное палки продолжали падать.
Только через пару секунд растерянного ужаса, обоюдного визга, вперемешку с отчаянным мяуканьем своего обидчика и лаем всех окрестных псов, к Саше разум вернулся настолько, чтобы осознать - брыкающееся, царапающееся и топчущееся по ее голове и плечам существо - кот. Причем пушистый, большой и испуганный не меньше, чем она сама. Видно это он и шумел в сарае, опрокинув что-то в темноте.
Захлопнув рот, уже забитый шерстью из пушистого хвоста, Саша попыталась поймать своего нежданного гостя, когти которого зацепились за ее футболку, царапая плечи, а сам несчастный кот - уткнулся куда-то в район шеи, запутавшись в ее волосах.
Но у нее никак не получалось с ним распутаться, хоть Саша и пыталась высвободить паникующее животное, да самой не трястись в истерике от неожиданного… происшествия.
Вдруг рядом хрустнула ветка, кот зашипел, а потом исчез с ее лица, открыв видимость.
- Я понял, как вы оказались здесь, - Тимофей Борисович, которого она меньше всего ожидала бы сейчас рядом увидеть, с непроницаемым выражением на лице, начал выпутывать из ее волос животное. - Наверняка, ваши прошлые соседи дали взятку в облздрав, чтоб тот отправил вас подальше, если и их вы будили таким визгом, - отцепив когти кота от ткани ее футболки, он свалил увесистое животное в руки растерявшейся Саши.
- Чего вы орали? - недовольно поинтересовался ее начальник. - Котов никогда не видели? И куда выперлись в таком виде по холоду? Не лето же, или Семен Петрович дал вам дом без туалета? - Тимофей Борисович смерил ее таким снисходительным взглядом, что Саша почувствовала себя крайне глупой.
Да и шебуршащийся на руках кот не добавлял уверенности в своих силах.