После своего приветствия Данте не проронил ни слова, а стоял, упрямо впиваясь в неё взглядом и надо полагать, для него их встреча тоже не совсем приятна. И хотя своё настроение он выразил лишь только ироничной ухмылкой, Энджел остро чувствовала его недовольство. Оно нахлынуло волной, едва он оказался достаточно близко. Неловкость ситуации ввела её в ступор, и она никак не могла заставить себя смотреть ему в глаза. Он же, как видно, отнюдь не испытывал такого противоречия, потому он не отказывал себе в удовольствии рассмотреть её. Да и с чего бы ему волноваться? У него сейчас ведущая позиция, а вот ей бы не мешало иметь хоть каплю той решительности, что взыграла тем вечером, когда она решила предложить ему себя, а точнее – "снять" его. Никто из них не спешил начинать разговор. У неё не было на это права, а он… Что он предполагал, не представляла и искать что-то в его чёрных глазах не пыталась.
Молчание стало тягостным и не смотреть на Данте более стало невозможно и невежливо. Энджел оторвала взгляд от стола, заваленного документами, и взглянула на него прямо и открыто, хотя далось это с большим трудом. Что-то мешало ей поверить в то, что он забудет их первую встречу и сделает вид, что ничего не было. И холодная улыбка ни капли не смягчившая суровости его лица, подтвердила эти невесёлые мысли. Данте взял в руки какую-то папку. Не нужно быть провидцем, чтобы угадать какого характера это был документ.
- Энджел Лоран… - начал он, нарочито растягивая слова. - Двадцать восемь лет. Не замужем. Родители Джордан и Хелен Лоран… - Эти факты из её биографии, совершенно обычные, те, которые указываются в любой анкете работодателя, из его уст звучали как издевательство. Тон, каким он начал беседу, давал понять, что он прекрасно знал, с кем именно придётся сегодня встретиться и то, что он практически не заглядывал в папку, только подтверждало это. И судя по всему, узнал, что она работает у него – не сегодня. Провокация это или нет, в любом случае, радовать его своей реакцией Энджел не собиралась, а потому старалась не вслушиваться в слова и не реагировать на его голос, что получалось с трудом.
Да уж, весёленькая получилась история, - уныло признала девушка. Что ни говори, никак не рассчитывала, что придётся увидеться с ним снова, но судьба преподнесла ей большой сюрприз, не спрашивая, придётся ли он ей по нраву. Собственная репутация всегда имела для неё огромное значение, а теперь годы безукоризненной работы были перечёркнуты одним лишь вечером. Единственно правильный теперь выход – не иметь с ним никакой связи. И если он решит её уволить, то так тому и быть. Волнение нарастало с каждой секундой, и она мечтала, чтобы всё это поскорее закончилось. Оказалась права и "как выяснилось, президент" захлопнул папку и отбросил её в сторону. Та самая харизма и бешеная энергетика, что привлекли её тогда, сегодня, не смазанные алкоголем, чувствовались втройне, и тело выдавало знакомую и очень опасную реакцию в виде волны мурашек.
Она откинулась на спинку и распрямила сжатые ладони. Намеренно не стала скрещивать руки или сидеть, сцепив в напряжении пальцы, чтобы не выдавать собственного волнения.
- Я слушаю, - только и сказал он. Коротко и жёстко.
- Мне кажется, вы уже все знаете… мистер Конти, - проговорила она и выдавила из себя его фамилию. Он засмеялся, тем самым, давая ей понять, как глупо это обращение звучит из её уст после того, что между ними было. Глупо и искусственно после той ночи, что они привели вместе. Она и сама это прекрасно понимала и злилась, что все эти дни думала о нём и не успела перестроиться. Не сбросила с себя те ещё живые впечатления, будоражащие кровь и волнующие всё её существо.
- Что ты здесь делаешь?
- Вы сами меня пригласили, - как можно спокойно ответила она, не понимая, зачем устраивать такое представление, если у него уже есть конкретное решение. Не сомневалась, что оно есть. Зачем выводить её из себя?
- Нет, не здесь. В моей компании. Что ты делаешь в моей компании? – Резкость его тона задевала и вносила очередную смуту в чувства, которые и без того смешались и перевернули весь её ладно отлаженный мирок.
- Я полагаю, что неделю назад я устроилась сюда на работу в качестве переводчика, - пояснила она, чувствуя, как пальцы всё-таки начинают подрагивать. - Если я ещё здесь работаю… - не удержалась и добавила. Поневоле это вышло немного язвительно.
- Правильно говоришь. Ты здесь работаешь… пока, - также многозначительно добавил он, сделав акцент на слове "пока".
Пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы овладеть собой.
- Наша встреча вышла случайно. Я не знала, что Вы президент этой самой компании. - Они бы всё равно дошли до обсуждения этой щекотливой темы, поэтому Энджи решила не мучить себя ожиданием, а как можно скорее закончить неприятный разговор.
- Бывают такие совпадения, Птичка? – издевательски спросил он, а то, как он её назвал, смутило ещё сильнее, возвращая в ту ночь и заставляя чувствовать смущение от собственного поведения. Смущение и даже стыд.
- Видимо бывают… - проговорила она напряжённым тоном.
- Неужели не знала? – деланно изумился он. - Полагал, что я достаточно известная личность, а уж для своих сотрудников тем более.
Она чуть наклонила голову и окинула его взглядом.
- Я долгое время жила за границей. Вернулась в Майами чуть больше года назад и не имела представление о Вас до этого времени.
- Предположим, что это так… - согласился он, но ясно, что на самом деле думал совершенно другое. – Что ты делала за границей?
- Работала.
- Да. - Снова открыл папку, глянул на первую страницу. - Знание французского …технические переводы. В том, что языком ты владеешь в совершенстве, я уже убедился.
Не отреагировать на такой недвусмысленный намёк Энджел не смогла и залилась краской. С этим она не могла совладать, как бы ни старалась. Воспоминания об их близости тут же заполонили голову.
- Почему не замужем? – спросил он, заставив слегка опешить.
- Собираюсь, - воспользовавшись моментом, соврала она, показав тем самым, что продолжение их связи невозможно, если он имеет таковые намерения.
- Да? – Снова тот самый издевательский тон, который буквально выводил её из себя. - Очень интересно, - вкрадчиво промолвил он. – Очень…
Она промолчала, не считая нужным отчитываться перед ним о своей личной жизни и отношениях с женихом, которых, впрочем, с того вечера и не было. И хотя внутри всё переворачивалось, она смотрела на него и молчала. Самое нелепое – это начать сейчас оправдываться.
- Повезло же твоему жениху, - усмехнулся он, имея в виду совершенно противоположное, открыто потешаясь над неизвестным везунчиком, которому она наставила рога. - Это ты устроила себе типа девичника?
- Можно и так сказать, - после паузы подтвердила она. Вдаваться в какие-либо объяснения не собиралась. Пусть думает, что хочет. Пусть говорит, что хочет. Только бы оставил её в покое.
- Ты осталась довольна?
- Чем? – Она сделала вид, что не поняла вопроса, хотя имела прекрасное представление о его сути.
- Девичником, - уточнил он. - Я оправдал твои надежды? – с лёгкой саркастической улыбкой поинтересовался он.
И на этот раз Энджел не промолчала.
- Вполне, если тебе это так важно знать. - Она перешла на "ты", потому что обсуждаемая тема, да и тон, уже давно вышли из ряда составляющих официальные служебные отношения. – Лучше и быть не могло. Ты прекрасно справился.
Опасно. Опасно злить его. Но она чувствовала, что сделала именно это.
Какая-то секунда и он подался к ней, а она вскочила, заметив его движение. Сорвалась с места, чтобы уйти и плевать позволит он это или нет. Собралась покинуть его кабинет, но не успела, только схватила его за запястье, когда он обхватил её шею, а большой палец скользнул по скуле.
- Не прикасайся ко мне, - прозвучало нетвёрдым тоном, но он не обратил на это внимания и шагнул настолько близко, что вздохни она глубже, коснулась бы его груди. Отступить было некуда, поэтому она замерла, едва дыша, и сжимая его руку, останавливая и предупреждая сама не зная от чего. Или знала…
Его рука была горячей, и эта теплота рождала ненужные воспоминания. У обоих. Теперь она это видела. Это горело в его чёрных глазах, смущало, заставляя сердце отбивать тот ритм, что неделю назад в том чёртовом номере и рождало перед глазами такие картинки, от которых она краснела до корней волос.
- Иди, - через мгновение сказал он и, отпустив её, отступил. Энджи не нужно было повторять два раза, она выскочила из кабинета, задержавшись на пороге, чтобы перевести дыхание и хотя бы немного собраться, что практически невозможно сделать за пару секунд. И, кажется, не очень удалось. Ладонь соскользнула, и защёлка громыхнула, привлекая внимание секретарши. Девушка приостановилась, собрала оставшиеся крупицы своего спокойствия, осторожно взялась за позолоченную ручку и мягким движением закрыла дверь. Сделав непринуждённый вид - по крайней мере, она попыталась его сделать, - покинула приёмную. И дальше шла, стараясь сохранять на лице всё то же выражение, но поняла, что не может. Свернув к служебной лестнице, Энджел спустилась вниз и остановилась у окна. Уставилась в него, но уже ничего не видела, потому что пелена из невыплаканных слёз заволокла глаза. Она не собиралась реветь навзрыд, но, кажется, слёз накопилось гораздо больше, чем можно выдержать. И непонятно, как сейчас смогла. Но если и плакать, то только дома, где никто не видит и никому ничего не нужно объяснять. Когда-нибудь она разревётся по-настоящему, а не пустит пару тихих слезинок как обычно.
- Как… Как я буду с ним работать? Как?.. – тихо проговорила она, что больше походило на вымученный стон. – Боже, помоги… Как? - Она сделала ещё один глубокий вдох, слегка прерывистый.
Была словно выжатый лимон. Нет, скорее, будто её прожевали и выплюнули, вывернули наизнанку без особых усилий, медленно и с видимым удовольствием. Она обхватила себя, будто защищаясь, но потом посмотрела на руки. Пальцы дрожали, причём очень заметно. И не только пальцы, но и она сама, да и всё внутри, потряхивало от пережитых эмоций. Или ещё не пережитых, потому что лёгкий шок до сих пор не отпустил. Как её угораздило связаться именно с ним? Почему понадобилось зайти именно в этот бар? Из-за своего расстроенного состояния она даже не помнила, сидел ли он там до её прихода или нет. Но это было неважно, важно только то, что она умудрилась снять именно его. В баре было полно мужиков, но она выбрала его.
Неделю назад она решила подарить себе приятный вечерок. И подарила. А сегодня получила инъекцию унижения. И здраво предполагала, что это была лишь первая доза заготовленной для неё терапии.
Сегодня при свете дня, а не в полутьме бара, как говорится, в твёрдом уме и добром здравии, он произвёл ещё более сногсшибательное впечатление. Она разглядела некоторые нюансы, которых не заметила тогда. Да и не собиралась она замечать их в тот вечер. Он был всего лишь мужчина на одну ночь - "машина для секса", - для поднятия настроения и собственного эксперимента, результатами которого она осталась довольна. Он заставил её почувствовать то, что она в себе никогда не ощущала, напугал её, открыв новые грани сексуальности. Внезапно, настолько быстро, что слегка пошатнул её мировосприятие. Но всё это не имело бы такого ощутимого значения, если бы больше никогда не пришлось встретить его вновь и краснеть за одну единственную в её жизни такую "свободную" ночь.
Энджел всегда терпеть не могла мужчин с длинными волосами, считала их женоподобными. На ум всегда приходили неудавшиеся поэты с засаленными прядями и певцы с торчащими в разные стороны космами. В общем, примеры самые, что ни на есть, неудачные.
Но он… Он разрушил её привычные стереотипы о женоподобности и мужественности. Разбил вдребезги. Словно по какой-то злой шутке ей подсунули этого мужчину, чтобы разрушить то, в чём она до этого была уверена; поставили в нехарактерную для неё ситуацию, проверяя порог чувствительности и собственной выдержки.
Уж чья мужественность не вызывала сомнений, так это - его.
Глава 4
Он так и стоял, вперив взгляд в дверь, которая закрылась за ней с еле слышным щелчком.
Проблем по горло ещё и эта девка! Девка… Откуда она вообще взялась? Рис подсунул? Как раз этой головной боли ему и не хватало!
Но только девушка, что минуту назад покинула его кабинет, уже стала той самой головной болью и в последнее время другой он не испытывал. Она заняла его мысли с той самой ночи.
Восхитительная эта была ночка. Страстная, необузданная, без ханжеской стыдливости. И было что-то в этом зверино-прекрасное – вот так придаться страсти, не имея друг о друге никакого представления, даже имени не зная. И сожаление было первым, что он испытал, когда скользнул рукой по пустой постели. Вторая половина кровати была неприятно холодная, а значит, она ушла давно. Молодая особа и вправду оказалась весьма занятной, сказала "никаких имён", но он не воспринял эти слова всерьёз и не думал, что утро придётся встречать в одиночестве. Огляделся и прислушался. Так и есть, она ушла. В номере стояла тишина, из ванной не доносилось ни звука. Резким движением Данте распахнул тяжёлые шторы, и солнце, ударив в глаза, на миг ослепило. Уже даже не утро. А день, в самом его разгаре. С минуту он задумчиво наблюдал как внизу пенистые волны безмятежно вылизывают берег, полируя песок.
Ледяной душ помог смыть жаркую волну возбуждения, прокатившуюся по телу при мысли о ней, их бурной ночи и возможном совместном утре, несостоявшемся по воле сбежавшей особы. Когда тело покрылось мурашками от почти невыносимой холодной воды, последние остатки сна исчезли, пришла желанная бодрость духа, а с ним и другое не очень приятное состояние души – некая неудовлетворённость, что было весьма удивительно после такой-то ночи. Внимательно он осмотрел каждый уголок в номере, от ванны до спальни, с маниакальным желанием найти хоть какое-нибудь доказательство её присутствия, хоть что-нибудь, свидетельствовавшее о том, что она вообще здесь была, но кроме запаха духов пропитавшего смятые простыни не осталось ничего.
Он думал о ней. Долго не мог выбросить из головы образ голубоглазой блондинки, на первый взгляд ничем от других не отличающейся. Но даже при своих возможностях не представлял, как можно найти девушку, не зная даже её имени, не говоря о большем. Если только тупо перебрать сотни тысяч девушек со светлыми волосами, а это невозможно. Через пару дней он выбросил её из головы. Не одна она на белом свете такая прекрасная, чтобы поднимать мировой переполох.
Каково же было его удивление, когда на столе у одного из сотрудников отдела Тьерри обнаружилось её фото. Нет, это не была галлюцинация или работа озабоченного ею, воспалённого воображения. И забыл, зачем пришёл, что хотел сказать Тьерри, как только его случайный взгляд наткнулся на её изображение. Невероятно, как вообще удалось заметить его среди вороха бумаг на столе! Подозрение, что её специально подложили к нему в постель, снова всколыхнулись. И "спасало" девушку только то, что отношения их не пошли дальше одной ночи. Хотя и это мог быть своего рода тактический ход. Как бы то ни было, ведь он ею заинтересовался.
- Кто это? – коротко спросил, взяв маленький снимок и внимательно вглядываясь в знакомые черты. Вместе с подозрениями встрепенулось притихшее уязвлённое самолюбие. Никто из сотрудников не обратил внимания на его интерес к девушке. Все привыкли к его манере задавать странные и ставящие в тупик вопросы.
- Это мисс Лоран, принята на должность переводчика.
- Когда?
- В прошлую пятницу. Она ещё не приступала к работе. Я жду её в следующий понедельник.
- Это очень хорошо, - сказал он, и развернулся в сторону двери, бросая на ходу: - Когда закончишь оформлять, личное дело мне на стол!
- Будет сделано! – отрапортовал Тьерри. – Х-мм… Э-э…
- Что? – Данте задержался на пороге кабинета, бросив на Жоржа хмурый взгляд.
- Вы, кажется, что-то хотели…
- Позже, Тьерри. Позже.
Связно думать сейчас невозможно, ведь с того мгновения, как увидел её снова, мысли вихрем взвились в голове, а эмоции захлестнули. Хлестнули ещё сильнее, чем когда она была рядом и, направляясь к себе, Данте никак не мог решить, что чувствует больше: удовлетворение от того, что "нашёл" её или негодование, плавно переходящее в ярость, потому как узнал, кто она.
Вот так Птичка! Его сняла собственная переводчица! Тот факт, что он сам это позволил, да ещё и с превеликим удовольствием, никак не умалял собственной досады. Он бы не стал к ней лезть, но она сама предложила. Предложила так прямо и открыто, что слегка ошарашила. Без обычных жеманных улыбочек и тонких намёков, без полутонов и попыток обольщения. Просто сказала "Я хочу заняться с Вами сексом…", а её скромное уважительное "с Вами" добило окончательно и бесповоротно. Это было что-то новенькое. Такого себе ещё никто не позволял. Зачем ей это было нужно?
Позже он получил ответ на свой вопрос. Девичник! Развлекалась девочка… Не сам ответ взбесил его, да и он, в какой-то степени тоже, а тон, каким были сказаны эти слова. И то, как она вела себя - тоже. Холодно и высокомерно, будто ничего не было между ними. Даже руки зачесались, так хотелось встряхнуть её как следует! Встряхнуть, выдернуть все эти чёртовы шпильки и растрепать волосы! Как тогда…
Птичка… Всё та же, но другая. Совсем другая - застёгнутая на все пуговицы, в скромной изысканной белой блузке и юбке на три пальца выше колена, как и положено. Идеально одетая, идеально причёсанная, вся идеальная до умопомрачения.
А главное трезвая! - при этой мысли он слегка усмехнулся.
Образ - абсолютно ей соответствующий. Подходящий, да не очень, ведь он знал её другой. И это заводило, потому что он ещё помнил сладкую испарину у неё на шее и под волосами, припухшие розовые от поцелуев губы, следы своих ласк на груди, свои собственные метки. Кожа у неё была чувствительная. Очень.
Он сказал "Иди…", сохранив остатки разума, который потерялся, пропал, исчез, едва коснулся её. Отпустил, иначе через минуту задрал бы на ней юбку. Дрогнувший голос Энджел странно порадовал, значит не так холодна, как хочет казаться. Совсем не бесстрастна и судя по реакции, вряд ли она мешала бы задирать на ней юбку. Тогда тем более нужно было её отпустить, иначе, возьмись он за верхнюю пуговицу блузки, только конец света мог бы их остановить.
Планировал провести всего одну ночь. Только одну ночь ради удовольствия, но застрял в ней. Застрял в воспоминаниях о том времени, что они провели вместе. Она так смело предложила ему себя, но в номере была заметна её нерешительность больше похожая на страх. Он взял её натиском, не дав опомниться, без времени на размышления, потому что был уверен - ещё несколько минут, и она возьмёт свои слова обратно и откажется. А если готова отказаться, для чего пошла? Её слова о девичнике откровенно покоробили его, хотя и звучали довольно смешно, если учитывать, что сидела она одна. Но наряд предполагал, что до того как оказаться в том баре девушка вполне могла участвовать в каком-либо торжестве.
Да, забавно всё вышло. За неделю он так и не решил, что с ней делать и, глядя на неё, упрямо не желающую посмотреть ему в глаза, ждал, пока она всё же сделает это, потому что очень хотел заглянуть в них глубину и может найти ответы на свои вопросы.
Однако ни к чему все эти метания. Совершенно незачем морочить себе голову из-за какой-то дамочки, с которой провёл ночь, пусть яркую и запоминающуюся.