Данте вставил магнитный ключ в скважину под нужным номером этажа. Кажется, что скоростной лифт полз медленнее, чем улитка.
Едва дверцы разъехались, он шагнул в холл. В огромной квартире громыхала музыка. Не останавливаясь, он пошёл на звук, который доносился из главной гостиной. Вито находился там же. Один. Но, количество бокалов на столике говорило, что ещё совсем недавно у него были гости. Сам хозяин сидел, развалившись на диване, в приятной эйфории, с бокалом спиртного в руке.
- Развлекаешься? – прорычал сходу Данте, стремительно приближаясь к нему.
- Какого?.. – Вито открыл затуманенные глаза, с удивлением уставившись на нежданного посетителя, но сразу вскочил, как увидел его разъяренное лицо. Даже странным показалась такая проворность, но инстинкт самосохранения как видно отрезвляет.
Не тратя много времени на разговоры, Данте пнул стеклянный столик и выбил бокал из руки Вито. Столешница осталась цела, но с грохотом перевернувшись, погребла под собой разбитые вдребезги бокалы и бутылки, одна из которой не была пустой, и разлившийся виски образовал у дивана тёмную лужицу. Остро пахнуло спиртным и свежий запах алкоголя, смешиваясь с повисшим сигаретным дымом, сделал ситуацию ещё тошнотворнее.
Вито не успел и рта раскрыть. Следующий удар ноги пришёлся ему по коленям, и он грохнулся на пол. Но тут же вскочил. Однако Данте не дал ему возможности ответить. Схватил за грудки и со всей силы отшвырнул от себя. Тот полетел через всю комнату, сгребая заодно напольную вазу с цветами, круглую этажерку и статуэтку девушки-русалки и грохнулся о стену. Теперь уже Вито не вскочил так быстро. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы прийти в себя. Он тряхнул головой, выдавая ругательства, встал на колени и, упираясь ладонями в пол, попытался подняться. Тогда Данте снова схватил его и прижал к стене. Сжал горло мёртвой хваткой. Вито попытался освободиться, но так как Данте превосходил его по комплекции, эти слабые попытки не удались. И только крепче Данте сдавил ему шею, что есть силы, прижимая к стене.
- Если ты сука… - зло прошипел он сквозь зубы, но не договорил. Услышал позади себя детское хныканье. Обернулся, но Вито не отпустил.
Маленькая девочка, около полутора лет, стояла, сжимая в руках так любимого ею потрёпанного мишку. Она скривилась, собираясь заплакать. Данте на время замешкался. Но только на краткое время, потому что в гостиную влетела запыхавшаяся сестра.
- Убери ребёнка, дура! – рявкнул он.
- Пожалуйста, прекрати… - Лаура не двинулась с места, и он ещё раз попросил её. Вернее приказал:
- Я сказал… убери ребёнка!
Она тут же схватила девочку на руки, которая уже начала голосить в плаче.
- Если ты ублюдок… ещё хоть раз… - сказал он угрожающе, вставляя слова между тяжёлыми от переполнявшей ярости вдохами.
- Отпусти, - сдавленно прохрипел Вито.
- …я тебя урою… уничтожу… сотру с лица земли... и никто даже не вспомнит, что когда-то был какой-то Вито. Но сначала, - зловеще продолжал он, скривив лицо от гнева, - сначала тебе выдавят все зубы по одному, раздробят челюсть так, что долгое время ты будешь жрать через трубочку. И всё остальное ты будешь делать так же, потому что на тебе не останется живого места.
Он отпустил его. Вито схватился за горло, жадно хватая ртом воздух и кашляя, но большой передышки ему не предоставили. Резко развернув, Данте ухватил его за шею и впечатал лицом в стену. Вито взвыл от боли. Сполз, оставляя на стене кровавый след. Кровь хлестала из носа, текла из рассечённой брови, заливая разбитое лицо и футболку.
- Ты мне нос сломал, - выл он, схватившись за нос.
- Следующий раз я тебе все кости переломаю,- пообещал Данте и, отбросив носком туфли валявшуюся статуэтку, пошёл прочь.
- Лаура! – громко крикнул он и зашёл в гостевую ванную.
Посмотрел в зеркало. Глубоко вздохнул и выдохнул. Расстегнул верхние пуговицы белой рубашки, закатал рукава до локтей и открыл воду. Тщательно вымыл руки с мылом.
- Дай мне чистое полотенце, - резко сказал он сестре, которая остановилась в дверях с девочкой на руках. Миа уже не плакала, теребила в руках игрушку, но в глазах всё ещё стояли слёзы.
- Здесь же есть… - Лаура посмотрела на полотенцедержатель. Там висело три свежих плотенца.
- Дай мне чистое полотенце! – громко повторил он.
Лаура спустила дочь с рук и достала из шкафчика полотенце. Данте вытер лицо, руки и сунул его ей.
- Ну, привет, красотка, - ласково сказал он. Девочка бросила своего мишку и потянула к нему ручки. Он подобрал игрушку и взял племянницу на руки. – Пойдём со мной, - грозно сказал сестре и направился на кухню. Она поплелась за ним, ломая руки и поглядывая в сторону гостиной. Воспользовавшись своим "выгодным" положением, ловкими детскими ручками Миа вытащила из расстёгнутого выреза рубашки цепочку и потянула кулон в рот.
На кухне Данте высвободил из цепких пальчиков своё украшение, снял крохотные босоножки с ножек племянницы и усадил её прямо на стол. Она залепетала что-то нечленораздельное и довольно заёрзала, уцепившись за большие пальчики ног.
- Уже поздно есть, - сказала Лаура, видя, как Данте открывает баночку с пюре.
- А что ты в курсе, когда она последний раз ела? – жёстко спросил он и достал маленькую ложку.
- Вот, - Лаура подала ему другую, детскую. – Она любит есть этой, - сказала она со слезами. Данте отбросил первую и взял ту, что подала сестра.
Миа с аппетитом проглотила пару ложечек лакомства, а потом начала баловаться и капризничать. Данте вручил ей баночку с пюре и ложку, и малышка начала увлечённо в нём ковыряться, пытаясь есть самостоятельно. Но большая часть еды оказывалась на столе.
Данте повернулся к сестре:
- Следующий раз ты меня не остановишь.
- Он не хотел… он просто выпил, - пыталась она оправдать мужа. Как и всегда.
- Выпил? – язвительно усмехаясь, повторил он. - В который раз? Лаура! – он тряхнул её за плечи. - Ты посмотри на себя! Посмотри!
- Что мне на себя смотреть…
- А ты посмотри в кого ты превратилась! Ты забыла кто ты! Забыла, кто твои родители и кто ты есть! Забыла, кто тебя воспитал!
- Я не забыла! – вскричала она.
- Нет? Тебе двадцать три года! Ты молодая, красивая, а живёшь с каким-то уродом, - еле сдерживаясь, выдавливал он из себя слова. - У тебя образование, воспитание… у тебя есть всё!
- Я люблю его… - жалобно сказала она.
- Люблю… - он презрительно скривился. - Тогда какого хрена ты каждый раз приходишь в слезах и рвёшь сердце матери? Вот и живи значит… - осёкся, потому что поднял тон, и малышка среагировала на это, скривила личико собираясь заплакать. - Да мне плевать! Я его зарою и собственноручно землёй присыплю! Живи, как хочешь, но не нужно делать из собственного ребёнка психа! Таким как вы вообще нельзя плодиться!
- Что ты такое говоришь? – Она уставилась на него карими глазами, которые снова наполнились слезами. Нервным движением отвела волосы от лица.
- А что мне говорить? – Он продолжал удерживать её за плечи, нависая над ней. - У тебя есть всё! Всё что только можно пожелать! А ты где-то откопала это дерьмо! Ещё и родила от него. Забыла кто ты есть. Строишь из себя жертву. Чуть-что… бежишь жаловаться родителям, плачешься, залечиваешь свои синяки, а потом возвращаешься снова к нему! Да, я бы давно убил его, но ты… только ты и останавливаешь меня… каждый раз… И все терпят. И отец молчит, а мать только плачет в подушку, надрываясь. И только ты, дура, этого не понимаешь. Это твоя жизнь. И я вижу, что тебе уже это нравится, - зло и беспощадно говорил он. Удерживал её, не отпускал взгляда. - Нравится вот так… и ты с удовольствием всё терпишь, чтобы все снова тебя пожалели. Ведь ты младшая дочь. Долгожданная девочка, которой всё позволено! Что ты делаешь, а? Лаура… Что ты делаешь? – вымученно проговорил он. Она залилась слезами и уткнулась ему в грудь. Не рыдала. Сдавленно плакала, чтобы не напугать дочь.
Он обнял её за плечи. Потом чуть расслабившись, поцеловал в макушку и погладил по голове. Лаура обняла его и крепко прижалась. Как в детстве. Когда жаловалась ему о своих бедах. Всё же он не смягчил тон:
- Я отвезу малышку к родителям. Собери её вещи. Она будет жить с ними. Мама ею займётся. Как положено.
- Нет… - Сестра подняла заплаканное лицо.
- Я сказал "да". Собери её вещи. И не смей спорить. Я сделаю, как сказал, и не позволю этому ублюдку изуродовать ребёнка. А ты как хочешь. Можешь оставаться.
Она высвободилась и вытерла слёзы:
- Я… я тоже поеду… - вздыхая, проговорила.
Миа раскидала всё пюре и сбросила баночку и ложку на пол, и с довольным видом принялась теребить свои забавные хвостики, снимая резиночки с головы.
- Иди собирайся. Я на днях уезжаю. Но если вдруг, когда я вернусь, ты заберёшь ребёнка или это дерьмо хоть пальцем прикоснётся к девочке… Вы пожалеете. Вы оба об этом пожалеете.
Лаура со страхом взглянула в решительное лицо брата. Поёжилась от его колючего взгляда. Вытерла слёзы и вышла из кухни.
- Ну, что, моя маленькая любовь, - со вздохом и с нескрываемой нежностью проговорил он, - теперь тебя придётся мыть с головы до ног. Но этим пусть займётся бабушка. - Он подхватил девочку и, зажав подмышкой, принялся умывать её перемазанное личико и грязные ручки над кухонной раковиной.
Глава 11
01.57. Именно это время показывали электронные часы на её прикроватной тумбочке. Энджел потянулась и нащупала очки. Потом ещё раз сверилась с горящими зелёными цифрами. Точно! Так и есть. Почти два часа ночи.
И какому идиоту понадобилось трезвонить в дверь в такое время?
Она уже видела десятый сон и спала так крепко, что в первые несколько секунд, открыв глаза, не могла понять, что её потревожило. Будто застряла где-то между сном и явью.
Натянув на плечи тоненький халатик, она вышла из спальни и с опаской подошла к двери. Ничего не боялась, так как уже давно, и практически всё время, жила одна, но подобные ночные визиты не могли не смутить. Глянув в глазок, она сначала отпрянула - за дверью высилась мощная фигура мужчины. Лица она не разглядела, потому что он стоял слишком близко к двери, чуть опустив голову и облокотившись на косяк. Однако уже через секунду она быстро отперла все замки и защёлки, хранившие её безопасность, и мало того, запищала почти во весь голос, едва открыв дверь.
- Рич!
Рич бросил на пол большую спортивную сумку и подхватил Энджи в крепкие объятья.
- Привет, пушистик! – смешливо произнёс он и чмокнул её в щёку.
- Ричард, ты сказал, что прилетаешь завтра! – с ходу возмутилась она.
- Завтра уже наступило, - констатировал он. – Сейчас два часа ночи, потому "завтра" уже давно наступило.
- Так и знала, что ты устроишь какую-нибудь подлянку!
Рич снова взял свою сумку и шагнул в квартиру.
- Никаких подлянок. Сплошной сюрприз, - счастливо улыбнулся он. – Правда, уже на пути к тебе мне пришла в голову мысль, что ты можешь быть не одна...
- …но это тебя не остановило, - дополнила Энджи мысль брата.
- Конечно, нет, - подтвердил Рич. – Даже подстегнуло. С удовольствием испортил бы настроение твоему… засранцу. – Было совершенно ясно, кого он имел в виду. В имени не было необходимости.
- Не переживай, этого засранца ты больше не увидишь. Ты голоден?
- Я всегда голоден, - отозвался Ричард и поставил сумку на кровать в той комнате, которую всегда занимал, когда гостил у сестры. Редко, но Ричард оставался у неё на ночь. Как правило, это происходило, по приезду из аэропорта.
Энджи с довольной улыбкой наблюдала, как он с сосредоточенным видом шарит в сумке.
- У тебя есть пять минут, пока я в душе, чтобы приготовить что-нибудь поесть. – Он стянул куртку и расстегнул рубашку.
- А что во время полёта вас не кормили?
- В самолётах только стюардессы аппетитные, а еда там отвратительная.
- Узнаю своего брата, - ухмыльнувшись, сказала Энджел и оставила его одного.
Пять минут…
Зная Рича, она всерьёз полагала, что больше отведённого срока у неё, действительно, нет. Задумчиво придерживая дверцу холодильника, она прошлась взглядом по полкам. Есть всё для вкусного ужина, вот только времени на это нет. Подавив зевок, она насыпала в кофеварку несколько ложек кофе. Не для себя. Пить кофе в такой час она не собиралась, иначе точно не заснёт, а хотелось в оставшиеся пару часов поспать, а не лежать, глядя в потолок. Но в отличие от неё Ричард пил кофе в любое время дня и ночи и спал при этом как младенец.
- Да-да-да, - одобрительно сказал Ричард, появившийся на кухне как раз в тот момент, когда Энджи выливала взбитые в омлет яйца с кусочками колбасы и сыра в сковороду.
- С петрушкой? – Она знала, что Рич любил зелень, а в особенности петрушку.
- И петрушечки побольше, - кивнул он и довольно похлопал себя по голому животу. Не стал утруждать себя долгими одеваниями и вышел на кухню в одних шортах и с полотенцем на шее. Душ немного освежил и даже разогнал сон.
- Столько? – Она отделила пучок зелени и улыбнулась, глядя, как он устроился на стуле, постукивая пальцами по столу, жадно поглядывал на шипящий омлет.
- В самый раз.
Энджи быстро порубила петрушку, и отправил её в сковороду.
- Налей себе кофе Ричард, а я ещё сделаю для тебя бутерброды с курицей.
- И с горчицей, - последовало уточнение. Он смахнул капельки воды с груди и повесил полотенце на спинку стула.
- И с горчицей, - согласилась она.
- Ты будешь? – спросил он про кофе.
- Нет, я хочу заснуть, и может быть, выспаться. Мне вставать рано. Лучше чаю, - Энджи намазала тосты тонким слоем острой горчицы и уложила ломтики холодного куриного мяса.
- Ты ходишь в очках?
- Иногда. – Инстинктивно Энджи поправила очки на переносице и поставила бутерброды на стол. - И только дома. Не стала я в два часа ночи надевать линзы.
Ричард выдвинул стул для сестры, и она присела рядом с ним.
- Как себя чувствуешь?
- Так же, - неопределённо ответила она.
- "Так же" это как? – То, что он ел омлет, не мешало ему задавать вопросы.
- Питаюсь хорошо. Пью витамины и стараюсь не нервничать. Конечно улучшений никаких. Но в этом месяце я линзы не меняла. Посмотрим, что скажет врач ещё через месяц. Надеюсь, до следующего приёма я не ослепну, - невесело пошутила она.
- Это уже хорошо. Ты, главное, не переживай, - бодро сказал он, не обращая внимания на последнюю фразу.
- Я не переживаю, - машинально ответила она, но это было неправдой. – У меня столько работы, что и головы поднять некогда. – Она заметила, что Рич поставил пачку с чаем не туда, где она была. Тут же поднялась и вернула её на место. Ричард проследил, как она передвинула ещё несколько вещей, расставив всё по местам.
- Извини, - сказала он. – Я забыл.
- Ничего страшного. Я иногда и сама чувствую себя идиоткой, но по-другому не могу, - слабо улыбнулась. – Я должна быть уверена, что в любое время смогу найти всё на своих местах. Мало ли… - она пожала плечами.
С того момента как зрение у неё сильно испортилось и Энджел узнала о возможной слепоте, она стала одержима порядком. Всегда следила, чтобы все вещи лежали строго на своих местах.
- Тебе нужно в каждой комнате держать очки.
Она засмеялась и открыла ящичек буфета.
- Держу.
Ричард не поддержал её смех. Отодвинул пустую тарелку и принялся за бутерброды. Не стал пока затрагивать более всего интересующий его вопрос. Не сейчас среди ночи.
- Я так понимаю, Тиму, наконец, дали отставку, - глубокомысленно произнёс он, не скрывая одобрения.
- Да, представь себе. Моё терпение кончилось, - Энджи снова присела рядом, отпивая чай и с удовольствием наблюдая, как он с нескрываемым аппетитом поглощал содержимое тарелки.
- Я и не сомневался. Он эгоистичный сукин сын и он не тот, кто тебе нужен.
- Наверное, ты прав. Наша связь скорее влияние обстоятельств, а не чего-то возвышенного.
- Всё, я не хочу говорить о нём, а то у меня будет несварение желудка.
- Ты сам начал. Я вообще не собиралась его обсуждать.
- Угу, - согласился он и перевёл тему. – Ну, и как поживает твоя подруга?
- Которая из них? – невинно поинтересовалась она.
- Незабвенная Каролина… - с нужным пафосом в голосе произнёс он и откинулся на стуле в ожидании легенды.
- Ах, Кари… Прекрасно, а что? Собираешься снова её доводить?
- Естественно, - довольно кивнул, храня на губах загадочную улыбку и отпивая чёрный горький кофе. - Я рассчитываю на нежный дружеский вечер в её обществе.
- Ты неисправим, - усмехнулась сестра. Минутная бодрость прошла, и её снова потянуло в сон.
- С какой стати мне исправляться? Я и так себя прекрасно чувствую.
- Я вижу. – Энджел убрала пустые тарелки и долила в его чашку ещё кофе.
- Да. И вот ещё раз убеждаюсь, что ни одна женщина не умеет готовить омлет так, как моя сестра.
- Проверено?
- Не раз. Женюсь, если найду, кто готовит его лучше или хотя бы так же.
- У меня есть секрет. Это наш с Каролиной рецепт. Она прекрасно готовит омлеты, - ухмыльнулась Энджи. – Так что…
- Убейте меня сразу. Пристрелите на месте. Жениться на Каролине… - он покачал головой. – Ты ездишь сама? – вдруг спросил он.
- Нет. – Улыбка сползла с её лица. - Сама не езжу. Не могу. Не по себе.
- Значит не надо. Пока я тут, я могу подвозить тебя до работы. Мне всё равно делать нечего, встаю я рано. Поработаю твоим водителем, - улыбнулся он.
- Не стоит, Ричи. У тебя свои дела.
- Если мне будет некогда, я тебя предупрежу. Никаких проблем, - просто и легко сказал он.
- Ты надолго? – единственное, что она пока решилась спросить в три часа ночи.
- Месяца на два. Слава Богу. Но могут и вызвать. Завтра я сплю, а потом к себе.
- А вечером на ужин. Нас ждут родители.
- Нет, - спокойно, но весьма категорично отказался он.
- Что нет? – остро среагировала она. Также весьма категоричным тоном.
- Позвоню, поздороваюсь и всё. Мне эти семейные ужины как кость в горле.
- Я тоже не особо рада, но не нужно делать из этого целую проблему. Навестишь их раз для приличия, а потом делай, что хочешь.
- Я тебя умоляю, - брезгливо скривился он. - Кто из них соблюдает эти приличия? Наша дорогая мамочка, когда даже не явилась навестить тебя в клинике? Или её любимый муженёк? Или наша неподражаемая истеричная сестричка Кэтлин, которая кроме себя любимой никого знать не хочет? – Те эпитеты, коими он наградил каждого члена их семейства, были сказаны отнюдь не ласковым и одобрительным тоном, а выражали его полнейшее презрение.
- Давай не будем спорить об этом сейчас, а поговорим потом, - примирительно сказала Энджел, надеясь, что завтра сможет его уговорить. Сегодня это точно было бесполезно. Ричард устал с дороги и не поддавался ни на какие уговоры.