Предложенное Фасмером в качестве основы северогерманское название залива vāgr восходит к индоевропейскому корню *ṷeĝh-, означавшему движение (Pfeifer 1989, S.1987), и семантически действительно не плохо подходит для названия полуострова. Однако принятию такой этимологии мешает целый ряд требующих объяснения обстоятельств.
1. Отсутствие доказательной базы. Никакого племени *Wāgwarioz, которое могли бы ассимилировать славяне, переняв при этом его имя, источникам неизвестно, в то время, как для этой местности известно о проживании племён с другими названиями.
2. В случае, если *Wāgwarioz было не ассимилированным славянами германским племенем, а германским обозначением славянских жителей Вагрии, т. е. экзоэтнонимом, требуется объяснить появление этой формы в немецких хрониках XI–XII вв. Отсутствие суффиксов принадлежности – ani или – ini в имени вагров не позволяет предположить, что германское название местности было перенято славянами и их самоназвание происходило от этого топонима (ожидаемые славянские формы в этом случае *Wāg-ane/Wāg-ini, но даже, если предположить перенятие окончания – *Wāgr-ane/*Wāgr-ini, но не Wagri). В таком случае "вагры" должно было быть исключительно германским обозначением своих славянских соседей, экзоэтнонимом, неизвестным славянам. Словообразование, позволяющее вывести *Wāgwarioz, в Средневековье не было характерно для саксов и должно было быть, в таком случае, датским. Косвенно это обстоятельство подтверждает и полное отсутствие попыток перевода или объяснения названия Вагрии немецкими хронистами, в отличии от действительно древнесаксонских и понятных им названий вроде Альденбург=Старигард, Михеленбург=Великий город и т. д. как непосредственно в славянский период, так и позднее. Такое положение вещей указывает на то, что самим саксам название Вагрии ни о чём не говорило и не было понятно. Не известно и других случаев, чтобы какие-то области ободритов имели отличные от славянских саксонские названия – даже в случае "земли ободритов в узком смысле" речь идёт не о топониме, а о чисто книжном обозначении земель, напрямую зависящих от крепости Мекленбург. Современное немецкое название Вагрии Wagrien происходит от латинского Wagria, в то время, как, если бы это название было саксонским и развивалось в живой саксонской речи непрерывно из основы *Wāg, то можно было бы ожидать нижненемецкой формы *Wāg-en, либо другие схожие формы без – r-. Сохранение – r– в нижненемецкой форме указывает на то, что основой было Wagr – происходящее или от латинской формы, или от северогерманской, но не немецкой. В случае же, если название жителей Вагрии *Wāgwarioz происходило не из древнесаксонского, оно могло происходить лишь из диалектов соседних данов. Но именно для данов как раз и известно собственное, не схожее с "Вагрией", название этой области Brammensis provincia и её жителей Bramnesii, переданные Саксоном Грамматиком. "Вагрия" же, вопреки всему этому, была известна только немецким соседям славян.
3. Принимая изначальной основой германское *Wāgwarioz, невозможно объяснить хронологически хорошо прослеживающееся развитие формы Wagria из Wari/Waari (X– начало XI вв.) → Wagiri/Waigri/Wairi (вторая половина XI – вторая половина XII вв.) Wagria (конец XII в.). Другими словами, для этимологии, из множества известных, была взята самая поздняя форма конца XII века, а наиболее ранние – проигнорированы.
Полная неизвестность славянских или германских суффиксов принадлежности и соответствующих окончаний ни в одной из известных многочисленных и разнообразных форм записи вагров указывает скорее на то, что скорее именно название полуострова вторично поотношению к этнониму, а не наоборот. Если всё же искать объяснение этнонима в названии местности, то, учитывая хорошо прослеживаемое в источниках развитие формы wagri из wari, более подходящей в этом случае кажется этимология из индоевропейского корень "вар" (*ṷor-, *ṷer-, *ṷr-), означавшего воду и также семантически хорошо подходящего для названия приморской области. Само латинское Wari в тоже время могло соответствовать славянскому "варь", а не "вары" – такие формы этнонимов хорошо известны в употреблении у восточных славян: русь, чудь, жмудь, сумь, водь, емь, и др. в основном использовавшиеся для финских и балтских племён, но также и для некоторых славянских. Ближайшей параллелью здесь может быть этноним русь, также изначально не славянского происхождения, но достоверно использовавшийся славянами в тоже время, что и Wari, также имевший одинаковые формы этнонима и хоронима, и в западноевропейских латинских текстах также записывавшийся с – i на конце. Возможно, произошедшее из древнего и.-е. обозначения воды название ранее имела вся приморская область, занимаемая в средние века ободритами. Перенятие или сохранение древне-индоевропейской топо– и гидронимики славянами-ободритами, как и соседними с ними германцами-саксами, хорошо прослеживается в регионе. Более подробно вопрос о изначальном самоназвании всех ободритов, как и заселявших эти с начала н. э. варинов, будет рассмотрен в дальнейшем. Также, ввиду всего вышесказанного, в дальнейшем повествовании формы "вары" и "вагры" будут использоваться равноправно, как синонимы, а под обоими ими – пониматься славянское население полуострова Вагрия.
Как уже упоминалось, источники, сообщающие о Вагрии и варах до XII века малочисленны, а сами сообщения о них имеют фрагментарный характер. Но даже из этих скупых свидетельств, можно сделать некоторые выводы о политическом делении ободритских земель и особом положении в них области варов. Франкские анналы сообщают о том, как датский король Готтфрид пойдя в 808 году войной на ободритов, подчинил себе "две их области". Зависимые от ободритов в то время племена смельдингов и линонов указаны в этом источнике отдельно от ободритов, что соответствуют данным Баварского Географа, согласно которым смельдинги и линоны перечислялись также отдельно от них. Можно предположить, что под этими "двумя областями ободритов" Франкских анналов подразумевались "северные ободриты" и "восточные ободриты", о которых Баварский Географ сообщает в том же IX веке. Немногим позже, в 823 году Франкские анналы сообщают о гибели короля вильцев Люба в сражении с "восточными ободритами" (orientalibus Abodritis), из чего следует, что под "восточными ободритами" в IX веке франки подразумевали восточную, отделённую от Франкской империи жившими по реке Эльбе племенами смельдингов и линонов, и граничившую с вильцами часть южнобалтийских ободритов – ту их область, что в источниках XI–XII веков станет известна как просто "земля ободритов". Вторая область ободритов, захваченная Готтриком в 808 году, тогда должна была соответствовать "северным ободритам" Баварского Географа земле варов источников Х-XI вв. и "земле ваигров/ваиров/вагиров" источников XI–XII веков. Таким образом, уже с первых земель упоминаний ободритов в IX веке, эти земли предстают как разделённые на две области – полуостров Вагрию и земли к востоку от него, каждая из которых управлялась своих князем (Баварский Географ). Такое, практически равноправное положение Вагрии в изначально ободритских землях, в корне отличалось от положения прочих, зависимых от ободритов племён – смельдингов или линонов. Можно, предположить, что такие различия обуславливались тем, что ободриты и вары изначально представляли из себя одно племя, разделение же его на две части могло представлять обычное разделение большого княжества между двумя наследниками на две части.
Ободриты, представлявшие очень весомую силу в регионе, за свою историю подчиняли себе многие соседние славянские и саксонские племена, однако положение этих подчинённых племён внутри ободритского государства всегда сильно отличалось от такового варов. Так, подчинённые ободритам племена смельдингов и линонов в 808 году, во время нападения данов, поднимают мятеж и отпадают от ободритов, перейдя на сторону данов. Смельдингов ободритам удалось вернуть в своё королевство в следующем 809 году только посредством силы, взяв штурмом их главный город. Снова подчинить линонов ободритам в тоже время не удалось, о чём говорит война франков с линонами в 810 году и восстановление крепости Хохбуки, предназначенной для отражения славянских нападений и находившейся напротив столицы линонов Ленцена.
Впоследствии линоны, как и лютичские племена хижан и чрезпенян, входят в подчинение уже христианских князей ободритов, однако предпринимают восстания, как только выдаётся подходящая возможность. Так, народное восстание против христианских ободритских князей в 1066 году начинается с убийства ободритского князя Готтшалька в столице линонов Ленцене. При попытке захватить власть над славянскими землями юга Балтики следующего христианского ободритского князя, наследника Готтшалька, Генриха, в начале XII против него также восстают зависимые от ободритов племена – первая битва с противниками этой династии происходит в землях полабов (Гельмольд, I, 34) (очевидно, более позднем названии смельдингов), за ней следуют войны с рюгенскими славянами (Гельмольд, I, 36; I, 38), поход на линонов и восстания брежан и гаволян (Гельмольд, I, 37). Схожим образом развиваются события и в середине XII века, при очередной смене власти у ободритов, в результате которой против нового ободритского князя Никлота восстают подвластные ему племена хижан и чрезпенян (Гельмольд, I, 71). Вагры же, находясь в составе ободритских земель, при смене власти никогда восстаний не поднимали. Описанный Видукиндом Корвейским конфликт ободритских и варских князей был совершенно другого характера, речь в нём шла о "старинной вражде, унаследованной князьями от своих отцов" и взаимных обвинениях ими друг друга перед саксонским герцогом. Так как конфликт в этом случае разрешался именно саксонским герцогом Германом, данное свидетельство говорит лишь о конкуренции ободритских и варских князей во второй половине X века, но никак не подтверждает прямое подчинение варских князей ободритским, как это было в случае смельдингов, полабов, линонов и пр., иначе ободритский князь Мстивой смог бы разрешить конфликт силой без вмешательство герцога. Возможно, на такую конкуренцию указывают и события 817 года, приведшие, подобно описанным Видукиндом событиям X века к обращению ободритских князей за справедливым судом к немецких правителям, верховную власть которого они признавали.
После смерти ободритского князя Дражко в 809/810 году, власть над ободритами перешла к князю Славомиру в обход прямого наследника Дражко, Цедрага. После того как Цедраг в 817 году обратился к франкскому императору за помощью в подтверждении своих прав на престол, Славомир поднял мятеж, напал на франков, за чем последовал постепенный разрыв франкско-ободритских отношений и переход их во вражду. Не бывший прямым наследником Дражко, Славомир вполне мог происходить из варских князей. Возможно, в таком случае именно его мог иметь в виду Гельмольд, сообщая, что в Старигарде "иногда бывали такие князья, которые простирали свое господство на [земли] ободритов, хижан и тех, которые живут еще дальше". Впрочем, ввиду того, что о событиях, происходивших в землях ободритов и варов начиная с середины IX и до середины X веков, кроме отрывочных упоминаний практически ничего неизвестно, старигардские князья вполне могли в течении этого периода занимать какое-то время верховное положение над всеми ободритскими землями, в результате чего ко второй половине X века, вражда ободритских и варских князей и выглядела, как "унаследованная ими от своих отцов".
Стоит отметить, что разные немецкие хронисты отмечали большой опыт варов в ведении войны на суше и на море, умение их сражаться с соседними славянами, данами и саксами и высокий моральный дух. Даже Видукинд Корвейский, отличавшийся крайне негативной оценкой славян по отношению к саксам и предвзятостью в частом желании превознести подвиги саксов и унизить славян, в отрывке 3-68 высказывает удивление поведению варов во время осады их крепости саксонскими войсками:
"Находились такие, которые утверждали, что славяне лишь делают вид, что ведут войну, что [их] война на самом деле не настоящая, что представляется невероятным, чтобы люди, с детства привыкшие к войне, были столь плохо в военном деле подготовлены".
Из чего можно заключить, что вары должны были быть известны саксам в то время как опытные и сильные воины. Адам Бременский в Х! веке отмечал, что принадлежащий ваграм остров Фембре "переполнен пиратами и безжалостными разбойниками, которые не щадят никого из приезжих" (Адам, III, 18). Однако наиболее подробные описания и характеристики этого славянского племени оставил Гельмольд, сам живший и написавший свою хронику в Вагрии. Всякий раз, заводя речь о ваграх, Гельмольд подчёркивал их храбрость и умение воевать. Так, в одном месте он сообщает, что "этот город [Старигард], или провинция, был некогда населен храбрейшими мужами, так как, находясь во главе Славии, имел соседями народы данов и саксов, и [всегда] все воины или сам первым начинал или принимал их на себя со стороны других, их начинавших" (Гельмольд, I, 12). В другом месте он замечает: "Очень много марок имеется и в славянской земле. Из них не самой худшей является наша вагирская земля, где имеются мужи храбрые и опытные в битвах как с данами, так и со славянами" (Гельмольд, I, 67). Ещё более подробно эти их качества он описывает уже в конце своей хроники:
"Дания в большей части своей состоит из островов, которые окружены со всех сторон омывающим их морем, так что данам нелегко обезопасить себя от нападений морских разбойников, потому что здесь имеется много мысов, весьма удобных для устройства славянами себе убежищ. Выходя отсюда тайком, они нападают из своих засад на неосторожных, ибо славяне весьма искусны в устройстве тайных нападений. Поэтому вплоть до недавнего времени этот разбойничий обычай был так у них распространен, что, совершенно пренебрегая выгодами земледелия, они свои всегда готовые к бою руки направляли на морские вылазки, единственную свою надежду, и все свои богатства полагая в кораблях. Но они не затрудняют себя постройкой домов, предпочитая сплетать себе хижины из прутьев, побуждаемые к этому только необходимостью защитить себя от бурь и дождей. И когда бы ни раздался клич военной тревоги, они прячут в ямы все свое, уже раньше очищенное от мякины, зерно и золото, и серебро, и всякие драгоценности. Женщин же и детей укрывают в крепостях или по крайней мере в лесах, так что неприятелю ничего не остается на разграбление, – одни только шалаши, потерю которых они самым легким для себя полагают. Нападения данов они ни во что не ставят, напротив, даже считают удовольствием для себя вступать с ними в рукопашный бой" (Гельмольд, II, 13).
Получив некоторое представление о племени варов вообще, нелишним будет остановиться поподробнее на основных их городах и племенных центрах.
Старигард – главный город Вагрии
В раннем Средневековье Вагрия быта практически разделёта на две части вдающимися вглубь с запада и востока полуострова проливами, так, что расположенная в центральной части полуострова столица вагрийских князей, Старигард, до XI–XII веков имела выход к морю. В средневековых хрониках этот город чаще упоминается под его немецким названием Альденбург или Ольденбург, бывшем переводом славянской формы (от нем. "ай", "old" – "старый" и "burg" – "город").
"Ольденбург – это крупный город славян, которые зовутся ваиграми; он расположен возле моря, которое называют Балтийским или Варварским, в одном дне пути от Гамбурга" – сообщалось в схолии к хронике Адама в конце XI века (Адам, Схолия 15 (16)). Гельмольд в конце XII века приводил более подробные сведения:
"Альденбург – это то же, что на славянском языке Старгард, то есть старый город. Расположенный, как говорят, в земле вагров, в западной части [побережья] Балтийского моря, он является пределом Славии. Этот город, или провинция, был некогда населен храбрейшими мужами, так как, находясь во главе Славии, имел соседями народы данов и саксов, и [всегда] все воины или сам первым начинал или принимал их на себя со стороны других, их начинавших. Говорят, в нем иногда бывали такие князья, которые простирали свое господство на [земли] ободритов, хижан и тех, которые живут еще дальше" (Гельмольд I, 10).
Первые следы заселения места будущей Старигардской крепости восходят ещё к доримскому периоду. На основании археологических находок – жертвенной чаши и следов ритуального сжигания – предполагается, что в это время здесь находилось языческий жертвенный комплекс или святилище. Во второй половине VII века на 16 метровой возвышенности была возведена первая славянская крепость округлой формы и отличавшаяся немалыми размерами – около 140 м в окружности – уже в первой фазе своего существования. По всей видимости, город планировался как столица и торгово-ремесленный центр изначально. С момента своего основания он активно развивался, за крепостными стенами вскоре возникло открытое поселение-посад. Во второй половине VIII века сносится прилегающая к посаду часть крепостной стены, в то же время крепостными стенами обносится сам посад, так что в конечном итоге возникает новая крепость овальной формы вдвое больших размеров и протяжённостью около 260 метров.