Изумленный доблестью Муция, Порсенна заключил с римлянами перемирие. Римляне выдали ему в заложники десять юношей и десять девушек. Юноши, привыкшие к дисциплине, терпели свою участь, но девушки были возмущены. Однажды заложницы купались на берегу Тибра. Стража, спешившись, стерегла их. Вдруг одна из девушек, по имени Клелия, вскочила верхом на коня стражника и поплыла через Тибр к римскому берегу. За ней бросились вплавь остальные пленницы. Стража пускала в них стрелы, Тибр был быстр и полон водоворотов, но они доплыли до берега. Однако римляне не приняли бежавших, хотя среди них была дочь самого консула Публиколы. Это было бы нарушением перемирия. Девушек вновь отправили к Порсенне. Но он был в таком восторге от доблести Клелии, что подарил ей породистого коня в дорогой сбруе и отпустил всех заложников на родину. Римляне поставили в честь Клелии на главной улице города статую, изображавшую девушку на коне.
ВАЛЕРИЙ ПУБЛИКОЛА
Вождем римлян в годы борьбы с Тарквинием и его союзниками был Валерий Публикола. Он был последним из четверых, приносивших клятву свободы над телом Лукреции: дряхлый отец Лукреции скоро умер, Коллатин был отрешен отдел, Брут погиб в памятном бою. Прозвище Публикола означает народолюбец. Народ чтил Валерия за его победы и за то, что Валерий в свою очередь уважал народ. Он издал закон, по которому ни один консул не смел осудить на смерть римского гражданина без воли народного собрания. Консула повсюду сопровождали телохранители-ликторы с высокими пучками прутьев в руках, фасками: это был знак консульского достоинства. Публикола, выступая в народном собрании, приказывал ликторам склонять свои фаски в знак признания высшей власти народа.
У Публиколы был дом в центре Рима, больше, чем был у царя. Народ роптал. Публикола ночью снес этот дом до основания и жил у друзей, пока народ не выстроил ему новый дом.
Когда из Рима были изгнаны цари, царское поле у Тибра было посвящено богу Марсу. Было лето, на поле колосился богатый урожай, но его никто не тронул: колосья вырвали и сбросили в реку. Их нанесло на мель, занесло песком, и так среди Тибра образовался остров: вы можете видеть его на плане Рима. Остров был посвящен богу врачевания Эскулапу: если хозяин не хотел лечить больного раба, он привозил его на этот остров, и, если раб после этого выздоравливал, он считался свободным человеком. А поле, с которого были вырваны колосья, стало знаменитым Марсовым полем - местом военных упражнений и народных собраний.
Когда Порсенна, заключив мир, отступил от Рима, он в знак доброго расположения оставил в добычу римлянам свой лагерь. В память об этом каждый аукцион в Риме с тех пор открывался возгласом глашатая:
- Продается имущество Порсенны!
В Греции все двери открывались из дома на улицу. Улицы были узкие, и перед тем, как открыть дверь и выйти, нужно было в нее постучать, чтобы прохожие посторонились. В Риме, наоборот, все двери отворялись внутрь. Только в доме Публиколы они отворялись наружу - знак, что он всегда мог ожидать от государства новых и новых наград.
Публикола первым из римских полководцев был удостоен триумфа - торжественного шествия по Риму после победы над врагом. Полководец проезжал на колеснице от городских ворот до храма Юпитера Капитолийского, где он должен был принести благодарственную жертву. За ним шло войско, несли добычу, вели пленников. Солдаты распевали песни о своем полководце. Интересно, что песни должны были быть не хвалебные, а издевательские: чтобы не сглазить успеха и чтобы полководец не зазнался.
Римляне хоронили покойников не в городе, а за городом: обычно по сторонам больших дорог. Неслучайно надгробные надписи начинались словами: "Остановись, прохожий...". Только Валерий Публикола в знак особого почета был погребен в городе. С тех пор всех умерших из рода Валериев, прежде чем нести к месту погребения, вносили в этот склеп, касались факелом гробницы Публиколы и уносили прочь. Это значит, что умерший не считает себя достойным покоиться вместе с Публиколой.
КОРИОЛАН
Рим был аристократической республикой. Были два сословия: патриции и плебеи; патриции правили, плебеи были бесправны.
В 494 г. до н. э. дошло до того, что плебеи всем сословием поднялись и ушли из Рима. Они раскинули стан на Священной горе, в трех милях от города. Патриции взволновались: плебеи составляли большую часть римского войска. На Священную гору отправили послом Менения Агриппу. Вместо речи он рассказал плебеям басню: "Однажды члены тела восстали против желудка: мы-де все трудимся, а он один забирает всю пищу. И они перестали кормить желудок; но вместе с желудком исхудали и погибли сами. Потому что желудок не только питается, но и питает - распределяет жизненные соки по всему телу. А что для тела желудок, то для государства сенат". Басня помогла, начались переговоры. Плебеи согласились вернуться в Рим, патриции согласились, чтобы плебеи имели своих должностных лиц - народных трибунов, защитников плебейских прав.
Но были патриции, недовольные этой уступкой. Среди них оказался самый храбрый человек в Риме - Гней Марций Кориолан. Еще юношей он отличился в войне с соседями римлян - вольсками: один, с маленьким отрядом, он захватил у них город Кориолы. Полководец предложил ему в награду десятикратную долю добычи. Но Марций был горд и высокомерен: он не хотел наград от народа. Из всей своей доли он принял лишь одного пленника-вольска и тотчас отпустил его на свободу, потому что это был его друг. Тогда народ дал ему награду, от которой он уже не мог отказаться - прозвище Кориолан, по имени взятого города.
Кориолан был врагом плебеев и их заступников - трибунов. В Риме начался голод; у сената был хлеб; Кориолан потребовал, чтобы этот хлеб раздавали народу только в том случае, если народ откажется от права иметь трибунов. Когда об этом стало известно, народ пришел в ярость. Кориолана судили. Его бы могли оправдать из уважения к храбрости, но он произнес такую надменную и язвительную речь, что его приговорили к изгнанию. Он решил отомстить.
Кориолан пришел в землю вольсков и нашел дом их вождя Аттия Туллия, своего самого заклятого врага. Неузнанный, он сел у очага, а потом откинул плащ с лица, протянул Аттию руку и сказал, кто он и с чем пришел. Вольски ликовали. Их армия во главе с Кориоланом двинулась против Рима. Рим, раздираемый борьбой сословий, не мог сопротивляться. Сенат отправил послами друзей Кориолана с просьбой отступить и начать переговоры. Кориолан отказался. Римляне заперли ворота и ждали спасения только от чуда.
Тогда мать Кориолана Ветурия и жена его Волум-ния, держа за руки двух мальчиков, детей Кориолана, вышли из Рима и направились к вражескому лагерю. Кориолан выбежал навстречу и бросился к ним с объятиями. Ветурия отстранила его:
- Сперва скажи мне, к кому я пришла, к врагу или к сыну? Кто я здесь, пленница или мать? Мне горько думать, что, если бы я не родила тебя, мой город был бы свободен. Другие римлянки сейчас молятся о победе над врагом, а мы должны молиться о победе над сыном и мужем. Но пусть я не доживу до дня, когда мой сын будет справлять победу над отечеством или отечество над ним!
Кориолан дрогнул.
- Ты победила, мать, - сказал он. - Вместо меня сохрани отечество. Ты сделала выбор между Римом и твоим сыном.
Женщины вернулись в город; Кориолан снялся с лагеря и поворотил вольсков прочь от Рима.
Сенат отблагодарил спасительниц Рима. На том месте, где мать и жена говорили с Кориоланом, был выстроен храм Женской удачи, и каждый мужчина, встречая на улице Ветурию или Волумнию, должен был уступать им дорогу. А Кориолан вскоре погиб: его убили вольски, недовольные тем, что он не позволил им взять Рим. Римляне не горевали об изменнике. Только римлянки носили по нему десятимесячный траур, чтя в нем любовь к матери и жене.
ДЕЦЕМВИРАТ: АППИЙ И ВИРГИНИЯ
Защищаясь от своеволия знати, народ требовал записи действующих законов. Наконец патриции уступили. В 451 г. до н. э. была создана комиссия из десяти человек для составления и записи законов. Десять человек по-латыни - децемвиры. Им вручили на год всю власть в государстве: патриции не выбирали на этот год консулов, плебеи - трибунов.
Среди децемвиров был патриций по имени Аппий Клавдий. Он мечтал о царской власти. Но он был умен и хитер. Презирая в душе плебеев, он стал с ними заигрывать: льстил им, жал им руки, заботился о том, чтобы записанные законы были выгодны и для них. У него появились приверженцы. Законы писались на железных таблицах. Когда год кончился, Аппий доложил сенату, что десять таблиц законов уже составлены, а две еще нет. Он попросил избрать децемвират еще на один год. Народ его поддержал. Патриции предложили Аппию быть председателем на выборах новых децемвиров: они надеялись, что у него не хватит дерзости выдвинуть собственную кандидатуру, но просчитались. Первым делом Аппий произвел в децемвиры самого себя, затем людей, преданных ему и зависимых от него. После этого он сбросил маску, стал самовластен и жесток. Каждый из новых децемвиров завел по двенадцать ликторов-телохранителей. Этот отряд в сто двадцать человек с прутьями и топорами нагонял страх и на патрициев, и на плебеев. Встревоженные патриции роптали, обманутые плебеи негодовали.
Два преступления Аппия наконец истощили терпение народа. Это были убийство Сикция Дентата и похищение Виргинии. Сикция Дентата называли римским Ахиллом. Он ходил в сорок походов, бился в ста двадцати битвах, во семь раз побеждал на поединках, имел сорок пять ран в грудь и ни одной в спину. У него было тридцать четыре доспеха, снятых с убитых им неприятелей. Воинскими наградами в Риме были венки и другие украшения; у Сикция было четыре венка, восемьдесят три ожерелья, сто шестьдесят запястий, восемнадцать почетных копий, тридцать пять нагрудных блях. Он был стар, но по-прежнему смел и громко возмущался поступками Аппия Клавдия. Аппий отдал тайный приказ его убить. Сикция с шестью солдатами отправили в разведку; солдаты набросились на него врасплох; отбиваясь, он убил четверых; двое уцелевших донесли, что Сикций с товарищами погиб в стычке с врагом. Но, когда послали отряд подобрать трупы, нашли тело Сикция в полном вооружении, вокруг тела его убийц и ни одного убитого врага. Коварство децемвиров стало явным; войско бушевало.
Виргиния была дочерью плебея Виргиния и невестой плебея Ицилия. Аппий Клавдий захотел сделать красивую девушку своей любовницей. У него в свите был человек по имени Клавдий. Аппий приказал ему объявить Виргинию своей рабыней. На людной площади Клавдий подошел к девушке и приказал следовать за ним. Сбежался народ. Обоих повели на суд к Аппию Клавдию. Не дослушав дела, Аппий заявил, что Виргиния до окончательного его решения должна оставаться у похитителя. Народ шумел, женщины плакали. Тогда отец девушки попросил позволения поговорить с дочерью в последний раз. Он отвел Виргинию в сторону и вдруг, выхватив меч, вонзил ей в грудь.
- Только так, дочь моя, я могу вернуть тебе свободу! Аппий Клавдий, да падет на тебя грех этой смерти! - крикнул он.
Ликторы кинулись схватить старика, народ бросился на его защиту. Аппий спасся бегством. Негодующий народ решил покинуть Рим и вновь удалиться на Священную гору. Город обезлюдел. Сенат потребовал, чтобы децемвиры сложили звание. Консульство и трибунат были восстановлены. Аппий Клавдий должен был перед судом держать ответ за гибель Виргинии. Но он, не дожидаясь суда, покончил с собой.
Так кончилось правление децемвиров. А законы двенадцати таблиц остались и послужили основой для всего последующего римского законодательства.
ВОЙНЫ КАМИЛЛА
Войны с вольсками и другими окрестными племенами были не опасны для Рима. Главным врагом оставались этруски. Их город Вейи, такой же сильный, как Рим, и гораздо более богатый, был в одном переходе к северу от Рима. Пока Вейи не были побеждены, римляне не могли спать спокойно.
Однажды война с этим городом погубила целый римский род, древний и знатный, - род Фабиев. Консул Фабий объявил Вейям войну. Сенат был недоволен: Рим в это время уже воевал с латинами.
- Хорошо, - гордо сказал Фабий, - тогда я и мой род берем всю эту войну на себя.
Триста шесть Фабиев со своими свитами торжественно проследовали через Рим и вышли на Вейскую дорогу. Там они построили крепостцу и оттуда в течение года опустошали этрусские земли. Наконец обозленные этруски заманили их в засаду и перебили. Погибли все; спасся только один мальчик, сын старого Фабия. Все Фабии, каких мы встретим с тех пор в римской истории, будут его потомками, в том числе и знаменитый Фабий Медлитель, который спасет Рим в Пуническую войну.
Чтобы победить, пришлось осаждать Вейи, как Трою, - десять лет с 406 по 396 гг. до н. э.. Командовал осадой лучший римский полководец Марк Фурий Камилл. Взять город удалось лишь с помощью подкопа. Этот подкоп подвел римлян к городскому храму. Из-под пола они слышали, как в храме совершалось жертвоприношение. Этруски славились умением гадать по внутренностям жертвенных животных. Жрец рассек жертву, взглянул на внутренности и радостно воскликнул:
- Победа за теми, кто завершит этот обряд!
- За нами! - закричал римский воин, выскакивая из подкопа, за ним остальные.
Этруски в ужасе бросились врассыпную. В городе началась паника. В это время затрубили трубы, и воины Камилла двинулись на приступ. Вейи пали.
За Вейями пришел черед их союзников - других этрусских городов. Римляне обложили большой город Фалерии. Горожане укрылись за городским валом и не выходили в поле. Только раз в день с вала спускалась кучка детей со стариком во главе. Это школьный учитель выводил на прогулку своих учеников. Римляне смотрели издали и не трогали их. День ото дня прогулки школьников становились все дальше, и наконец учитель с детьми по явился перед самым римским лагерем. Им навстречу вышел Камилл. Дети в страхе смотрели на обступивших их римских воинов. Низко кланяясь, учитель сказал:
- Полководец, перед тобой дети из самых знатных семейств города. Если ты хочешь взять Фалерии, пригрози их казнить или продать в рабство - и отцы их сами откроют тебе ворота.
Но Камилл смотрел мрачно:
- Связать старика! - приказал он солдатам. - Запомни, учитель: римляне воюют не с детьми, а с взрослыми и не коварством, а храбростью. А вы, дети, возьмите по хворостине и гоните вашего учителя в город, там расскажите обо всем, что видели и слышали.
В городе уже был переполох, отцы и матери рыдали. Когда они увидели перед воротами своих детей, весело погоняющих перепуганного учителя, они вздохнули с облегчением, а когда узнали, что спасителем их был Камилл, ликование стало всеобщим. В Рим были отправлены послы, они сказали:
- Для вас ваша честность выше победы, для нас ваша дружба выше свободы...
С Фалериями был заключен почетный мир. Камилл с торжеством вернулся в Рим. Что же касается школьного учителя, то о его судьбе история умалчивает.
ГАЛЛЬСКОЕ НАШЕСТВИЕ
Пока римляне воевали с Вейями и Фалериями, над Италией с севера нависла новая страшная опасность. Это были галлы. В своем движении на восток они к этому времени дошли до Италии, перевалили через Альпы, разлились по долине По, вытесняя оттуда этрусков, и двинулись дальше на юг. Огромного роста, огромной силы, с косматыми волосами, в пестрых одеждах, с длинными тяжелыми мечами, под дикий вой рожков они бросались в бой с такой бешеной яростью, что никто не выдерживал их первого натиска. Правда, в долгом бою они скоро утомлялись и терялись. Но это римляне узнали лишь потом.
Орда галлов осадила этрусский город Клузий. Вождя галлов звали Бренн. Встревоженные римляне отправили к нему послов, чтобы заступиться за угнетенных этрусков. Бренн дерзко ответил:
- Не заступайтесь, римляне, за тех, кого угнетают галлы, не то придется галлам заступаться за тех, кого угнетают римляне.
На следующий день было сражение; оскорбленные послы приняли в нем участие на стороне клузийцев. Галлы это увидели: вопрос о войне с Римом был решен.
18 июля 390 г. до н. э. галлы и римляне сошлись на речке Аллии, в одном переходе от Рима. Этот день навсегда остался черным в римском календаре. Римский строй был опрокинут с первого натиска, отступавшие перебиты и перетоплены в Тибре. Немногие уцелевшие бежали в Вейи. Старики, женщины и дети покинули Рим и рассеялись по окрестным городам.
В Риме остался лишь маленький отряд, занявший крепость на Капитолийском холме. Галлы вошли в пустой город.
Восемьдесят стариков-сенаторов решили не пережить гибели Рима. Седобородые, в богатом платье, с жезлами в руках, на креслах, украшенных слоновой костью, они неподвижно сидели на площади и ждали смерти. Галлы не могли понять, люди это или статуи. Один из галльских воинов робко потрогал длинную бороду сенатора. Тот ударил его жезлом. Это послужило сигналом - началась резня. Город запылал. Галлы собрались вокруг Капитолия и приступили к осаде.
Лучший римский полководец Камилл жил в это время в изгнании - в Ардее. Его изгнали плебеи за то, что он стоял за патрициев. Но сейчас было не до междоусобиц. Остатки римского войска, собравшиеся в Вейях, попросили Камилла принять над ними начальство. Камилл был готов, но требовалось согласие сената.
Молодой воин Коминий подплыл по Тибру к Капитолию, проскользнул мимо галльских часовых, по тайной тропе взобрался на холм и, переговорив с сенатом, вернулся тем же путем. Сенат дал согласие. Камилл стал готовиться к походу на Рим.
Тем временем галлы нашли следы Коминия на крутизне Капитолия и открыли его тайную тропу. Ночью они бесшумно полезли вверх по склону. Ночь была темная, охраны над обрывом не было, сторожевые собаки спали. Но приближение галлов заслышали гуси - священные птицы из храма Юноны. Их гогот разбудил Марка Манлия, бывшего консула и храброго воина; он схватил оружие и бросился к обрыву, за ним - остальные.
Над обрывом уже показалась фигура первого галла - Манлий сшиб его в пропасть. В своем падении он увлек других галлов, остальные отступили под градом камней и стрел. Капитолий был спасен.
Так гуси спасли Рим.
В память об этом еще много лет спустя в праздничный день по городу проносили гуся в пышном уборе и собаку, распятую на кресте. А Марк Манлий получил почетное прозвище Капитолийского.
Осада утомила и осаждавших, и осажденных. Начались переговоры. Галлы обещали уйти, если им выплатят тысячу фунтов золота. На площади поставили весы, галлы и римляне столпились вокруг. Весы были галльские и показывали меньше настоящего веса. Римляне возмутились. Бренн бросил на весы свой меч и надменно крикнул: - Горе побежденным! (Мы бы сказали: "Победителей не судят!").